Школьные годы

1978 год

Немного истории

Этот год стал богат на события — большие и маленькие, забавные и грустные. Время парадоксов и экспериментов, пионерских песен и самиздата, грандиозных строек и дефицитных продуктов, утомительных речей руководства и анекдотов, как говориться, не в бровь, а в глаз.

В 1978-м советские граждане празднуют 60-летие ВЛКСМ, знаменательные события на орбите, — запуск космического корабля «Союз-28» с первым международным экипажем в рамках программы «Интеркосмос», готовятся к Олимпиаде, поют песни Окуджавы и Визбора, слушают Высоцкого и Пугачеву, смотрят «Мимино», «Служебный роман» и «Следствие ведут Знатоки».

В стране снижаются тарифы на телефон, повышаются цены на золото и кофе. Как всегда, стоят огромные очереди в магазинах, а детективы и другая популярная книжная продукция покупаются только у книжных спекулянтов. В обычных книжных магазинах хорошие книги достать можно только по блату, — если знакомая продавщица есть.

В феврале этого года в продажу поступил дебютный двойной альбом Аллы Пугачёвой под названием «Зеркало души». Весь этот год фирма грамзаписи «Мелодия» продолжает ковать деньги на Алле Пугачёвой. После того как в мгновение ока был распродан первый тираж её дебютного двойного альбома, было принято решение выпустить дополнительный тираж. Причём на этот раз пластинки решили «раздробить» — то бишь выпустить по отдельности тиражом 10 тысяч экземпляров каждую. Первая называлась «Зеркало души» (песни А. Пугачёвой: ), вторая — «Все могут короли» (песни А. Зацепина).

. В мире тоже все неплохо. Рабочие заводов Форда в Великобритании добиваются увеличения заработной платы на 17 процентов, Кароля Войтылу, архиепископа Краковского, избирают папой римским под именем Иоана Павла II, а Всемирная организация здравоохранения объявляет о том, что вирус оспы уничтожен в природе и в небольшом количестве имеется лишь в специализированных лабораториях.

Пожалуй немного остановлюсь на очередях. Очереди в СССР начинались с Красной площади. Многотысячная толпа часами стояла в очереди к мавзолею Ленина, чтобы хоть раз в жизни увидеть бездыханное тело человека, изменившего всю жизнь русского народа. Жаль вот только, что изменения эти пошли совершенно не в ту сторону, но обычные граждане (не интеллигенция) об этом еще не знают и поклоняются Ленину как святому. Очереди в Советском Союзе были за всем: продуктами, книгами, услугами. Очереди в СССР существовали двух видов: реальные и по записи.

В 1978 году в очередях за колбасой в ленинградских и московских магазинах люди в среднем стояли от трёх до пяти часов. В Ленинград и Москву специально приезжали из других городов и селений. На предприятиях, в областях сопредельных с Ленинградской областью выделялись автобусы для сотрудников специально для поездок за колбасой. Электрички, возвращающиеся после выходных из Ленинграда и Москвы, назывались — колбасными.

Очереди в СССР по записи длились от нескольких дней до нескольких лет. В такие очереди приходилось регулярно приезжать и отмечаться у такого же члена очереди, избранного в наблюдатели. Зачастую, если кто-то не мог подъехать и отметиться, его удаляли из списка. Обычно подобные советские очереди были за автомобилями, мебелью и бытовой техникой. Естественно, не обходилось без подкупа, взяток, спекуляции местом в очереди. Не редкостью являлись скандалы и потасовки.

Советские очереди, в зависимости от «выброшенного» в продажу товара, могли тянуться на десятки, сотни метров, а то и на километры. Очередь к мавзолею в Москве, состоящая большей частью из приезжих, зачастую змеилась через весь Александровский сад. Приходилось стоять по пол дня, чтобы быстренько потом пройти мимо стеклянного саркофага и с чувством выполненного долга ехать дальше по московским магазинам. Очередь в многоэтажных магазинах за каким-либо дефицитным товаром могла следовать по всем этажам, спускаться, подниматься, причудливо переплетаться. Выходные дни граждане СССР посвящали в основном тому, чтобы стоять в очереди за чем-либо дефицитным. Тратили на советские очереди и рабочее время, у кого была такая возможность. Очереди в СССР продолжались вплоть до начала 90-х годов. Пожалуй, апофеозом и началом конца советской очереди стала знаменитая очередь в первый Макдональдс в 1990 году в Москве. Очереди в СССР окончательно исчезли с развалом Советского Союза.

В 1978 году на экраны кинотеатров страны вышел лидер проката этого года, — двухсерийный фильм Эльдара Рязанова «Служебный роман». Многие помнят сцену, в которой женщины института статистики наводят красоту: красят ресницы, подводят глаза, румянят щеки. Пользуются они при этом теми же средствами, которыми пользовались все советские женщины этого времени.

Компактная пудра была только немецкой или польской, ее нужно было «доставать». Основная масса женского населения, располагала рассыпчатой пудрой: «Балет», «Красная Москва», «Лебяжий пух», «Красный мак», «Ленинградская», «Кармен», «Ландыш». Чтобы сделать крем-пудру, изобретательные дамы самостоятельно смешивали рассыпчатую пудру с детским кремом «Чебурашка» — получалось вполне прилично. Особо изобретательные, вооружались комплектом театрального грима, в состав которого входил тональный крем. Руководства по применению пудры (были и такие) звучали, как рекомендации врача: «Пудру можно накладывать в следующей последовательности: сначала припудрить подбородок, затем окружности рта, щеки, лоб, нос. Употреблять для этой цели пуховки не гигиенично, так как они быстро загрязняются. Лучше пользоваться каждый раз чистым ватным тампоном».

