15. ВЕРА И ВАРЯ.

За завтраком Игорь ведёт себя непринуждённо и беззаботно, дразнит сонную Надю, подшучивает над Мариной. О секрете Клаэса и Иеронима он не упоминает и во время обеда, а на ужин и вовсе не является. С Клаэсом Игорь больше не заговаривает, не замечая его существование, будто Андер стал невидимкой.

Перед сном Клаэс и Штольберг долго гуляют вдвоём, неспешным шагом нарезая круги вдоль берега пруда. Оба молчат. И обоим при этом совершенно комфортно. Им приятна компания друг друга, будто знакомы они очень-очень много лет и уже всё друг о друге знают. У Клаэса не возникает необходимости задавать вопросы, а Иерониму — отвечать на них. Андер бережно перелистывает страницы жизни отца одну за другой, а тот будто заботливо освещает их фонариком, фиксируя его под нужным углом, чтобы Клаэсу было лучше видно. Штольберг не без смущения показывает своё безрадостное детство, строгого, деспотичного отца, безропотную, запуганную мать. Женщина часто становилась жертвой побоев, если пыталась заступиться за сына. Даже в дошкольном возрасте Иерониму запрещалось плакать, отклоняться от распорядка дня и демонстрировать лишние, «неприемлемые для мужчины» эмоции, а малейшее непослушание каралось поркой. С рождения ему была уготована участь стать достойным приемником династии военных. Права выбора он не имел. Таким же образом воспитывался и его отец. Штольберг не утаивает даже самые мрачные моменты, которые могут стать для его сына неприятны. Клаэс видит лаборатории, измученных заключённых, эксперименты… Иероним не считает их сверхъестественные способности чем-то будоражащим, для него всё довольно просто и понятно, это особенности работы мозга. Когда-то он был убеждён, что трудится на благо человечества, но потом в его жизни появилась Агда. Штольберг часто критиковал руководство за варварское содержание Образцов, открыто выражая своё недовольство. В его представлении всё должно быть иначе. Некоторые коллеги согласны с его мнением, Штольберг пользуется авторитетным уважением в определённых кругах и является довольно значимой фигурой, но первостепенные лица, от которых зависит существование Центра, непреклонно игнорируют его разумные доводы о переводе исследований в более гуманную и добровольную форму. Он ни на что не способен повлиять без их одобрения. На данный момент Штольберг тешит себя тем, что смог уберечь хотя бы четырёх особенных детей. Когда Артур лишился глаза — Иероним впал в глубочайшую депрессию, в которой находится и по сей день. Он осознал, что сам оказался в ловушке. Он обязан предоставлять отчёты об их состоянии и соглашаться на всё, что требует начальство, иначе его подопечных заберут, а на Базе они долго не протянут.

Нэми с задумчивым, отстранённым видом всюду следует за ними, иногда Клаэс даже забывает о его присутствии, потому что брат никак не вмешивает и не «подаёт голоса». Кажется, что он тоже многое видит впервые.

Когда приходит время ложиться спать — они с трудом расстаются, хотя обоим легко и спокойно на душе. Штольберг, проводив Клаэса до его комнаты, ещё долго стоит возле двери. Им хочется верить, что в их распоряжении ещё достаточно времени.

Засыпает Клаэс очень быстро. К своему удивлению он видит во сне Дашу. В последний раз они встречались меньше месяца назад, но кажется, будто с того момента прошла целая жизнь. Девушка стоит в ванной перед раковиной, опершись о её края ладонями, и пристально смотрит в зеркало на подвесном шкафчике. Клаэс смотрит на отражение её глазами, но не может узнать Дашу, что-то в ней изменилось. Голубые глаза девушки стали чёрными, улыбка на губах кажется зловещей.

«Я знаю, что ты увидишь это, — произносит Даша не своим голосом. — Ты услышишь меня, где бы ты ни был».

Клаэс пытается шевельнуться, но ничего не выходит, контроль над телом Даши не подвластен ему, он может лишь наблюдать. В её правой руке он с ужасом замечает бритвенное лезвие.

«Маленький трусливый крысёныш забился в норку и не высовывает нос… Можешь и дальше прятаться, но учти, что я привыкла доводить дело до конца. Всё это будет на твоей совести. Смотри внимательно. Следующей ночью я навещу нашу общую подружку… Или доброго доктора… Ты знаешь, что мне нужно. Покажись».

