Тыква

Я могла бы провести монотонную размеренную жизнь в триста лет отлавливая жадных до денег лепреконов, снующих то тут, то там лишь только исчезнет последний луч солнца и зажгутся пустые тыквенные головы. Жаль, что в тыквах внутри нет ничего. Встретить их обитателя было бы равносильно выигрышу в лотерею, да и вообще, я все больше убеждаюсь в том, что это просто легенда. Живущий в тыкве человек… Похоже на бред или чью-то злую шутку. Если даже история и является правдивой, то обитатели волшебных круглых коробок вымерли словно древние мамонты, потому что даже я ни разу их не встречала. Мне кажется, что Тыквенный Бог прогневался на нас и больше не расселяет мужчин по тыквам, многозначительным молчанием позволяя женщинам и дальше ощущать свое падение в грехе, поедая ее. Мальчишек находили везде: в ветвях деревьев, с которых срывали иногда по два-три, в кустарниках и траве; а вот в дынях кое-кто иногда еще появляется.

Никто до сих пор не разгадал тайну появления человека. Почему вдруг ни с того ни с сего в это время и в этом месте зарождается жизнь? Мужчины куда ни шло, а вот женщины — настоящая загадка, так как мы появляемся словно исчадия ада прямой поставкой из земли. Меня например, нашли в яме. В тот день никого вокруг не было, и назвать кого-то папой или мамой я не могла. В итоге я сирота. Везет тем, к кому бежали с распростертыми объятиями, называя дочкой или сыном. Семьи у нас редкость. Главная семья большинства — это супруг или супруга, а дальше по убывающей: друзья, знакомые, соседи. Отношения в браке бывают самые разные: кто-то терпет друг друга стиснув зубы в страхе остаться в одиночестве, кто-то как хорошие друзья. Но есть особые отношения: гармоничные. Последних возможно добиться только придя на поклон к Великому черному Терро, чувствующему всех, кто ходит по его огромному круглому телу. Он говорит, что знает абсолютно всех по пяткам, ведь отпечатки каждого ходящего по земле уникальны, но почему-то всегда имеются четыре одинаковые.

Великий Терро сказал, что пяточки, предназначенные только для меня, живут в тыкве. Вот только где мне их искать, не ответил, потому что снова уснул. Он всегда спит — это его самое любимое дело, и то, что я вообще что-то узнала — чудо редчайшего мастерства.

Да, я ведьма, так же как и все женщины: кто-то больше, кто-то меньше, а я… Я совсем другая история…

Когда я жила с глупым и грубым циклопом, всегда могла баловать себя парочкой превосходных заклинаний. Почему парочкой? Потому, что больше двух раз в неделю я не могла себе позволить так безответственно тратить магию. На работе она мне тоже нужна, так как лепреконов непросто выследить. Только два желания в неделю: я могла понежиться в водах лунной реки, предоставляя уставшие ноги в услужение мелкозернистых озорных жемчужин. Не передать на сколько первокласным и расслабляющим может быть их массаж, легенды о котором до сих пор ходят в народе. Ножки, которые побывали на такой процедуре пятьдесят лет не теряют своих точеных форм. А вот наслаждение благоуханием абсолютно всех цветов планеты, позволяло мне, вдыхая аромат, на целых два дня забыть о семейной жизни, становясь невидимой. Я приходила домой словно опьяненная: голова кружилась, а на сердце была легкость с нотками равнодушия. Как не кричал в гневе краснея мой бывший циклоп, его брызжущие с пеной колкости проходили сквозь меня не задерживаясь. Я исчезала, а он так смешно хватался за воздух, что мне хотелось хохотать от этой картины до слез. Но иногда я позволяла себе на день-два превратить всю округу в весенний цветущий сад. У нас всегда осень, и я ее очень люблю. Как раз таки за новый урожай тыкв, среди которых я ищу те самые родные пятки, и за горящие золотом листья на деревьях. Но триста шестьдесят пять дней осени — слишком много!

С тех самых пор, как Великий черный Терро рассказал о живущем в тыкве человеке, мое колдовство обрушилось против меня: еда подгорала, а вещи в доме начали пропадать с пугающей частотой. Только что я держала в руках чайник, пытаясь налить чай в кружку, он исчезал у меня из рук, и самое интересное, я никогда не замечала этот удивительный момент. Я хотела подмести пол, но веник исчезал тоже. Хотела подвинуть себе стул, но садилась в пустоту, падая на пол, даже еда, которую я хотела положить в рот сбегала с моих рук, словно ее не было вовсе. Как тут не подумаешь о сумасшествии? Но я использовала это в своих интересах, вгоняя циклопа в бешенство. Скорее всего это был кочующий полтергейст, которого ненароком я и вызвала искаженной до неузнаваемости магией. Изгнать его уже было невозможно, потому что я все силы потратила поднимая от сна Терро.

