Пока связь не разлучит нас...

Утром Колька сказал, что с его телефона можно звонить мертвым.

Узнав об этом, Серый с Витькой сразу оседлали свои велосипеды и уже через десять минут были в городском парке. Прибыв на место сбора, они забрались на вековой дуб, где прошлым летом построили домик, похожий на большой скворечник.

Внутри их убежища царил прохладный полумрак, пахло лимонадом и мятными конфетами, которыми всегда были набиты карманы Витьки, рыжего паренька со щербатой улыбкой. Сейчас он нетерпеливо топтался у дверей и осматривался, желая убедиться, что за время их отсутствия в скворечнике ничего не изменилось.

Стены домика, как и вчера, украшали плакаты с голливудскими актерами и полуголыми моделями. Лица на фотографиях растворялись в темноте, превращаясь в бесформенные кляксы, от чего стены домика походили на пятнистую шкуру какого-то сказочного зверя.

— Если врешь, Колямба, то мы с Витькой тебе всю задницу распинаем! — предупредил белобрысый Серега, усаживаясь на ящик из-под фруктов.

Деревянные коробки в домике заменяли мебель. Маленькие сидения окружали самый массивный ящик, который служил столом, где сейчас лежали затертые вкладыши и мятые карты.

Смахнув все это добро на пол, Колька положил на импровизированный стол черный, весь в царапинах, мобильник.

— Ребзя, я правду говорю! — ответил друг взволнованным голосом. — Утром сегодня, когда на стройке ползал, он из кармана выпал, да об бетон с двадцати метров приложился! Я думал, все — хана! От родителей влетит! Спустился, подобрал — работает! Хоть бы хрен! Одно слово — «Нокиа», кирпич!

— Ага, еще скажи, что после падения у него дар и открылся! — ехидно улыбнулся Серый. — Готовь очко, альпинист!

— Да чего очко сразу! — возмутился владелец телефона. — Не верите, позвоните сами!

— Ну-ну, уже не терпится! Гоголю! Или сразу Ивану Грозному! — ухмыльнулся Витька. — Сам звони!

Помедлив, Колька вскочил на ноги и выглянул в единственное окно домика. Словно боялся, что кто-то мог их подслушать. Яркое июльское солнце почти не проникало в скворечник сквозь густую листву деревьев, от чего тени по углам казались осязаемыми, живыми. Чтобы отогнать неприятное чувство, Серега включил пузатый фонарь, принесенный из дома.

Колька, убедившись, что под деревом никого нет, вернулся к друзьям. В бледном желтоватом свете его лицо казалось восковым, каким-то потусторонним.

— Мне родители неделю назад эту трубу купили! Прошлую-то я разбил, помните? Тоже по строительным лесам ползал, а она вывалилась и на куски разлетелась.

— Да помним, — перебил друга Витька. — Хватить нас мемуарами кормить, показывай уже, как твоя «мертвозвонилка» работает!

Помедлив, Колька взял телефон в руки. Самый обычный аппарат. Черный кирпичик, величиной с ладонь, с прямоугольным экраном и подсвеченными кнопками. Взлохматив от волнения русые волосы, Серега выудил из-за уха маленькую кувшинку и, скомкав в шарик, метко пульнул ее в окно.

Колька все медлил, не решаясь включить свою «Нокиу».

«Разводит» решил Серега, «просто не знает, что делать дальше». С фантазией у альпиниста всегда было туго.

— Ну, включай уже! — гаркнул Витька, и на секунду ребятам показалось, что тени в домике испуганно зашептались.

Колян вдавил большую кнопку на боковой панели. Экран вспыхнул яркими красками, осветив дрожащее лицо мальчика. Показалось, что и глаза альпиниста загорелись вместе с телефоном.

Мгновение, и на экран выскочило меню. Стандартный набор: сообщения, контакты, музыка, видео, фотографии.

— Вот, — Колька открыл меню вызовов. — Здесь появилось специальное поле, вводишь имя и фамилию умершего человека, и телефон сам ему звонит.

— И даже номер не нужен? — позлорадствовал Серега. — Вот ты, Колясик, и прокололся! Подставляй свою тыкву!