Даша подносит лезвие к горлу и задирает голову. На зеркало и раковину брызжет кровь, футболка на груди за несколько секунд обильно пропитывается ею. Девушка хищно и злорадно улыбается своему отражению. Из её гортани доносится сдавленный булькающий звук, багровые ручьи бегут из уголков губ. Ноги Даши подкашивается.

Клаэс обеими руками хватается за горло. Он долго и безутешно плачет, уткнувшись в колени. Стоило ещё раньше понять, что та девочка не оставит его в покое, она безжалостна и готова на всё ради достижения целей, одной из которых является случайно выживший Клаэс. За свою невидимость в данный момент отвечает не он, а щит над домом, потому даже при всём желании Андер не смог бы сейчас предоставить себя в распоряжение Симы. Ещё один немаловажный момент заключается в том, чтобы не вывести Игоря на след убийцы. Клаэс чувствует, что он вполне способен воспользоваться этим шансом для обретения свободы. Отца Серафима убьёт однозначно, да и Артура, Марину и Надю вряд ли пощадит, расценив их, как предателей, потому что они, скорее всего, не поддержат её. В выигрыше останется один лишь Игорь. С этого момента нужно быть максимально бдительным по отношению к нему.

С трудом успокоившись, Клаэс отправляется к Иерониму. Нэми уже ждёт его у двери спальни их отца. Разбуженный Штольберг выслушивает его очень внимательно, сохраняя спокойствие. Андер так же называет ему и имя Серафимы Лазаревой, признавшись, что узнал его от детектива Мечникова. Услышав эту фамилию, Штольберг удивлённо вскидывает брови.

— Я знаю, что он приходил сюда. Пожалуйста, не рассказывай ничего о нём тем, на кого ты работаешь. Мечников сотрудничал с Нэми, они очень уважали друг друга. Если хочешь, я сделаю так, что он обо всём забудет.

— Не расскажу. Обещаю. А ты пока ничего не говори Игорю, хорошо?

— Я тоже не доверяю ему. Он убедил меня не упоминать о Мечникове, и вот, к чему привело промедление…

— Это не удивительно. Я подозревал, что он попытается настроить тебя против меня. Он хотел узнать имя первым.

— Что мне теперь делать? Ты можешь выпустить меня отсюда? Я должен с ней встретиться.

— Нет, это исключено. Во-первых: она тебя убьёт. Я не могу это допустить. Во-вторых: тебе по регламенту нельзя покинуть территорию моего дома. Я мог бы снять браслет с твоей ноги, но в таком случае на Базу поступит сигнал тревоги. Я доложу им, что ты вспомнил имя. Они сами всё решат. Я соболезную тебе, Клаэс. Но теперь это не твоя забота.

Иероним достаёт из выдвижного ящика тумбочки свой мобильный телефон. Спальню освещает яркий экран. Клаэс, не глядя на него, знает, что Штольберг отправляет запрос на Базу по имени Серафимы и её месту обучения. Через пару минут ожидания Иероним поворачивает экран с фотографией девочки к Клаэсу.

— Это она?

Хватает лишь доли секунды, чтобы Клаэс, при взгляде на снимок, узнал это лицо и вспомнил всё, что было связано с Серафимой. Он увидел девочку на пороге своей квартиры, затем — сидящей за столом с кружкой чая, её ехидную улыбку, полные ярости чёрные глаза…

— Да.

Иероним отправляет на Базу ответ.

— По их адресу уже выехали. Скоро всё закончится.

— Её убьют?

— Полагаю, что она не оставит нам выбора.

— А женщину, которая с ней живёт? Вдруг она не причастна?

— В этом уже не нам разбираться.

— Можно посмотреть и на её фотографию?

Штольберг медлит.

— Ты хочешь «пойти» туда? Это может быть опасно. Я возражаю.

— Пожалуйста. Нэми хочет, чтобы я увидел там что-то, чего пока не понимаю.

Штольберг удручённо вздыхает, машинально поправляя рукой взъерошенные волосы, и в задумчивости делает несколько шагов по комнате. Он совершает очередной запрос. В его власти отказать в просьбе Клаэса без дополнительных объяснений и оправданий, но ему тяжело так поступить. Он чувствует себя безмерно виноватым перед ним.

— Оставайся здесь, со мной. Будь предельно осторожен. Если почувствуешь, что тебя заметили — немедленно возвращайся.

