16. РАСПЛАТА.

Клаэс делает глубокий, размеренный вдох и возвращается в спальню Штольберга. Он не чувствует побочных эффектов от столь долгого и глубокого пребывания в постороннем разуме, это порадовало бы его при иных обстоятельствах, не находись он сейчас в состоянии некоторого шока от всего, что пришлось увидеть. Иероним заботливо вытирает салфеткой кровь с его губ и подбородка.

— Ты прав… — Клаэс переводит на отца ошарашенный взгляд. — Таких, как я, нужно содержать в изоляции.

— Не говори так. — Штольберг почти пугается. — Это неправда. Ты… твоя семья… Вы не заслуживаете участи заключённых. Тебя долго не было. Что ты видел?

— Девочка сбежала.

Мобильник Штольберга издаёт вибрирующий сигнал, оповещающий о поступившем звонке. Он отвечает и слышит подтверждение слов Клаэса.

***

Клаэс подробно рассказывает отцу обо всём, что узнал о Варваре. О ней можно больше не беспокоиться, она уже никому не сможет навредить. Андеру неприятно осознавать, что женщину убили бы в любом случае. Расстрел состоялся без веских на то оснований, Варя вполне могла оказаться невинной жертвой обстоятельств. Это подтверждает крайнюю степень жестокости самих руководителей Исследовательского Центра.

Марина, Артур и Надя, не подозревая о случившемся, мирно спят. С момента штурма квартиры Лазаревых, произошедшего в половине второго ночи, минуло почти четыре часа. Несколько сотен солдат рыщут по городу, Серафима не могла уйти слишком далеко. Клаэс и Штольберг не находят уместным возвращаться в свои кровати. Они пребывают в напряжённом ожидании. Спустившись в столовую, они заваривают кофе и долгое время бок о бок молча сидят за столом. Клаэс усердно пытается определить хотя бы примерное местоположение Серафимы, тысячи крыс суетятся по близлежащим районам и заглядывают в каждую щель, но всё оказывается тщетно.

До их слуха вдруг доносятся приглушённые звуки пианино из библиотеки. Игорь часто бодрствует по ночам. Его режим, в основном, крайне беспорядочен. Он может лечь до ужина, а проснуться после обеда, либо вовсе не спать на протяжении нескольких суток, это не является чем-то экстраординарным, но при сложившихся обстоятельствах вынуждает невольно обеспокоиться. Клаэс уверен, что постиг навык «закрытого окна», Игорь больше не может подсматривать. И всё же он в компании Иеронима отправляется в библиотеку. Игорь исполняет «Лунную Сонату» и делает это прекрасно. Андер чувствует, что он пребывает в той самой стадии противоестественного умиротворения, которая пугает остальных обитателей дома Штольберга более всего прочего. Тонкие пальцы Игоря ловко перебирают клавиши. Меланхоличная, плавно переливающаяся мелодия звучит совсем тихо и не способна потревожить сон тех, кто находится на втором этаже. Апрельское предрассветное небо затянуто тяжёлыми тучами цвета двухдневной гематомы. Библиотеку освещают несколько тусклых настенных светильников. Игорь не оборачивается к появившимся на пороге Клаэсу и Иерониму, но незамеченными они не остаются.

— Вам тоже не спится? Какое совпадение… Весна всегда так на меня действует. Кажется, что за компанию с ожившей после зимней спячки природой и я оживу.

Пальцы Игоря замирают, резко оборвав сонату. Он чутко прислушивается к чему-то, затем вздыхает с облегчённым сожалением и резко поворачивает голову к Клаэсу и Штольбергу. Глаза его широко раскрыты и горят неподдельным, жутким восторгом.

— А вот и она.

Свет гаснет, и библиотека погружается во мрак. Штольберг знает, что его дом оснащён резервным генератором, но Сима способна управлять электричеством, факт очевиден и вполне объясним. Он щурится, вглядываясь в густой сумрак, пытаясь рассмотреть Игоря у пианино, но его там уже нет.

— Он позвал её сюда… — Не без ужаса осознаёт Иероним.