Глаза подводили мягким карандашом «Живопись», продававшимся в магазинах для художников. В комплект входили черный, синий, зеленый, коричневый и серый карандаши. Часто несколько женщин коллективно скидывались, а потом разбирали, кому какой цвет нужен. Советская тушь продавалась в брусочках. Щеточки, лежавшие внутри, быстро склеивались и выходили из употребления — тем более, что они не разделяли ресницы. Наносили тушь ленинградского производства зубной щеткой. Чтобы ресницы казались гуще, между слоями туши клали слой пудры. В результате ресницы склеивались уже намертво. Тогда в руках у женщины появлялась швейная игла — ею ресницы расклеивали по одной.

Лаки для ногтей так-же не радовали разнообразием. Для создания праздничного эффекта мелко нарезали фольгу от конфет и замешивали ее в лак. Одно время последним писком считались цветы на ногтях. Для того, чтобы ногти «расцвели», нужно было идти на почту — цветы вырезались из мелких кружочков, которые оставались от телеграфной ленты. Цветы наносили на слой лака, пользуясь для этого — чем? — правильно, опять иголкой.

  8 — 13 декабря в Москве гастролировал популярный поп-квартет из ФРГ (выходцы с Ямайки) «Бони М». Ажиотаж вокруг их выступлений в Центральном концертном зале «Россия» огромный, поэтому простому смертному попасть на них было практически невозможно: билеты распространялись только в среде государственной и партийной элиты, а также среди деятелей культуры и искусства. Короче, все делалось по блату.

И снова обо мне

1

И снова был новогодний праздник с родственниками в Ленинграде. Спустя пять минут после наступления Нового года по ЦТ запустили новогодний «Огонёк». Начался он традиционно: с патетической оды, которую мало кто смотрел. Ведь в эти минуты миллионы советских граждан ещё допивали шампанское и налегали на салат «оливье». После нескольких оперных арий и сцен из балетов пошли выступления звёзд отечественной эстрады. Выступали Эдита Пьеха, Лев Лещенко, София Ротару, Михаил Боярский, Татьяна Доронина, ансамбль «Апельсин», Алла Пугачёва.

Сразу после «Огонька» был показан концерт ленинградского мюзик-холла (правда, без его главного солиста Сергея Захарова, который в это время «парился» на зоне), после чего эстафету подхватили «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» с участием Карела Готта, Клиффа Ричарда, Сдеславы Сосницкой и других звёзд заграничной эстрады.

После нового года начались зимние каникулы. Я еще пару дней провел в Ленинграде, а потом вернулся в Славянку. Начались все те же катанитя на горках, лыжах, санках, снежные бабы и крепости. И снова начались занятия в школе. Я продолжил свою учебу в 7-ом классе. Учился еле-еле на тройки, хотя бывало, и четверки с пятерками получал. Все зависело от настроения. Двойки в основном получал за неприготовленные домашние задания.

Все больше входила в нашу жизнь западная мода. Мы начали отращивать длинные волосы, носить брюки клеш. Вспоминается, также как некоторые ребята из 8 класса, да вроде и из нашего класса несколько человек, решили заняться бизнесом. Они начали продавать в школе иностранную жевательную резинку. Первыми, насколько помню, появились в нашей школе жвачки-сигареты. А запомнил я их, потому что мне их первому и предложили, и я конечно купил. За 50 копеек одна штучка! Резинка по форме имитировала сигарету, и обертка у нее была, как сигарета с фильтром. Они даже в специальной пачке были, как настоящие сигареты. Потом и в пластиках стала появляться резина.

Ребята из школы специально ехали в Ленинград к каким-нибудь гостиницам, где останавливались иностранцы, и выменивали у них все, что возможно на пионерские галстуки, октябрятские и пионерские значки, различные значки с символикой СССР, бюстики и фотографии Ленина. Да много на что.

Иностранцы у нас, в СССР были редкими гостями по тем временам и меняли порой особо интересные наши сувениры даже на новые западные шмотки, которые привозили с собой, но в основном на фирменные пачки сигарет, жевательную резинку, и другие мелочи.

Называлось это занятие «фарцовка», и строго каралось не только школьной администрацией, вплоть до исключения из школы, но и соответствующими органами. Можно было и в колонию для несовершеннолетних попасть, особенно, если у кого-то хоть какие-то иностранные деньги обнаружат. Впрочем, это не останавливало тех, кто уже почувствовал вкус к этому делу.

В школе, если кого-то из учеников заставали жующим жвачку на уроке, «неуд» за поведение ему был гарантирован. Некоторые учителя, аж в рот к ученикам пальцами лезли, лишь бы убрать с глаз долой эту «западную гадость», которая, по их мнению, да и, по мнению многих взрослых, наносила непоправимый вред здоровью советских школьников.

