Глава 10: Возвращение каравана Кутфи в Самарканд.

Когда караван Кутфи подходил к Самарканду, уже миновала середина осени. В азиатской степи ещё стояла изнурительная жара. Солнце давно выжгло и сделало сухой и без того скудную растительность. Урожай к тому времени был убран, а местные базары просто ломились от свежих овощей, фруктов и прочей зелени. Их запах расходится на всю округу. Особенно заметно в тот период выделяется запах растущих в здешних местах в изобилии, больших и продолговатых, среднеазиатских дынь. Но для находившихся в длительном пути животных, это время года приновсило определённые сложности. Если для кораблей пустынь верблюдов, это были своего рода «мелочи жизни», то привыкшие в значительной мере к степным и пойменным травам приитилья лошади табуна, подаренного Тохтамышем, стали заметно худеть.

Последние дни Камол ад-Дин не мог вдоволь надышаться запахом, в изобилии растущей в здешних полупустынных краях, полыни. Чем его притягивал этот запах, он не знал и сам. Наверное, он просто любил свой край, не смотря на всю его своеобразную суровость. Одно только не давало покоя посланцу*, как отнесётся к результатам его первой в жизни, серьёзной миссии, его повелитель — великий амир* Тимур. Ему ещё не было известно, вернулся ли Амир-ал-умар* из похода в Хорасан, куда отправился со своим войском ранней весной. Поставленную же задачу, Камол ад-Дин по большому счёту не выполнил, хотя и создал для её дальнейшего выполнения неплохой задел. Как к новичку, Тимур может и отнесётся к посланцу* снисходительно, но вот расходы, точно не возместит, не говоря уже о вознаграждении. Обидно конечно, целый сезон потрачен впустую. Эту неудачу межет их семья и переживёт, но превратится в нищую. Уж лучше бы он, Камол ад-Дин, был рядовым гулямом* в войске Тимура. Силы и храбрости ему не занимать. Смотришь, и в амиры* бы выбился! А если бы погиб геройски, то Амир-ал-умар* семью в нищете бы не оставил. Он ни разу семьи своих погибших воинов в беде не оставлял. А эта, так называемая тайная война, была Камол ад-Дину поперёк горла. Не поймёшь где свои, где чужие, где друзья, где враги. Везде лицемерие, обман, интриги. И за всё это, непонятно что, Амир-ал-умар* платит немалые деньги? Хотя, пожалуй, тому лучше знать, кто из его подданных, и что должен делать. Значит на то воля Всевыщнего. А значит, надо взять себя в руки, и продолжать делать то, что будет велено.

Вот и сам Самарканд, один из прекраснейших городов на живописной реке Зарафшан. Он был обнесён каменными стенами и представлял собой неприступную крепость, чем конечно контрастировал на фоне ордынской столицы Сарай ал-Джедида*. Этот город был современником Древнего Рима. В древние времена он являлся главным городом древней страны Согд, и назывался Маракандой. На его окраине располагалось холмистое плато, остатки древнейшего города известного со времён Искандера Великого* как Афрасиаб. Эту твердыню армия прославленного полководца атаковала ещё в IV веке до нашей эры. Здесь же протекали главные события борьбы согдийцев, возглавляемых в те далёкие времена Спитаменом. Своего расцвета Мараканда достигла в I — III веках, когда Согдиана входила в состав Кушанского царства. Много кровавых событий помнил Афрасиаб, но самым значительным было, пожалуй, монгольское нашествие, которое на долгие годы прервало мирную жизнь всей Средней Азии. Тогда были разрушены города и уничтожены многие памятники древней культуры проживавших здесь народов. Войсками Чингисхана, Самарканд был стёрт с лица земли так, что на поверхности не осталось ничего. Крепостные стены были срыты, дворцы и дома сожжены, а знаменитый водопровод, в течении нескольких веков подававший воду в цитадель, разрушен. Там, где ранее шумели сады, заворошились песчаные барханы.

Однако, во времена правления Тимура город расцвёл заново. Великий амир* решил сделать Афрасиаб-Самарканд столицей своего государства. Тимур всячески возвеличивал этот город. Он велел отовсюду, особенно из завоёванных им стран, привозить людей, чтобы они населяли город. Особенно Тимур старался собирать мастеров по разным ремёслам.

Теперь из Самарканда начинали решаться судьбы народов, своего расцвета достигли ремёсла и искусства. Архитектурный ансамбль Самарканда, тянувшийся от Железных ворот на восток в виде улицы, был обустроен по сторонам парадными гробницами и культовыми строениями. На окраине Самарканда, на склоне холма Афрасиаб, раскинулись мавзолеи Шахи-Зинда. Эту улицу никто не планировал и не проектировал, а ансамбль возник сам по себе, так как один мавзолей строился за другим. Шахи-Зинда означает «живой царь», культ которого существовал задолго до прихода сюда ислама. Этот культ был настолько велик, что проповедники ислама не стали с ним боротся, а использовали его во славу новой религии.

Центральной площадью Самарканда являлся Регистан, к которому со всех сторон подходили улицы, радиально пересекающие территолрию старого города. Регистан был крупной торгово-ремесленной площадью.