Клаэс даже догадывается, в какой момент это произошло. Его бдительность была значительно ослаблена во время пребывания в разуме Вари, он мог не заметить постороннего в своём собственном уме. Стоило быть гораздо осторожнее. Смерть Даши стала потрясением, отвлекшим внимание. Вполне вероятно, что Игорь не спал и тоже видел это. Для него обстоятельства сложились исключительно удачным образом.

— Нужно разбудить остальных. — Предлагает Клаэс, стараясь сохранять спокойствие, потому что сейчас оно ему максимально необходимо.

— Да. Но сперва я должен кое-что подсказать тебе.

Иероним суетливо извлекает из кармана пиджака телефон. Сигнал связи отсутствует. Штольберг в спешке производит несколько манипуляций в установленных на нём программах. На экран выводится чёрное поле с двумя строками — «пароль» и «отключить».

— Это снимет индикаторы на ваших ногах. Пароль — это даты вашего с Нэми рождения. Только цифры без символов и пробелов в следующем порядке: день, месяц, год полностью, сначала его дата, потом — твоя, запомнил? Ввести пароль и «отключить» нужно сразу, допустимый интервал между действиями — всего несколько секунд. Сделай это, когда будешь у забора, не раньше! После этого у вас останется около десяти минут до прибытия подразделения экстренного реагирования. Если что-то случится со мной — отключай сразу же, потому что на Базу поступит сигнал о наступлении моей смерти, и времени у вас не останется. В самом конце заднего двора, по точной прямой от окон спальни Нади под забором есть ров. Это сделал её доберман. Не знаю, как давно это произошло, но я заметил яму только две недели назад. Она засыпана листьями. Возможно, Надя заранее знала, что произойдёт нечто страшное и подготовилась. Разбуди её в первую очередь. К воротам идти бессмысленно, замок автоматически блокируется при отключение электричества и открыть его могу только я через отпечаток пальца. Если Серафима попала на территорию, то как-то иначе. Попытайся вывести остальных, но если не получится, умоляю, спасайся сам.

У Штольберга участилось биение сердце от столь поспешного изложения мысли. Клаэс чувствует охватившую его тревогу, но беспокоится Иероним вовсе не за себя. Он смотрит на младшего сына со столь сильной внутренней болью и отчаяньем, будто заведомо знает, что видит его в последний раз. Вдруг Штольберг порывисто хватает Клаэса за плечи и прижимает к себе так крепко, что у того перехватывает дыхание.

— Пожалуйста, живи. — Шепчет Штольберг почти на ухо, зажмурившись и уткнувшись носом в висок сына.

Клаэс цепенеет от неожиданности и не знает, куда деть руки. Стоит ли обнять его в ответ, поблагодарить или выразить сожаление о том, что им снова придётся разлучиться. Штольберг предусмотрел путь отступления для своих пленников в чрезвычайной ситуации, и этот жест однозначно подтверждает факт примирения с тем, что в ближайшие часы ему предстоит расстаться с собственной жизнью, потому наказание от начальников за своенравие его ничуть не страшит.

— Идём. — Он совершает над собой усилие, чтобы отстраниться от Клаэса, и за руку тянет его к лестнице на второй этаж.

В доме не слышно ни звука. По ступеням они поднимаются крадучись, будто воры. Штольберг бесшумно забегает в свою спальню и возвращается оттуда с заряженным кольтом.

— Зайти к Наде, а я разбужу Марину и Артура. — Говорит Иероним.

— Так ты, оказывается, выжил…

Позади, из глубины коридора звучит тихий и очень спокойный голос Симы. Клаэс и Штольберг оборачиваются к ней. Иероним на уровне рефлекса направляет на девочку дуло пистолета, но она этого будто бы и не замечает. Серафима явилась босиком, в тех же коротких шортах и свободной футболке, в которых спала и вынуждена была покинуть своё жилище. Волосы её всклочены. Остекленевшие от пережитого потрясения глаза широко раскрыты.

— Опусти пистолет, или все твои питомцы сейчас же умрут. Я, конечно же, пообещала одному из них, что не трону пленников, но с его стороны было очень глупо мне верить. Я была уверена, что ты сдох в тот же день, когда умерла моя мама. — Взгляд девочки становится осознаннее, она сосредоточенно хмурится. — В чём дело? Не понимаю… Я не могу рассмотреть тебя.

