3. ПРОБУЖДЕНИЕ.

3. ПРОБУЖДЕНИЕ.

Очнувшись, Клаэс рывком принимает сидячее положение и машинально накрывает ладонью левую часть лица. Минуты две он вообще не двигается. Скоро он осознаёт, что весь насквозь сырой от холодного пота. А ощущения по телу такие, будто как минимум в крапиву с головой нырнуть довелось. Каждая клеточка пищит от жгучей, щиплющей боли. Наверное, просто спал в неудобном положении. Удивительно, но разум всё ещё подбирал происходящему логические оправдания. Окончательно придя в себя, Андер окидывает сосредоточенным взглядом комнату. Крыса-альбинос возится в ногах поверх одеяла. Все вещи на своих местах, пол тщательно подметён, и это вынуждает заподозрить, что ночной кошмар тоже оказался всего лишь сном, но разбитое зеркало разубеждает в этом. Клаэс видит себя в нём со своего спального места. Отражение искажено из-за сколов и трещин, лицо кажется пугающе перекошенным. Он также вспоминает появление Сергея и сразу догадывается о мотивах, приведших его сюда, будто бы доктор лично всё ему разъяснил. Что ж, учитывая минувшую ночь, Клаэс начинает размышлять о том, что помощь ему действительно не помешает, и не только дружеская, но и профессиональная. Вдруг он по-настоящему не здоров и сам учинил хаос в приступе неосознанного, неконтролируемого бешенства… Об этом свидетельствуют разбитые кулаки. Клаэс знает наверняка, что Василевский думает по этому поводу, из-за чего совсем не хочется выходить из комнаты и встречаться с ним. Будут косые взгляды, сочувствие и предложение каких-нибудь таблеток. Это Клаэсу тоже известно, как и то, что Сергей сейчас сидит на скамейке в огороде и пьёт кофе из термоса. Информация поступает на следующем после интуиции уровне, это не предположения, а безоговорочная уверенность. Если по-хорошему, то доктора стоит поблагодарить. Неизвестно, что бы могло произойти, если бы он не появился. Руководствуясь чувством долга, Клаэс поднимается, надевает рубашку, брюки и бредёт на улицу. Андер не удивляется и не пугается от того, что предчувствие его не обмануло.

— Доброе утро, — безрадостно говорит Сергей и немного отодвигается, уступая Клаэсу место рядом с собой. — Хочешь кофе? Он ещё тёплый.

— Вы не ложились?

— Нет. Мне плохо спится в незнакомой обстановке. Как ты себя чувствуешь?

Доктор, как и ожидалось, смотрит на Клаэса с жалостью. Андеру становится тошно от этого взгляда. Так смотрят на безнадёжно больных, умирающих людей, которые продолжают надеяться, что всё будет хорошо, и недуг, несомненно, отступит, стоит лишь ещё немного выждать. Клаэсу хочется попытаться оправдать себя, начать уверять, что он ничего не делал, но как же абсурдно это будет выглядеть со стороны. Отчаянное отрицание вызовет лишь больше опасений. К тому же он и сам не полностью уверен в этом.

— Вы верите в призраков? — Неожиданно спрашивает Клаэс, садясь на скамейку.

— Странный вопрос, никогда не думал об этом.

— Сейчас подумайте.

— Что ж, я склонен считать, что все монстры существуют только в наших головах. И иногда овладевают нами. Я имею в виду не одержимость демонами или что-то подобное, а особенности психики. Это очень тонкая материя. Из-за нарушений в ней люди становятся убийцами, жестокими садистами…

— А в колдовство? — Перебивает Клаэс.

— А что ты под ним подразумеваешь?

— Вам Наум никогда не казался странным?

— Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь…

— Может, он говорил о чём-то таком, чего не мог знать, но что потом оказывалось правдой. Не замечали?

