Глава 8. Новая религия

Поликлиника на Луговой. Помимо двух медучреждений на Столетье, агитаторы штаба предпринимали попытки «осваивать» поликлиники и в других районах города. Одна из них находилась поблизости от автобусной остановки на Луговой, улице, соединяющейся со Светланской, на которой жил Захар. К ней Гордеев намеревался отправиться с активистом Митей Гуляевым. Кроме них двоих, в том же районе жил только Георгий, но он тем утром отправился с другой группой ребят на проходную.

Захар приехал на Луговую к условленному времени, повертел головой, ища глазами знакомого. Не обнаружив его в зоне высадки из автобуса, перешёл на зеркальную остановку на другой стороне улицы, предполагая, что Митя будет ехать по ней, как он и анонсировал заранее. Походил кругами минут десять, но Мити нигде не было. Проблема в том, что в этом месте находилась сложная развилка, транспорт останавливался в нескольких местах, которые соединялись системой переходов, надземных и наземных, и разминуться здесь было как две листовки раздать. Гордеев несколько раз написал Мите в «Телеграмме» и пытался дозвониться. Для этого приходилось специально заходить в один из двух надземных переходов — за счёт того, что он крытый, в нём было теплее, чем снаружи, и батарея телефона не так сильно разряжалась. Но безуспешно — абонент упорно пропускал вызовы и не читал сообщения.

«Допустим, у него разрядился телефон, и он не может ответить, но сам-то почему не появляется?» — недоумевал Захар. Он терпеливо три раза обошёл вдоль и поперёк все остановки на этой дорожной развилке, мысленно переживая из-за того, что вечером не успел договориться точно, на какой именно стороне улицы встретиться. Прищуриваясь и вглядываясь в лицо каждому прохожему, и в конце концов убедившись, что Мити нигде нет, а лимит времени уже вышел, Захар поспешил отправиться к месту предполагаемой раздачи, резонно рассудив, что если они с напарником каким-то загадочным образом разминулись, а у того сел телефон, Митя бы счёл самым очевидным вариантом идти к поликлинике и ждать Гордеева у входа, так как там уж разойтись, не заметив друг друга, просто невозможно.

Но и тут был облом — у входа его никто не ждал. Захару ничего не оставалось делать, кроме как начать раздавать одному. Однако поликлиника не принесла ничего, кроме разочарования. Здание было маленьким, и посетителей приходило ничтожно мало, в основном мамочки с детьми. Он терпеливо вышагивал возле входа минут сорок-пятьдесят, поджидая очередную «жертву», но место оказалось абсолютно безжизненным, Захар даже стал выходить из себя. В конце концов, решив, что с этой поликлиникой покончено, но имея в запасе ещё множество газет, Захар обречённо поплёлся назад на Луговую. Но по дороге его осенила неожиданная идея.

В районе Луговой в этот временной интервал, восемь-девять утра, обычно толпилась куча народу. Из данного транспортного узла шли автобусы практически по всем направлениям, и кто-то ехал на работу, кто-то возвращался с ночной смены, кому-то нужно было на учёбу, кому-то просто по делам. Раздавать на автобусных остановках, конечно, противоречит изначальной задумке сосредоточиться на поликлиниках, но раз уж сегодня всё пошло наперекосяк, почему бы не поимпровизировать и не внести в план изменения? И Захар принялся вальсировать между торопящимися по своим делам людьми. Пачка разошлась больше чем наполовину минут за двадцать. Устав бегать вокруг остановки, Захар поднялся в тот самый крытый надземный переход, который был многолюдным проходным местом. Он немного опасался там агитировать в одиночку, потому что переход был нафарширован бутиками и внутри сидел охранник, но Захар постарался не попадаться ему на глаза, довольно шустро избавился от остатка пачки и со спокойной совестью поехал домой.

А Митя, как оказалось, в то утро проспал. Захар только зря наварил целый термос кофе и таскал его с собой. Теперь одному что ли пить?..