2

Во всем остальном, школьная жизнь текла как всегда, — обычная школьная программа, обычные уроки. Куда-то опять на экскурсии ездили: по дороге жизни, к монументу «Разорванное кольцо», по Ленинградским музеям.

Ну, еще с этого года, для старших классов, и для нас в том числе, начали устраивать танцевальные вечера в школьном спортзале. Кстати, я и приносил на них свой проигрыватель «Лидер» и зарубежные пластинки. Правда, насколько помню, медленные танцы никто не танцевал, — все стеснялись.

Ближе к лету мы с мальчишками начали ходить ловить рыбу на наше водохранилище «плотину», ездили на Ижорскую свалку, в Металлострой ездили на автобусе, в их Дом культуры, кино смотреть, ходили и в наш Дом культуры в Славянке. В общем, все как всегда.

В первые дни летних каникул, наша классная руководитель решила свозить наш класс в Зеленогорск, отдохнуть на пляж. Мы набрали с собой еды, покрывала, чтобы прилечь позагорать, я взял опять же свой переносной проигрыватель, взял пачку грампластинок, и мы дружно отправились отдыхать.

Приехав на станцию Зеленогорск, мы по дороге на пляж, зашли еще в парк аттракционов, покатались на качелях, каруселях. Придя на пляж, разложили покрывала, включили музыку и стали отдыхать. Бегали купаться, валялись в песке, что-то строили, музыка играла на всю катушку. И вдруг в разгар веселья, к нам направился какой-то мужик, отдыхающий с дамой неподалеку. Он подскочил к нам, со всей силы пнул ногой проигрыватель, так что батарейки посыпались и матом обложил нашу классную, что мол, задолбали ваши детки и ваша зарубежная музыка.

Ну, мы поначалу растерялись от такой наглости, а потом, когда этот тип начал нашу учительницу крыть матом, парни не выдержали, встали стеной и поперли на этого нахала.

Уж точно не помню, что мы ему кричали, но в итоге он со своей дамой собрал быстренько все свои шмотки и ушел, а мы, гордые нашей победой продолжили отдыхать. После этой поездки мы все ушли на летние каникулы.

3

Летом, в июле, я поехал вновь, уже по собственной инициативе, в пионерлагерь «Ладожец», где этим летом случилась моя первая, уже более менее серьезная любовь. Об этом я расскажу подробнее, так как это время, я часто вспоминаю до сих пор.

Путевка в лагерь была уже у меня на руках, и в первых числах июля мы с мамой рано утром приехали в условленный день на Финляндский вокзал, откуда нас должны были вести на электричке до станции «Ладожское озеро», а дальше на автобусах до пионерлагеря.

Я уже этот маршрут знал по прошлому году, так что чувствовал себя как рыба в воде. Тут же, на вокзале, встретились друзья и знакомые, с которыми я отдыхал в прошлом году. Мы собрались кучкой, обмениваясь впечатлениями о прошедшем годе. На вокзале собралось много ребят и девчонок, самого разного возраста, от 6 лет до 15. Я попал в этом году во второй отряд. Самые старшие дети были в 1 отряде.

И вот, нас рассадили по вагонам электрички, мы помахали руками из открытых форточек нашим родителям, оставшимся на перроне, и поехали. Время в пути летело не заметно, мы знакомились с новыми ребятами, пионервожатые пытались заставить нас петь всех вместе. какие-то пионерские песни, или во что-нибудь сыграть.

Вскоре мы приехали на станцию и пересев в несколько автобусов, поехали дальше в лагерь. Проехали музей военных катеров, затем монумент «Разорванное кольцо», затем деревню Кокорево и вот, наконец, показались знакомые ворота, которые спешно открывали дежурные по лагерю, увидев нас.

Автобусы въехали на площадь под звуки оркестра, встречающего новую смену, и остановились перед двухэтажным зданием, где размещались кинозал, он же танцевальный зал и столовая на втором этаже. Тут же наши автобусы окружили мальчишки и девчонки, оставшиеся с первой смены на вторую. Мы стали пробираться со своими чемоданами и рюкзаками к выходу и тут я увидел через стекло автобуса ее!

И словно весь мир взорвался! Внезапный обмен взглядами, взаимные улыбки, так как она тоже смотрела на меня. Какое-то непередаваемое чувство узнавания, словно мы уже где-то, когда-то встречались, и странное внутреннее ощущение, что вот оно — пришло! Что жизнь только сейчас и начинается. Кстати, потом Марина Семенова, так звали эту девчонку, призналась мне, что она испытала такие же чувства, когда наши взгляды встретились.

Теперь мои мысли были заняты только ею. Выходя из автобуса и постоянно встречаясь с ее искрящимся взглядом, я понял: все изменилось и теперь все будет совсем не так как прежде. Я вдруг понял, что все мои увлечения девчонками до этого, это так, — мираж, глупость и ничего особенного. Что творилось со мной в тот момент, не поддается описанию. Мне казалось, что я задыхаюсь от счастья. Что я стою на пороге какого-то другого неизведанного прежде мира. Сейчас, глядя на семиклассников, я с трудом могу представить, что вот в таком же возрасте мог испытывать такие сильные эмоции.

Нас построили по отрядам и каждый повели к своему корпусу, где нам предстояло жить целый месяц. Идя в толпе ребят нашего отряда, я все время оглядывался на нее, постоянно встречал ее искрящийся взгляд и улыбку и молился про себя, — хоть бы она оказалась в нашем отряде! Так и случилось к моей великой радости.