— Тогда ты говоришь не о колдовстве, а об экстрасенсорике, но я отрицаю её существование. Часто встречаются шарлатаны, которые пользуются врождённой человеческой наивностью, и им готовы платить большие деньги за возможность прикоснуться к чему-то неизведанному. А ещё люди подвластны внушению. Если им очень долго рассказывать про выдуманное чудовище или наоборот — всесильного спасителя, то они, в конце концов, поверят и начнут поклоняться ему.

— Подумайте получше.

Сергей вдруг встревожился и взглянул на Клаэса уже в смятении. В памяти всплыл странный случай. Василевский всё ещё жил со своей супругой и считал, что у них прекрасные отношения. Лишь сейчас, сидя рядом с младшим Андреевым, который пристально смотрел ему в глаза, доктор Василевский вспомнил, как точно так же на него смотрел Наум. В тот день он подметал опавшие листья во дворе клиники, но замер, когда Сергей проходил мимо. Тогда Наум очень тихо назвал Василевскому адрес и велел быть там в конкретное время. Сергей сам не знал, почему, но в тот же момент вызвал такси и отправился к назначенному месту. С того дня прошло уже три с лишним года, припомнить все подробности оказалось нелегко, но тогда доктор находился будто бы в состоянии транса. По названному Наумом адресу он увидел свою жену, целующуюся с незнакомым мужчиной у подъезда. Доктор в ту пору был так подавлен, что как-то само собой вылетело из головы поинтересоваться у Наума, откуда он узнал о тайном романе. Если хорошенько подумать, то он и супругу Василевского не мог знать в лицо…

— Я не знаю, Коля.

— Ладно, забудьте. Я видел вино на кухне. Можно открою?

— Ты вернёшься со мной сегодня в город?

— Да.

— Тогда открывай.

В полдень они вышли на перрон. Поезд не задержался и прибыл ровно к назначенному времени. Коля молчал, Сергей тоже ни разу не предпринял попытку начать беседу. Доктор лишь иногда отвлекался от страниц книги по практической психологии и тайком поглядывал на сидящего напротив мрачного Андреева, который неотрывно смотрел в окно и периодически прикладывался к бутылке. Когда они вернулись в город, Василевский предложил подвезти Колю до его дома на такси, но тот предсказуемо отказался.

Чтобы дойти до квартиры пришлось задействовать все резервные источники жизненных сил. Время от времени Андер буквально выпадал из реальности, пока ноги по инерции несли его вперёд по известному маршруту, а путь от вокзала пролегал не близкий. Клаэс пообещал себе, что, добравшись до кровати, не станет реагировать вообще ни на какие происходящие явления, сколь бы настырными и жуткими они ни были.

Приближаясь к кинотеатру, он видит у входа стайку пёстрых школьников и узнаёт среди них племянницу Сергея. Её тяжело не приметить. У Адли длинные вьющиеся волосы, покрашенные в едко-розовый цвет. Рядом с ней четверо звонко хихикающих одноклассниц. Клаэс, не мешкая, разворачивается и идёт обратно, рассчитывая завернуть за угол и сделать крюк, чтобы избежать встречи, но его манёвр терпит крах. Адли тоже успевает заметить его и узнать. Девочка радостно выкрикивает второе имя Клаэса и мчится к нему. Можно было бы идти дальше, притворившись, что он — это вовсе не он, ну или что не расслышал на крайний случай.

Однажды Сергей пришёл в гости вместе с Аделаидой, чтобы племянница лично познакомилась со своим спасителем. Доктор считал это правильным. Он привёл Адли без предупреждения, и Клаэс поначалу побаивался, как бы Нэми не ляпнул при ребёнке какую-нибудь гадость, но брат повёл себя на удивление деликатно. С того момента Адли по собственной инициативе иногда прибегала к ним, чтобы занести каких-нибудь вкусностей к чаю. Нэми учил девочку карточным фокусам и даже к бутылке во время её визитов не прикладывался. Странное дело, но рядом с ней он будто бы становился другим человеком. Клаэс впадал в ступор, видя, как брат улыбается. Наверное, Адли просто сама по себе умела расположить людей к позитивному настрою, она много и задорно хохотала, всегда была подвижной и весёлой. Клаэс, в общем-то, ничего против неё не имел, но именно сейчас предпочёл бы провалиться сквозь землю.