Когда он раздумывал над этим вопросом, ему неожиданно позвонила Злата. У неё случилась какая-то беда, и она просила срочно встретиться с ней в центре. Захар без промедления подорвался, гадая, что за срочность, и что за проблема нарисовалась.

Оказалось, ситуация довольно прозаическая. У Златы в комнате в общежитии жила кошечка. Не просто так, девушка была к ней очень привязана. Но Злата поссорилась с соседкой, и та, которая и раньше недолюбливала пушистую тварь, настучала про неё коменданту общежития. Комендант со скандалом потребовал кошку немедленно выселить. А куда выселять, если город чужой, большинство знакомых — студенты, которые так же, как Злата, проживают в общежитии?.. В общем, Злата слёзно просила Захара временно принять кошку на проживание, так как Аня рассказала ей, что тот живёт один в большой квартире в центре.

Захар, так и быть, уступил девушке. Он, можно сказать, любил животных, правда, кошек у него никогда не было, только собака в детстве, а за кошками ему доводилось ухаживать лишь несколько недель, когда кантовался у Алисы Королёвой. Но тогда помогала Алиса. Злата обещала, что тоже будет помогать, навещать практически каждый день и приносить корм. Это был позитивный фактор. В обществе Златы Захар всегда чувствовал себя приятно, а теперь они будут видеться чаще.

Они отнесли бедное животное в специальной клетке-переноске из центра к Захару на квартиру, по пути болтая о высоких материях, музыке, прекрасной России будущего и прочем. Кошка мило мурлыкала из своей клетушки, видимо, выражая расположение к новому хозяину. Дома у Захара они выпустили «на свободу» это белое чудо, по цвету как йогурт, с зелёными глазками-капельками, обустроили ей место для отдыха и кошачий туалет.

Проходная на «Изумруде». Вот где народу было предостаточно! Причём основную массу составляли не бабульки с палочками, как в поликлиниках, а люди более энергичные. Рабочий класс разных возрастов, от совсем молодого до уже предпенсионного. Жора, Алиса, Захар, Ярик, Руслан, Митя даже вшестером, разбившись на отдельные группы, с трудом успевали подойти к каждому человеку. Злата делала фотокадры.

С началом трудового дня, когда основной поток рабочих сошёл на нет (иногда пробегали разве что редкие опоздавшие), ребята отошли в сторонку, и Жора стал отпаивать всех горячим чаем из своего увесистого термоса. Алиса заготовила сендвичи, в том числе пару исключительно овощных специально для Захара. Аня, которая, как и он была веганкой, не могла приехать физически, потому что жила в общежитии на острове, а автобусы по мосту ходили не круглосуточно, поэтому рано утром (а на проходную надо было пораньше) и поздно вечером студенты, не имевшие собственной машины, просто оказывались отрезаны от «большой земли».

Захар, доедая свой сендвич, заметил, что Ярик, несмотря на несколько выпитых стаканчиков чая, всё равно стучит зубами. На вид одет он был довольно легко, и выглядел весьма жалостливо. Так как уже наступила полноценная зима, то джинсы, штиблеты, осеннего фасона куртка и шапочка, не закрывавшая уши, выглядели явно ненадёжной защитой от суровых местных холодов. Но может быть, у него под тонкими джинсами и недостаточно защищённым верхом скрывалось качественное термобёлье? О чём Захар и спросил у Ярика. В прошлый раз, когда обратил внимание, постеснялся, но сейчас решил, что они довольно давно общаются, и Гордеев имеет право беспокоиться о его здоровье. Выяснилось, что Ярик в принципе не знает, что значит «термобельё», и всегда зимой так легко одевается, из-за чего жутко боится морозов. Когда Захар на пальцах разжевал, что такое подштанники и зачем они нужны, Ярик только отмахнулся и констатировал, как печальную неизбежность, что ему и на проезд-то денег не хватает.