С экрана телефона, который Штольберг передаёт в руки Клаэса, на него смотрит непримечательная молодая женщина. Андер моргает, и в очередной раз открыв глаза, видит перед ними уже не спальню Штольберга, а незнакомую тесную комнатку. Она занята двумя односпальными кроватями, письменным столом между ними, шкафом и комодом. Окно открыто настежь. Всюду сидят неподвижные вороны. Они дремлют. Их около пятидесяти штук. Клаэс рассматривает птиц и пустые стены. Он точно знает, что в квартире нет ни телевизора, ни радио, ни книг, ни компьютера, потому что всё это — лишь пустая трата времени. Приходится и так слишком много отвлекаться на школу и обязательные контакты с одноклассниками, чтобы не вызывать подозрений. Иногда это служит поводом для тревоги, вдруг игра в обычную жизнь слишком затянет… Приходится быть максимально строгой, чтобы не утратить контроль над той, кто многократно сильнее. Это похоже на воспитание бойцовых собак — они могли бы перегрызть горло избивающему их хозяину, но не поступят так по причине внушённого страха перед авторитетом человека. Насте не приходится лишний раз напоминать, кто главный. Чем младше щенок, попадая в новый дом, тем проще привить ему необходимые привычки и приучить к правилам.

Клаэс видит двух девочек, играющих в классики в школьном дворе. Другие дети не хотят дружить с ними. У девочек одна мать и рождены они с разницей в несколько минут, но совсем не похожи друг на друга. Такое явление вовсе не редкость, двойняшки развивались в одной утробе, но каждая имела свою отдельную плаценту и набор генов. У Веры волосы насыщенного чёрного цвета, а у Вари — русые с медовым оттенком. Черты их лиц тоже не имеют ничего общего, при взгляде на девочек вряд ли можно догадаться об их близком родстве. Вера слишком наивна и добродушна, она всегда стремиться предупредить даже незнакомого человека о нависшей над ним опасности. Варя ругает её за это. Посторонние люди не должны волновать их. Девочкам не приходится говорить вслух, чтобы общаться между собой. Так было всегда, сколько они себя помнят. Мама двойняшек умерла при родах, они вынуждены жить со строгой тётушкой. Женщина не любит их, потому что боится, и девочки об этом знают. Вера очень хотела бы нравится ей, как и всем остальным, ведь она желает окружающим её людям только добра. Варя всех ненавидит. Тётушка заставляет их носить парные крестики и постоянно водит в церковь. Вера усердно заучивает молитвы, чтобы угодить их опекунше. Варя развлекает себя тем, что внушает священнослужителям греховные помыслы и наблюдает, как они нервничают. Особенно сильно ей не нравится пожилой священник, который теперь каждую ночь по распоряжению Вари видит её в непристойных снах. На проповедях она не сводит с него своих лукавых глаз, а он боится на неё взглянуть и сильно потеет. «Ничтожество» — с презрением думает Варя. Она считает убогими и примитивными всех, кроме себя и своей сестры.

Двойняшки со своей тётей живут в очень старом многосемейном доме, удобства расположены на улице, по субботам они вместе посещают общественные бани. «Скоро будет гроза, надо снять бельё с улицы», — говорит Вера и бежит во двор за сушащейся на верёвках одеждой, хотя на ясном небе нет ни облачка, а через двадцать минут вдруг сгущаются тучи и разражается ливень. Тётушка крестится на племянниц. Вера ищет потерявшихся соседских котов, заранее предупреждает о болезнях, о новостях, о смерти. После очередного предсказания на двери их квартиры появляется крупная надпись чёрной эмалированной краской. «ВЕДЬМА». Тётушке так и не удаётся стереть её до конца, обивка двери безнадёжно испорчена. Вера горько плачет от обиды, ведь она всегда желает соседям только добра, многих бед удалось бы избежать, если бы к ней прислушивались.

Однажды девочки узнают, что к ним в скором времени должны наведаться загадочные гости. Тётушка договорилась с незнакомцами о встрече без ведома племянниц. Вера воодушевляется. Она уверена, что в ближайшем будущем их с сестрой ждёт нечто необыкновенное. Оказывается, существует место, где живёт очень много людей, которые обладают таким же, как у двойняшек, даром. «Это же так чудесно, мы больше не будем одиноки». Варя настораживается. Ей кажется, что подобная перспектива не сулит ничего хорошего. Она пытается уговорить свою сестру на побег, но та наотрез отказывается. Варя покидает дом одна. Девочка крадёт у тёти немного денег и собирает в рюкзак некоторые личные вещи. Ей всего четырнадцать лет.