— Да, погоди ты! — взвинтился друг. — Я сам не сразу понял! Исчезли из телефонного справочника номера всех знакомых и обратно вписать их не могу! Не сохраняются. Все номера, которые знаю, перепробовал — ни в какую! По ошибке чуть не вбил цифры Ваньки Сухорукова. Помните, его еще весной машина сбила?

Серега отлично помнил, как их одноклассника задавил насмерть пьяный дальнобойщик на КАМАЗе. Помнил, как они всем классом ходили на его похороны. Помнил его веселое лицо, немного раскосые глаза…

Поежившись, друзья кивнули.

— Ну вот, я в это поле, — Колька показал узкую полоску, в которой мигал курсив, — забил его имя и фамилию, без номера. Потом отвлекся и случайно нажал кнопку вызова. И телефон начал вызывать абонента, цифры которого я даже не вписал!

— Гонишь, — тихо, без уверенности сказал Витька, и Серега увидел, как по его изрытому оспой лицу скатываются бусинки пота.

— Мля буду! — ответил друг и тут же вбил «Ваня Сухоруков». — Звоним?

— Валяй, — Серега поймал себя на том, что руки его дрожат.

Колька нажал кнопку вызова и протянул трубку Сереге.

— А че я? — отпрянул друг. — Пусть Витька с ним говорит!

— Вот ты зассыка! — усмехнулся Витька и взял телефон.

Даже на расстоянии двух метров Серега слышал долгие протяжные гудки. Громкие, оглушительные, будто они пытались кого-то разбудить. Например, мертвого одноклассника.

— Признавайся, альпинист, кого подговорил сыграть мертвяка? — злорадно ухмыльнулся рыжий друг. — Витальку из параллели или Жирдяя из своего дома?

Колька ничего не ответил. Напряженно слушал гудки в телефоне, вцепившись пальцами в деревянный ящик, на котором сидел.

— Алло, — произнес звонкий мальчишеский голос на том конце.

Серегу как будто обожгло, от неожиданности он так и подпрыгнул на месте. Голос действительно принадлежал Сухорукову. Он помнил те озорные нотки, с которыми умерший друг пел пошлые частушки. Но это еще ничего не значило! Голос можно и подделать!

— Ванька… это… это ты? — спросил Витек, и голос его заметно дрожал.

— Я. Че надо? — собеседник был явно недоволен, что его потревожили.

Или разбудили.

— Мы спросить хотели, — Витька явно не знал, что сказать, — как… как ты там?

— Нормально, — отозвался абонент на том конце. — Спал. И сны видел. Пока вы не разбудили! Че надо?

Последние слова буквально обожгли уши Сереге, от чего закружилась голова и все вокруг зазвенело.

— Спроси у него, — сказал он, хватаясь за деревянные балки, чувствуя, что голос его звучал как будто издалека. — Спроси, из-за чего на новогоднем балу директриса выгнала нас из актового зала?

Только они с умершим Витькой знали, что их выгнали после того, как друзья схватили за грудь одноклассницу, Маринку Кривошеину. Директриса это увидела и чуть не вызвала родителей. Колян и Витька в тот момент, кажется, пускали петарды за школой.

Рыжий, сжимая трубку побелевшими пальцами, задал вопрос тому, кто ждал на другом конце провода.

— Серега сам что ли не помнит? — сердито ответил голос. — Лапали мы за титьки Кривошеину! Я-то всего мизинцем притронулся, а он всей клешней ухватился. Но выгнали обоих!

Даже в полутьме скворечника было видно, как Серега покраснел.

Колька, до этой секунды молчавший, громко присвистнул. Похоже, он не испытывал страха перед загадочным собеседником, когда спросил:

— Ванька, а спой нам свою любимую частушку!

На том конце громко и с выражением выругались.

— А потом отстанете?

— Отстанем, — пообещал хозяин телефона.

— Тогда слушайте, — абонент в телефоне прокашлялся. — Из-за леса, из-за гор, показал мужик топор! Да не просто показал, его к…

Связь прервалась, не дав собеседнику закончить похабный куплет. Звонкий голос сменили частые гудки.

Витька смотрел на телефон, словно загипнотизированный.

— Не может быть, — шептал он одними губами, а щеки его блестели капельками пота.