Впечатлённый таким уровнем бедности, Захар в тот же день напряг папу, спросив, нет ли у него лишнего старого термобелья. Он бы отдал и своё, но у Захара самого было только две пары, да и размер меньше, чем у Яра. Приехав в загородный дом и встретившись с отцом, он принял у того пару поношенных комплектов.

— У меня есть и более хорошие, — сказал отец, — но их я отдавать не хочу. Если бы ты попросил для себя, я бы дал, но постороннему...

— Папа, так дай для меня, — попросил Захар.

— Видишь ли, сын, ты доступно объяснил мне ситуацию про этого парня, и я понимаю твой благородный порыв. Но, если ты хочешь знать моё мнение, мужик в таком возрасте (а ему 20, кажется, есть?) должен быть способен сам заработать деньги на пару кальсон. Иначе какой из него мужик?..

— Он пытался куда-то устроиться, и сейчас ищет подработку, но его нигде не берут. Ты же знаешь, что у нас в стране с этим могут быть трудности.

— Ему работа нужна? Так давай я ему подыщу местечко.

— Правда, серьёзно? — обрадовался Захар. — Я думаю, он был бы очень тебе благодарен. Тогда я могу дать ему твой номер телефона?.. В какое время ему лучше позвонить?

Про кошку, естественно, Захар не сказал родителям ни слова. Им и так достаточно стресса, связанного с тем, что их сын крутится в штабе Феврального. И знать, что в их городской квартире, отделанной дорогостоящим ремонтом, поселился ещё один жилец, к тому же обладающий острыми когтями и зубами, вовсе не обязательно. Люська, к слову, оказалась очень воспитанной, не пыталась покушаться на мебель и по нужде ходила только в специально предназначенный для этого лоток. Злата в первое время часто заходила проведать подругу, заносила корм и сменный наполнитель для лотка, и не упускала случая за чаем поблагодарить Захара за то, что тот так её выручил.

Большую часть времени штаб занимался усиленной агитацией, но иногда по вечерам проводились и развлекательные мероприятия — лекции от приглашённых специалистов, показы документальных фильмов, настольные игры. Честно говоря, на всю эту лабуду у Захара просто не оставалось времени, так как он старался не пропускать ни одного мероприятия по агитации, и в свободное время ещё как-то заниматься собственным развитием, читать книги. Но одну из лекций, по собственной инициативе, решил провести Постернак. Так как он хорошо разбирался в истории, ему было что рассказать на тему истории протестных движений в Соединённых Штатах, а узнать об опыте других стран может оказаться нелишне, если участвуешь в протесте на своей родине. В общем, договорившись с Жорой и получив от него добро, Витька пригласил в том числе Захара, хотя они давно не виделись. Постернак за прошедшее время заметно растолстел. Захар чисто из вежливости заставил себя принять приглашение, и не пожалел.

Хотя во время основной части он клевал носом (не потому, что было неинтересно, а просто не выспался накануне), после лекции, на которую суммарно пришло человек пятнадцать, Захар случайно разговорился с одним парнем, который был знакомым Постернака, и этот парень оказался очень неординарным. Внешне он выглядел довольно неказисто: высокий, худощавый, темноволосый, в старомодных очках с толстыми стёклами, при взгляде на него так и просилось на ум слово «ботаник». Девушки таких обычно сторонились. Захар вспомнил, что уже видел этого чела раньше, в мае, на акции «Красные маки». Он тогда ещё поздоровался с Алисой, и Захару показалось, что они знакомы. Парня звали Герман, и оказалось, что с Алисой он вообще никак не контачил, хотя поглядывал на неё с живым интересом. Но что поделать — Жора был не в его весовой категории.