4

Наш новый пионервожатый, Александр Александрович, или как мы его сразу стали называть Сан Саныч, с которым мы все познакомились еще в поезде, ввел нас в корпус, который становился на ближайший месяц нашим домом, распределил всех по палатам. Две спальни, большая и маленькая, для девочек и две такие же, для мальчиков. Свои вещи, мы распихали по тесным кладовым, в обоих торцах большого коридора. В этот же коридор, выходили все двери из палат и из комнатушек воспитателя и пионервожатого нашего отряда.

Когда мы немного обустроились, выбрали себе кровати, разложили по своим прикроватным тумбочкам зубную пасту, щетку, мыло, полотенце, нас строем повели на обед. Я, постоянно оборачиваясь, искал взглядом свою новую знакомую, точнее еще не знакомую девчонку, пытаясь поймать ее взгляд, и что было особенно волнительно, все время находил его. После обеда нас вновь повели строем в наш корпус, где собрали всех вновь прибывших вместе и устроили небольшое собрание, где нас всех попросили по очереди немного рассказать о себе, представиться, короче перезнакомили нас.

Здесь я и узнал, что девчонку «мою» зовут Марина, фамилия Семенова, живет в Ленинграде на ул. Парголовской. После этого нам дали время освоиться и я, недолго думая, тут же, во время тихого часа, написал Марине записку и попросил девчонок из ее палаты передать ей. Сейчас уж не помню, что я ей написал, — наверно предложил дружить. Она в ответной записке согласилась.

Вечером, после ужина, в честь открытия новой лагерной смены, в кинозале устроили вечер танцев. Раздвинули и расставили ряды стульев вдоль стен. На сцену вышли музыканты, — ребята немного постарше нас, — вокально-инструментальный ансамбль, как он тогда назывался и танцевальный вечер начался.

Само собой, танцевал я только с Мариной, хоть и почти не умел. На «белый» танец, который объявили почти в самом начале, она пригласила меня, а потом, на все остальные я ее приглашал. Начался мой лагерный роман, который я запомнил на всю жизнь.

5

Лагерная пионерская жизнь отличалась однообразием: утром по звуку горна встаем, идем умываться, затем, строем нас ведут на линейку, обязательно в парадной форме, — у нас была матросская форма с обязательным пионерским галстуком. Потом подъем на флагшток флага пионерлагеря, затем, руководство лагеря доводит до нашего сведения план мероприятий на день, после этого на завтрак.

После завтрака свободное время, потом «полдник», опять немного свободного времени до обеда. После обеда тихий час, потом опять свободное время, или какие-нибудь лагерные мероприятия. Потом ужин, опять свободное время до отбоя и по звуку горна всех гонят баиньки, а пионервожатые наоборот собираются все вместе и… Ну не знаю чем они там ночами занимались.

С этого первого дня и все время, пока находились в лагере, мы с Мариной расставались только на ночь. Даже когда нашему отряду выпадало дежурство по лагерю, мы просили пионервожатого, чтобы нас назначали дежурить вместе.

В свободное время мы с Мариной гуляли по территории лагеря, взявшись за руки, а в дальнейшем и в обнимку, Бывало, частенько убегали купаться втихаря, за территорию, на пляж. Я привез с собой маску для подводного плаванья, вот мы по очереди и ныряли на отмели, а потом валялись на песке, рассказывая друг другу о себе.

6

Конечно, были моменты, когда каждый из нас занимался и своими делами: и у меня были друзья, с которыми я что-то придумывал и у Марины подруги. Мы с мальчишками, убегали за территорию лагеря, в лес и строили какие-то шалаши из веток, переплетая их между собой, а потом приглашали в наши новые дома наших дам: как птицы, — самцы строят гнездо, а потом приводят туда самок оценить работу.

Когда уже прошло пару недель нашего отдыха, все чаще после отбоя, мы с несколькими мальчишками, у которых тоже появились подружки в нашем отряде, вылезали из окна нашей палаты, шли к окнам палат девчонок, — вытаскивали их через окна и шли гулять. Иногда все вместе, а иногда по парочкам. Ночь, одуряющий запах соснового леса и моря, ну пусть озера, но все равно пахло большой водой, свет луны, отражающейся в Ладоге, и обнявшиеся парочки разбредаются туда, где света поменьше, подальше от фонарей. Романтика! Нынешнему поколению прагматиков, наверно этого уже никогда не понять.

Однажды, рано утром, часов в пять, нас разбудил наш пионервожатый и сказал, что мы хоть раз в жизни должны увидеть восход солнца на Ладоге. Мы оделись, и всем отрядом пошли к калитке, ведущей на пляж. И вот, мы спускаемся по лестнице, по крутому откосу к пляжу. Уже поднимается из воды на горизонте оранжевый диск солнца, тут и там стоят обнявшиеся парочки, Мы с Мариной, как всегда вместе, встали так же в сторонке, я обнимаю ее за плечи, она меня за талию и мы наконец-то в первый раз с ней целуемся. Неумело, но так сладко! Непередаваемые и незабываемые мгновения!

