Глава 3. Выход из тени

Первый куб, на центральной Набережной города, выдался коротким по причине внезапного дождя. Только успел Захар взять горсть листовок и подойти к первому прохожему с фразой:

— Вы, наверное, уже слышали об Алексее Февральном… Так вот, он приезжает в наш город 23 сентября, чтобы ответить на вопросы избирателей, и мы приглашаем Вас на встречу…

…Как в небе охнула гроза, и тучи разразились водяным шквалом. Сначала Захар с остальными ребятами думали, может, дождь вот-вот кончится, но нет, город залило надёжно. Стало ясно, что нужно прятать агитку, внепланово раньше времени разбирать куб и ретироваться под уютное крыло штаба. Когда куб был разобран, Алисе и Ярику приспичило потанцевать под дождём, пока остальные стояли и ждали их недалеко под навесом около стадиона. При этом Алиса вручила Захару телефон и велела снимать их «перфоманс», тот с капитулирующим выражением лица принял камеру из её рук.

— Как дети малые, чес слово, — сказала Маша Васильева, которая стояла сбоку от Захара, и незаметно пристроила голову ему на плечо.

Захар скосил на неё удивлённый взгляд, но ничего не сказал. Штаб был хоть и недалеко, но когда они всё же туда припёрлись, то вымокли до нитки под разудалым летним… а, нет, уже осенним… сентябрьским, то есть… ливнем. Грани куба тоже вымокли, но это было не страшно, просохнут, пара запасных комплектов имелась на такой случай и ещё на случай, когда два куба (редко!) проходили в разных точках города одновременно. Главное, агитку удалось спасти. Искупавшихся (струи воды стекали с них), но довольных, как детей, ребят — Машу, Алису, Захара, Жору, Ярика — в таком виде сфотографировал компьютерщик Дмитрий Зубров, который всё это время сидел в тёплом штабе.

…Следующий куб проходил на другой набережной — на острове Русском возле ДВФУ. В том самом месте, где в прошлый раз случился неприятный инцидент с чоповцами. На этот куб Захар подъехал даже раньше всех, точно к назначенному времени, боясь опоздать, но в итоге ещё тридцать минут просто бродил по Набережной, ожидая приезда остальных. Сегодня он был в отличном настроении и в отличительной футболке с надписью «Февральный».

— Привет, — сказал ему какой-то узкоглазый парень и протянул руку.

— Мы знакомы? — удивлённо спросил Захар, потому что с ходу его память не выдала утвердительный ответ.

— Ты тоже здесь учишься? — спросил парень восточной внешности, не отвечая прямо на вопрос Захара (под «здесь» он имел, очевидно, в виду ДВФУ).

— Так мы встречались раньше или нет? — решил проявить настойчивость Захар.

— Я тебе руку протягиваю, говорю «привет», — возмутился парень. — Ты почему руку не пожимаешь?

— Но как я могу пожать руку, если я даже не знаю… — попытался сказать Захар, но парень его перебил:

— А ты чего оборзевший такой? Ты чего оборзевший такой?.. Ты хочешь, чтобы я тебе хлебальник разбил, паскуда?! — друг, всё это время стоявший рядом с азиатским парнем, поспешил придержать его за плечо.

— Ой, понятно-понятно, — Захар прикрылся от возможного агрессора и поспешил отойти в сторонку.

Вот так всегда — идёшь себе по песочку возле морюшка, никого не трогаешь, и обязательно найдётся какой-нибудь неадекват, который подпортит тебе настроение. Захар не мог пожать ему руку, потому что когда-то читал, что у гопников есть такая уловка: они протягивают человеку руку, типа привет-привет, чтобы его проверить, и если он пожмёт, то значит он фраер и его можно опустить, потому что нормальный пацан, типа, не «ручкается» с незнакомцами. Либо этот парень хотел так же его развести, а когда не получилось, открыто попытался вывести на агрессию (футболка «Февральный» вызвала у него жжение в области ануса?); либо он очень ранимый и не понимает, что не все люди с ходу готовы жать всем подряд руки и брататься с незнакомцами. Пусть даже те говорят «привет» и учатся в том же вузе (хотя Захар не учился в ДВФУ). Ранимый — его проблемы. Захар мог бы «наказать» его за «паскуду», но мирные принципы превыше всего. Да и ввязываться в драку со случайным прохожим как-то глупо. Если только он не ударил тебя первым.