Несмотря на мрачноватый и немного неряшливый вид, Герман оказался очень талантливым музыкантом. Он создавал электронную музыку при помощи одного только компьютера, которую, на любительский слух Захара, невозможно было отличить от профессиональной. Ещё в ней чувствовалась глубина и энергетика. Захар прекрасно знал, как сложно делать музыку, он сам когда-то по юности делал потуги в этом направлении, освоил пару аккордов, но вовремя понял, что ему не хватает музыкального таланта. Лучше не делать музыку, чем делать плохую музыку. Но треки Германа Захара приятно удивили.

К тому же тот оказался интересным собеседником. Где-нибудь в компании он мог не проронить ни фразы за весь разговор, или что-то тихо бурчать себе под нос, но как только он убеждался, что человек действительно готов его слушать, то мог говорить три часа без умолку, уже даже не замечая, интересно собеседнику или нет. Свои рассказы он сопровождал множеством деталей, значимых или не очень, и Захар, как начинающий писатель, мог только позавидовать такой цепкой памяти. Герман помнил что угодно, вплоть до того, какая стояла погода в конкретную дату в конкретный месяц три года назад.

Да и потом, при ближайшем рассмотрении, Захар сделал вывод, что Герман не такой уж и непривлекательный для девушек. Просто девушки часто ведутся на внешний блеск. И какие-то мелкие, но не обязательно существенные детали во внешности или поведении могут их оттолкнуть. Но стоит Герману побриться, модно пригладить волосы, одеться поэлегантнее, подкачать мускулатуру, надушиться одеколоном, прибавить в обаянии — и получится вполне себе мачо. И даже за Алису сможет, если захочет, конкурировать с Жориком.

Жаль, что Герман оказался жутким интровертом, и поэтому, как ни старался, затащить на кубы Захар его не смог. Но всё равно познакомил со многими своими друзьями из штаба и начал постепенно вводить в жизнь кампании (Постернак его мало с кем мог познакомить, поскольку давно был сторонником Феврального только на словах). У Германа имелась ещё одна причина, почему он не участвовал в кубах — его обострённый музыкальный слух медицински не переносил гул машин, который постоянно стоял на улицах города. Поэтому Герман ненавидел Майский порт с его обилием машин, отсутствием нормальных парковок, крайне нелогичной схемой движения транспорта и хаотичной застройкой, и при каждом удобном случае клял на чём свет стоит город и заведующую им администрацию. И проклятых ездоков, которых он называл «сракерами», любящих погонять по ночному городу без глушителя, с адским раздирающим уши визгом.

Куб на «Уссури». Куб, проводимый возле кинотеатра «Уссури», организатором которого значился по документам Макс Панфилов, выдался рекордным — во время него раздали более семиста листовок. Предыдущий рекорд в четыре сотни был побит. Также этот день запомнился Захару показательным случаем с сотрудниками «Госгвардии».

Двое шедших мимо амбалов с дубинками и автоматами, завидев впереди по курсу своего следования куб и раздающих листовки волонтёров, видимо, испытали прилив ненависти. Подойдя к Жоре, который стоял возле куба, они сразу начали наезжать на него и угрожать повязать всех за незаконное публичное мероприятие.

— Ты организатор?! — рявкнул один из мордоворотов, когда Жора возразил им, что мероприятие согласовано. — Нет? Тогда быстро веди мне сюда организатора, иначе сейчас будет агрессия!!

Жора окликнул Макса, который был занят раздачей листовок, тот подошёл и показал сотрудникам «Государственной гвардии» бумаги, подтверждающие, что администрацией города разрешено проведение в данном месте в данное время публичного мероприятия. На любые просьбы разговаривать повежливей «двое из ларца» реагировали, как обиженные подростки, фанатеющие от американской дворовой культуры, осыпающие оппонентов оскорблениями, чтобы повысить свою задетую самооценку. В том числе не чурались использовать нецензурную брань.

При этом их ничуть не смущало, что другие подошедшие кроме Макса волонтёры снимали происшествие на видео. Убедившись, что с законной стороны им придраться не к чему, анацефалы отвалили и некоторое время тёрлись в стороне, исподлобья поглядывая на Жору, который отвечал им лёгкой ухмылкой.