Варя оказалась права. Они не общаются с сестрой напрямую, потому что это опасно, но Варя каждый день чувствует всю боль и страх Веры. Она очутилась в неприступной крепости, из которой невозможно сбежать. Люди, которые работают там, называют свою деятельность научными исследованиями, но фактически — это пытки.

Варя кочует из города в город, голодает, замерзает ночами, скитаясь по грязным закоулкам по соседству с оборванными, вонючими бездомными. Благодаря им девочке удаётся поддерживать своё жалкое существование, бродяги становятся её безропотными слугами. Они попрошайничают для неё, добывают едва сносное пропитание, оберегают от себе подобных. Варя старается не покидать укрытия, ведь те люди продолжают искать её, чтобы тоже запереть в клетке. Но так не может длиться вечно. Варя решает, что ей необходима новая личность.

Спустя пару лет ей посчастливилось встретить подходящую девушку по имени Настя. Она очень похожа на Варю внешне, при ряде манипуляций с обликом им вполне удалось бы сойти друг за друга. Настя тоже когда-то сбежала из дома и теперь зарабатывает на жизнь проституцией. Она поступила так не из-за безысходности, у неё был дом, где жила заботливая мама, просто девочке было скучно в провинции. Настя редко бывает полностью в своём уме. Она злоупотребляет алкоголем и наркотическими веществами, в свободном доступе имеющимися в той сфере, в которой оказалась девушка. Варя постепенно сближается с Настей, чтобы та считала завязавшуюся дружбу собственной инициативой. Варе нужно узнать о ней как можно больше, вслушаться в естественный лексикон, присмотреться к движениям и жестам. Через несколько месяцев Варя внушает Насте мысль о возвращении домой.

Варя вовсе не всемогуща, Клаэс чувствует это. Он оценил бы её Коэффициент не более, чем в двадцать единиц из ста. Девушке легко удаётся брать под контроль сознание человека, оказавшегося в непосредственной близи, но на дальних дистанциях она беспомощна. Знать наверняка, что произойдёт через пару дней, ей тоже не всегда удаётся, информация поступает бесконтрольно и крайне неупорядоченно.

Варя убеждает Настю сперва заехать в её родной город, чтобы навестить могилы родителей. Согласно выдуманной истории — Варя с рождения сирота, тётушка выгнала её из отчего дома, потому она оказалась на улице. Настя полностью доверяет подруге. Они преодолевают долгую дорогу благодаря встречным попутчикам на автомобилях. Разумеется, Варе никто не отказывает. Она стирает себя из воспоминаний водителей сразу после того, как покидает их автомобиль, ведь они могут встретить объявления о розыске пропавшей девочки с её фотографией. В паре километров от дома тётушки Варя и Настя выходят из очередной попутки. Ни водитель, ни та, кому вскоре предстоит умереть, не замечают, как Варя отливает бензин из канистры в бутылку и забирает её с собой. Она уводит пленницу в лесополосу у дороги, но не слишком далеко, ведь тело обязательно должны найти, чтобы объявить Варю мёртвой. Расправа над Настей не доставляет наслаждения, но и угрызений совести Варя совсем не испытывает. Она долго и методично избивает Настю подобранным у дороги прутом арматуры, чтобы выбить ей все зубы, это исключит опознание по стоматологической карте, а возраст и пол определят по костям. Затем Варя обливает тело бензином и поджигает его. Безразлично наблюдая за бушующим огнём, она срывает с шеи свой крестик и бросает рядом. Тётушка непременно узнает его. В тот день Варя становится Настей Лазаревой.

Но возвращаться к новой матери ещё рано. Варе уже известно, что Вера беременна, и это оказывается не такой уж плохой новостью, как могло показаться сначала. Варя чувствует, что ребёнок, развивающийся во чреве её сестры многократно сильнее их обеих вместе взятых. По ночам она с упоением слушает биение его сердца.

Всё складывается как нельзя лучше, ведь Веру собираются перевозить в другое место, это единственный шанс. Варя рассказывает ей, что нужно делать. Общение их закодировано таким образом, что даже датчики в обруче не голове Веры не способны распознать его. Сестре не нравится план. Она, вопреки пережитым страданиям, не желает никому причинять боль, но Варя убеждает её в необходимости убийства конвоиров, иначе никак нельзя, другой возможности может не быть. Лишь ради будущего своей ещё не родившейся дочери Вера решается на страшный грех. Варя в тайне смеётся над её праведностью.