Наконец, позвонила Алиса и сказала, что они с Юрием Тучиным вот-вот подъедут. Тучин, по классическому сценарию, подбросил волонтёров в нужный район, помог донести запчасти куба до места и уехал по делам, сказав звонить, если что (хотя в прошлый раз Алису приезжал спасать Жора), и даже не подсобив собрать куб. Но Алиса и Захар прекрасно справились вдвоём. Сегодня никого из знакомых волонтёров не было, позже подошли только двое каких-то ребят, тоже в футболках «Февральный», которых Захар вообще раньше не видел. Обошлось без эксцессов, и раздавали до самого вечера. Агитки — и листовок, и газет — ушло очень много, студенты брали активно, молодёжь почти вся была за Феврального (либо пока ещё нейтральна), и сегодня «февральнята» пригласили не одну сотню людей на предстоящую встречу с их кандидатом. Пусть на открытие штаба Февральный и не смог приехать из-за эпопеи с глазом, но теперь он отправлялся в масштабное турне по всем городам для открытых встреч с избирателями, куда каждый желающий мог прийти и задать волнующие его вопросы.

— Как там мои котики? — спросила Алиса Захара во время пятиминутного перекура.

— Приходят греться по ночам, — ответил Захар. — Особенно мне нравится, как толстая кошка — как её, Дуся или Пуся? Я их постоянно путаю. По-моему, Пуся это полная — пытается забраться на меня, когда я сплю на боку, но так как бок узкий, а она толстая, она сначала всё время соскальзывает, а потом как-то находит равновесие и устраивается, она очень тёплая и уютная.

Одна из девушек, которым он давал листовку, чем-то ему понравилась. На вид самая обычная. Внимательно выслушала его, и, не споря и не соглашаясь, с понимающим видом взяла листовку и последовала дальше, сказав: «Спасибо», когда он ей сказал: «Приятного дня». Потом он заметил, что она не ушла далеко, а сидит метрах в двадцати на лавочке в телефоне. Ему пришла в голову безумная мысль подойти и попросить у неё номер телефона. В конце концов, он теперь свободен, и может знакомиться с кем пожелает. Но его сковал озноб нерешительности. Он механически продолжал раздавать листовки, повторяя про себя: «Подойди. Подойди. Подойди». Наконец, Алиса на несколько минут зачем-то отлучилась и скрылась из виду, и Захар понял, что это его шанс. Пересилив себя, он подошёл к скамейке, сел рядом (!) — он сам не верил в то, что это делает, убедился, что девушка, кажется, та самая, и он не обознался, раскрыл рот и произнёс:

— Извините, а можно попросить ваш номер телефона?

У него перехватило дыхание. Конечно, Захар не верил в то, что она всерьёз посмотрит на такого дрыща, как он. Но а вдруг. Один раз из тысячи выпадает шанс.

— Зачем? — задала девушка логичный вопрос, без неприязни или мнительности в голосе.

— Ну, просто вы мне понравились, и, возможно, мы бы могли как-нибудь встретиться, — выпалил Захар.

— Я бы с радостью, но боюсь, что он будет против, — сказала девушка и показала в телефоне фотографию какого-то парня, которого Захар даже не рассмотрел, потому что у него было плохое зрение, которое в моменты волнения снижалось ещё сильней.

— Это ваш парень? — спросил Захар.

— Да.

— Ну ладно, я понял, спасибо, что уделили мне время, — сказал Захар, вставая. — До свидания.

— До свидания, — ответила красивая девушка.

Всё происходило с Захаром как будто во сне. Он не верил, что и впрямь на это решился. Жаль, что у неё уже есть парень. «Ну ладно, — подумал Захар, — по крайней мере, я попытался. ПОПЫТАЛСЯ, ПОПЫТАЛСЯ!.. А мог застесняться и не подойти». Алиса вернулась почти сразу, как по расписанию. Хорошо, что она не видела, как Захар «подбивал клинья», пусть думает, что он всё ещё сохнет по ней. Вдруг она рассорится с Жорой и решит утешиться в его объятиях.

И всё-таки, та девушка… Эх.