Семья Кутфи жила в одном из густо заселённых пригородов Самарканда, называвшемся Широзом. Там росло множество садов и виноградников, на открытых площадках были устроены бесчисленные продовольственные и вещевые рынки. Впоследствии все эти пригороды будут получать названия в честь захваченных Тимуром, великих городов Востока: Багдад, Дамаск, Каир Шираз и Султания. Это должно было показать, что по сравнению со столицей Самаркандом, все другие не более чем провинциальные городишки. Но сейчас пригороды представляли собой скопление множества небольших кишлаков, хотя и более обустроенных, по сравнении с другими селениями Мавераннахра*. На фоне жилищ простых дехкан, дома купцов и загородние дворцы знати отличались в лучшую сторону. В одном из таких домов и проживала семья купца Кутфи.

Кроме торака* для членов семьи купца, рядом располагались помещения для содержания товаров и животных, а также летние загоны для последних. Животных у Кутфи, как любого купца, своих было немало, но сейчас ещё необходимо было разместить и табун, переданный ордынским владыкой для вручения в качестве подарка, Великому амиру*. Поэтому все имевшиеся в наличии у купца помещения были заполнены до предела. Однако одно зимнее помещение для содержания скота у Кутфи нашлось для размещения погонщиков, которых выделил Камол ад-Дину Байондур для сопровождения скакунов. В самом доме нашлось место лишь китаянке и Чембару с Вождей. Остальных своих людей Камол ад-Дин пока распустил на отдых по домам, предварительно оплатив жалованье. Пригнанных из Орды* скакунов, прежде чем вручить в качестве подарка Великому амиру, следовало немного откормить, так-как при переходе через сухую Голодную степь*, они поистощились.

На следующий день после прибытия Камол ад-Дин отправился в Кук-Сарай* для встречи с Умар-Шейхом. Тот встретил посланца* без излишней помпезности и велел подробно рассказать о результатах миссии. Разговор получился очень долгим. Во время разговора, Камол ад-Ддин старался выложить Умар-Шейху всё до мельчайших подробностей. Однако он умышленно исказил ситуацию о похищении уруса* Савостея, представив всё в виде заранее спланированной акции ордынцев*. Конечно о том, что в ночь похищения его люди напились и чрезмерно увлеклись плотскими утехами с ясырками*, Камол ад-Дин умолчал. О первом, оставленном у Кудеяра урусе*, он предпочёл также не упоминать. В остальном же, как полагал посланец*, было сделано всё от него зависящее, и что-то скрывать от Умар-Шейха у Камол ад-Дина не было необходимости. Он также сообщил Умар-Шейху о табуне скакунов, переданных в подарок Амир-ал-умару* Тохтамышем, о кумай-китаянках, которых тот подарил ему с братом, а также двух воинах-джете*, теперь живущих в доме его отца. Кроме того Камол ад-Дин сообщил, что у него имеется устное послание Ак-Буги* лично для Великого амира*, которое он намерен передать последнему конфеденциально. Умар-Шейх не стал настаивать на том, чтобы посланец* сообшил ему содержание того послания, но поведал Камол ад-Дину о том, что верпнувшись из Хорасана, Великий амир* находится с войском возле Бухары, а когда вернётся в Самарканд, и вернётся ли в этом году вообще, никому не известно. Табун же лошадей из Орды*, он велел передать ахтачи* Великого амира*. Камолиддин ещё раз напомнил, что ему необходимо лично видеть Амир-ал-умара*, чтобы передать послание Ак-Буги*. Умар-Шейх с ним согласился и пообещал передать просьбу отцу, но, до того, как отец разрешит явиться к нему, неотлучно ожидать приглашения дома. О том, чтобы оплатить расходы миссии, Умар-Шейх принял решение сам, не дожидаясь встречи посланца* с Тимуром. Он вызвал своего катта* тавачи*, и распорядился немедленно оплатить Камол ад-Дину расходы, понесённые его миссией. Умар-Шейх велел также, сверх этого выдать соответствующее вознаграждение, но только после того, как посланец* представит соответствующие расходные бумаги. Частично Камол ад-Дин был доволен. Не смотря на то, что основная задача, стоявшая перед миссией, завладение туфангами*, не была выполнена, понесённыве расходы Камол ад-Дину и его отцу возмещались. За это посланец* искренне благодарил Всевыщнего и Умар-Шейха. Но в этом решении сына Великого амира* кроилась и немалая опасность. Если вдруг Великий амир* посчитает, что Камол ад-Дин и члены его миссии не достойны компенсации за расходы и соответствующего вознаграждения, потому что не выполнили основной задачи, как быть с уже полученными деньгами? Камол ад-Дин решил попросить отца подготовить нужные расходные бумаги, но представить их тавачи* лишь только по результатам встречи с Великим амиром* Тимуром.

— Будут ли ещё, какие просьбы или предложения? — завершая встречу, поинтересовался Умар-Шейх.

— Хотел бы поделиться ещё одним секретом, который стал мне известен во время похода в Московию* и Орду*, — сказал Камол ад-Дин, — Я считаю, стоящим может оказаться делом!

— Рассказывай, если ещё есть чего интересного и важного, — не возражал Умар-Шейх.

— Мне понравилось, как урусы* со своими людьми из Орды* быструю ямскую линию* путём использования птиц наладили, — продолжил Камол ад-Дин и рассказал Умар-Шейху историю с голубями, которых их караван помог доставить урусам* в Орду*.

— О, эта история достойна обсуждения с отцом, — ответил Умар-Шейх, — Я обязательно ему расскажу об этом, а затем мы всё обсудим. Пока же Камол, иди отдыхай, налаживай свои дела и жди моего вызова. За скакунами я пришлю своих людей, и ахтачи* передам распоряжение сам.