Всё проходит идеально. Варя ликует. Она встречает сестру в назначенном месте. Из-за сильнейшего стресса и колоссального количества потраченных на спасение сил у потрясённой Веры начинаются схватки. Варя изначально знала, что всё случится именно так, но сестра ей больше не нужна, одну новую личность никак не получится разделить на двоих. Теперь Варю интересует лишь ребёнок, который вскоре оказывается в её окровавленных руках. Веру удалось бы спасти, окажись она в больнице, но роды проходили в глухой чаще леса. «Не дай ей ни о чём узнать, защити её от нашего бремени», — слёзно умоляет Вера свою сестру перед смертью.

Мама Насти не видела свою дочь почти четыре года. От горя женщина повредилась рассудком. Она путалась в реальности, ей казалось, что Насти не было дома всего пару недель, дочь будто бы гостила у подружки. Увидев на пороге дома девушку, которая представилась Настей, женщина принимает её с распростёртыми объятиями. Новую мать не смущает даже наличие ребёнка, она рада и внучке в равной степени. По свидетельству о рождении и медицинскому полюсу Насти Варя делает себе новый паспорт. С документами для Серафимы тоже не возникает много проблем. Она говорит, что мужчина, с которым она жила, придерживался нетрадиционных взглядов, потому роды происходили дома. Вполне вероятно, что к девушке, едва достигшей совершеннолетия и долгое время пропадающей неизвестно где, а после вернувшейся с младенцем на руках, должно было бы возникнуть гораздо больше вопросов от соответствующих инстанций, но Варя прекрасно умеет убеждать.

Работать по хозяйству Варе совершенно не хотелось, к тому же ребёнок требовал постоянного ухода. Новая мать получала скромную пенсию по недееспособности, но её едва хватало на жизнь. Варя вынуждала женщину, страдающую от тяжёлой форма астмы и лишнего веса много трудиться в огороде, чтобы обеспечивать семью свежими продуктами, и та повиновалась, с восторгом выполняя все приказы. С соседями ей не часто доводилось встречаться. Во взглядах некоторых из них Варя видит подозрение. Их не так легко обмануть, как тронувшуюся умом «мать». Но им и не придётся оставаться здесь слишком долго. Варя дожидается, пока Серафима подрастёт.

Здоровье новой мамы оказывается сильно подорвано. Варе нет дела до этой женщины, она не собирается заботиться о ней, когда она окажется прикована к кровати. Глядя ей в глаза, Варя с насмешкой наблюдает, как женщина задыхается от очередного приступа. Она уже не может встать, чтобы найти ингалятор, и лишь беспомощно тянет руку к стоящей рядом Варе.

На тот момент Серафиме уже четыре года. Варя уже не нуждается в посторонней помощи. После скромных похорон она торопиться с продажей дома. Не стоит задерживаться в этом месте. Варя с удовольствием убила бы каждого, кто косо взглянул на неё, но не хочет привлекать лишнего внимания. Она ещё успеет насладиться этим.

Воспитательные методы, которые она практикует на племяннице, больше похожи на дрессировку. Сима никогда не знала ни любви, ни ласки. Варя твердит, что все вокруг — враги, никто из них не достоин сострадания, их и за полноценных людей считать не стоит, они недостойны гуманного отношения к себе. Мир и так перенаселён ими, их даже нужно уничтожать, как чрезмерно расплодившихся паразитов. Они буквально губят планету, на которой по закону мироздания должны царствовать такие, как Варвара и Серафима. И девочка верит этому. Перед убийством Нэми девочка терзается сомненьями. «Но ведь он один из нас. Зачем? Разве я могу так поступить?». Варя непреклонна. Каждый без исключения, кто с ней не согласен, должен умереть.

Не обладая никакими выдающимися способностями, Варя виртуозно обрела над племянницей абсолютный контроль. Она ни единожды прибегала к телесным наказаниям в воспитательных целях, если замечала сомнения. Прекрасно зная, что Сима гораздо сильнее, Варя понимала, что самое главное в этом моменте — не показывать страх. В качестве тренировок она приказывала племяннице внушать случайным прохожим мысли о самоубийстве или о расправе над кем-то. А затем, когда Сима стала справляться с поставленными задачами лучше, Варя начала восстанавливать в памяти лица сотрудников Базы, которых прежде видела через сестру. Она знала, что таким образом невозможно убить их всех, ведь непосредственное руководство остаётся неизвестным даже для большинства самых доверенных подчинённых. Саму концепцию Исследовательского Центра разрушить никак нельзя, но во власти Вари заставить их понервничать. Просто так. Ради забавы. Из-за них она была вынуждена долгое время провести в бегах, это доставило ей массу неудобств.

