Глава 4: Бездушный куст и его мифические тайны.

Солнце миновало зенит и начало тихо спускаться к закату. С ним незаметно спадала жара. Дорога петляла вдоль балок, огибая часто встречающиеся в тех местах густые лесные массивы.

— Эй, уважаемый. Послушай, — обратился Кимол ад-Дин к ехавшиму рядом Буге, — Почему тебя урусы* шельмой зовут?

— Прозвище такое, вот и зовут, — нехотя пояснил Буга.

— Прозвище, тем более что-то означать должно, — не унимался любопытный Камол ад-Дин.

— Прозвище это, произошло от слова шельмовать, или обманывать. Меня ведь в жизни ещё никто обмануть не смог. А вот я всех в дураках оставляю. Говорят, что мы самый хитрый народ на свете. Будешь тут хитрым, когда по всей земле разбрестись пришлось!

— А ты разве не урус*?

— Какой урус*, обижаешь саид*! Мой народ здесь бродниками* зовут. Это с тех пор, как мы разбрелись по всему свету и теперь вынуждены жить среди других людей. С урусами* мы разные народы и вера у наших предков разная. Мои предки почитали учение пророка, которого у вас магометанцев* зовут Муса*, а урусы* почитают учение пророка Исы*. Только теперь мой народ, своё учение почти забыл. Мы живём среди урусов*, татар*, мокшей* и поклоняемся тем же богам, что и эти народы.

Посланец* с любопытством посмотрел на Бугу раскосым взглядом.

— Э-э, так ты, оказывается, и в богословии разбираешься, и даже в коране*? — снова задал он вопрос.

— Я раньше в ордынской коннице служил, — ответил Буга, — Там командовал садой*, которая на постое в Бельджамене* была. В этом городе жил по соседству с муфтием их джамии*. От него кое-чему и смог научиться.

— В таком случае, не намерен ли ты и меня обмануть?

— Зачем мне тебя обманывать, да и в чём? Моё дело тебя, с твоим караваном, в нужное место доставить. А ты мне за это заплатишь. Если я тебя не доведу, ты мне не заплатишь. Зачем же нам друг друга обманывать?

— А если ты меня до места доведёшь, а я тебе не заплачу?

— А куда ты денешься! Другой раз к тебе ни один проводник не пойдёт, а если и пойдёт то заведёт туда, где без головы останешься. Ты сюда ведь не в последний раз пришёл?

— Тебе-то это откуда известно?

— Не первый год караваны вожу. Я вашего брата насквозь вижу. А потом мне, как бы неведомые небесные силы об этом подсказывают.

— В таком случае, ты какой веры будешь?

— Cейчас, наверное никакой. Без бога в душе живу, хотя и посещаю изредка храмы урусов*.

— А кто твоими предками были, не иудеи ли?

— Моих предков хазарами звали, а жили они вдоль рек Итиль* и Танаис*. Да, свою веру мои предки позаимствовали именно, у иудеев. Но лет триста назад, их в войне, разбили урусы*. Тогда они были сильнее всех на свете. Вот мои предки после поражения и разбрелись по свету. После этого их и стали звать бродниками*. А чтобы жить среди других, нужно быть, ох каким хитрым!

— А не вас ли некоторые народы жидами зовут?

— Под словом жид понимается, очень жадный. Это больше к иудеям относится. Хазары никогда не жадничали. Хотя вера у моих предков с ними и была одна. Вот нас многие, и считают одним народом.

— Ах уж эти урусы*! — зевая, проговорил Камол ад-Дин, — Говорят, что если бы они не собачились между собой, и сейчас не такими уж слабыми были бы.

— А если бы татары* не собачились между собой, то вся бы вселенная, от моря до моря, им принадлежала, — добавил Буга.

Камол ад-Дин замолчал и некоторое время всадники ехали молча, пока к ним не подъехал Савостей.

— Посмотри на тот лесок на холме, там сороки раскричались. Они так только на людей стрекочат. Никак за нами кто-то смотрит? — обратился он негромким голосом к Буге.

— О чем он говорит, — спросил у Буги Камол-ад-Дин.