Передо мной порой даже сейчас, в сладкой дреме возникает образ Марины. Расплывчатый, неясный, смазанный, но такой притягательный. Я уже толком не помню как она выглядела тогда, но помню наши первые поцелуи. Ее мягкие, податливые губы. Как ее руки обвивают меня за шею, а я обнимаю ее за талию, стараясь прижать ее посильнее к себе… Непередаваемые ощущения!

Помню, еще мы с мальчишками, не далеко от центральных ворот в лагерь, у забора отгораживающего лагерь от пляжа, вырыли в песке, под огромными корнями сосны землянку, в которой помещалось человек шесть. В дальнейшем, мы с девчонками частенько там просиживали все свободное время. В те времена, пионерлагерь был для нас единственным учебником взаимоотношений мальчиков и девочек. Там мы учились целоваться и танцевать медленные танцы и просто общаться с противоположным полом. Нам так хотелось почувствовать себя взрослыми, а где это лучше всего получается? Конечно в лагере, где нет родителей, да и пионервожатые тоже заняты друг другом, после отбоя.

7

Вообще, должен заметить, что в те времена, когда не было разделения на бедных и богатых и все жили в одинаковых условиях, практически все наши мысли зацикливались только на взаимоотношениях полов. Мы абсолютно не задумывались о том, что кто-то из наших подруг или друзей живет в богатых семьях. Мы просто общались. Мы учились любить, как показывают в кино, особенно в индийских фильмах, с песнями и танцами, которые нам показывали в лагере каждое воскресенье. С драками во имя справедливости, и защищая любимых. Мы хотели жить также.

По воскресеньям были киносеансы, а по субботам, в лагере, для старших отрядов устраивали вечера танцев. В общем, жить в лагере было хоть и несколько однообразно, но весело и интересно. Так получилось, что в нашем отряде оказался младший брат одного из гитаристов ансамбля, что играл в лагере на танцах. Он частенько притаскивал в отряд, старенькую полуакустическую электрогитару, на которой и я начал помаленьку учится играть и так мне это дело понравилось, что я в то лето решил, что обязательно научусь играть на гитаре и возможно, когда-нибудь тоже буду играть в ансамбле. Мои мечты сбылись.

В родительский день мы с Мариной уговорили своих родных оставить нас еще и на третью смену. Еще один месяц счастья! Как было от такого отказаться!

Родители согласились, не удосужившись поинтересоваться причинами такой нашей любви к лагерной жизни и нашей с Мариной радости не было предела.

8

Из всех дней, проведенных с Мариной в лагере, очень четко запомнился один. Точнее даже не день, а вечер и ночь.

Каждый отряд должен был сделать свою стенгазету, и как-то так получилось, что этим делом попросили заняться меня, Марину и Лешу, — нашего командира отряда. Наш пионервожатый Сан Саныч, как раз уезжал по своим делам в Ленинград на выходные, и отдал в наше распоряжение свою комнатушку. Заодно оставил нам и свой кассетный магнитофон с пачкой кассет. Кстати тогда кассетники, только-только начали появляться в СССР, в продаже.

И вот мы, после обеда взялись за дело. Рисовали, писали что-то до самого ужина, и после ужина, вновь вернулись доделывать и просидели так часов до 11 вечера. Работы с газетой оставалось еще и на утро, и мы решили: "А что нам по палатам расходиться, мы и здесь переночевать можем", — тем более, что у вожатого в комнатке две кровати стояло. Леша лег на одну, а мы с Мариной на другую, — такой шанс, вместе провести ночь не часто выпадает и мы, конечно, его не могли упустить.

Заперли мы дверь на защелку изнутри и легли спокойно спать. Не подумайте ничего плохого, — легли в одежде! Ну насчет спокойно, это я переборщил, так-как мы с Мариной как раз заснуть были не в состоянии. Леша отвернулся к стенке, магнитофон нам что-то напевал голосом Джо Дассена, Демиса Русоса и группы «Бонни-М», мы с Мариной обнимались, целовались на скрипучей, панцерной одноместной кровати. К утру мы все же, как-то умудрились заснуть…

9

Рано утром, сразу после сигнала «подъем», в дверь нашей комнатки громко забарабанили. Мы, еще ничего спросоня не понимая, открываем дверь, все помятые, не выспавшиеся и видим на пороге разгневанную воспитательницу нашего отряда, которая пытается с ходу оценить обстановку и возможные последствия такой нашей наглости, а из-за ее спины выглядывают любопытные лица наших отрядников.

В общем, скандал был страшный. Спасло нас с Мариной только то, что с нами ночевал Леша, и он клятвенно заверил, что мы не о чем таком даже и не помышляли, а просто засиделись за работой и решили здесь же и поспать, чтобы с утра вновь приняться за работу. Но все равно Марина наслушалась всяких нелестных слов о своей распущенности. Зато среди своих, мы ходили героями, — не каждая пара осмелиться на такое, — вместе провести ночь под носом у начальства!

На следующий день, нас с Мариной все-таки повели на беседу к директору лагеря, кстати сказать, очень понимающей женщине. Она не кричала, не ругалась, а просто объяснила, что такое поведение ее подопечных, за которых она несет полную ответственность, может привести к проблемам и нашему выдворению из лагеря.

В общем, все закончилось для нас хорошо. Правда слух об этом инциденте моментально облетел весь лагерь, и над нами потом еще долго подшучивали пионервожатые из других отрядов, намекая, что мы даже их по своей наглости обставили.