Клаэс вспоминает уточнение Штольберга касательно уровня Коэффициента, при котором невозможно пробиться через установленный ментальный барьер, и с надеждой подмечает, что он сам давно способен это сделать.

— Вот как… Вы научились защищаться. Очень любопытно. Поздравляю, но сейчас тебя это не спасёт, если ты рассчитываешь сохранить жизнь тем, кто сейчас мирно спит в своих уютных кроватках. Положи пистолет на пол и толкни ко мне.

Штольберг колеблется лишь пару секунд, после чего с полноценным и осознанным чувством обречённости выполняет приказ. Сима поднимает кольт и внимательно его рассматривает. Клаэс понимает, что в данный момент должен превосходить её возможности, но подобраться к девочке не получается, она будто находится в забетонированном непроницаемом коконе.

— Если он умрёт — здесь очень быстро окажется подкрепление, у тебя не хватит на всех патронов. — Осторожно сообщает Клаэс.

— А мне наплевать на это, Клаэс, я пришла за тобой.

Серафима порывистым движением выкидывает руки вперёд, наводя прицел на Андера, и жмёт на спусковой курок. Клаэс не успел бы уклониться, и спрятаться было негде, он лишь отрешённо зажмуривается, готовясь к предсказуемой боли, но та не приходит и после второго выстрела. Прямо перед ним, разведя руки в стороны и полностью закрыв собой, стоит Штольберг. Звучит третий выстрел, четвёртый, пятый, шестой, седьмой… Патроны кончаются. Серафима раздражённо продолжает жать на курок, а затем с гневным возгласом швыряет кольт в стену. Колени Иеронима подкашиваются. Почти ничего не соображая, Клаэс машинально подхватывает его под руки и опускается на пол вместе с ним. Судя по всему, несколько раз Серафима промахнулась. Из точных попаданий — два ранения в грудь, одно в область солнечного сплетения и пробитое бедро. Дрожащими руками Клаэс поддерживает голову и спину Штольберга, с ужасом глядя в его начинающие мутнеть глаза.

— От… кл… отклю… чить… — Едва разборчиво шепчет Иероним, захлёбываясь кровью, и указывает на карман брюк Клаэса, в котором лежит телефон.

Тело Иеронима обмякает, голова безвольно запрокидывается. Клаэс замирает в оцепенение, и ему кажется, что его собственное сердце вот-вот остановится. Он слышит тихие приближающиеся шаги, но никак не реагирует на них. Стиснув зубы и зажмурившись, Клаэс крепче прижимает к себе Штольберга, в котором больше не чувствует жизни, и утыкается своим лбом в его лоб.

— Не лучшее время для скорби, Клаэс.

Перед ним стоит Игорь. Он выглядит абсолютно безразличным к происходящему и даже скучающим. Серафимы в поле зрения уже нет.

— Кажется, она испугалась тебя. За то время, пака вы не виделись, ты стал гораздо сильнее, и девчонка это поняла. Ну и сучка же она… Клаэс, ты слышишь меня? Нам пора валить отсюда. Отключай индикаторы.

Клаэс бережно опускает тело Иеронима на пол и поднимается. Он переводит хладнокровный взгляд на Игоря, сжимая кулаки, и тот непроизвольно отступает на несколько шагов назад.

— Для выяснения отношений момент тоже не подходящий. Можешь избить меня, если хочешь, или даже убить — мне всё равно. Но только не здесь. Я не хочу умирать в этом доме, чтобы меня потом препарировали, единственное моё желание — больше не быть для них полезным. Ну же, соберись. Если решишь потратить время на меня, то и сам не спасёшься. Ты же не хочешь, чтобы его смерть была напрасной? Отключай браслеты, Клаэс.

Вопреки закипающей внутри ненависти, Клаэс соглашается. Он выполняет алгоритм действий по инструкции Штольберга, браслет на его ноге издаёт протяжный, тихий писк, открывается, как устричная створка, и сваливается с щиколотки. Ставший бесполезным телефон с треском падает рядом. Игорь будто бы не замечает этого. Он не отводит взгляд от трупа. Клаэс ощущает исходящую от него едва уловимую грусть. Приглашая в дом Серафиму, Игорь не мог быть уверенным наверняка, как она себя поведёт, сдержит ли обещание и пощадит ли его самого.

