Юность. г. Колпино.

Немного истории

1 октября Ю.С.Горбачев был избран председателем Президиума Верховного Совета СССР, номинальным главой государства. А что толку?

В 1988 году в нашей стране стало популярным известное китайское пожелание не жить в эпоху перемен. Потому что эта эпоха наступила и к ней многие даже успели привыкнуть. Даже стояние в очереди за вином и водкой, перестало нам казаться чем-то ужасным. Даже введение талонов на это дело, а заодно на сахар, масло, табачные изделия, а во многих регионах и на другие товары было лишь одним из способов найти и достать. В конце года рупор антиалкогольной кампании журнал «Трезвость и культура», в полном соответствии с абсурдностью текущего момента начал публикацию великой поэмы Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки».

Все идет к тому, что Михаил Сергеевич Горбачев становился все более популярным на Западе и все менее популярным в СССР. Там он дружит с заядлыми буржуйскими консерваторами Рейганом и Тэтчер, а здесь, пресловутые «перестройка, ускорение и социализм с человеческим лицом» делались предметом смелеющих на глазах шуток в возрожденном КВН.

Радовала народ лишь введение в государстве гласности. Почти каждую пятницу по телевизору идет передача «Взгляд». Хотя иногда передачу и прикрывали на время. Зато не прикрывали, выходившую раз в месяц по субботам передачу «До и после полуночи» и выходившую ежевечернее передачу «600 секунд» с Александром Невзоровым. Толстые литературные журналы азартно состязались друг с другом в публикациях статей и книг, прежде запретных наших эмигрантов, и не наших, антисоветчиков вроде Оруэлла. И совсем не радовало нас то, что Советский Союз начал разваливаться с кровью. В Нагорном Карабахе и Сумгаите армяне и азербайджанцы принялись резать друг друга.

14 апреля 1988 года были подписаны Женевские соглашения, главными пунктами которых стал вывод советских войск с территории Афганистана, реализация программы национального примирения и прекращение вмешательства со стороны соседних стран во внутренние дела этой страны. Вывод войск начался скоропалительно и во многом напоминал капитуляцию. Сложно было не столько перебросить на родину людей и технику, сколько решить, куда деть имущество, накопившееся за 10 лет.

Для того, чтобы вывезти одну минометную батарею из 40 человек и 10 орудий, требовалось от 5 до 8 железнодорожных вагонов — только на один ствол приходилось до тысячи артиллерийских боеприпасов, плюс техника, инженерное и вещевое имущество. Все это переходило афганской стороне, хотя каждый понимал, что не пройдет и часа, как все советское имущество окажется в распоряжении моджахедов. Уходили советские войска под отчаянную стрельбу — афганцы били по воздуху. Для одних уход русских был радостью, для других — трагедией, предвестием близкого конца.

Начавшись 15 мая 1988 года, вывод войск из СССР закончился к 15 февраля 1989. Вывод войск из Афганистана длился долгих 9 месяцев. Все помнят эти кадры: командующий Борис Громов на бронетранспортере последним покидает территорию Афганистана. Все, что случилось в этой стране потом, доказывало, что только присутствие советских войск обеспечивало мир Афганистану. А что дало это присутствие нашей стране, кроме тысяч убитых молодых ребят?

А вы помните о ракетоносителе «Энергия» и космическом корабле «Буран»? Главные слова, которые приходят в голову в разговоре о ракетоносителе, впервые пущенном на орбиту весной 1987 года, — «новый» и «принципиально новый». Новые мощные двигательные установки использовали в качестве горючего водород вместо привычного керосина. Это важно — при сжигании тонны водорода выделяется в 3 раза больше энергии, чем от такого же количества керосина. Принципиально новой была и грузоподъемность. Она в 5 раз превышала возможную в ракетоносителях предыдущего поколения.