Закончилась вторая смена и на несколько дней, до следующего «привоза» детей у нас в отряде осталось всего несколько человек. Мы ходили в лес за черникой, ходили купаться за территорию лагеря, спать ложились, когда хотели. Впрочем, теперь за нами с Мариной приглядывали более тщательно.

10

Началась третья смена и пролетела она, как один миг. Пришла пора нам с Мариной расставаться. Мы договорились, что сразу по приезде домой, буквально через несколько дней, встретимся с Мариной снова в Ленинграде, у памятника Ленину, возле Финляндского вокзала. И мы действительно потом встретились, погуляли по городу, съездили к Марине, она показала, где живет, потом сходили в кино. Везде обнимались, целовались. После этой встречи мы еще какое-то время переписывались, но в дальнейшем как-то все чувства начали забываться и вскоре мы вообще перестали писать друг другу.

Через год, летом, я со своим другом Генкой Фалевым, еще раз ездил к Марине, надеясь возобновить отношения, но мы так и не решились почему-то позвонить ей в квартиру. Походили вокруг ее дома, даже покричали в окно, а когда она выглянула, мы трусливо спрятались. Так мы и уехали ни с чем.

Да и какие могли быть отношения между питерской девчонкой и парнем из какой-то глухомани. Возможно, я это все сам себе напридумывал, и все наши отношения были более детскими, но мне тогда казалось, что наши чувства очень сильные.

Еще много раз, даже уже в зрелом возрасте, мне снилось во сне, что я опять гуляю с Мариной по территории лагеря, по пляжу. В итоге сейчас у меня в голове реальные события того лета и события в моих снах, так перемешались, что трудно сообразить, что действительно происходило, а что плод моего воображения. Но главное наверно, что я помню Марину до сих пор. Много раз я пытался найти ее в интернете, в соцсетях, но увы.

11

Началась осень и мы пошли доучиваться в наш последний 8 класс. Наши ребята-квартиранты уехали, подарив мне на память свой проигрыватель «Аккорд» с пачкой пластинок. В их бывшей комнате бабушка начала делать ремонт, но я не задолго до этого скопировал на бумажку все английские надписи со стен комнаты, даже не зная, что они обозначают и картинки, которые смог перерисовать, а рисовал я не плохо. Затем все это «народное творчество» я вновь воплотил уже на стенах своей личной комнаты, которую мне незадолго до этого выделила бабушка на первом этаже.

В этой комнате для меня была сделана печка с лежанкой и в дальнейшем зимой, там было так замечательно спать. Там же, я разместил проигрыватель, повесив колонку над своей кроватью (кроме лежанки, там стояла и кровать) и над самым изголовьем прикрепил пластиковые мигающие розы, также оставленные мне студентами на память. Часто я выставлял колонку в открытое окно и включал пластинки «Ролинг Стоунз», «Битлз» и еще что-то. Мне западная музыка очень нравилась и я свято верил, что раз она нравится мне, значит она нравится и всем окружающим.

12

В Колпино, я бывал довольно редко. Ездил лишь несколько раз в травматологию со всякими мальчишескими болячками: то с дерева упаду и получу сотрясение мозга, то лицо обожгу горящей пленкой (она же так интересно капает, когда горит!), то в ногу нож воткну, играя в ножички… Всякого хватало! В конце лета, после возвращения из пионерлагеря, мне вдруг загорелось учиться играть на гитаре после того, как я попробовал на ней играть в пионерлагере. Как раз в это время я узнал, что в Колпинском ДПШ (Дом пионеров и школьников) открылся кружок игры на гитаре. Я уговорил бабушку купить мне гитару. Стоила она, тогда 15 рублей и для нас это было не дорого.

Потом я уговорил Генку Фалева ездить заниматься со мной за компанию и вскоре мы начали ездить в Колпино два раза в неделю после школы. Помимо сумки с учебниками, я нес теперь утром в школу еще и гитару в чехле и на все выпады учителей гордо отвечал, что я езжу заниматься на гитаре. Правда гитара была только у меня, но нас с Генкой это не смущало, — играли по очереди. Когда мы возвращались с Генкой с занятий, выйдя в Славянке из электрички, мы доставали гитару из чехла и по очереди что-то пытались уже брякать, идя по дороге, переставляя аккорды как попало, но все равно что-то типа частушечных напевов получалось, и мы этому очень радовались. Прозанимались мы около двух месяцев но, освоив основные аккорды, так называемые «блатные», перестали туда ездить. Просто надоело наверно. К тому же, я уже купил тогда самоучитель игры на гитаре и был уверен, что и сам смогу научиться, так как ноты я уже выучил занимаясь еще на аккордеоне.

А вскоре, я вдруг узнал от бабушки, что мы должны вот-вот сами переехать в Колпино жить. Бабушка до поры, до времени держала это в секрете и сказала, лишь, когда все уже было решено и все документы оформлены. Наш дом она продала, а участок оставался за нами, но я в дальнейшем его просрал по молодости, о чем потом очень жалел.

