Скорый до Ганимеда

— Вы хоть понимаете, сколько нам жить осталось?

Вздрагиваю. Терпеть не могу, когда ко мне вот так подсаживаются в поезде, что, места что ли, больше нет, начинают разговоры, а вот у меня сын, а вот у меня теща… Очень рад за вас, за вашего сына, и за вашу тещу особенно, только оставьте меня в покое во имя всего святого...

— Вы понимаете… сколько нам жить осталось?

С трудом подавляю вздох, вот только этого мне еще не хватало, сейчас начнется — а вы знаете, что скоро конец света, и спасётся только тот, кто перепишет на нас квартиру...

— Вы понимаете… что как только мы доберемся до Ганимеда, нас не станет?

Меня передергивает:

— Разобьёмся, что ли?

— Да не разобьемся, нас просто не станет.

Ёкает сердце, совсем хорошо, только террориста со взрывчаткой нам тут не хватало...

— В смысле… погибнем?

— Нет, нас просто не станет.

— Но...

—… не понимаете? — он подсаживается еще ближе, хочется прихлопнуть его, как комара, — ну где мы с вами находимся?

— В экспрессе.

— А еще?

— В вагоне.

— А если брать шире?

Фыркаю:

— В космосе.

— Это да, а еще шире?

— Ну, до этого наука еще не дошла.

— Отчего же не дошла, все очевидно… в рассказе.

— Ну, это само собой.

— Само собой? Да вы сами-то подумайте… в рассказе… а рассказ что?

— Что?

— А всякий рассказ рано или поздно кончается, вы в курсе?

— Ну… да...

— И что будет с нами?

— Гхм… ну, лично я еду на Ганимед, чтобы...

—… этого ничего не будет, потому что не будет нас. Потому что рассказ кончится.

— С чего вы взяли, может, я просто сяду в такси, и...

—… а кто про это напишет, что вы сядете в такси? Вот то-то же… так что нам осталось не так уж и много.

— И что вы предлагаете?

— Отлично, вы сразу к делу… обожаю работать с деловыми людьми, я сам, видите ли… неважно. Так что мы можем предпринять? У вас есть какие-то предложения?

— Ну, рассказ можно развернуть в роман, хитро переплести судьбы героев, подстроить пару-тройку аварий, детективное расследование, не обязательно с убийством, не смотрите на меня так, я не собираюсь предлагать себя на роль жертвы… кого-нибудь в кого-нибудь влюбить, тоже, пожалуйста, не меня, хотя ладно, согласен… наполним нашу историю воспоминаниями о прошлом...

— И все-таки она будет не бесконечной...

Он замолкает. Жду каких-то предложений, не дожидаюсь.

Спохватываюсь:

— Я знаю, что делать.

— Знаете?

— Да. Можете не сомневаться, мы не погибнем, глубокая старость нам обеспечена… как и нашим детям, и внукам.

—… что же, друзья мои… — автор смотрит на нас с сожалением, — вынужден сказать вам, что ваша история подошла к концу...

— Кажется, не может быть тишины еще мертвее, тем резче раздается мой голос:

— Ошибаетесь, уважаемый автор, она не может кончиться.

— Ну, друг мой, Орауп, я еще не видел историй, которые не кончались...

— Но вы создали именно такую историю, с чем я должен вас поздравить.

— Отчего же...

— Все очень просто… скажите, пожалуйста, до чего идет экспресс?

— До Ганимеда, естественно.

— А откуда идет экспресс?

— С Земли.

— А где написано, что он идет с земли? Где, уважаемый автор? Вы указали только конечную точку, а где начало нашего пути? Значит, мы сами можем указать любое начало!

— Что вы имеете в виду? Из другой звездной системы? Из другой галактики?

— Я бы взял самую отдаленную точку вселенной. А поскольку вселенная бесконечно расширяется с все большей скоростью, мы не достигнем цели никогда… Наш путь будет бесконечным, и здесь еще будут жить наши дети и внуки...

Мои последние слова заглушаются аплодисментами.

— Пожалуй, надо будет сделать вагоны попросторнее, с многоквартирными каютами, улицами, оранжереями, фонтанами, — добавляет автор, — впрочем, не сейчас, некогда, нас ждут дела… рельсы до Ганимеда замело снегом, их расчищают, а вы в это время найдете в одной из кают труп пассажира, причем, что самое интересное, он даже не зарегистрирован на рейсе… Займитесь этим, уважаемый Орауп...