Например, к Луне «Энергия» могла бы вывести аппараты, весящие 32 тонны, а к Марсу и Венере — 28 тонн. Работа над созданием ракетоносителя «Энергии» и корабля «Буран» длились 13 лет. В работе принимали участие сотни конструкторских бюро, заводов, НИИ, строительно-монтажных и эксплуатационных предприятий. Параллельно с созданием «Энергии» шла работа над рассчитанным на 100 полетов кораблем «Буран». Он тоже существенно отличался от всего ранее созданного. Суммарная площадь его крыла составляла 250 кв. метров — поэтому он приземлялся не как самолет, а как планер. В его грузовом отсеке запросто поместился бы базовый блок станции «Мир».

Свой первый (он же, к сожалению и единственный) полет «Буран» совершил без экипажа и груза. Пуск произошел 15 ноября 1988 года с космодрома Байконур. Сделав за 205 минут два витка вокруг Земли, «Буран» вернулся на аэродром «Юбилейный» на Байконуре. Успешно совершив посадку, он тут же вошел в Книгу рекордов Гиннеса — до сих пор космический аппарат не двигался по маршруту: «Космос» — «Земля» под управлением только бортового компьютера. Программа «Энергия — Буран» обещала СССР важное преимущество в деле освоения космоса, но… уже в 1990 все работы по программе были приостановлены, а в 1993-м — полностью закрыты. Судьба «Бурана» сложилась печально: в 2002-м его разрушила упавшая крыша монтажно-испытательного корпуса на Байконуре.

7 декабря 1988 года в 11 часов 41 минуту в один момент прервалась телефонная связь между Ереваном и практически всеми населенными пунктами на севере Армении — то есть, почти с половиной республики. Семь минут тишины, а потом в эфире заработала военная радиостанция. Младший сержант Александр Ксенофонтов напрямую, без шифровки, прокричал, что в городе Ленинакане произошло мощное землетрясение, город почти полностью разрушен, много раненых, требуются вертолеты.

Вертолеты Як-40 потянулись в Ленинакан только на следующий день, несмотря на то, что тысячи людей зимой оказались на улице. Везли одеяла, теплые вещи и продукты. Раненых стали перевозить по воздуху в столицу республики. Первые врачи прилетели из Москвы в Ленинакан ночью после землетрясения. В городе не горел ни один фонарь — живой город в один момент дома, улицы, скверы, площади оказались уничтожены. Вместо них — курганы из красного туфа, щебня, бетона и стекла. Отовсюду раздавались крики и стоны раненых, по курганам бродили мужчины с фонариками, выкрикивая имена родственников. Даже и в этой трагической ситуации милиции пришлось бороться с мародерами, которые проникали в разрушенные магазины и пытались снимать драгоценности с погибших. Фактически, так же поступали и те, кому было поручено помочь пострадавшим — из 4 миллиардов рублей до адресата дошли только 2. А помочь стремились многие: со всех концов страны на север Армении съезжались добровольцы, а среди именитых жертвователей были мать Тереза и Шарль Азнавур.

По официальным данным при землетрясении погибли 25 тысяч человек. В результате землетрясения в Армении 1988 г. два города — Спитак и Ленинакан, — а с ними и 60 сел в окрестностях оказались полностью стерты с лица земли.

В период глубочайшего застоя и времен перестройки в СССР угоны самолетов были отчаянным прыжком «назад в будущее», как в одноименном фильме небезызвестного Спилберга. В марте 1988 года семейство Овечкиных, уподобившись примеру предшественников, в поисках лучшей жизни захватили пассажирский самолет. Попытки всех отчаянных и отчаявшихся обрести счастье на родине, какой бы она не была, толкал некоторых жителей СССР на преступления. Те, кто просто покидал, находя политическое убежище — становились «предателями и политическими преступниками», но они не совершали страшный смертный грех — лишение жизни себе подобных. Те же, кто планировали угоны самолетов, не только не исключали такой возможности, но, как будто бы заранее рассчитывали на кровавый исход. Дело в банальной истине. С точки зрения психиатрии — как правило, — все террористы, воздушные в том числе, — это люди глубоко нездоровые — маниакально-депрессивный синдром — отягощенный психопатией. Семья Овечкиных не была исключением. Диагноз тот — же, а почерк, как у всех психопатов неразборчивый. Захотелось семи братьям Овечкиным, их сестрам и прости, Господи, матери, их породившей, лучшей доли на берегах туманного Альбиона. Сколотившие джаз банду со сказочным, но тупейшим, в данном контексте названием «7 Симеонов», они не стали «ждать перемен», как в те годы пели, а решили осчастливить Европу своим «гением».