Наконец, самым «ударным» был куб возле торгцентра «Дружба», недалеко от района, где жила бабушка, в самый канун приезда Феврального (назначенного на 23 сентября). Захар носился, как заправский метеор, не считая пачек с розданными приглашениями. От самого «куба» он отправлялся в рейд по окрестностям: дворикам рядом с жилыми домами, парковым дорожкам, и один раз даже вместе с Максом Панфиловым к кинотеатру «Иллюзион» неподалёку, возле которого и должна была пройти встреча с Алексеем Февральным. Как сама локация, где проходил куб, так и её окрестности были местами очень оживлёнными. Поэтому улов был удачным и многочисленным. Когда ребята шли назад от кинотеатра, Захар даже предложил листовку продавщице в газетном киоске, а Макс сунул в окно припарковавшемуся возле тротуара покурить таксисту.

На саму встречу, правда, Захар не пошёл. Он как раз намедни получил по почте долгожданное — в синем обрамлении, со стильным шрифтом, красивой печатью нотариуса и колоритной размашистой «закорючкой» Сергея в правом нижнем уголочке — Приглашение, разорвав конверт, отправил отчётную фотку Сергею, мол, дошло, и принялся за сборы. Уезжать он собирался как можно скорей, а в городе остались ещё незавершённые дела. И он предпочёл день, свободный от агитации (потому что в него проходила та самая встреча) потратить на решение этих дел.

— Как же так, ты не пойдёшь на встречу, на которую пригласил сотни людей? Ты же раздал чуть ли не столько приглашений, сколько все остальные волонтёры, вместе взятые, — увещевала его Алиса вечером 22 сентября.

— Ну, это ты преувеличиваешь, — ответил Захар. — Да и потом, встреча для тех, кто либо не знает о Февральном, либо у них есть вопросы по его программе. У меня вопросов к нему нет. Я, ещё до того, как он пошёл баллотироваться, отсмотрел десятки интервью с ним, и знаю его позицию по всем ключевым вопросам. И, честно говоря, меня тошнит уже от фамилии ФЕВРАЛЬНЫЙ. Поэтому завтра я возьму выходной, и разберу наконец твои книги, раз уж обещал.

И он действительно заперся от внешнего мира в Алисиной гостинке и принялся «бороться» с нескончаемой прорвой книг. Распахнутые коробки занимали всю площадь комнаты, Захар перебирался между ними ювелирными скачками, стараясь не обрушить уже разложенные по порядку стопки книг, а кошки перебегали по стенам, как ниндзя. От сентябрьской вполне себе летней жары (несмотря на перманентно открытое окно) и клубов пыли, поднимавшихся от старых коробок, Захар буквально задыхался, но героически ставал и продолжал битву за Великую Гармонию против Вселенского Хаоса и беспорядка.

Роджер Желязны, 28 томов + 6 томов «Хроники Амбера», Пол Андерсон, 22 тома, Роберт Шекли, 10 + 2 тома, Филип Фармер, 23 тома, Айзек Азимов, 13 + 6 томов, Гарри Гаррисон, 18 томов, Клиффорд Саймак, 19 томов, Харлан Эллисон, 3 тома, Пирс Энтони, 7 томов, Урсула Ле Гуин, 12 томов, Уильям Тенн, 2 тома, Рэй Брэдбери, 8 томов, Ким Стенли Робинсон, 3 тома, Артур Кларк, 5 томов, Толкин, Стругацкие, Лазарчук, Снегов, Беляев, Олди, Семёнова, Белянин, Пехов, Перумов, Крапивин, Пушкин, Толстой (оба), Чехов, Тургенев, Горький, Пришвин, Куприн, Платонов, Есенин, Достоевский, Булгаков, Пастернак, Мандельштам, Ахматова, Рубинштейн, Окуджава, Цветаева, Вознесенский, Вийон, Замятин, Вальтер Скотт, Дидро, Митчелл, Ремарк, Вольтер, Уайльд, Данте, Рабле, Камю, Гюго, Лондон, Оруэлл, Расин, Лопе де Вега, Дюма, Бальзак, Гете, Бронте, Остен, Моэм, Конан-Дойл, Стивен Кинг, Сервантес, Теккерей, Верн, серия «Познай мир», серия «Мифы народов мира», серия «Детский детектив», и так далее, и так далее, и так далее…

В самой нижней коробке в самом дальнем углу обнаружились Алисины старые записи и фотографии. Эту коробку особенно облюбовали тараканы. Захар, который, по причине того, что раньше в быту не встречался нос к носу с таким явлением, не знал, что тараканы появляются бесконечно, как противники в компьютерной игре на том месте уровня, где это прописано кодом, решил объявить им войну и начал массово давить. От этого тараканы забегали быстрее, и давить их стало сложнее. По мере того, как Захар вынимал из коробки каждый следующий слой находящихся там бумаг, тараканов становилось на одно полчище больше. Минут через сорок Захар сдался и просто вынес злосчастную коробку в подъезд, чтобы потом выбросить. Извлечённые из неё «архивы» были в основном нещадно попорчены чёрными пронырами, но одна фотография, где Алиса была запечатлена в разгар своей бардовской юности, более-менее сохранилась, и Захар взял её себе в память о девушке.