Живущая через два дома кудряшка Меган, с которой мы очень дружны, предположила, что я своей светлой мечтой о гармоничной любви испортила свою магию, всегда текущую во мне розово-голубым потоком. Даже компас в радиусе десяти метров от меня не мог определиться с направлением, путая север с югом. И как мне искать свою тыкву, когда я даже от циклопа защитить себя не могу? Он просто прихлопнет меня как муху. Меган за столько лет дружбы силком запихивала в меня знания, а я и не сопротивлялась, думая, что они когда-нибудь могут пригодиться.

— Женщина должна быть хитрой и иногда шевелить извилинами! Но только иногда, когда твоему здоровью, или того хуже, жизни что-то угрожает! — говорила она, — И сейчас тот самый случай!

Взвесив все «за» и «против», мне пришлось скрипя сердцем заключить договор с одним ничтожным лепреконом, доставшимся мне в двухнедельном мучительном походе со слежкой. С этого соглашения выиграли все: кровожадность моего бывшего была накормлена до отвала возможностью вволю рвать и резать все, что скажет лепрекон, который в свою очередь получил свободу и циклопа, а я наконец, вздохнула спокойно. Конечно же это плохо, но к завтрашней ночи, когда оба переправятся на противоположный берег моря, ненадолго амнистированный вновь засядет в бутылку, так как вслед за ним я отправила светящегося в ночи лунорона, на привязку которого моя магия исчерпала себя до последней капли. Лепреконы глупеют, когда думают только о золоте, не замечая летящий следом предательски светящийся птички. Я закрыла дом, чтобы прибежавший обратно циклоп, понюхав замок отправился на Родину.

Гармония… Слово-то какое! Наверное этот тыквожитель идет ко мне в противовес. Обычно моя магия проникает в любой уголок земли, проходя сквозь тончайшие щели, накрывая меня непробивным щитом, а я сама сижу дома, укутавшись пледом, временами даже с головой. Я не люблю быть на виду, потому что мне всегда кажется, что в такие моменты я голая. И если учитывать мою вышеописанную сущность, да, тыква подходит в самый раз. Ведь она у всех на виду, постучишь — словно пустая. А вот магия: она внутри. Как раз то, что нужно! Вот только где эта тыква? Без колдовства я далеко не уйду… Как же я беззащитна! Словно в первый день жизни!

Хорошо, что за городом живет джин! Он раздает магию от доброты душевной, но ему все равно все носят конфеты высшей пробы, достать которые можно только обменяв носки из нежной овечьей шерсти ручной работы на шоколад гномов. Вязание среди таких же как и я, считается позорной и недостойной работой. Но мне очень нужно. Еле отыскав в одной единственной на весь город текстильной мастерской, я принялась за работу, устроившись поудобней в уже закрытой чайной Меган. Она изредка обращая на меня внимание тихонько посмеивалась надо мной, но когда я расправилась с первой работой, положив теплый беленький комочек на стол, она приподняла брови.

— Видимо тебе очень нужна эта тыква, — сказала она, наконец сменив гнев на милость.

Отпускать меня одну неизвестно куда она не хотела.

С первыми лучами солнца я вышла от нее в направлении дико заросшего леса. Среди деревьев какао мне никто не повстречался, и я прошла чуть южнее, спускаясь к маленькой реке. И как я сразу не догадалась о том, что все гномы поутру собираются у берега недалеко от кофейных плантаций! Обмен произошел гладко, связанные мной носки растащили мгновенно, сопровождая разгоряченными спорами.

Я и не знала, что гномы спят в носках, подвешивая их на деревья, проваливаясь с головой в старательно связанные носочки. Детишки умещаются по два-три, жаль, что взрослым приходилось спать отдельно. Если бы я только знала, то некоторые вязала бы покрупнее. Они щедро отблагодарили меня шоколадом; часть я отложила себе в дорогу, а другую приготовила для джина, что обещал дать мне немного магии.

Наевшись до отвала конфет, все, что он мне дал, так это забавную и своенравную звездочку, горящую маленькой искоркой. Я так надеялась, на нечто грандиозное мечтая о том, что словно по щелчку решу свою проблему, которая принесла в мою жизнь столько бед. Пятиконечная хулиганка иногда путаясь в моих волосах щекотала нежными округлыми лепестками мои щеки и шею, и срываясь с места вприпрыжку манила за собой, совсем как игривый щенок. Чтобы не упустить свой единственный путеводитель, приходилось не сводя с нее глаз бежать следом, ведь звезда такая маленькая, если отстать больше, чем на двадцать шагов, можно вообще потерять ее из виду. В пути я конечно же была ночью. К исходу четвертого дня моя осторожность покинула меня, оставляя наедине с рассеянностью и торопливостью, из-за чего я с ног до головы была черная, даже волосы из сочно-медового цвета превратились в дурнопахнущие грязевые потоки. Утратив свою магию я по невероятной случайности измерила все попадающиеся на пути лужи, пока не провалилась в яму, засев в ней надолго. Хорошо, что путеводная искорка была очень добрая и, сжалившись надо мной решила поступить невероятным способом: она проникла мне в голову, вкладывая в нее свои мысли, подсказывая мне.