До того затуманил им голову Токио, где они побывали на гастролях, что мочи не стало. Вообще правильно, что всех выезжавших за границу в то время тестировали зоркие «лубянщики» — прирожденные «психи-психиатры», но недоглядели.

Итак, захват самолета семьей Овечкиных. На борту самолета Ту-154, выполнявшем рейс по маршруту Иркутск — Курган — Ленинград, угрожая оружием и бомбой, Овечкины потребовали лететь в Лондон. Их, конечно, удалось обмануть, и самолет посадили на военный аэродром «Вещево» в Ленинградской области. Мотивация — дозаправка. Овечкиным сказали, что это уже Финляндия. Увидев советских солдат, захватчики поняли, что обмануты. В яростном припадке они расстреляли бортпроводницу Тамару Жаркую. Группа захвата проникла в самолет через кабину пилотов и багажное отделение. Начался штурм. Братья решили покончить с собой. Они взорвали бомбу. Направленный взрыв убил лишь одного из них. Остальных членов семьи расстрелял старший брат, после чего и сам застрелился. В живых остались только маленькие дети, 28-летняя Ольга Овечкина и 17-летний Игорь Овечкин. Говорят, что если бы на тот момент наш «спецназ» имел хоть какую-то маломальскую подготовку, жертв можно было избежать, и самолет бы не сгорел. Жаль Тамару.

Ну и снова немного о музыке. В списке самых популярных песен этого года «Птица певчая» в исполнении Аллы Пугачёвой значилась на 2-м месте. На 1-м стояла композиция группы «Наутилус Помпилиус» «Я хочу быть с тобой». Кроме них в «десятке» значились: 3. «Группа крови» — «Кино». 4. «Капитан» — Владимир Кузьмин. 5. «Полковник Васин» — «Аквариум». 6. «Карина» — Сергей Минаев. 7. «В наших глазах» — «Кино». 8. «Скованные одной цепью» — «Наутилус Помпилиус». 9. «Ленинградское время» — «Секрет». 10. «Белые розы» — «Ласковый май».

В другом списке — по суммарному количеству голосов, набранных песнями за 11 месяцев ежемесячного хит-парада «ЗД» — «Птица певчая» стояла на 9-м месте. Кроме неё в списке значились: 1. «Я хочу быть с тобой» — «Наутилус Помпилиус». 2. «Шар цвета хаки» — «Наутилус Помпилиус». 3. «Улица роз» — «Ария». 4. «Герой асфальта» — «Ария». 5. «Скованные одной цепью» — «Наутилус Помпилиус». 6. «Брошенный в небо» — «Машина времени». 7. «Мы ждём перемен» — «Кино». 8. «Владимирская Русь» — «Чёрный кофе». 10. «Сыт по горло» — «Телевизор».

Среди лучших музыкальных событий года упоминались следующие: 1. Приезд «Бон Джови» в Москву. 2. Концерт памяти А. Башлачева. 3. Приезд «Пинк Флойд» в Москву. 4. Гастроли Аллы Пугачёвой в США; Рок-мюзикл «Улица». 5. Концерт лауреатов «ЗД» (5 — 7 февраля). 6. Гастроли «Скорпионс» в Ленинграде. 7. Фестиваль «Рок за демократию». 8. Фестиваль «Интершанс». 9. Концерты Владимира Кузьмина и «Ла Торре». 10. Концерт на празднике «МК» (26 июня).