13

А еще на нас этой осенью завели уголовное дело. Мы с Димкой и Генкой забрались на дачу к нашей учительнице Катерине Михайловне. Раньше она жила в своем доме в начале Лесного проспекта, но потом переехала, дом снесли, и остался лишь участок и сарай. Вот в этот сарай мы и забрались. И нашли там массу нужных нам вещей: ящик со снастями для подледного лова рыбы, старый велосипед, удочки и еще много чего интересного для нас, мальчишек.

Забрать то мы все забрали, но не подумали о том, что кроме нас, нескольких мальчишек, живущих поблизости, лазить-то по дачам уже некому, — все переехали в город. Вот нас и вычислили за пару дней.

Сначала нас в школе вызвали к Катерине Михайловне поговорить, мы конечно отнекивались, как могли. Затем она заявление в милицию на нас написала и нас начали вызывать на допросы к следователю в Металлострой. Нас спас только наш предстоящий переезд. Дело на нас закрыли. Правда про несколько других дач, в которые мы тоже залезали тогда от нечего делать, так никто и не узнал, слава богу, а что мы только оттуда не перетаскали. То старинный патефон найдем, который еще ручкой заводился, с пачкой древних пластинок, то какую-нибудь лампу красивую, посуду… С патефоном помню, по улицам ходили, благо батареек не надо, чтобы пластинки слушать, подкрутил рукоятку-заводилку и слушай дальше. А вот куда его дальше дели, не помню. Сейчас бы все это продать, как раритет, но, увы, тогда нам ничего этого было не жалко и мы все куда-то благополучно подевали.

14

Была уже середина осени, и мы в спешном порядке начали готовиться к переезду в Колпино. Ключи от квартиры мы уже получили и даже съездили один раз, я мама и мой друг Генка Фалев, посмотреть нашу новую квартиру.

Вокруг нашего нового дома, во дворе, была непролазная грязь и кучи строительного мусора. К парадным дома можно было пройти, лишь по деревянным мосткам. Улицы Раумской ещё не было, как таковой, — ни одного дома. Школы № 404 то же еще не было. Да и самого двора ещё не было. Сразу за нашим домом простирался парк, где спустя много лет построят рынок. Но уже стояли и заселялись дома 18 и 20, по бульвару Трудящихся. Даже не было еще в проекте дома № 50 по ул. Веры Слуцкой, и круглого здания библиотеки, в котором в конце 80-х годов сделали один из самых популярных в городе видеосалонов. Напротив нашего, сорок восьмого дома, через ул. Веры Слуцкой, вообще не было ни одного высотного дома. Был лишь большой пустырь. Застройка этого пустыря начнется лишь с середины 80-х годов и первым построенным там зданием станет АТС (Автоматическая телефонная станция).

Только у Военхота, (сейчас в этом здании находится супермаркет), на месте дома №85 по Веры Слуцкой, стояли несколько трехэтажных домишек и деревянных сараев, где жители этих домов хранили свое имущество. А перед нашим домом, со стороны парадных, только строилось здание детского сада.

Сама наша новая квартира мне в первый наш приезд, очень даже понравилась. Хоть и не большая, но уютная с лоджией, на четвертом этаже, окна выходят на ул. Веры Слуцкой.

Мне в тот приезд так в квартире понравилось, особенно запах новенького отциклеванного паркета, что я уговорил маму, остаться в ней ночевать. Без кровати, без одеяла. Отопление, правда, уже было включено и в квартире было тепло, как мне поначалу показалось.

Мама и Генка уехали, а я… всю ночь мучился, не зная, где бы мне по удобней устроится: то возле батареи на своей куртке пристроюсь калачиком, то в ванне лягу, да и холодно мне стало ночью. В общем, утром, на первом же автобусе я поехал на вокзал, а оттуда домой в Славянку.

Вскоре мы собрали все самое необходимое, кое-что из старой мебели, что-то собирались потом подкупить в Колпино. Большую половину вещей и мебели, мы решили оставить в Славянке, так как в квартиру все бы не вместилось.

И вот, однажды, в один из осенних дней, по моему где-то в конце октября,, к нашему дому в Петро-Славянке, подъехал грузовик-фургон и мы с помощью бабушкиных знакомых мужиков начали выносить из нашего дома вещи и кое-какую мебель и грузить в машину. У меня заранее было собрано все моё имущество: кое-какие инструменты, проигрыватель с пачкой грампластинок, гитара и пачка нот и самоучителей для гитары, аккордеон, на котором я уже давно не играл, полностью переключившись на гитару. Все это я погрузил в машину. В Колпино бабушка с несколькими мужичками уехали разгружаться без меня.

15

Мы уезжали. Это было так странно, но я не чувствовал сожаления. Казалось, впереди столько всего интересного намечается. Я думал, что буду ощущать чувство какой-то потери, ведь в этом доме, в этом посёлке, на этих улочках прошло все моё детство, но нет. Никакого сожаления, а только радость. Сожаление придёт гораздо позже.

Я ходил по опустевшим комнатам, в которых остались стоять только старые металлические кровати, — в Колпино мы собирались сразу купить новые диваны, — да груды старых вещей и мебели, которые мы решили не тащить в новую, городскую жизнь.