Отсчёт уже идёт. Остаётся меньше десяти минут. Без дополнительных обсуждений, Клаэс отправляется в комнату Нади, а Игорь — к Марине. Запирать двери здесь никогда не было принято.

Спустя буквально мгновение, как коридор пустеет, из своей комнаты выглядывает сонный, встревоженный Артур, которого разбудили выстрелы. И первое, что он видит — это окровавленное тело Иеронима. Артур столбенеет, зажав рот ладонью, чтобы не закричать. Не проснувшийся окончательно мозг генерирует самые безумные объяснения, к преимущественному количеству которых причастен Игорь. Так или иначе — в доме находится враг. Нужно разбудить Марину и Надю и защитить их любой ценой. Сам по себе Артур беспомощен, он нуждается в оружии. Он видит в нескольких метрах кольт Штольберга на полу и устремляется к нему. Артуру известно, где конкретно в спальне Иеронима хранятся патроны, «отец» всецело доверял ему. Трясущимися руками Артур на ходу заполняет магазин и возвращается в коридор, стараясь не издавать лишних звуков. Вдруг за его спиной раздаётся скрип. Находясь на взводе, сильно нервничая и всё ещё плохо соображая, Артур резко оборачивается и направляет кольт в ту сторону, откуда донёсся звук. Он не хотел стрелять сразу, не рассмотрев цель, это вышло случайно, по инерции. Лишь спустя несколько секунд ему удаётся узнать того, в чьё сердце безукоризненно точным попаданием вошла пуля. У двери своей спальни стоит Марина и с приоткрытым ртом изумлённо взирает на своего убийцу. На ногах девушка удерживается не долго, она падает перед выходящим следом за ней Игорем, который вовсе ничего не понимает.

— Нет! — В ужасе восклицает Артур, одновременно с Мариной рухнув на колени.

Игорь в полнейшем недоумении смотрит на уже умершую девушку, Артур же обращает свой полный ненависти взгляд на него и злобно шипит, скрипя зубами.

— Эт-т-то ты в-в-оо в-в-всём в-в-виноват, ты нас пр-р-ред-дал.

Игорь не успевает сказать ни слова. Звучит ещё один выстрел. Он пошатывается и отступает назад, припадая спиной к стене и медленно сползая вниз. На лице его отражается удивление, брови поднимаются дугой, глаза округляются. Игорь опускает взгляд и видит алое пятно, стремительно расползающееся по бежевому джемперу в области живота, но первые несколько мгновений боли он даже не чувствует.

Клаэс выходит в коридор из спальни Нади, он обыскал всю комнату, но девочку не нашёл, а времени остаётся всё меньше, каждая секунда дорога. Он останавливается и в полнейшем замешательстве смотрит на тело Марины, на раненого Игоря, на целящегося в него повторно Артура. Всё это успело произойти буквально за пару минут и не укладывается в разумном восприятии. Вдруг Артур меняется в лице, выражение его становится сперва озадаченным, а после преисполняется осознанным страхом. Его дрожащая рука перенаправляет дуло кольта к собственному виску.

— Не надо, не надо! Пожалуйста! Нет! — Игорь первым успевает сообразить, что происходит, и тянет руку к Артуру.

Очередной выстрел раскатистым эхом проносится по коридору. Клаэс невольно вздрагивает и отводит ошеломлённый взгляд. Несколько капель крови мелкими брызгами оседают на его щеке. Артур с размозжённой головой валится на бок.

— Ну, вот я и вернула тебе должок за то, что ты привёл меня сюда. Можешь не благодарить, но запомни мою благосклонность.

Насмешливый голос Серафимы заполняет пространство, он звучит из неоткуда, будто существует сам по себе без физического источника. Клаэс суматошно осматривается вокруг, но нигде не видит девочку. Игорь боязливо съёживается и тоже вертит головой, одной рукой при этом пытаясь зажимать рану в животе, а второй опираясь об пол, чтобы сохранять равновесие.

— В чём дело? Вы куда-то торопитесь? Какие-то вы невесёлые.