И снова обо мне

1

Начало этого года я, честно говоря, помню смутно, впрочем, конец этого года я вообще плохо помню из-за того, что мой лучший друг Андрей Годунов (в колпинских дворах его все знали, как «СЭМ»), вернувшийся этой осенью с зоны, подсадил меня на наркотики… Впрочем, обо всем расскажу по порядку.

Новый год, как всегда, мы отпразновали всей нашей веселой компанией. Правда справляли мы его на этот раз не у меня, а у Цветкова Кирилла, который жил рядом, на улице Раумской в первом доме. Сейчас уже и не помню, почему мы вдруг у него решили отмечать Новый год. Наверно потому что родители его куда-то свинтили, а у меня дома все-таки мать присутствовала.

Но для меня этот новый 1988 год, видно не задался с самого начала. Во-первых, не любитель я отмечать праздники у кого-то. Я по жизни домосед и всегда предпочитал, чтобы друзья ко мне приходили, а не я к ним. А во вторых, я еще умудрился подраться в новогоднюю ночь с Гусевым Мишкой. Он тоже жил в первом доме по Раумской и был постоянным гостем у меня дома, до этого случая. Я ему что-то наговорил насчет залета по его вине моей соседки по лестничной площадке, Лены Цветковой, он в ответ начал что-то нехорошее говорить о моей Юльке и обо мне, а так как я был, мягко говоря, изрядно выпивши, а Мишка потрезвее, да и ростом он был метр восемьдесят с чем-то, то в итоге мне и досталось...

С этого Нового года с Мишкой я больше никогда не общался. Я человек злопамятный и справедливый кстати тоже, а в той ситуации я был полностью прав! Возможно, спустя годы Мишка и понял это, но увы, поезд ушёл.

Мы прожили с Юлей уже ровно год. Прожили, практически семейной жизнью. По праздникам, еще продолжали собираться у меня наши общие друзья, но все реже и реже. Семейная жизнь накладывает свой отпечаток на отношения с друзьями.

Юлька, поступив после окончания школы в торговый техникум в Питере, не далеко от Адмиралтейства, с головой ушла в учебу, мечтая стать заведующей магазином, а я продолжал заниматься музыкой, ходил на свои и чужие репетиции, проводил много времени с друзьями-музыкантами.

Продолжал я общаться и с Игорем Алиминым. Он жил теперь в Ленинграде. Снимал большущую комнату в сталинском доме, рядом с Балтийским вокзалом. Я стал частенько к нему в гости ездить. Помимо музыки, он занимался еще и живописью, — писал картины масляными красками и у него постоянно бывали в гостях интересные люди, как музыканты, так и художники. С ним и его друзьями мне было интересно общаться. Кстати, тогда я заметил интересный факт, — если ты начал вращаться в мире искусства, не важно в какой его сфере: музыка, поэзия, рисование и т.д., ты начинаешь себя пробовать тоже в других сферах искусства и чаще всего с хорошими результатами.

У Игоря, я, кстати, впервые увидел фотоальбомы с репродукциями картин Сальвадора Дали и понял, что вот это именно мое! Я безумно захотел тоже писать маслом такие картины, — то есть картины в стиле «сюрреализма», отображающие сны, галлюцинации и прочее в том же духе.

Ну какой смысл рисовать пейзажи и портреты, когда все это в наш век можно сфотографировать, а вот сны, глюки, или просто то, что рисует мозг художника на своем внутреннем экране, — это уже гораздо интереснее!

Игорь, узнав о моем желании, раздобрился и однажды подарил мне коробку своих старых масляных художественных красок, пихтовое масло, несколько кисточек. Посоветовал, что и как делать, как загрунтовать холст, как натянуть его на подрамник и вскоре, я уже неплохо справлялся с копиями простеньких картин известных абстракционистов и уже сам кое-что придумывал.