— Волнуется, что за нами могут следить, — ответил Буга, — Птицы в лесу разволновались.

— Может там зверь, какой? — засомневался Камол ад-Дин.

— Нет, эти птицы на зверя кричат подругому, — ответил Буга.

— А может там, кто-то из моих дозорных?

— С чего это дозорные будут сбоку? И потом, дозорные твои вон, впереди на бугре, я их вижу.

— Я пошлю людей из охранения, — сказал Камол ад-Дин, — Пусть съездят и проверят.

— Не стоит, — ответил Буга, — От одинокого наблюдателя вреда не будет, тем более днём, сделаем вид, что не заметили. Была бы шайка, на нас уже напали бы. А если и попытаются это сделать, то только ночью.

— Откуда у тебя такая уверенность.

— Я с этими местами знаком, — пояснил Буга, — Здесь недалеко река Шевырляй течёт. Её берега покрыты густым лесом и заболочены. Потому, эти места лихие людишки облюбовали. Живут они тем, что разбойничают на сакмах*. Во время замятни*, в Орде* очень много шаек разбойников развелось. Но в этих местах, поселилась, пожалуй самая, что ни на есть, лютая. Это шайка Кудеяра. Может быть, и дозорный из неё же. Кадеяр мимо себя ни одного каравана незамеченым не пропустит. А вот будут ли его люди на нас нападать, это ещё вопрос.

— Что ты теперь предложишь делать? — спросил Камол ад-Дин.

— Есть здесь одно, очень гиблое место, — ответил Буга, — Уж туда Кудеяр точно не сунется. Это место вообще все стараются обойти стороной.

— Эй, уважаемый, о ком это, и о каком месте ты говоришь? — не отставал от него Камил ад-Дин.

— Кудеяр, это здешний главный разбойник, он предводитель той самой ватаги, а место это, Бездушным кушём* зовут, хотя там лес целый. Просто в этом лесу часто вещи странные происходят, особенно во время гроз. То молнии, какие-то странные появляются, не как яркие кривые полосы и нити, а круглые как шары, и ведут себя странным образом. То люди вдруг непонятно от чего умирают, поэтому лес и зовётся бездушным. Мол, душа здесь непонятным образом людей и животных оставляет. Зверь в этот лес не заходит и птица не залетает. Никакие живые существа в этой роще не водятся. По существующим здесь поверьям, это место лучше обходить стороной даже днём. То в нём вдруг появятся какие-то странные звуки, то тени. Вот и называется этот лес так потому, что нет в нём приюта, ни одной живой душе.

— Эй, уважаемый, послушай. Ты что, хочешь нас в тот лес затащить, — заволновался Камол ад-Дин, — Прямо в логово шайтана*?

— Грозы вроде как не предвидится, — возразил Буга, — Я её признаки знаю. А в походах, при хорошей погоде, я всегда там останавливаюсь. В каком-то смысле там даже безопаснее. Главный враг путника, вовсе не шайтан или дьявол, а человек с оружием. Так что, считай меня от шайтана, или кого там ещё, заговорённым.

— Ладно, быть потвоему, — согласился Камол-ад-Дин, — Только людям моим об этом не говори. Так будет спокойнее. И далеко ещё до этих шайтанских кустов?

— Не очень! Нам как раз мимо этого леса ехать, вот только дозор бы предупредить заранее, чтобы от каравана далеко не отрывались.

— Эргаш, — позвал Камол ад-Дин младшего брата, — Скачи к Бури. Пусть возвращаются, скоро на ночлег остановимся.

Эргаш, ускакал вперёд и вскоре вместе с дозорными вернулся. Бури был в приподнятом настроении.

— О, мой господин! — обратился он к Камол ад-Дину, — Разреши во время отдыха на волков поохотиться, здесь логово рядом. Грех такое удовольствие мимо пропустить.

— Ступай, — ответил Камол ад-Дин, — Только на магриб* не опаздывай. Заодно, будь осторожен и проверь, нет ли кого лишнего рядом. Впрочем, не мне тебя учить. Игната тоже с собой возмёшь?