Из темноты коридора справа доносится пронзительное карканье, сливаясь с приглушённым смехом. Затем звук перемещается в противоположное направление и становится ближе.

— Обернись! — Кричит Игорь.

Клаэс реагирует молниеносно. Он лишь мельком успевает увидеть несущуюся на него Серафиму с занесённым для удара ножом для разделки мяса в руке. Тело его действует словно само по себе, он не успел бы должным образом скоординировать свои движения. Одной рукой он хватает девочку за горло, а другой останавливает нож. Лезвие вонзается в ладонь, Клаэс с усилием вырывает оружие у Симы и отбрасывает его в сторону.

И в этот момент Клаэс явственно осознаёт, что не напрасно оказался именно здесь. Всё, что с ним происходило — это отнюдь не случайность. Обстоятельства вели его сюда, чтобы остановить тот хаос, который несёт в себе Серафима. Судьба дала ему время, чтобы набраться необходимых знаний, а затем встретиться лицом к лицу с этой девочкой. Она неадекватна,

не здорова психически, ей неведома эмпатия, она не знает ценности человеческой жизни, всё её мировоззрение настолько сильно изувечено, что в нём напрочь стёрты границы между понятиями добра и зла. Для Серафимы всё происходящее — лишь игра. Нэми не смог справиться с Симой, потому что сначала не распознал весь её ужасающий потенциал, но он поверил в своего брата и направлял на встречу с ней. Это было рискованно, Клаэс уже несколько раз мог погибнуть, но Нэми не мог допустить, чтобы столь могущественное и кровожадное создание оставалось в этом мире и впредь. Сейчас Серафима значительно ослаблена. Смерть тёти выбила её из колеи. Девочка растеряна, но это лишь временное замешательство, и именно теперь Клаэс может воспользоваться этим. Жилистая рука Андера крепче сжимает тоненькую шею Симы, девочка хватается за запястье Клаэса и, злобно хрипя, впивается в него ногтями. Он поднимает руку выше, ноги девочки отрываются от пола и бессильно брыкаются в попытке пинаться. Приходит отчётливое осознание превосходства. Серафима сейчас подобна сжатому в кулаке мечущемуся в панике комару. Клаэс может раздавить её, если захочет. За брата, за отца, за Дашу, за десятки погубленных жизней невинный людей, не имеющих ни к Симе, ни к Исследовательскому Центру никакого отношения. Это нельзя прощать. Зло должно быть наказано в строжайшей мере. Но Клаэс не находит в себе сил. Он не способен на убийство. Эта девочка и сама стала жертвой в некотором смысле, невозможно воспринимать в серьёз несмышлёного ребёнка, который с момента своего рождения был подвержен кощунственным методам дрессировки. Клаэс знает другое решение. За его спиной появляется Нэми. И мама, и бабушка, и все бесчисленные предки вскоре образуют тесный круг. Они пришли помочь Клаэсу осуществить задуманное. Воздух становится наэлектризованным, пряди волос приходят в движение, словно от сквозняка, вспыхивают крошечные искорки. Это не просто окно, которое нужно разбить, как в случае с Игорем. Сима воздвигла вокруг себя величественную и невероятно крепкую стену. До её слуха со всех сторон начинает доноситься нарастающий шёпот сотни голосов, и несчётные пристальные взгляды впиваются в девочку острыми жалами. Окружающие тени мелькают в набирающем темп хороводе, и вскоре их лица и силуэты вовсе становятся неразборчивы. Бешеный вихрь уже не шепчет, а кричит. Сима отчаяннее сопротивляется, всё больше поддаваясь панике. На неё обрушивается невероятная тяжесть. Незримая сила давит сверху, будто грунтовые массы на прогнившую крышку гроба, суля проломить её. В ушах поднимается невообразимый гул, кажется, что барабанные перепонки вот-вот лопнут, не перенеся такого давления. Кромешное, всеобъемлющее НИЧТО охватывает всё существо Серафимы, увлекая за пределы бытия. И Клаэс ощущает всё это, как на самом себе. Из ушей, носа и закатывающихся глаз девочки начинает идти кровь. Она уже не брыкается, тело её безвольно обмякло. Клаэс готов умереть, если достигнет желаемого результата, и душа его будет покоиться с чувством выполненного долга.