— Чё ты лыбишься, девочка?! — презрительно бросил один амбал.

— Ты думаешь, я поведусь на твою провокацию? — насмешливо спросил Жора, который по телосложению не сказать что сильно уступал «гвардейцам», и если бы не их форма и огнестрельное оружие, кто знает, как бы всё повернулось...

Амбалы ещё пару минут потоптались на месте, попыхтели в бессильной злобе, и удалились совсем. Были и приятные встречи. Когда Захар подошёл к одному парню и сказал:

— Здравствуйте, мы собираем электронные подписи за выдвижение нашего кандидата на выборы президента, не могли бы вы оставить свою подпись?

Парень, испытующе улыбнувшись, ответил:

— Хорошо, предположим, я могу поставить подпись, а ты мне что взамен?

— А что ты хочешь? — спросил Захар.

— Ну, ты, например, мог бы купить у меня диск. Я музыкант и продаю свои записи, — парень полез в сумку и извлёк оттуда DVD-кругляш в бумажном конвертике.

Захар взял диск в руки. Альбом назывался «Вечная Любовь 2.1». Ниже названия было напечатано: «Этот диск содержит музыку (песни) в современных стилях, для релакса. Весь материал благоприятно использовать для самосовершенствования. Мантры эффективно способствуют достижению намеченных целей, или просто помогают открыть что-то новое… Знание способно избавить от любого недуга и дать желанное. Майский порт, 2017 год».

— Ну что, берёшь? — спросил музыкант. — А я тогда поставлю подпись, где нужно.

— А сколько он стоит? — спросил Захар, опасаясь, что парень заломит либо слишком высокую цену, либо столь немалую, что жалко отдать за кота в мешке.

— А давай так: сколько ты заплатишь, столько он и будет стоить, — дружелюбно ответил парень.

Захар покопался в кармане и на всякий случай уточнил:

— Двести рублей хватит?

Глаза парня расширились от удивления. Видимо, он ожидал, что Захар предложит ему гораздо меньше. И поэтому с энтузиазмом согласился. Гордеев отдал деньги, а музыкант достал ручку и написал ему на конвертике: «Успехов!», и накорябал рядом свою роспись. Захар принял диск и взял данные парня для электронной анкеты. Музыкант охотно их дал и, уходя, на прощанье пожал ему руку.

Захар спросил себя, а не покупал ли он таким образом подпись? Но решил, что купить диск в обмен на подпись — справедливый обмен. Парень старался, писал музыку, и он вполне заслуживает, чтобы ему заплатили за труд. Если так нужно ради благородной цели спасения родины, да и в кармане как раз оказалась пара сотен, почему бы и не поддержать молодого музыканта? Это что касается практической части, а если посмотреть шире, то Захар просто любил музыку, в том числе независимую, если она сделана талантливо.

Куб на набережной. Один раз было и такое, что формальным организатором куба выступал Захар. Твёрдо настроенный побить прежний рекорд, он уверенно вошёл в штаб. Однако ребята, измотанные почти полугодом беспрерывной агитации, собирались довольно вяло.

— Алиса! — возмущённо воскликнул Захар, стоя у выхода и держа на плече охапку рёбер куба. — Уже три минуты, как мероприятие должно было начаться, ты вообще планируешь сегодня шевелиться?

— Да ты не волнуйся, туда идти минуту от силы...

Алиса, которой новый волонтёр Даниил Дубровский, приехавший в Майский из Сибири, показывал на телефоне какое-то смешное видео, нехотя оторвалась от просмотра, и пошла надевать куртку. Когда Захар чуть ли не с-под палки выгнал на улицу из тёплого штаба всех, кто заявлял, что собирается идти на куб, Даниил пошутил:

— Мне кажется, или среди нас есть засланник из мира роботов? — исподтишка кивая на Захара. Макс Панфилов хохотнул.