В начале весны, Игорь позвал меня съездить на первую фотовыставку картин Сальвадора Дали в Ленинграде. Она проходила в клубе железнодорожников, возле Московского вокзала. Там, правда были выставлены лишь цветные фоторепродукции картин Дали, в натуральную величину, но это было все равно круто. Впервые в СССР выставлялся художник такой величины, тем более, что до сих пор его искусство не афишировалось в нашей стране. Дали до этого времени считался чуть ли не пропагандистом фашизма и ещё чего-то. В общем вредным художником для сознания советских граждан, но сознание наших граждан постепенно менялось, да и сама страна начала меняться, так что деловые люди быстро сообразили на чем можно денег подзаработать. Проедишься с такой выставкой по всей стране и вот оно счастье в денежном эквиваленте.

Помню, мы поднялись на второй этаж этого клуба, а там из колонок висевших по углам раздается какая-то психоделическая музыка и на всех стенах нескольких залов висят фоторепродукции Дали в рамах. Это был ещё один мощный толчок для меня, чтобы и дальше заниматься рисованием картин и именно в этом стиле. Я в мечтах уже видел такую же выставку своих картин и вернувшись домой, с устроенной силой взялся за рисование.

Потом, в течение весны и лета, мы побывали с Игорем, его девушкой (не помню, как ее звали) и его друзьями, еще на нескольких выставках оп-арта. Кроме того Игорь как-то затащил меня в консерваторию, на вечер органной музыки. В принципе мне органная музыка всегда нравилась, но слушая живой орган, просто отключаешься. Вот и я слушал, слушал и в итоге просто уснул на половине концерта.

Сидя частенько у Игоря дома, мы слушали пластинки группы «Аквариум» и других новых исполнителей Питерского рок-клуба. Обсуждали, спорили, сами играли что-то на гитарах. Вообще интересно проводили время. Благодаря Игорю я узнал много интересного, познакомился с действительно интересными людьми. Почти у всех друзей Игоря, было высшее образование, так что мне было чему у них поучиться. А главное я хотел у них учиться!

2

В конце июня Юля ушла на каникулы и мы вновь стали проводить вместе все свое свободное время. Ходили в кино, на пляж купаться, на атракционы. Как-то Юля узнала, что ее мама вышла из тюрьмы и наладила с ней общение. А в середине лета, ее мама пригласила Юлю, и меня заодно, в гости. Она в это время устроилась обслугой к какому-то профессору и следила за его дачей, заодно там и проживая постоянно.

И вот в начале июля, мы с Юлькой поехали к ней в гости. Дача, точнее большой двухэтажный дом находился невдалеке от какой-то станции, если ехать с Финляндского вокзала, на берегу озера. Возле дома на берегу, стоял даже катер небольшой. Как нам объяснила Юлина мать, профессор с друзьями приезжал сюда несколько раз в месяц отдохнуть, а все остальное время она жила там одна.

Меня больше всего поразили в доме этого профессора две вещи. Во первых огромный, самодельный холодильник на пол стены. Вместо дверцы у него была огромная передняя панель, которая сдвигалась вниз на каких-то шарнирах и открывалось с десяток полок, набитых всякой едой. А во вторых, библиотека книг этого профессора. По всему длинному коридору второго этажа, с несколькими дверями в комнаты для гостей, тянулись стеллажи с книгами и всякими журналами. Чего там только не было.

Я поначалу взялся читать фантастику Кольцова, — нашел несколько томов, но ближе к вечеру, мы с Юлькой наткнулись на перепечатку книги «Китайская философия любви», или как ее ещё называют "Дао любви" (это типа китайский аналог индийской Кама-Сутры, но с другой философией), и все! Мы попали! Выходные у Юлиной мамы пошли прахом!

Мы с Юлькой тут же решили переписать вручную эту книгу для себя, так как отдать нам перепечатку, Юлина мама не захотела.

Все последующие пару дней мы с Юлькой, вместо отдыха, занимались тем, что переписывали машинописные листы, разделив их пополам между собой, в две тетрадки.

Вас, конечно, удивит такое наше занятие, но не забывайте, что в СССР во времена моей молодости, книги о сексе, вообще не издавались и ценились на вес золота.