Адли с разбега кидается ему на шею и крепко обнимает. Клаэс чувствует, как вкусно пахнут её волосы шоколадным шампунем, и неловко пытается отстранить девочку от себя.

— Коля! Знаешь, как я переживала?! Заходила к тебе сто раз! И звонила каждый день! Что с твоим телефоном?

— Разрядился.

— И ты больше месяца не можешь поставить его на зарядку?! Это подло! Серёжа тоже искал тебя.

— Знаю, я виделся с ним.

— Когда?! Он мне не рассказывал. У тебя ничего не болит? Ты выглядишь, как зомби, серьёзно…

Адли продолжает что-то говорить, но Клаэс уже не слышит её. На другой стороне улицы он замечает показавшегося знакомым человека в общем потоке спешащих по делам горожан. Человек стоит к нему спиной и не двигается. Если не видеть лица, вполне можно ошибиться, но это будто Нэми восстал из могилы. У человека его телосложение, высокий рост, сутулая осанка, неповторимая копна нечёсаных волос и та же одежда, в которой он был выловлен из реки.

И вдруг тот человек оборачивается. Им и в самом деле оказывается брат. Он пристально и строго смотрит Клаэсу в глаза, а тот лишь рот разевает в немом ужасе. Голова идёт кругом, телом овладевает немощная слабость, все внешние звуки резко умолкают, будто кто-то нажал кнопку отключения громкости мироздания. Андер пошатывается, ноги его делаются ватными. На несколько мгновений изображение перед глазами меркнет. Он падает, перепугавшаяся Адли пытается его поддержать. Скоро ей на помощь приходят одноклассники и кое-как дотаскивают Клаэса до ближайшей скамейки. До его слуха начинают доноситься звуки улицы, но так, словно он находится под водой. К школьникам подходят несколько незнакомцев, спрашивают, что случилось и не нужно ли вызвать скорую. Сознание постепенно возвращаться, но голова всё ещё гудит и не удаётся скоординировать движения, не получается точно определить, пробыл он в прострации десять секунд или десять минут. Он видит перед собой взволнованную Адли и её подруг.

"Я тоже его видела".

— Что?! — Клаэс резко оборачивается.

Он не уверен, что это было произнесено вслух, но мелодичный девичий голос уже знаком ему, Клаэс слышал его прежде в своей голове. Среди болтающих наперебой школьников, окружающих Андера, внимание привлекает одна из ровесниц Адли. Она стоит чуть в стороне и смотрит на Клаэса. Карие, почти чёрные глаза ехидно прищурены. На её губах едва заметная ухмылка. Угольного цвета волосы забраны в неряшливый пучок, в котором, почти сливаясь, торчат два вороньих пера. Клаэсу становится не по себе под пристальным взглядом этой девочки. Он отворачивается и трёт переносицу. Голова всё ещё кружится. Андер через силу встаёт, пошатывается, едва удерживаясь на ногах, и пытается уйти, но Адли хватает его за рукав.

— Подожди! Куда ты?! У тебя только что обморок был, тебе нужно в больницу!

— Нет, я… домой… мне надо… — Несвязно и раздражённо бормочет Клаэс, отдёргивая руку.

— Тогда я тебя провожу.

— Нет! — Клаэс порывисто оборачивается к девочке и несвойственная ему резкость и грубость в интонации пугает его самого.

Адли замирает на месте, и выражение её симпатичного личика делается таким жалостливым, будто девочка вот-вот заплачет. Она остаётся стоять на месте, глядя спотыкающемуся Клаэсу в след, но уже не предпринимая попыток догнать его.