Куб они ставили впятером — Захар с Алисой, Даниил, дредастый Максим и его девушка Дашенька. К сожалению, место Захару выпало не очень удачное для установления рекордов. Если летом на главной набережной было едва ли меньше народу, чем возле кинотеатра, то сейчас из-за пробирающего до костей ветра, который прилетал с Японского моря, желающих погулять особо не находилось. Разве что изредка кто-то пройдёт по делам, но так как район набережной был заполнен в основном рекреационными объектами, то по деловым вопросам сюда тоже доводилось заходить нечасто. Поэтому участок сей в зимнее время был не просто немноголюдный, как та больничка на Луговой, а скорее вообще пустынный.

Но эта была не единственная проблема. Из-за всё того же шквального ветра, довольно легковесный куб мог устоять на одном месте только до очередного сильного порыва. Не говоря о том, что банально процесс сборки занимал в три раза дольше времени. Чтобы куб не улетел, приняли решение привязать его стяжками к фонарному столбу (стяжек ушло вдвое больше). Так конструкцию хотя и шкивало, но не уносило совсем.

— Здравствуйте, мы собираем подписи за выдвижение Алексея Феврального на выборы, он баллотируется в президенты, — сказал Гордеев долгожданному прохожему. И не расслышал ответ парня из-за нового порыва.

Вдруг куб, который, казалось, был крепко притулён к столбу, оборвался. За секунду он преодолел расстояние в десять метров и прилетел прямо к ним в руки, и вот уже Захару и случайно проходившему мимо парню пришлось изо всех сил упереться в фейс Лёхи, чтобы тот не отправился «путешествовать» дальше.

— Ничего себе тут у вас весело, — присвистнул парень. — Теперь я понимаю, что значит выражение «навязчивая агитация».

— В общем, оставляй подпись на сайте, который там на листовке… — резюмировал Захар. — А потом приходи на верификацию. — И, когда порыв утих, ухватил куб за одно ребро и потащил обратно к столбу. К нему на помощь подоспел Макс Панфилов.

— Я вот думаю, хрен с ним, — сказал он. — Нам тут ловить нечего. Пойдём назад в штаб, а? Побережём силы. Смысл плевать против ветра?

— Ты прав, братец, — ответил Захар, не видя смысла протестовать.

После этого комичного провала впредь было решено в данной локации кубов не ставить, по крайней мере, пока не пройдут сильные холода.

Куб на «Клевере». В этот раз, чтобы куб не дрейфовал, его удалось прижать с боков камнями. Эта площадка была не рядом с открытым морем, и более прикрыта от ветра зданиями и различными сооружениями, здесь порывы были всё-таки не такими мощными, так что упомянутый способ мог работать.

От изуверского холода это не спасало. Воздух был обжигающе-ледяным. Стяжки трескались от мороза. Каждые минут десять-пятнадцать приходилось латать конструкцию, заменяя лопнувшие на новые. Листовки сдувало из рук. Ладони у Захара окоченели даже в перчатках! Аня постояла первые полчаса, но потом не выдержала и ушла в штаб.

Захар первое время тоже крепился, а потом стал забегать греться в отапливаемый продуктовый магазинчик (по счастливому случаю находившийся рядом), и агитировать периодическими «вылазками» оттуда. Теперь он понял, почему выборы проводились ранней весной — для того, чтобы агитацию приходилось вести зимой. Попробуй в такую погоду на улице поплясать! В конце, даже Даниил Дубровский, который до этого хвастался, что здешние морозы для него не морозы, а заходя в автобус, он, даже не пододев термобелья, покрывается по́том, признался, что по-настоящему замёрз. Формально до завершения куба оставалось минут сорок, но Алиса сказала, что хватит мучиться, и пора идти отпаиваться чаем в штабе.