Перед самым отьездом, Юлина мама устроила для нас прощальный ужин с вином, за счет профессора. Мы говорили с ней о наших планах на будущее, и умудрились по пьяне, разругаться в пух и прах! На прощание Юлина мама сказала Юльке, что она уверена на сто процентов, что мы с ней долго вместе не проживем. Что я не тот человек, который ей нужен и т.д. Мы психанули и быстренько собравшись ушли на поезд не попрощавшись. Впрочем, как она сказала, так вскоре и вышло. Спустя месяц с небольшим, мы с Юлькой расстались.

А пока я продолжал ходить на репетиции и к друзьям музыкантам. В планах было несколько наших выступлений с другими колпинскими командами. В общем жизнь кипела.

3

Заканчивалось лето. Где-то в конце августа, у нас на репетиционной точке произошла кража нашей аппаратуры. Пришли мы как-то вечером на репетицию, — двери взломаны, и аппаратуры нет. Мы конечно тут же позвонили в милицию, составили список всего пропавшего, хотя уже и не расчитывали хоть что-то вернуть. Но случилось чудо, — уже через неделю нашу аппаратуру нашли.

И в среде музыкантов частенько находятся завистники. Вот и у нас такие «друзья» объявились. Несколько раз заходили к нам на репетиции, а у нас всегда кто-то сидел в зале из наших друзей-фанатов. Те с собой еще друзей приводили, которых мы порой вообще не знали. Вот и втерлись к нам в доверие несколько человек, а потом умудрились как-то вечером подогнать грузовик к цеху и вывезти наши колонки, усилители, микшер и прочее музыкальное оборудование. Благо, что электрогитары мы с собой таскали, так что хоть они остались. Вскоре мы опять возобновили репитиции.

С первого сентября у Юльи опять началась учеба в техникуме и хоть она жила у меня, виделись мы только поздно вечером и ночью. С утра она уезжала на занятия в Питер, после учебы бежала к больному отцу. Я, после работы торопился на репетицию.

А в начале октября, с зоны вернулся мой друг «Сэм», ну в смысле Андрей Годунов, и я все свободное время стал общаться с ним, забыв на время обо всех остальных своих друзьях, в том числе и Юльке стал еще меньше времени уделять. Впрочем она тоже была постоянно занята своей учебой и со здоровьем ее отца начались серьезные проблемы. И братец младший совершенно вышел из под контроля.

У меня же с Андреем вновь начались мечты о совместной игре в рок-группе. Я рассказал ему, что сейчас уже играю в рок-группе, и возможно где-то и ему вскоре найдется местечко, — не у нас, так в других группах, которых появлялось в Колпино в последние пару лет, все больше и больше.

Вскоре, Юля не выдержала, что я все свободное время сижу с Андреем и ушла жить к отцу и брату в свою квартиру, поставив меня перед выбором: или она, или мой дружок новоявленный. Я как-то не серьезно отнесся к ее ультиматуму. Думал перебесится и все будет как раньше, но… С Юлькой я больше не виделся в последующие годы, кроме одного раза, когда зашел как-то случайно в продовольственный магазин на Комсомольском канале и там увидел ее уже в качестве продавщицы. А спустя еще месяц, после ухода Юльки, Андрей сначала сам подсел на наркотики, а потом подсадил на наркоту и меня. Вот как это было.

4

Итак, Андрей стал постоянно бывать у меня. Иногда пропадал на несколько дней, иногда, наоборот по несколько дней жил у меня. Мою мать в очередной раз положили в больницу, так что я выделил ему временно ее маленькую комнату.

Вскоре он стал приводить с собой девушку по имени Эля, по фамилии Гитлиц и они, закрываясь в комнате моей матери что-то там делали. Вначале я думал, что это очередная любовница Андрея и занимаются они там понятно чем, но вскоре он признался, что они с Элей «сидят на игле», колются «Джефом» или "белым", как ещё его называли. Обьяснили что это такой психостимулятор. Так прошла ещё неделя.