В предпоследний день перед своим отъездом в конце сентября он избавлялся от последних докладов. Неохваченным остался только самый центр, вдоль улицы Светланская, где находилась квартира родителей. Захар специально оставил его напоследок, чтобы если доклады и всплыли, с местонахождением Гордеева это связали в последнюю очередь (о том, что он месяц жил у Алисы в гостинке, кроме него и девушки никто не знал). И вот, он проник в случайный подъезд. Так как в нём горел свет, а снаружи было уже темно, и у входа кажется тёрлись какие-то типы, Захар, подойдя к почтовым ящикам на площадке между первым и вторым этажами, предусмотрительно развернулся спиной к окну. Вытащив доклад, он застыл в раздумьях, в какую квартиру бросить послание, в 3-ю или 7-ю. Некоторые ящики были до отказа забиты корреспонденцией и по их виду было ясно, что они нерабочие (а у некоторых, наоборот, замок был вскрыт и сами они опустошены). Такие ящики по понятным причинам не подходили. И вот он подумал, и бросил в третий. В этот момент дверь третьей квартиры, которая была прямо напротив него на площадке первого этажа, распахнулась, и из неё вышла женщина в красном пальто. Захар сделал вид, что спускается по лестнице к выходу. Но выйти из подъезда он не мог, потому что тогда домофон закроется, и обратно попасть будет трудно, а ему ещё надо было кинуть второй доклад. К выходу он дошёл раньше, чем женщина, потому что та ещё закрывала дверь на ключ. Захар, не переступая порог дома, застыл как бы в нерешительности. Женщина в красном пальто пошла ему навстречу. Он ожидал, что она пройдёт мимо, но она спросила:

— Вы что-то ищите, молодой человек?

— Это ведь дом Х?.. — спросил Захар, и назвал номер дома, который увидел только что до этого на углу.

— Да, — ответила женщина.

— А, тогда всё правильно, — сказал Захар и уверенно двинулся вверх по лестнице. — Мне нужно в третью квартиру… — сдуру ляпнул он, и понял, что спалился. Потом, уже поднявшись на площадку первого этажа (где та самая квартира и была), деланно остановился, как будто что-то вспомнил, обернулся, и…

— А вы уверены, что вам в третью квартиру? — спросила женщина. — Потому что в третьей квартире живу я.

— А это точно дом Х? — спросил Захар.

— Точно, — сказала женщина. — Вы мне что-то в почтовый ящик бросили?.. — вдруг осенило её.

— Нет, что вы, — убедительно покачал головой Захар. — Наверное, мне всё-таки нужно на другой этаж. — И поспешил скорей ретироваться наверх.

Дождавшись хлопка двери подъезда внизу, он приспустился к почтовым ящикам, и, кое-как подцепив пальцами доклад из 3-го ящика (женщина его видела, значит, поймёт, что доклад от него!), кинул в 9-й. Однако в 9-м ящике с задней стороны была широкая щель (такое бывало у некоторых ячеек), и доклад провалился в неё и упал снизу, на пол площадки. Захар чертыхнулся и кинул доклад в другой случайный ящик, потом кинул второй и поспешил скорее смыться. Он надеялся, что женщина, выйдя из подъезда, сразу ушла по своим делам, а не стояла снизу под окнами, наблюдая его манипуляции (что легко сделать, потому что он на самой нижней площадке был как на ладони). И надеялся, что она не знает тех своих соседей, которым Гордеев подкинул послания, иначе они могут рассказать о докладах ей. По пути домой он ощущал стыд. Так близко от провала Штирлиц ещё ни разу не был.