В горле неизвестно отчего встаёт удушающий, тошнотворный комок, приходится приложить усилия, чтобы сглотнуть его. Врезаясь в прохожих, почти не разбирая дороги, теряясь во времени и пространстве, не помня себя, Клаэс добирается до дома. Когда он переступает порог квартиры, то первым делом, не разуваясь, бежит в ванную. Упав на колени, он сгибается над унитазом. Его выворачивает наизнанку. В желудке со вчерашнего вечера не было ни крошки, рвёт однородной, тягучей желчью. Болезненный спазм повторяется снова, в уголках глаз выступают слёзы, слюни текут по подбородку, но у Клаэса нет сил вытереть их. Когда через несколько минут приступ проходит, Андер изнеможённо валится на пол и пытается отдышаться.

Через полчаса Клаэс выползает из ванной и видит за окном спальни огромную стаю галдящих ворон, оккупировавших размашистый клён перед подъездом. Он смотрит на птиц уже без прежнего страха, почти с равнодушием.

Засыпает Клаэс быстро и крепко. Его не смог бы потревожить даже промаршировавший по квартире барабанный оркестр. Ближе к утру ему видится странный сон. Он снова стал крысой и находился где-то очень высоко от земли, вероятнее всего — на крыше. Там много других таких же шустрых грызунов, они ведут его к парапету, на самом краю которого неподвижно стоит девочка. Клаэс, кажется, видел её минувшим днём среди одноклассниц Адли. Рядом нет никого, кроме крыс, школьницы и парящей над ней по кругу одинокой вороны. Ветер треплет белокурые волосы и юбку девочки. Взгляд её бессознателен, как у сомнамбулы. В следующую секунду она делает шаг вперёд и срывается с крыши.

***

Сегодня за партой Адли сидела одна, её лучшая подруга не появилась в школе, и никто не знал причины её отсутствия. Если бы что-то случилось — Света непременно позвонила бы или написала сообщение. На перемене Адли несколько раз пыталась дозвониться до неё, но абонент оказался не доступен. Ещё и вчерашняя встреча с Колей не выходила из головы, он явно был не в себе. День тянулся невообразимо медленно, на уроках девочка не могла сконцентрироваться, информация влетала в одно ухо, а из другого тут же вылетала. После школы Адли вместе с двумя одноклассницами отправилась к Свете домой, но им никто не открыл. Потоптавшись немного на месте, подруги разошлись, а Адли решила навестить Колю.

Он всегда нравился ей. Возможно, даже больше, чем следовало бы. Шрама девочка не замечала, а обстоятельства его появления не могли не вызывать уважения. Её привлекала серьёзность, сдержанность и ответственность младшего Андреева. Адли каждый раз умилялась, наблюдая, как он отчитывал своего непутёвого старшего брата за наведённый бардак или неухоженный внешний вид. А ещё ей приятно было намеренно смешить Колю, что сделать не так-то легко, но его смущённое выражение лица и то, как он пытался сдерживать улыбку представлялось бесценным. Вчерашняя грубость Коли совершенно несвойственна ему, но Адли даже не обижалась. На него сильно повлияла смерть брата. Адли тоже очень долго плакала. К сожалению, родители не разрешили ей присутствовать на похоронах… Наум стал для неё кем-то вроде доброго двоюродного дядюшки или весьма своеобразной крёстной феи, ведь кроме того, что он всегда проявлял исключительную чуткость и точно угадывал, что тревожит девочку, он ещё и спас ей жизнь.

У квартиры Андреевых Адли долго жмёт на кнопку звонка и несколько раз стучит в дверь, но ей снова не открывают. Выйдя на улицу, она бросает печальный взгляд на окна и вдруг к своему изумлению замечает чуть выглядывающего из-за шторы Колю. Он напряжённо смотрит на неё, будто взвешивая все «за» и «против», а затем кивает в сторону входа в подъезд, вроде бы этим жестом приглашая внутрь. Возвращается Адли бегом, опасаясь, как бы он не передумал. Дверь квартиры уже оказывается приоткрыта, и девочка переступает порог. Тут же из сумрака возникает Коля и поспешно запирает замок.