— Теперь верите? — спросил Колян.

— Не знаю, — подал голос Серега.

Почему-то вспомнилась Маринка Кривошеина и мягкая грудь под мокрой футболкой. Вспомнилось ее хитрое лицо и гневные крики директрисы. А следом в памяти всплыл маленький закрытый гроб, в котором хоронили Ваньку Сухорукова. И родной брат, которого он не видел уже очень давно.

— Можно еще кому-нибудь позвонить, — предложил Колян.

— Любому умершему? — только сейчас вышел из ступора Витька.

— Ну, не совсем, — неуверенно отозвался хозяин телефона. — Я пробовал звонить и дальним родственникам, и соседям умершим. Много кому. Понимаете, чем больше времени прошло с момента смерти, тем сложнее до покойника дозвониться.

— Пушкину, к примеру, можно позвонить? — спросил Серега, снова взлохматив свои русые волосы.

— Я пробовал, — признался альпинист. — Но почти ничего не услышал, в основном шум и помехи. И будто, это, кто-то далеко-далеко стихи читает.

Серый почувствовал, как по его спине побежали холодные мурашки, покрывая тело гусиной кожей.

— А Шекспиру и вовсе не дозвонился, — закончил друг.

— А, давайте, сейчас Пушкина наберем? — предложил Витька. — На дереве, наверное, связь лучше!

— Набирай, — пожал плечами Колян. — Вводи его имя и фамилию, а потом жми вызов.

Закусив кончик языка, друг склонился над экраном, застучал пальцем по клавишам.

Серега почувствовал, как засосало где-то под ложечкой. Внезапно в домик ворвался ветер, от которого плакаты на стенах зашевелились. На секунду показалось, что актеры и модели сейчас оживут и засмеются над испуганной троицей.

— А почему с Ванькой связь прервалась? — спросил Витька, печатая имя умершего поэта.

— Ну, это особенность такая, что ли, — замялся Колян. — Невозможно долго с ними разговаривать, секунд тридцать-сорок, максимум минуту, не дольше. Потом связь обрывается.

Минуту — именно столько Серега мог продержаться под водой без воздуха. Шестьдесят секунд. Может, мертвые разговаривают, задержав дыхание? Насколько хватит, столько и говорят, а потом отрубаются. Он поежился и перевел взгляд на телефон. Витька уже вбил имя поэта и, нажав кнопку вызова, поднес трубку к уху.

На том конце громко щелкнуло, и все затихло.

— Это что было? — удивился друг.

— Дай посмотрю, — Колька забрал телефон. — Рыжий, вот ты балбес! Как Пушкина зовут?

— Антон Сергеевич? — неуверенно сказал Витка.

— Какой, нахрен, Антон, — нервно хохотнул Серега. — Александр Сергеевич!

Друг ударил себя по лбу.

— Точно! А Антоном звали этого, как его, Некрасова!

Колян фыркнул. Серега засмеялся, громко и заливисто. Его смехом заразился сначала хозяин телефона, а потом и сам Витька. Домик на дереве наполнился хохотом, словно внутри давал концерт сам Петросян.

— А ну прекратите безобразничать! — донесся с улицы чей-то сварливый голос. — Телевизор из-за вас не слышно!

Серега высунулся из окна и сквозь листву, в доме напротив, увидел бабу Клаву, которая топталась на балконе своей квартиры и грозила в его сторону костлявым кулаком.

— Извините! — весело крикнул мальчик. — Больше не будем!

Пенсионерка словно испугалась детского голоса и быстро юркнула в темноту кухни. Серега пожал плечами. Странно, не такой уж он страшный, чтобы от него разбегались.

Солнце тем временем сместилось на запад, и тени в скворечнике будто ощутили себя увереннее, принялись выползать из многочисленных щелей. Свет фонаря начал тускнеть. Видимо, батарейки садились.

— Кому теперь будем звонить? — спросил Колян, перестав смеяться.

— Может, Гуфу? — Серый подмигнул Витьке. — Он, вроде, умер.

Друг показал средний палец.

— Я больше никому звонить не буду! Надо — сами набирайте, — буркнул Витька, обнажив щербатый рот.