Вот, что хотел показать Нэми. Клаэс невольно морщится. Будто тысячи игл разом вонзаются в его тело. Сима бесчисленное количество раз оказывалась на пределе своих возможностей по приказу тёти, она ломалась и болезненно восстанавливалась снова и снова. Ей было страшно. И очень одиноко. Серафима — почти сумасшедшая, не знающая жалости, глубоко травмированная пережитым опытом многократного лишения жизни — остаётся запутавшимся, несчастным ребёнком. Она — лишь оружие в руках настоящего убийцы.

Слишком сильные эмоции Клаэса будят Варю. Женщина сонно щурится, приподнимается на кровати и озирается по сторонам. В комнате темно. На соседней кровати беспокойно ёрзает Сима. Пару часов назад она убила Дашу. Ничто не проходит бесследно. Физическое тело страдает после каждого подобного использования своих возможностей. Нанесение тяжёлого урона другому живому существу причиняет вполне ощутимую боль и самому убийце. Взлохмаченная чёлка Симы липнет ко лбу, футболка сырая насквозь. Свернувшись калачиком, она в полу-бреду комкает в кулаках простыню.

Варя чувствует, что что-то не так. Она недостаточно сильна, чтобы в полной мере ощутить присутствие Клаэса в своих мыслях. Времени на проведение более досконального анализа ей предоставляется совсем немного, потому что по ту сторону окон появляются две человеческие фигуры, свисающие на канатах. Варя суматошно откидывает одеяло и вскакивает на ноги. Она хочет окрикнуть Симу по имени, но не успевает. Пронзительный звон бьющегося стекла оглушает и Клаэса. Один из мужчин, ловко нырнув в открытую оконную створку, спрыгивает на подоконник и направляет на Варю дуло автомата. Второй перед проникновением в комнату разбивает соседнее окно. Характерный звук доносится из крошечной кухни. Мужчины с ног до головы облачённых в чёрную форму без опознавательных знаков. На их головах каски с защитными непроницаемыми щитками, полностью скрывающими лица. От прочных тросов, которые пристёгнуты к их поясам, солдаты Базы освобождаются нажатием одной кнопки на ремне. Очевидно, они спустились по ним с крыши. В прихожей слышится грохот, ещё несколько мужчин сносят входную дверь с петель и незамедлительно проникают внутрь. Вся комната усыпана осколками битого стекла. Разбуженные вороны начинают галдеть, но активных действий не предпринимают. Сима в панике вертит головой по сторонам, останавливая испуганный, недоумевающий взгляд на Варе, которая медленно поднимает руки в знак безоружности, а следующее мгновение её тело оказывается изрешечено пулями. В женщину стреляют сразу трое солдат, ещё четверо окружили Симу и держат её под красными лучами лазерных прицелов.

Клаэс наблюдает за неподвижной девочкой, застывшим взглядом взирающей на лежащее возле кровати тело её тёти. Лицо Симы в тот момент не выражает ничего, кроме притуплённого удивления. Затем она медленно осматривает собравшихся в комнате солдат. Она не может заглянуть им в глаза. Для совершения каких-либо манипуляций необходим зрительный контакт или хотя бы чёткое представление лица. Сима смотрит на мужчин с некой бессознательностью, будто не воспринимая их, как реальные физические объекты. Солдаты кричат, чтобы она не двигалась, иначе будет убита. Вдруг все присутствующие в комнате птицы разом срываются с мест и начинают хаотично кружиться по комнате, врезаясь в каски солдат и едва не сбивая их с ног напористым вихрем. Над кроватью Симы собирается стая, они буквально облепляют девочку со всех сторон, подобно броне. По образовавшейся массе открывается огонь. Огромный чёрный сгусток перьев, клювов и когтей мечется на месте, а затем вдруг разваливается на естественные составляющие. На кровати оказывается лишь два десятка мёртвых птиц. Некоторые из них вздрагивают в предсмертной агонии. Белое одеяло залито кровью и усыпано перьями. Серафимы на её кровати больше нет.

Клаэс слышит приказ обыскать квартиру, заглянуть в каждый угол, оцепить подъезд и разбудить всех до единого соседей, чтобы осмотреть и их жилища под предлогом того, что в доме скрывается опасный террорист. К многоэтажному дому начинает стремительно пребывать подкрепление на чёрных фургонах. Симе удалось сбежать. В этом трюке нет ничего сверхъестественного. Девочка, воспользовавшись обманным манёвром и минутным замешательством солдат, успела выскользнуть из квартиры.