Потом, через несколько дней, мы с мамой поехали в Колпино выбирать новую мебель для квартиры. Купили тахту и письменный стол для меня, два дивана для бабушки в ее комнату и для мамы в мою. Купили всю кухонную мебель, стол в большую комнату. В тот же день нам все это привезли и внесли в квартиру грузчики из магазина. Помню, как я собирал этот свой первый письменный стол, установил его в угол, возле огромного, почти во всю стену окна. Разложил по ящикам все свои школьные принадлежности. Над столом повесил две застекленные полки, привезенные из Славянки. Их только недавно моя мама купила и сама притащила их из Питера. На полках расставил книги, положил журналы, так же прихваченные с собой из Славянки. В основном журналы «Моделист-конструктор», «Юный техник», «Радио» и другие. Их я набрал в школьной макулатуре в последние пару лет и ни как не мог с ними расстаться, — там же столько было чертежей и схем. Например, как самому сделать дельтаплан или аэросани, как спаять схему простенького радиоприемника и т.д. Все что я видел в журналах, я обязательно хотел сделать. Точнее мечтал сделать, но руки так и не доходили до реализации этих проектов.

С этого дня я уже окончательно переехал в Колпино и в Славянку в дальнейшем ездил потом, лишь несколько раз со своими новыми колпинскими друзьями. Но это будет уже в следующие несколько лет. Переехав, я начал благоустраивать своё новое жилище. Из Славянки мы забрали только платяной шкаф, тумбочку с телевизором, холодильник, полки и ещё что-то по мелочевке: книги, белье, одежду.

Бабушка плюнула на свои сад и огород, даже не думая возвращаться в Славянку весной, что-то сажать. С прошлой, сельской жизнью она решила порвать окончательно и бесповоротно. Она думала, что в собственной квартире наконец-то, на старости лет, отдохнет от всех забот, а оказалось, что «отдых» в четырёх стенах перед телевизором не для ее деятельной натуры. Она потом ещё пыталась устраиваться на временную работу то в парикмахерскую уборщицей, то в садово-парковое хозяйство города Колпино, но это все было уже не ее. А может она решила обменять дом на квартиру, чтобы мы с мамой потом жили как люди и о себе она уже не думала? Не знаю.

Бабушка даже не подозревала, что этим переездом укорачивает себе жизнь возможно лет на 10-15 и ей остается жить всего пять лет! Без занятий своим огородом и домом ее жизнь в городе потеряла смысл. Она думала, что на старости лет отдохнет от всех сельских проблем: дрова, огороды, перестройка и ремонт дома, но получилось все иначе...

Ну и напоследок вспомним немного о ценах в СССР.

ЧТО СКОЛЬКО СТОИЛО В СССР

Цены времён СССР (после реформы 1961 года).

Для наглядности некоторые примеры зарплат:

1) доцент (с ученой степенью) — 320 руб.

2) лейтенант — 230 руб.

3) судья — 210 руб.

4) старший преподаватель (без ученой степени) — 170 руб.

5) водитель троллейбуса — 140 руб.

6) учитель — 132 руб.

7) бухгалтер в банке — 120 руб.

8) токарь — 200 руб.

Один рубль:

— полноценный обед в столовой;

— поездка на 100 км автостопом (копейка — километр);

— 33 стакана лимонада с сиропом;

— 50 звонков из телефона-автомата;

— 100 коробков спичек;

— 5 стаканчиков «Пломбира» или 10 — молочного мороженого;

— 20 поездок в троллейбусе или на метро;

— 4 буханки белого хлеба (по 900-1000 граммов, а не такие, как сейчас);

— 5 литров разливного молока;

— 20 походов в кино на дневной сеанс;

— 2 бутылки хорошего пива (еще и сдача);

— 8 пачек плохих сигарет (Памир);

— к концу лета можно было купить на базаре 6 кг арбузов или 3 кг дынь;

— 5 походов в мужскую парикмахерскую или баню;

— стоимость суточного койко-места «дикарем» в курортный сезон на юге.

Три рубля:

— обед на 5-6 персон в заводской или школьной столовой;

— обед в ресторане на одного;

— хорошая книга;

— кукла или другая игрушка отечественного производства;

— бутылка нормального вина (типа”Крымского”);

— культпоход в выходной всей семьей, включая перекус;

— пачка импортных сигарет;

— сумма в кармане ребенка, при которой ему жутко завидовали другие дети.

Пять рублей:

— килограмм вырезки на рынке или 2 кило мяса в магазине;

— бутылка водки (с закуской);

— почти что месячная квартплата на семью;

— поездка на такси «с шиком»;

— килограмм очень хороших конфет.

Десять рублей:

— сумма, которую занимали до получки, она же — о которой не стыдно напоминать занявшему;

— универсальная валюта за разные бытовые услуги;

— огромная палка дорогой кооперативной колбасы;

— дорогая техническая или настольная игрушка, типа машинки или бильярда.

Двадцать пять рублей:

— билет на самолет местных авиалиний (например, Ленинград — Москва: 18 рублей);

— кутеж «по полной программе» в ресторане;

— услуги дорогой путаны.

Пятьдесят рублей:

— подростковый велосипед;

— маленькая пенсия;

— стипендия студента-хорошиста;

— профсоюзная путевка в Приэльбрусье на 2 недели — 30 рублей.

Сто рублей:

— билет на самолет на юг (туда и обратно);

— месячная зарплата бедного инженера-выпускника ВУЗа (точнее, оклад в 120 рублей);

— хорошая пенсия.

Конец первой книги