— Нет, — ответил Игнат, — Я на здешних волков, не охотник. Пусть на них кто угодно охотится. Но меня — упаси бог!

— С волками здесь будь осторожен, — вмешался Буга, — В этих краях, они какие-то особенные, очень хитрые и лютые. Правда, шерсть на них тоже необыкновенная. Поэтому у заморских купцов, шкуры здешних зверей, в особой цене. А зовутся эти волки, тонбовскими, от названий небольших речушек, что текут в этих краях.

Этот кафир* ещё будет меня учить, подумал Бури, но ничего не сказав, стегнул свою лошадь и ускакал прочь. Всезнайство Буги, его начало раздражать с момента знакомства. Но Бури как мог, сдерживал эмоции, пусть мол, этот бродячий странник, его катта* саиду* Камол ад-Дину, подобного рода «сдобное тесто по ушам размазывает».

— За Бури не волнуйся, — обратился к Буге Камол-ад-Дин, — Он своё дело знает. Бури быстр, силён и ловок как барс. С ним ничего не может случиться. А без охоты на волков, он себе жизнь вообще не представляет. Ни одного путешествия с караваном не было, чтобы Бури в дороге, пару, тройку волков не добыл. Вот посмотришь, он опять без добычи не вернётся.

В ответ Буга, лишь молча, покачал головой.

Через какое-то время караван не спеша добрался до живописной рощи. Путников никто не побеспокоил. Камол ад-Дин с Бугой объехали её окрестности и осмотрели. Эта роща ничем не отличалась от других таких же, что росли в тех местах. Такие же берёзы, сосны клёны и дубы. На то обстоятельство, что в ней неслышно было птиц, все путники, кроме Буги и Камол ад-Дина, не обратили внимания.

— Видишь эти белостволые деревья? — обратился Буга к Камол ад-Дину, — Ума не приложу, почему они посохли?

Камол ад-Дин нехотя пожал плечами. Всезнайство Буги ему тоже начало надоедать. Всю дорогу этот безбожник рассказывает всякие небылицы. Пугает неведомыми джете*, лютыми зверьми, какой-то нечистой силой, вроде шайтанов*. Послушать его, так тут сам Иблис* поселился! Только где всё это сказанное, хоть бы одним глазом взглянуть на то шайтаново зрелище! Какой день уже идём, по бескрайнему Кыпчакскому царству*, а не видели ни одного человека, ни одного хищного зверя. Иногда, правда, отстреливаем мимоходом животных на пропитание, но только копытных. Они чем-то на наших джейранов похожи, косулями их урусы* зовут. Всегда бы такая спокойная дорога была! Нет, прозвище этого безбожника точно его сущности подходит! Наверняка цену себе набивает, чтобы как можно больше с нас содрать. Нет уж, «почтеннейший» кафир*, лишнего ты ничего от меня не получишь! А если будешь «мудрить», то и того, что обещали, не заплатим! И с чего это он взял, что я сюда ещё вернусь? Тоже мне предсказатель!

Вскоре они нашли подходящую поляну недалеко от опушки леса. Здесь караван разместился для отдыха и ночлега. Со стороны, он был прикрыт деревьями, через которые просматривалась опушка леса и прилегающие к нему луга.

Подошло время магриба*, но Бури не возвращался. Камол ад-Дин попросил Бугу последить за животными и поклажей. Все путники, кроме Буги, Игната, Cавостея и его урусов*, по велению Камол ад-Дина взяли коврики и ушли искать место для совершения намаза*. Не молиться же в этом шайтанском лесу! Савостей ходил взад-вперёд, рассматривая тюки.

— Доверчивый народ, надо заметить! — сказал он, обращаясь к Буге, — А если я с моими людьми заберём товар и уйдём восвояси?

— Интересно бы знать, куда ты собрался уйти? — ответил Буга, — Да и потом, что ты собираешься делать с этим товаром? Лестницы или канаты для штурма крепостей, тогда скажи, каким образом? Или ты стекло умеешь делать?

— А что такое стекло? — спросил Савостей.