— Я тебе не очень помешала? Ты вчера сильно меня напугал, вот я и решила проведать тебя.

— Лучше не разуваться, — останавливает Клаэс свою гостью, когда та наклоняется, чтобы развязать шнурки кроссовок. — Проходи.

— Ну… Ладно. Ты сейчас лучше себя чувствуешь?

— Да.

В квартире тихо и сумрачно, Адли сразу обращает внимание на захламлённость и заброшенность, здесь будто бы больше никто не живёт, а сам Коля стал привидением, он даже передвигается так же бесшумно и плавно. Он бдительно наблюдает за перемещением девочки, а потом тихо, будто бы опасаясь, что его услышит кто-то посторонний, произносит:

— Я впустил тебя не просто так. Тебе вообще не стоит тут находиться. Но я хочу, чтобы ты мне кое о ком рассказала.

— Очень жутко это сейчас прозвучало, — Адли натянуто улыбается. — Ты снова меня пугаешь.

— Ты бы только знала, до чего я сам напуган. Вчера вместе с тобой была девочка с перьями в волосах.

— Сима? Мы в одном классе учимся. А чем она тебя заинтересовала?

— Как её полное имя?

— Серафима Лазарева.

— Ты её хорошо знаешь?

— Да не сказала бы, что прям очень. У нас одна компания, мы вместе гуляем.

Гнетущая атмосфера и суровость Коли заставляют девочку почувствовать себя на месте присяжного, который даёт показания перед судьёй. Она хочет ещё раз спросить, чем же Сима вызвала такой интерес, но из школьной сумки раздаётся звонок мобильника. Адли вздрагивает от неожиданности и спешит достать его, надеясь, что Света, наконец-то, нашлась. Но это не она. Одна из подруг, рыдая, сообщает ужасную новость.

Сегодняшним утром Светлана Швецова была найдена мёртвой. Она упала с крыши девятиэтажки, в которой проживала вместе со своими родителями. Опрошенные соседи не слышали никаких сомнительных звуков в подъезде, всё было тихо и спокойно. На самой крыше также не найдено следов постороннего присутствия, Света пришла туда одна. Инцидент назвали самоубийством.

Света росла в приличной, обеспеченной семье, училась хорошо, со всеми ладила, в конфликтных ситуациях замечена не была. Всеми своими переживаниями она всегда делилась с Адли. Вчера после школы они прогулялись немного, вместе шли домой, так как живут совсем рядом. Не было никаких странностей в её поведении, Адли заметила бы любую незначительную мелочь.

После окончания телефонного разговора девочка порывисто обнимает Клаэса, уткнувшись в его грудь, и начинает истерично рыдать. Андер застывает подобно каменному изваянию и широко раскрытыми глазами таращится в пустоту перед собой. Он осознаёт, что видел во сне смерть этой девочки. Адли снова звонят, на этот раз — её мама. Трясущимися руками она подносит телефон к уху. Всех ближайших друзей Светы ждут в полиции для дачи показаний.

В участок Адли довёз Сергей, которому она позвонила сразу после разговора с мамой. Родителям не слишком нравилось, что их дочь общается с Андреевыми, потому своё местонахождение она от них утаила. Адли мельком видела своих одноклассников и Симу в том числе, но ни с кем из них не смогла и парой слов обмолвиться, всех допрашивали по отдельности. Находящаяся там мама Светы была не в себе, она буквально накинулась на Адли, начала трясти её за плечи и с укором восклицала: «Что случилось с моей девочкой?! Говори! Ты всё знаешь!». Сергей едва оттащил племянницу, прикрыв её собой, а отец Светы под руку увёл безутешно плачущую супругу. Адли тоже не переставала хныкать, она отказывалась верить в то, что её подруги больше нет.