— Боишься, что мертвые из телефона вылезут и оставшиеся зубы тебе выдернут? — оскалился Колян. — Теперь-то мне верите?

— Не знаю, — Серега пожал плечами. — Про Кривошеину Ванька правду сказал. Если это и правду был Сухоруков. Мало кто мог тогда нас видеть? Давай, еще кому-нибудь позвоним!

— А кому? — Колька неуверенно зажал трубку в руке. — Я, кстати, забыл предупредить, это, родственникам умершим лучше не звонить.

— Почему? — удивился Витька, закинув в рот сразу две больших конфеты.

Спертый воздух домика наполнился приторным ароматом мяты.

— Подавишься ведь, — сморщился Колян, но друг только потряс головой. — Ну, вроде как, есть поверье, что связываясь с мертвым родственниками, ты впускаешь их обратно в свою жизнь, в свой дом. А этого лучше не делать. В передаче какой-то давно смотрел по Рен-ТВ…

— А почему остальным можно звонить? — не понял Серега.

— Ну, тут другое дело. Чужому человеку ты вроде до фени, с ним у тебя не было никакой связи. А вот умерший родственник хочет вернуться домой, а дороги не знает. А ты с ним связался и разбудил, он благодаря тебе дорогу вспомнит. Утерянную связь восстановит. Понятно?

— Не совсем, — ответил Серега, отгоняя от себя одну навязчивую идею, которая крутилась в голове с момента прихода в домик. — Мне кажется, мертвые как вампиры, дорогу найдут, но главное — их домой не приглашать!

Колян не ответил. Рыжий оглянулся по сторонам, всматриваясь в улыбающиеся лица на плакатах.

— Давай, может, этим позвоним? — Витька указал на актеров и моделей, пытаясь раскусить конфету за щекой.

— А ты знаешь, кто из них умер? — засомневался Колян.

Серега присмотрелся к лицам на фото. Вот лысый из «Форсажа», точно живой, они прошлым летом с ним новый боевик смотрели. Еще есть терминатор, тоже, вроде, снимается. Интересно, а что с Рокки?

— Слышь, парни, а Сталлоне живой?

— Вроде, да, — отозвался Колян. — В «Неудержимых» ведь он играет?

Серега еще раз всмотрелся в потертые лица на стене. Модели совсем еще молодые, красивые, точно не могли умереть, хоть фотографии и старые. Блин, и почему кроме умерших родственников никто в голову не приходит? А им так хотелось позвонить. Особенно тому одному, чью утрату Серега перенес с большим трудом…

— А вот этот? — подошел к плакатам Витька. — Музыкант, кажись. Он точно погиб. И не так давно!

— Витяй, ты кретин! — сказал Колян, увидев, куда показывает щербатый. — Это же Курт Кобейн.

— И что? — не понял друг.

— Он же американец! Ты английский знаешь?

— Неа, — от замешательства Витька даже проглотил конфету целиком и закашлялся.

Серый похлопал его по спине.

— Вот и я не знаю. О чем с ним говорить?

— Тогда, может, нашему, русскому, певцу позвоним? — спросил Серега, кивнув головой на лохматого музыканта в темных очках.

Колян ничего не ответил, только набрал знакомые имя и фамилию, которые в школе были нацарапаны чуть ли не на каждой парте. Яркий экран телефона отразился в глазах друга белыми точками, от чего Сереге на миг показалось, что в друга кто-то вселился. Только на миг, пока внимание не отвлекли длинные гудки.

Казалось, они стали еще громче и настойчивее. Так ведь и будили ребята человека, умершего почти тридцать лет назад.

— Алло, — прошелестел в трубке мужской голос.

От испуга Витька проглотил вторую конфету и снова закашлялся.

— Здраасьте… — неуверенно протянул Колян.

— Чего вам надо? Зачем разбудили? — в голосе не было злости, скорее отстраненность.

— Мы это… хотели спросить у вас… — альпинист замахал Сереге, прося помощи.

— Вам там не скучно? — только и выдавил из себя друг.

— Не одиноко? — спросил Колян дрожащим голосом.

В трубке послышалось какое-то шипение, словно на том конце извивалась ядовитая змея. Огромная змея.

— С чего бы это? Я же не в тюрьме сижу!