А затем наступает абсолютная тишина. Все до единой тени предков Клаэса исчезают, будто их и не было вовсе, а он сам изнеможённо, тяжело дыша, опускается на одно колено. Его рука больше не сжимает шею Серафимы. Клаэс придерживает её за плечи и ждёт. Остановившееся время вновь возобновляет свой ход. В распоряжении Клаэса осталось примерно четыре минуты, а он не уверен, сможет ли твёрдо стоять на ногах. Девочка открывает глаза.

Игорь сосредоточенно хмурится, пытаясь сообразить, что только что произошло. В его восприятии прошла лишь доля секунды.

— Не может быть… — Шепчет он в изумлении.

Взгляд Серафимы не выражает ровным счётом ничего. Она часто моргает и смотрит на Клаэса так, словно впервые его видит, как и всё то, что сейчас находится вокруг неё.

— Вставай, — тихо приказывает ей Клаэс и, пошатываясь, поднимается сам.

Девочка беспрекословно повинуется. Движения её неловки, как у неисправного механизма. Она ровным счётом ничего не помнит и не понимает. Разум её кристально чист, как только что выпавший январский снег.

— Иди за мной.

Клаэсу нелегко даются первые шаги, но будто несколько пар рук поддерживают его. Он направляется к лестнице и даже не смотрит в сторону Игоря, проходя мимо него. Серафима покорно идёт следом.

— Стой! Не оставляй меня здесь! Пожалуйста! — Почти истерично окрикивает его Игорь и предпринимает попытку встать, но безуспешно.

Клаэс оборачивается к нему, в его безразличном взгляде нет и толики жалости.

— Ты умираешь.

— И что с того?!

— Тебя ещё можно спасти, если ты останешься.

— Зачем??! Чтобы оказать потом в клетке?! Пожалуйста, Клаэс. Я просто хочу хотя бы умереть на воле.

Клаэс вдумчиво смотрит на Игоря без каких-либо эмоций на лице. Если бы не его содействия, то Андер погиб бы тогда в психиатрической клинике, не познакомился бы со своим отцом, не смог бы остановить Серафиму. Хотя бы поэтому бесчестно и подло отказывать Игорю в его последнем желании.

— Помоги ему подняться. — Обращается Клаэс к Симе.

Когда девочка оказывается рядом, Игорь невольно съёживается и вжимается лопатками в стену. Он с сомнением смотрит на Клаэса, затем вновь на потерянное лицо Симы и всё же подаёт ей руку. Он чувствует, как с каждой каплей крови из него уходит жизнь. От Серафимы мало толка, ей едва удаётся удерживать обессиленного Игоря. Клаэс взгромождает его на свои плечи и почти не чувствует веса.

Путь до указанного Штольбергом места проходит в сопровождение ревущих над крышей дома двигателей двух вертолётов. По ту сторону ворот стоят доберман и Надя с увесистым рюкзаком за плечами.

— Я знаю, что тебе есть, куда бежать. — Говорит Клаэс. — Мне можно пойти с тобой?

— Можно. Бабушка разрешила. Но пошевеливайся.

Клаэс опускает Игоря на землю возле очищенного лаза под забором.

— Ты не сможешь пролезть самостоятельно.

— Смогу!

Игорю действительно это удаётся, но при каждом движении он теряет всё больше крови. За ним по приказу Клаэса следует Сима, а заключает процессию он сам. Все четверо с ног до головы в грязи. Андер снова взваливает Игоря на спину, придерживая под коленями, а тот немощными руками обвивает шею Клаэса, утыкается лбом в его плечо и начинает терять сознание. Надя вглядывается в сумрак среди клёнов.

— А где Марина? И Артур?

— Они мертвы. — Без какой-либо эмоциональной окраски отвечает ей Клаэс.

Девочка поджимает предательски задрожавшие губы, а после стремительно срывается с места и бежит в глубь примыкающего к территории жилища Штольберга леса. Клаэс торопится за ней, подгоняя отстающую Серафиму, которая в причудливом исступлении озирается вокруг.