Теперь, каждый вечер они на пару с Элей, расписывали мне, какое это незабываемое ощущение, называемое «приход». И вот однажды, спустя где-то еще неделю, другую, Эля предложила попробовать и мне. Я, после недолгих раздумий согласился. И начался кошмар!

Хотя нет, вру конечно! Кошмаром те дни я назову уже потом, а поначалу это был действительно такой кайф, что не передать словами. Для тех, кто не в теме, просвещу немного: «Джеф», «Эфедрон», или просто «белый кайф», как его все называли тогда, является сильным психостимулятором с обалденным «приходом» в начале.

Когда Эля, кстати, медсестра по образованию, сделала мне первый укол, я лежал на диване, наслаждаясь, и думал: какой же я был идиот, что столько лет употреблял вино, когда в мире существуют такие непередаваемые ощущения! Потом, после первой волны «прихода», я всю ночь просидел в обнимку с гитарой, с перерывами для принятия очередной дозы (действовала одна "вмазка" пару часов), что-то сочиняя. И это занятие, каждая сыгранная мной нота, благодаря действию «джефа», доставляли мне такое удовольствие, что не передать словами.

Мозг под «белым» становится как бы чистым и прозрачным. Все мысли становятся четкими и ясными. И хочется ТВОРИТЬ! В основном, каждого тянет на то, что ему больше всего нравится делать в жизни. Кто-то начинает сочинять стихи (кстати была у нас такая девушка по прозвищу "Поэтесса" из соседнего двора, кто-то начинает что-то изобретать и т.д. У кого в голове особого интелекта не наблюдалось, — "подсаживались" на "базар". Ну в смысле начинали болтать без умолку, порой очень утомляя окружающих. Мне в то время больше всего хотелось в совершенстве овладеть игрой на гитаре и сочинять свои песни, что я и стал делать каждую ночь. "Торчать" я с того дня стал постоянно, практически каждую ночь. Моя мать, как я уже говорил, была в это время в больнице, так что руки у нас были полностью развязаны. Вскоре ко мне домой потянулись и другие наркоши. Постоянным моим гостем стал и муж Эли, Андрей Гитлиц. Вообще-то они были "чернушниками", — на морфине торчали, но когда его не было, или во время "кумара" не брезговали и "белым", так как он ломки снимал.

«Джеф» мы готовили из лекарства от бронхиальной астмы под названием «Солутан», в состав которого входил эфедрин, из которого собственно и получался наркотик, путем небольшой химической цепочки. А «Солутан» тогда продавался свободно, без рецепта, в каждой аптеке и стоил копейки.

Чуть позже, ближе к новому году, употребление «Джефа» во всем Колпино, приняло угрожающий характер. Квартиры, где «ширялись белым» начали появляться в каждом дворе и мы в дальнейшем, когда уже мою мать выписали из больницы, фланировали по всему городу в поисках вожделенного пузырька. «Солутан» в аптеках вскоре начали давать уже только по рецептам, но мы шли, на любые ухищрения, чтобы его достать.

Эля Гитлиц доставала где-то, по своим старым медицинским каналам, так как сама работала в больнице, чистые бланки рецептов. Мы подделывали старые рецепты, стирая бритовкой старые названия лекарств и вписывая свой любимый «Солутан». Мы «заболевали» ОРЗ, все разом, брали больничные и нам врачи выписывали все тот-же «Солутан» от простуды.

В крайних случаях многие, и мы в том числе, использовали мазь для носа «Сунорэф», в состав которой так же входил эфедрин и она какое-то время продавалась все еще без рецепта. Из него тоже готовили "Джеф", но более низкого качества. Да и вообще, качество растворов нельзя было гарантировать. Кстати, вены у всех наркош с кем я общался, сгорали от всех этих растворов буквально за месяц, другой. Это не игра слов, именно сгорали от кислоты или щелочи, остававшейся в готовом растворе. Раствор, в идеале, должен был быть нейтральным, как вода. Но так как все делалось чаще всего на глазок, а для химической цепочки использовались и щелочь и кислота, то и растворы получались либо чуток щелочные, либо кислотные. Вены натурально сгорали: теряли эластичность, скукоживались, сжимались до размеров копиляров, и кровь по ним просто переставала циркулировать, ища обходные пути по более тонким венам и капилярам.