Злата постепенно стала реже заходить к Захару, хотя раньше была частой гостьей, тем более, что и от её общаги до квартиры, где жил Гордеев, недалеко. Постепенно Захар запомнил марку и разновидность корма, который требовался для кошки, и стал брать его сам в магазинчике возле дома, а Злата просто отдавала деньги при встрече. Захару показалось, что она немного отстранилась. Возможно, девушка ждала от него какого-то первого шага, а Гордеев вовремя его не сделал. Он привык к длительному сближению перед началом отношений, и не хотел её отпугнуть. Решил, пусть всё идёт своим ходом. Тем более, Захар был с головой вовлечён в агитацию, ведь на данный период это стало главной целью его жизни.

Однажды, подойдя к водителю автобуса, он, вместо того, чтобы отдать деньги, по привычке выдал:

— А вы уже слышали об Алексее Февральном?..

Тут же спохватился, бросил удивлённому водителю мелочь на подставку и, покраснев, поспешил слинять из автобуса под смешки пассажиров. Фамилия оппозиционного политика, необъяснимым образом созвучная с названием месяца, в который ровно сто лет назад случилась знаковая для страны революция, уже настолько въелась в сознание Захара, что всплывала просто на автомате.

Парня, у которого Захар купил диск, он встретил ещё раз на улице через несколько дней. Тот подходил к прохожим и предлагал им копии-близнецы того диска. Видимо, встреча с Захаром вселила надежду, что кому-то кроме него самого его творчество может быть интересно.

— Ну как, уже послушал альбом? — оптимистично спросил парень, узнав волонтёра и поздоровавшись с ним.

— Нет, к сожалению, — покачал головой Захар. — Был слишком занят агитацией. Но я послушаю, честно.

Автобусы. Ещё один новый вид агитации — раздача листовок в автобусах. В местах крупных скоплений — на площади, возле «Клевера» и на Луговой, некоторые маршруты стояли по пять и редко по десять минут. За это время можно было зайти и успеть одарить агиткой всех сидящих и стоящих людей.

Захар отправился в рейд по автобусам с Алисой. Когда они заходили, Алиса, так как была менее стеснительной и обладала лучше поставленным голосом, начинала толкать месседж, а Гордеев совать листовки и газеты всем в руки. Внезапно автобус поехал, когда они ещё не успели сойти.

— Что будем делать? — спросил Захар, закончив раздачу. — Заплатим за проезд?

— Этак если мы каждый раз будем платить, никаких денег не хватит, — сказала Алиса. — На следующей остановке подойдём к водителю, объясним ситуацию, что мы не собирались ехать, а зашли только сообщить информацию людям. Если упрётся, тогда придётся раскошелиться.

Так и сделали. Водитель, на удивление, отреагировал спокойно и не стал трясти с них положенные 23 + 23 рубля. А в другом автобусе Захар неожиданно встретил старую знакомую. Лизка Капустина! Его школьная безответная любовь. Та ничуть не изменилась, всё такая же гламурная куколка.

— Привет, — сказал Захар и вручил ей листовку. Та без какой-либо неприязни поздоровалась и взяла её.

Захар не испытал никаких сильных эмоций по этому поводу, хотя ещё весной всё бы отдал, чтобы вот так случайно пересечься с ней на улице или в автобусе. Теперь, когда он знал Алису, Злату, Аню, Машу, прежний объект страсти не вызывал у него интереса. И ещё Захар был доволен тем, что когда-то отвергнувшая его девушка увидела его в компании другой, достойной красотки, с которой они выглядели и взаимодействовали как пара. Хотя на самом деле давно не были парой, но Лизка-то об этом не знала. А если бы она была бисексуальной, то могла даже позавидовать Захару, что с ним такая сногсшибательная девушка, как Алиса.

