Глава 7. Релаксация

Следующая неделя проходила для Георгия, как мрачный сон. Учёба оставалась неуслышанной, очередные наряды воспринимались безучастно. Он всем своим видом напоминал робот, механически выполняющий заданную программу. От очередной увольнительной отказался — теперь не хочется даже видеть этот город. Небольшой встряской стала суточная командировка в Карпаты. Там на одной из «точек» вышла из строя РЛС — перегорел трансформатор. Несколько часов на автобусе. Равнина сначала стала всхолмлённой, потом пошли предгорья и наконец автобус стал петлять по долинам между заросших буйным лесом гор. Развлёк проезд через городок Турку. Он каким-то образом сумел втиснуться в узкую и кривую долину. Автобус стал настолько переполненным, что люди висели на подножках. У задней двери последним повис небольшого роста, полноватенький мужчина средних лет. Похоже, что он держался за стоящих перед ним, так как на поручнях уже не было места для захвата. Удивило то, что многие из пассажиров почтительно здоровались с ним, называя по имени-отчеству. Георгий спросил у соседа по сиденью об этом, вызывающим такое почтении пассажире на подножке. «Так тiж голова мiста». Георгий не стал уточнять, почему это у председателя горисполкома нет в пользовании хотя бы двуколки наподобие тех, на которых катались председатели колхозов в фильме «Кубанские казаки».

Вышел на остановке, указанной в записке к командировочному удостоверению. Узенькое асфальтированное шоссе было окружено лесистыми горами и терялось змейкой за ближайшей горой. На её лысой вершине Георгий сразу разглядел уже привычное ему параболическое зеркало антенны РЛС. Оно не вращалось и напоминало огромную птицу, сидящую с распущенными и лежащими на земле крыльями. Начало тропинки на гору было рядом с остановкой. Пошёл вверх по довольно крутой траектории, с частыми остановками, чтобы восстановить дыхание. На вершине Георгия встретили все 6 человек, обслуживающих эту РЛС и, вообще, несущие солдатскую службу в этом, Богом забытом, уголке, вдалеке от человеческого жилья. Вспомнилась Папанинская экспедиция. Сразу же хозяева накормили гостя, которые, очевидно, появляются здесь совсем не часто, показали кровать, на которой он мог хоть сейчас располагаться, потому что в обратный путь он должен быть на остановке в 6 ч. утра. Но Георгий предпочёл подождать, пока ребята заменят сгоревший трансформатор, пробно запустят РЛС и доложат по рации в штаб полка о готовности станции к боевому дежурству.

Утром часовой разбудил Георгия. На маленькой кухне его ждал горячий ароматный чай и … гренки. Вот чудо! С детства он любил это кушанье, поджариваемое ему бабушкой из белого хлеба, смоченного в молоке. Здесь гренки были из чёрного хлеба и поджарены на подсолнечном масле. И всё-таки это кулинарный шедевр! Георгий порядком съел этих ломтиков и простился с ребятами. Они точно указали время начала движения его вниз по тропинке. Это когда на дороге из-за следующей горы появится букашка-автобус. И точно, Георгий подошёл к остановке одновременно с автобусом. Почти сразу началась чувствительная изжога — сказались гренки. Избавиться от неё удалось только в части, когда он первым делом заглянул в медкабинет и проглотил порошок питьевой соды.

В казарме на его тумбочке лежало письмо. Подошёл спокойно, считая, что это очередное послание от родителей или московской любви — Тины. Но увидел почерк на конверте и сразу забыл о необходимости пойти к дежурному офицеру и доложить о возвращении из командировки. Судорожно разорвал конверт, развернул листок, на котором было всего несколько строк: « Ты мне ничего не говорил, я ничего не знаю и знать не хочу. Как у нас было, так и остаётся. Жду встречи с тобой. Целую, Надя».

Встречи Георгия с Надей возобновились, но стали какими-то другими. Как будто оба сразу повзрослели, стали мудрее, более рассудочными. Да, он, как и раньше, обнимал её, целовал, но всё это стало целомудренным, подчёркнуто дружеским. О Тине разговор не поднимался. Домой к Наде Георгий больше, естественно, не ходил. Где-то через неделю произошла случайная встреча на улице Георгия с мамой Нади. Антонина Васильевна на приветствие Георгия сразу же обратилась к нему со словами, которые обескуражили и здорово огорчили парня:

— Георгий, я очень уважаю Вас, но, Вы сами понимаете, что Вам нужно порвать с Надей, прекратить с ней все формы общения: не встречаться, не переписываться. Моя дочь очень тяжело переживает случившееся. Я боюсь за неё.

— Антонина Васильевна, мы с Надей очень хорошие и уже давние друзья. Я никогда не сделаю что-либо плохое по отношению к ней. Она мне дорога, я её очень уважаю. Как Вы видите эту возможность разрыва наших отношений?

— Ну поругайтесь с ней, оскорбите, даже дайте пощёчину.

— Это не мыслимо, Антонина Васильевна. Я этого не в состоянии сделать. Для меня Надя чистый, добрый и умный человечек, друг, которого у меня никогда не было среди девушек. На неё у меня не поднимется ни язык, ни, тем более, рука.

Так и разошлись, не договорившись.

Но сама Судьба разделила их на долгое время. Пока Надя готовилась и сдавала выпускные экзамены в техникуме, защищала диплом и сразу же стала готовиться к вступительным экзаменам в институт, Георгий был послан на двухмесячную, можно сказать, «преддипломную производственную» практику на действующую радиолокационную точку. На такую практику по разным точкам Прикарпатского военного округа направили всех курсантов обеих сержантских взводов школы. Очные встречи с Надей прекратились, но эпистолярная история отношений не замирала ни на день.