В течение часа они преодолевают порядочное расстояние, забираясь в самую глухую чащу и уже едва могут продираться сквозь вездесущий дикий кустарник, раздирающий одежду и кожу. Надя полна энергии, она прошла бы без остановки ещё не один километр, но Клаэс окончательно выбился из сил. Он падает на колени и уже не может встать. Спустив с плеч Игоря, Андер подползает к ближайшему стволу дерева и с тяжёлым вздохом упирается в него спиной и затылком. Сима тоже останавливается и в ожидании новых указаний бессознательными, пустыми глазами смотрит на Клаэса. Сидя на корточках перед Игорем и крепче прижимая ладони к его ране, Надя плачет, но не по нему, а из-за совокупности всех обстоятельств. Она может разве что совсем чуть-чуть облегчить боль и замедлить кровотечение, но извлечь из кишок пулю девочке не под силу. Клаэс мысленно спрашивает у Нади, далеко ли им идти, а девочка передаёт ему примерные координаты. То место, в которое они направляются, находится в тысяче километров. Клаэс удручённо вздыхает, но вдруг его посещает идея. Не самая лучшая, конечно, но положение их безвыходно. Не хотелось обременять Мечникова и тем самым подвергать его опасности, но без его помощи никак не обойтись. Клаэс связывается с ним и назначает место встречи. Теперь предстоит добраться до ближайшей дороги. Он чувствует, что на их след уже вышли, долго оставаться на одном месте нельзя.

Емельян не спал в тот момент, когда услышал голос Андреева в своей голове. Сам он на этот раз перед ним не предстал. Коля просил о помощи. Мечников спросил, куда конкретно ему ехать, но голос заверил его, что он сам поймёт, куда сворачивать и где остановиться. Емельян не мешкал ни минуты. Дорога заняла больше трёх часов, он и в самом деле интуитивно понимал, куда ехать, руки сами направляли руль в нужном направлении.

И вот, наконец, на глухой дороге, даже не устланной асфальтом, Емельян видит осторожно выглядывающую из кустов рыжую девочку, которая тут же скрывается, а затем навстречу приближающемуся автомобилю выходит Андреев. На его плечах с трудом удерживается будто бы уже бездыханное тело седовласого «сына» Штольберга. А следом за Колей из леса выходит Серафима Лазарева, с которой явно что-то не так. Девочка кажется похожей на бессознательного лунатика, хотя глаза её открыты, но блуждающий взгляд не осмыслен. И у неё, и у Коли лица перемазаны запёкшейся кровью и грязью вперемешку. Андреев, впрочем, весь в крови, но судя по всему, не в своей.

Мечников выходит из автомобиля и, растерявшись, лишь кивает Коле в знак приветствия. Емельян не ощущает страха, он искренне жаждет помочь, чем сможет, и готов на всё, что от него потребуется. Он помогает усадить Игоря на заднее сидение, там же размещается Надя с доберманом и безропотная Серафима. Коля садится вперёд, по соседству с местом водителя, и с облегчением откидывает голову на спинку кресла. Андреев выглядит едва живым. Грудная клетка его тяжело вздымается.

— Куда теперь ехать? — С несвойственной ему робостью спрашивает Емельян.

Коля молча тянется к навигатору и чуть касается его кончиками пальцев. Экран на приборе гаснет на мгновение, потом по нему пробегает рябь помех, а затем выстраивается маршрут. Мечников даже теперь воздерживается от каких-либо комментариев. По большому счёту он и не нуждается в дополнительных объяснениях, ему и так всё ясно. Автомобиль трогается с места.

— Ты хочешь есть или пить? У меня есть вода и несколько шоколадок. Коля, ты слышишь меня?

— Моё первое и настоящее имя Клаэс Андер. — Отвечает он, не открывая глаз. — А моего брата звали Нэми.

Клаэс щурится и через зеркало заднего вида наблюдает за Игорем. Его голова безвольно упала на плечо Нади, глаза закрыты, он еле дышит, но жизнь ещё не покинула его. Сима в изумлении глазеет на мелькающие за окном пейзажи. Теперь ей предстоит всё узнать заново, и на этот раз Клаэс позаботится о том, чтобы у девочки сформировалось совершенно иное представлении о мире и о населяющих его людях.