— Чтобы выбраться из глубокой ямы нужно осыпать сковавшие тебя стены, — говорила она, и я, доверившись, последовала ее совету.

Обломав все свои ногти я выбралась на поверхность.

Когда все это закончится, я превращу вечную осень в три месяца весны, а еще лучше было бы если бы жители планеты согласились снова перейти к старой доброй традиции с самодвижущимися временами года. Но, это мечта… Законом разрешено колдовать над погодой только на своем участке, и я, конечно же, нарушаю его иногда. Когда накоплю достаточное количество магии, непременно пущу осень, зиму, весну и лето по кругу. Но это мечта…

Синяя бестия держала мою голову только в одном направлении, и это было очень трудно для меня, так как я любопытная до невозможности. Когда нельзя оборачиваться, то как назло хочется сделать это бесчисленное количество раз. Все, что от меня требовалось — это передвигать свое тело. Когда мой путь подошел к концу, солнце, появившись из-за туч стало светить в сто раз сильне, являя миру меня словно черта черной с ног до головы. Хорошо, что глаза по-прежнему остались зеленые, а не красными, как у Великого Терро, иначе все подумали бы о пришествии самого дьявола. Даже бесстыдная искорка внезапно покинула меня, оставляя стоять на дикорастущем тыквенном поле.

Я была голодна. Конфета осталась только одна, но я не хотела ее тратить, потому, что она предназначалась особенному человеку.

Разведя костер я присела погреться, то и дело косясь на соблазнительные шары с гладкой шкуркой цвета трехдневного покойника — туманного бело-голубого цвета слегка оттененного серо-зеленым. Описание не кажется аппетитным, но внутри… Я знаю, что мякоть ярко-оранжевого солнечного цвета. Срезав верхушку самой маленькой тыквы, я надеялась поскорее утолить голод, но на меня оттуда смотрели пара недовольных и немного испуганных глаз.

— Не бойся, я не буду есть тебя, ведь ты редкий экземпляр, — пошутила я, и как оказалось, мое остроумие не оценили.

Выскочив из испорченного убежища, он, недолго думая, проник в другое, лежащее рядом.

— Хм, больно надо! Слишком крошечный! Что я буду делать с тобой? Носить в кармане? Или в шляпе? Питомец мне не нужен!

Грязь, покрывающая мое тело, засохла и начала растрескиваться. Даже мой рот уже не мог нормально открываться как раньше. Спустившись к ручью, я взглянула на себя в отражение и покатилась со смеху. Все было ясно: я просто испугала тыквожителя, так же как и тех людей, что встречались на пути. Магии до сих пор не было, иначе я бы подогрела спокойные воды реки до комфортной температуры, в итоге мыться мне пришлось холодной водой. Это была моя первая ночь, когда я могла заняться тем, чем занимаются все: спать.

У костра было жарко, и я, чтобы выманить ценный экземпляр, подвинула особенную тыкву поближе, положив рядом с собой. Действительно волшебная! Ни окон, ни дверей… Не было даже самой маленькой щелочки. Как же он залез в нее? Я постучала, но ответа не последовало. Мне больше не хотелось беспокоить и без того напуганного человека, пусть пока и маленького роста. Жаль, что он запомнил меня не в лучшем виде.

Перед сном я прильнула ухом к гладкой округлости тыквы, внимательно вслушиваясь в малейшие шорохи. Я не знала что можно делать в таком маленьком закрытом пространстве. Возможно он спал или дрожжал от страха. Во всяком случае, это точно ненадолго, потому, что наутро я отправилась к реке за водой, чтобы полить тыкву вместе с его жителем. Росла она с невероятной скоростью. То ли река была волшебная, то ли моя магия вернулась — неизвестно. Грядка с сухой безжизненной почвой и с огромными трещинами жадно впитывала принесенную мной воду, поэтому поливать пришлось до того момента, когда она уже не могла больше впитывать. Зато тыква по-прежнему неторопливо набирала рост, пока не переплюнула в размерах трехэтажный дом. Кажется я перестаралась… Что будет делать человек, когда проснется? Заблудится в своей же тыкве, которая, кстати, была настолько вредной, что не разрешала мне забраться к ней по побегу на самую вершину. Она щипалась, хлестала меня усиками и листьями, пытаясь сбросить, но с третьей попытки я все же добилась своего. К моему великому удивлению на верху была лестница, ведущая вниз. Комнат было бесчисленное количество, в каждой из которых была белая кровать. Скорей всего это моя вина, ведь тыкву поливала я, поэтому она и отрастила себе столько новых комнат и мебели. Интересно, когда этот человек проснется, он будет ругаться или смеяться надо мной? Что если меня прогонят? Ведь я очень сильно хочу целоваться!

— От такого пристального взгляда только кошмары будут сниться! — поднимаясь с постели недовольно сказал тыквожитель.

Прическа его была такой же как и у меня, после нескольких часов укрощения тыквы.

Теперь я убедилась, что его сон в эту ночь был беспокойным…