Меня затягивало в это болото с каждым днем, точнее ночью, все больше и больше. И хоть от «белого» нет физических ломок, но психологическая зависимость появляется сразу, с первой «вмазки». Я начал быстро деградировать, хоть и не осознавал этого тогда.

5

К концу года, после пары месяцев употребления "белого", мне уже было не стыдно прийти в аптеку и разыгрывать целое представление, чтобы мне дали очередную, заветную банку «Солутана».

Был у нас, к примеру, такой способ. Я брал в аптеке один пузырек «Солутана» по бесплатному рецепту, выходил из аптеки на улицу, и мы быстренько, неподалеку, переливали его содержимое в другую посудину. Затем разбивали пустой пузырек, засовывали осколки назад в коробку и я возвращался в аптеку, рассказывая продавцам трогательную историю о том, как я, бедный несчастный, уже поднимаясь в квартиру, уронил коробку с лекарством на лестницу и она разбилась.

В итоге мне давали по тому же рецепту еще один пузырек, правда, уже за деньги, но это для нас были уже мелочи. Через пару дней тоже самое, мы проделывали в другой аптеке, в третьей. Но конечно долго так обманывать продавцов аптек не было возможности. Не одни же мы пользовались наверно похожими способами. Вскоре в аптеках на нас уже смотрели с большим подозрением и мы придумывали что-то еще. Что-что, а мозги в погоне за заветным пузырьком работали у всех, как компьютеры и придумывалось много всяких интересных вариантов. Не раз мы бегали и по родственникам, знакомым, соседям, рассказывая всякие байки, и у многих в домашних аптечках находились заветные пузырьки, которые они отдавали нам, ни о чем не подозревая.

Кстати моя мама, вышедшая в конце года из больницы, как ни странно, ничего не замечала, хоть запах у нас в квартире стоял уже постоянно чисто медицинский. Она свято верила, что я хороший ребенок и ничего противоправного себе не позволю. Андрей Годунов говорил ей, что готовит специальную жидкость для вытравливания меди, так как на зоне он освоил профессию чеканщика и делал, кстати, действительно неплохие картины на медных листах, но вскоре ему было уже не до этого.

Мы все чаще зависали в других колпинских притонах, делились новыми рецептами приготовления наилучшего раствора. Вообще, теперь все разговоры сводились к этому: кто как делает раствор, у кого он круче, как лучше провести реакцию, и т.д.

Кстати, я заметил одну закономерность: чем ярче, талантливее был человек, подсевший на наркотики, тем быстрее он переходил от травки, "джефа", к «колесам», а там уж недалеко до «марочек» с ЛСД и «герыча». Странной этой закономерности я нашел объяснение. Представьте только, сколько нужно работать музыканту, художнику или поэту, чтобы добиться признания — годы, а порой и десятилетия. А так, с дозой, получаешь все сразу, без всяких трудов — ощущение славы, уверенность в собственной гениальности. Правда, о твоей славе и гениальности знают очень немногие, чаще всего один ты только и знаешь, но какая разница? Сознание свершенности, уже само себе есть свершенность. Наркота делает реальностью будущее, и после этого к будущему уже не нужно стремиться. Зачем? Оно уже есть, сегодня, сейчас, с приходом от марочки или дозы.

Вот так этот год и закончился, в наркотическом угаре.

Кстати вспомнил еще одно знаменательное, культурное событие этого года; в Колпино, летом 1988 года, был открыт новый театрально-концертный зал Дворца культуры и техники на 780 мест, здание которого расположилось рядом со старым зданием Ижорского ДК. Здесь же, уже в 1991 году разместился Музей истории Ижорских заводов.