А Клаэс тем временем отправился неприкаянным шататься по улицам. То, что ему снилось, не было предсказанием, оно представляло из себя как бы прямую трансляцию происходящего в настоящий момент. Это показали ему крысы. Он не мог знать точного адреса, ведь видел одну только крышу, а подобных ей в городе тысячи, но вновь предчувствие безошибочно указало ему верную дорогу. Некий внутренний навигатор подсказывал, где повернуть, Клаэс вообще толком не понимал, зачем идёт туда.

Вскоре он оказывается во дворе престижной новостройки. Пройдя ещё немного вперёд, Клаэс в вечернем сумраке замечает у четвёртого подъезда следы крови, въевшейся в асфальт, которые ещё не успели отмыть. Здесь Света и приземлилась. Вдруг перед мысленным взором предстаёт чересчур ясная картина лежащей в неестественной позе девочки с проломленным черепом. Её глаза закатились, из ноздрей и открытого рта идёт кровь. Клаэс зажмуривается и трясёт головой, чтобы отогнать страшное видение. В тот момент, когда девочка сделала шаг вперёд, она не контролировала себя. Это делал кто-то другой.

Нэми однажды сказал, что если быть достаточно убедительным, то можно вынудить другого человека сделать всё, что ему прикажешь, а он сам при этом и не поймёт толком, что творит. Клаэс тогда уточнил: «Ты про гипноз говоришь?», а брат будто уже успел позабыть о сказанном и в ответ лишь пробубнил нечто нечленораздельное.

Если подумать, то и с Нэми могло произойти то же самое. Клаэс непроизвольно представляет брата с таким же отсутствующим взглядом, как у Светы в момент падения. Он стоит за защитным ограждением на мосту, а затем точно так же, как девочка, делает неосознанный шаг вперёд...

Возвращаясь домой, Клаэс вспоминает о словарях и тетрадях, которые так и не доставал из рюкзака с момента приезда из деревни. После этого он почти всё время проспал. Необходимо сосредоточится и изучить записи как можно доскональнее. На ходу Клаэс разматывает запылившиеся и растрепавшиеся платки с ладоней. Разбитые костяшки покрылись коркой, но шевелить пальцами всё ещё больно. Всё происходящее больше не кажется собственным бредом. Его сознание тоже находилось под чьим-то контролем.

Переступив порог квартиры, Клаэс запирается изнутри и несколько раз дёргает ручку, дабы удостовериться, что дверь точно закрыта. Впрочем, что от этого толку, если преследующие его наваждения не имеют материального воплощения. Их не остановят никакие замки, они проникают напрямик в разум.

Дойдя до кухни и включив там свет, Андер застывает в дверном проёме, будто парализованный.

— Привет, Клаэс.

На подоконнике, свесив ноги вниз, сидит незнакомец невысокого роста и неестественно тощий. Взъерошенные и неравномерно отросшие почти до плеч волосы его полностью седые, как у старика, но с виду он кажется младше Клаэса на несколько лет. Глаза воспалены, будто этому человеку довелось проплакать последние пару часов, а под ними на бледной, словно мел, коже глубокие фиолетовые синяки. Остро выражены углы скул и подбородка. Весь его болезненный облик напоминает умирающего пациента из онкологического отделения. Одежда его похожа на пижаму. Впечатление складывается такое, будто он только что вылез из кровати и находится в данный момент на своей собственной кухне. Даже улыбка у него какая-то сонная и ленивая.

— Не бойся. Проходи.

Он знает настоящее имя Клаэса, и сей факт поражает даже больше, чем само его присутствие здесь. Андер не шевелится, с видом загнанного в ловушку дикого зверя взирая на незнакомца.

— Расслабься, я тебя не обижу. Я хочу помочь.