— Ну, вы же, это, — Колян взглянул на друзей, те кивнули. — Вы же умерли. Погибли.

— Что за бред? — в голосе слышалось неподдельное удивление. — Я не умер, я сплю, а вы меня разбудили.

Витька, как открыл рот, так и застыл, подобно статуе, посреди домика.

— Вы же на машине разбились, не помните? — осторожно намекнул Колян.

— Не было такого! — теперь в голосе умершего музыканта слышалось раздражение. — Мне снился сон. Я ехал с дачи и врезался в автобус, но все это было во сне. Во сне невозможно умереть, ведь так?

— Так, — прошептал одними губами Серега.

Но собеседник на том конце его услышал. И тихо спросил:

— А вы, ребята, что, смерти боитесь?

Серый почувствовал, как ледяные иглы впились прямо в сердце.

— Дда, — выдавил из себя Колян. — Б-боимся.

— Не бойтесь, ребята, — прошелестел, ставший до боли знакомым и вкрадчивым голос. — Смерть стоит того, чтобы жить, а любовь стоит того, чтобы ждать.

И отключился.

Колян шумно вздохнул.

— Твою мать, — сказал за спиной Витька. — Твою мать.

Ноги вдруг стали ватными, и Серега сполз с ящика на пол, на мятые цветные картонки и холодные медяки.

Так некстати вспомнилось знакомое лицо, до слез лукавая улыбка. И клятва, которую они дали друг другу…

— Колян, зашли телефон, — сказал Серега пересохшим языком.

Друг сразу все понял.

— Серый… не надо.

— Без тебя знаю! — крикнул Серега, и эхо его голоса пробежало по крышам соседних домов.

Показалось, что мир снаружи замер, спрятавшись за непроглядной пеленой тумана, который опускался на вечерний город. «Неужели мы просидели на дереве целый день?», всплыла мысль в голове Сереги, но ее тут же вытеснила другая.

Альпинист протянул ему черную трубку, теплую и мокрую от рук хозяина. Из-за яркого экрана Серый на миг зажмурился. Но секундная слабость только придала сил.

Он ввел имя самого близкого ему человека. Затем ввел свою фамилию. И вдавил кнопку вызова.

Длинные гудки словно ворвались в голову через уши. Оглушительными колоколами гремели в перепонках, заставляя все тело дрожать и зудеть. Но Серега ждал. Терпел и ждал.

Один гудок. Второй. Третий.

— Алло? — услышал он голос своего умершего брата-близнеца.

— Саня? — только и смог сказать Серый, чувствуя, как по щекам покатились соленые слезы. — Саня? Это ты?

— Я, — голос был уставшим и заспанным.

Но родным.

— Саня, Саня — твердил Серега, не зная, что спросить, грязным кулаком растирал слезы по щеке. — Ты, ты помнишь нашу клятву?

— Помню, ёперный театр, — голос будто споткнулся, вспоминая. — Клянусь никогда не оставлять в беде капитана…

— Клянусь, приходить на помощь сей час, — вторил голосу брат.

— Клянусь, быть всегда твоим талисманом…

— … пока связь не разлучит нас, — закончил Серега, больше не сдерживая слез.

Друзья сидели, боясь шелохнуться. В глазах Коляна блеснули крошечные слезинки.

На том конце все стихло, исчезло шипение и помехи. Серый уже подумал, что брат отключился.

— Серега? — вдруг прошептал Саня. — Здесь, без тебя, так плохо…

Серый, чтобы не заплакать, яростно сжал зубы, до крови, до тупой боли в деснах.

— Саня, и без тебя очень плохо! Одиноко! Я весь день…

— Возвращайся, а? — голос брата перебил его. — Возвращайся, ты же можешь?

Серега почувствовал, как внутри похолодело.

— Мама без тебя все время плачет, папа с нами не разговаривает. Вещи твои не могут выкинуть…

Пальцы вдруг стали чужими, перестали слушаться. Трубка выскользнула из руки и стукнулась о деревянный пол.

— Возвращайся, — прошептал голос на другом конце, едва слышно, словно из другого мира.

— Серый, с тобой все нормально?