По итогам акции, он в одиночку распространил 107 докладов. В одиночку — потому что Постернак ему так ни разу и не помог. Сколько раз он ни выходил в рейд, у Витьки находились какие-то неотложные дела, либо болела голова, либо просто лень было добираться в труднодоступную часть города. В конце концов Гордеев плюнул и решил делать всё сам. Несмотря на то, что изначальные замыслы были гораздо глобальнее, с прицелом на 500-1000 экземпляров и возможным распространением акции на другие города (с помощью надёжных знакомых), Захар всё-таки сделал немало. На большее просто не хватило времени. Но если из ста человек, которые получат этот доклад, каждый покажет его хотя бы десяти своим знакомым, значит, есть основания полагать, что около тысячи человек протрут глаза. На фоне огромной страны мнение такого маленького количества людей ничего не меняет, но вдруг хотя бы один из тысячи — станет новым Февральным или Немцовым… По возвращению Захар планировал продолжать осуществлять акцию, так как у него должно было остаться ещё не меньше половины суммы, подаренной ему дедушкой и бабушкой.

Не зря же Захар решил добираться из Майского до Москвы максимально экономным способом — на поезде в вагоне класса плацкарт. А из Москвы на автобусе до Киева и оттуда на автобусе до Николаева. Дорога должна была отнять больше недели: шесть суток в поезде, ночь в первом автобусе и день во втором. Билеты Захар предварительно заказал в интернете сразу по получении приглашения, и уже имел на руках в распечатанном виде.

Перед отъездом Захар перетащил всё своё барахло к бабушке, точнее, перевёз, на такси, потому что Алиса сказала ему, что хочет, чтобы он съехал, потому что решила начать сдавать эту гостинку. Захар решил, что он и так достаточно долго пожил у неё за символическую плату. И все вещи (такие как компьютер и принтер), кроме тех, что он брал в поездку, ему пришлось в авральном порядке, в несколько заходов стаскивать с девятого этажа и грузить в такси, да ещё и платить за простойку. Потом уже по пути он объяснил водителю, что в доме не работает лифт, и извинился за долгое ожидание.

Бабушке Захар сказал, что ему нужно закинуть куда-то вещи на неопределённое время, и, чтоб она не беспокоилась, предупредил, что некоторое время не будет захаживать к ней в гости, потому что у него появились «дела». Также он предупредил и маму, что некоторое время может не заходить в «Телеграмм» и не отвечать на звонки. (Он предполагал, что на протяжении недели в поезде может сесть телефон и не быть интернета.)

30 сентября, в день отъезда, у Алисы как раз был день рождения, и они пересеклись в её гостинке, когда Захар забирал вещи для поездки и собирался выдвигаться на вокзал, а та пришла за ключами и наведать кошечек, и он вручил ей завернутый в пакет подарок. Алиса открыла и пришла в неописуемый восторг от купленной Захаром для неё в Москве лисы.

— Как здорово! — сказала она. — Ты всё-таки умеешь быть неожиданным. Я думала, что это будет какая-нибудь книга.

— Книг у тебя и так навалом, — подмигнул Захар. — За сто лет все не перечитаешь.

— Спасибо, что разобрал их, и дотошно подписал каждую коробочку, — сказала Алиса. — А эту лису я буду теперь брать с собой в постель.

Захар понял, что даже несмотря на то, что они расстались, Алисина радость от подарка окупила материальные расходы на него, и он тогда не зря возвращался в «Глобус Гурмэ». Они с Алисой спустились, и, непринуждённо разговаривая, как старые друзья, дошли до остановки, на которой им пора было расходиться. Алиса поделилась, что какое-то время назад снова начала общаться с мамой, и слово за слово они помирились.

— Вот видишь, — незлобно сказал Захар, — я же говорил, что дело было во мне, а ты спорила. Теперь, когда мы расстались, ситуация сама собой уладилась. — Алиса только пожала плечами.

— Ну ладно, давай хоть обниму тебя на прощание, — сказала она и повисла у него на шее. Потом, отстранившись, всмотрелась в его лицо и сделала комплимент: — Какие ж у тебя всё-таки глаза красивые… Всё, давай, вон твоя маршрутка подъезжает.

Захар, сделав на прощание махающий жест, подхватил тяжёлые сумки и залез в маршрутку. Потом, уже на Светланской, он дождался ночи, вызвал такси и к часу по абсолютно пустым дорогам прикатил на вокзал. Таксист, к его облегчению, не оказался маньяком. Наконец, когда объявили посадку, Захар, безудержно уставший, так как не спал последние сутки со всеми этими перевозками вещей и приготовлениями к отъезду, показал проводнице паспорт и билет и забрался в поезд.