— Так ты, похоже, вообще понятия не имеешь о товаре, который воровать собрался? Прежде, чем что-то украсть, нужно ясно представлять, зачем тебе это нужно и что ты собираешься с краденым делать, чтобы избежать неприятностей, — старался втолковать неразумному Савостею всезнайка Буга.

— Но я видел у них много золотых и серебряных монет?

— Правильно, только они взяли те монеты с собой, и ушли вместе с оружием. Вот у меня с собой только кинжал, а у тебя, что нибудь есть?

— Я вообще без оружия. Но тебе ведь Камол саблю предлагал?

— Предлагал, да только зачем она мне, если у меня плечо десницы* рассечено и ноет постоянно, а левой я махать оружием не научился. Я в этой руке всегда щит держал. Тетеву лука я тоже в полную силу натянуть не смогу, а в половину, это не стрельба. Так, что моё самое страшное оружие, это мои мозги. Когда я был здоров, мне и в войске хана неплохо жилось, только теперь я лишь в проводники и гожусь. Хорошо хоть в своё время дороги изучил, и местность до самого Сарая* как свои пальцы знаю.

— А куда мог деваться Игнат? — спросил Савостей, заметив, что того нет. На охоту, с этим всадником-стрелой наш топчи*, кажется, не поехал.

— Может он передумал и поехал его догонять? — пожал плечами Буга.

— А может он всё-таки сбежал? — неопределённо спросил Савостей.

— Сбежал, так сбежал, какое наше дело? — перекосив лицо, нехотя ответил Буга.

После молитвы, путники возвратились в лес. Бури среди них так и не было. Некоторые стали волноваться.

— Ничего, вернётся, куда он денется, — успокаивал их Камол ад-Дин, — Разве у Бури это в первый раз?

— С ним, кажется, поехал поохотиться этот урус*, — сообщил один из нукеров* Камол ад-Дина.

— Ну, если они вдвоём уехали, за них тем более не стоит волноватся, — сказал Камол ад-Дин.

До иши* Бури также не появился. Путники поужинали, помолились и выставив караул, легли спать, спокойно проспав до утра.

Утром Камол ад-Дина и Бугу разбудил караульный и сообщил, что к лесу верхом на лошадях приближаются незнакомые люди. Камол ад-Дин с Бугой и двумя караульными выехали на опушку. К ним подъехали два всадника в необычных доспехах, а поверх в накидках из волчьих шкур. Буга выехал вперёд с поднятой вверх рукой, прося ехавшех остановиться.

— Кто вы такие, — крикнул он всадникам, напоминающих по своему облику мокшей*.

— Мы люди одамана* Кудеяра, Чембар и Вождя, — ответили всадники, — Наш одаман* желает говорить с вашим главным купцом. Ваш раненый воин сейчас у нас в плену. Предлагаем взять деньги, не более двух человек охраны и следовать за нами.

Буга перевёл сказанное Камол ад-Дину. Тот побагровел от ярости, но делать ничего не оставалось.

— А второго с ним не было? — спросил у приехавшех Буга.

— Ещё какого-то уруса* подняли из волчьей ямы, ответил один из приехавшех, — Но, у него бедро правой ноги сильно пробито острым суком во время падения в яму. Он сильно болен, но просит отправить его в Москву. А что, он тоже ваш?

— Не совсем так, — ответил Камол ад-Дин, — Но переговорить с ним следовало бы! Это возможно?

— Если захотеть, всё можно, — ответил тот, что представился Вождей, — Сделаем, поговорите!

Стали решать, кто поедет к Кудеяру. Конечно, ехать целесообразнее было-бы Кутфи с сыновьями, Камол ад-Дином и Эргашем. Но что там делать без переводчика? Выходило, без Буги тоже не обойтись. Стали уговаривать приезжих джете* взять с собой третьего. Он из-за ранения всё равно не может владеть оружием. Но незнакомцы согласились лишь тогда, когда им показали плечо Буги. Кутфи с сыновьями и Бугой собрались, и в сопровождении разбойников, направились в стан Кудеяра на реке Шевырляй. Остальные путники, вместе с Савостеем, стали ожидать их возвращения в том таинственном лесу, называемом Бездушным кустом*.