— Слушай, я вот что подумал, — шутливо сказал Захар, когда они с Алисой выходили наружу. — Мы похожи на тех чуваков из американских фильмов, которые ходят по домам и говорят: «У вас не найдётся минутка поговорить о Боге?» Только у нас на повестке Февральный. И так же, как они, когда нам грубят или отказывают, мы вежливо улыбаемся и говорим «до свидания», «хорошего вам дня»...

— А-ха-ха-ха! — заценила Алиса. — Секта свидетелей Феврального!.. Ржу не могу.

Под конец к ним присоединился и Вася, и они ходили теперь втроём. В последнем автобусе Захару попались два гопника, причём конкретных, с характерной внешностью, в спортивных костюмах, разве что только пивка и семечек не хватало. Захар думал, что такие давно перевелись и стали элементом народного фольклора, ан нет, остались ещё редкие экземпляры. Один из гопников, когда Захар стал подходить к его соседям, возмущённо взбрыкнулся:

— Ты чё тут раздаёшь, э? Феврального, этого гандона? — как он логично догадался из слов вещающей в центре салона Алисы. — А ну-ка пошёл отсюда!

Естественно, что предлагать гопнику листовку Захар даже не пытался (зачем она человеку, который не умеет читать?), и, закончив с его соседями, повернулся спиной и пошёл обратно в середину салона. Однако ушлёпку этого показалось мало, и он ощутимо толкнул Захара в спину.

— Быстрее вали, урод!

Захар, развернувшись к нему, застыл на месте. По отношению к сидящему враскорячку противнику он находился в выгодной позиции. И при удачном ударе ногой есть высокая вероятность сразу сломать нос...

— Эй, пошли, — Вася подхватил его за руку и потянул на выход. — Не обращай внимание.

Захар очнулся и пошёл за ним.

— Слышь, куда пошёл? Мы ещё не закончили! — донеслось вслед. — Февральный-Насральный! Навральный! Нахальный!.. — продолжали изгаляться гопники, но Захар уже вернулся в нормальный режим осознания того, что любое его слово или действие влияет на репутацию кампании. Ничего, пусть показывают себя во всей красе остальным пассажирам автобуса. Чтобы те видели, что из себя на самом деле представляют «патриоты», защищающие подлую власть.

Вечером Злата, наконец, пришла забрать свою кошку. Она переезжала в новое общежитие, с другим комендантом, и где можно будет продолжать тайно держать питомца. Хотя Захара присутствие кошки в квартире совсем не напрягало, скорее наоборот, скрадывало ощущение одиночества. Другие люди для этого стремились включать телевизор, а так как Захар терпеть его не мог, то кошка сильно помогала. Тем более, что она не царапала мебель, и не делала лужицы где попало.

— Спасибо тебе большое, что откликнулся на мою просьбу и приютил у себя Люську, — сказала Злата. — Ты действительно очень меня выручил.

— За этим и нужны друзья, — ответил Захар.

— Я долго думала, как тебя отблагодарить, решила купить что-нибудь вкусненькое, но не знала, что, ведь ты веган и тебе много чего нельзя… выбрала ореховую пасту. Держи! Ты такое ещё не пробовал?.. С ней можно делать классные бутерброды, и использовать при приготовлении какой-нибудь выпечки.

— Ты золотце!

— Кстати, уже ведь на носу выдвижение Феврального. Чуть меньше двух недель осталось. И в Майском тоже у нас будет проходить, в десятках городов одновременно… Как думаешь, допустят его или нет?

— Должны допустить, — уверенно сказал Захар. — У них нет другого выхода. Иначе миллионы людей не поймут, почему это «крутой» Клыков с 86% поддержки боится соперничать на выборах с каким-то Февральным из трёшки в Марьино. Поэтому они так и противодействовали открытию штабов по всей стране, чтобы не допустить реального роста популярности.

— Я тоже надеюсь, что всё получится, — сказала Злата. — Что ж, я пойду? — Она взяла клеточку с кошкой под мышку.

— Спокойной ночи, — улыбнулся Захар.