Друг не слышал вопрос Коляна. Забыл про все на свете. Остался только голос брата. И странная просьба.

Одним рывком он распахнул маленькую дверь, впустив в домик прохладу наступающей ночи. В две секунды спрыгнул с огромного дерева и схватил свою синюю «Велту». Закинул ногу на педаль и помчался в сторону дома. Своего дома.

— Серега, не надо! — кричал ему вслед Витька.

— Серега, вернись! — вторил другу Колян.

Но Серега их не слушал. Друзья уже слезали с дерева, но он знал, что они не успеют его догнать, не смогут помешать. Яростно крутя педали, мальчик спешил домой, к родителям, к плачущей матери и молчаливому отцу.

А в голове все крутилось одно единственное слово. "Возвращайся".

Редкие прохожие с криком отскакивали от стремительного велосипедиста, недовольные кошки испуганно отпрыгивали в заросли лопухов.

Лишь темнота не боялась его. Наблюдала тысячью невидимых глаз, протягивала из кустов свои мохнатые лапы, норовя ухватиться за колеса велосипеда, подползая все ближе.

Он домчался до дома за несколько минут.

Кинув «Велту» прямо на дороге, подбежал к воротам, дернул за ручку.

Заперто.

Но ему же сказали, возвращайся.

Сминая цветы на клумбах, Серега ринулся к окну, от которого по земле стелился прямоугольник желтого света.

Там, на кухне, он увидел родителей. Они сидели за столом и ужинали. Мама нервно теребила зеленую скатерть, а папа отбивал ложкой какую-то неслышимую дробь.

Но к встрече с тем, кто сидел между ними, Серега готов не был.

Прямо посередине, как ни в чем не бывало, цепляя вилкой макароны, сидел его умерший брат, Саня.

Саня, которого вдруг не стало.

Саня, без которого Серега не мог представить свою жизнь.

Брат сидел за столом и что-то говорил родителям.

«Нельзя звонить мертвым родственникам», вспомнил Серый слова друга, «иначе покажешь им дорогу в свой дом».

— Нет, нет, нет, — шептал он, пытаясь достать рукой до окна, постучать и предупредить родителей. — Этого не может быть, не может быть, что я наделал…

Наконец Серега дотянулся до стекла и громко стукнул. Родители вздрогнули, но даже не оторвались от своих тарелок.

А Саня услышал. И увидел.

В глазах близнеца застыл первобытный ужас, словно он лицом к лицу столкнулся с чудовищным зверем.

Как загипнотизированный, Саня встал из-за стола и вышел в коридор. Родители, казалось, не замечали его присутствия.

На крыльце скрипнула входная дверь, и Серега пулей подлетел к воротам.

По ту сторону медленно отодвинули засов, и перед ним распахнулась тяжелая дверца.

— Хорошо, что ты вернулся, — услышал Серега голос брата. — Пойдем, мама с папой тебе обрадуются.

Щурясь от яркого света уличной лампы, Серый сделал неуверенный шаг. Затем еще шаг. И вошел в ограду. Медленно захлопнул ворота.

Где он? Что делает? Почему-то Серега забыл, откуда и зачем сюда пришел. Но он знал, что здесь его ждут. Его пригласили.

Невидимая рука словно стирала воспоминания жаркого июльского дня, оставляя после себя лишь черную пустоту, в которой растворялись все заботы, все страхи.

Улыбнувшись этой пустоте, Серый последовал за братом. Задержал дыхание, шагнув на порог дома, забыл обо всем на свете.

Забыл про телефон, который может звонить мертвым.

Забыл про то, как трогал за грудь Кривошеину, как хоронил друга Ваньку в закрытом гробу.

Забыл про домик на дереве, где его будут вечно дожидаться два умерших товарища.

Колька, которого прозвали альпинистом за то, что он постоянно ползал по строительным лесам, пока однажды не разбился о бетонные плиты.

Щербатый Витька с полными карманами мятных конфет, которые он постоянно совал себе в рот по две, а то и по три штуки. Пока не подавился ими же насмерть.

Забыл даже о том, как прошлым летом поспорил с братом, что сможет переплыть местное водохранилище.

Говорите, человек способен протянуть без воздуха целую минуту?

Серега не протянул и тридцати секунд.