Чёрный рыцарь и белая дева

Группа 3

— Дикая охота? Ты что, веришь в эту доисторическую фигню?!

Презрительный голос Элоди громко прозвучал в тишине комнаты, словно холодным душем обдав троих подростков, сидевших вокруг свечи на полу. По праву старшей она ставила под сомнение любую страшилку, рассказанную тихим голосом в темноте октябрьской ночи, и потом долго высмеивала всяческие несостыковки в басне рассказчика. Элоди уважала исторические факты. Страшилки же, по её личному мнению, — просто детские истории. В семнадцать лет быть ребенком уже стрёмно, вот поэтому она и опускает постоянно этих малышей.

— Ты бы тоже поверила, если бы видела! — упрямо возразил Микаэль, отпивая из банки «Ред Бул». Глаза его возбужденно блеснули, скорее всего от того, что банка была уже третьей, а мальчишке исполнилось всего тринадцать. Элоди поморщилась — не надо было разрешать им энергетик, лучше бы сок пили, глядишь, и спать бы уже пошли. И не болтали бы всякую чушь!

— А ты что — видел? — сделав ударение на последнем слове, насмешливо спросила Элоди.

— Мой дед видел! — гордо ответил Микаэль. — Еле жив остался!

— Мика, чепуха это всё, — нерешительно отозвалась старшая из близнецов, глазастая и быстрая Инес. — Мало ли что старый может наплести…

— Дед не врёт! Даже сказал, где это было! На могиле грешницы с младенцем!

— Опять страшилки, — поморщилась Элоди. — Невинные загубленные сиротки и все такое…

— Что за грешница с младенцем? — заинтересовался Исмаиль, поспешно глотая остатки «Ред Була» и пожирая Мику взглядом.

— Одна девчонка, что в начале века родила ребёнка, а была не замужем, — начал рассказывать Микаэль. — Родители узнали и хотели забрать младенца, чтобы оставить в лесу на растерзание волкам. Но девушка убежала вместе с ребёнком, задушила его и повесилась на старой осине!

— Ну и дура! — подытожила Элоди, зевая.

— И с тех пор каждый год дикая охота гонит душу некрещёного младенца по лесам и полям, а мать обращается в волчицу и воет под осиной, умоляя оставить ребёнка в покое!

Подростки слушали байку с горящими глазами и, кажется, даже не дышали. Элоди поморщилась:

— Да ерунда всё это! Никакой осины наверняка в помине нету, и могила легенда!

— А вот и есть! — вскинулся Микаэль. — Хочешь, покажу?!

— Сейчас? — загоревшись, подался к нему Исмаиль. Его сестра, более рассудительная, но такая же бесстрашная, поддержала близнеца:

— Это недалеко отсюда? Сколько времени идти?

— Вы чокнулись! — вспылила Элоди. — Ночь на дворе, холодно, а вы собрались в чистое поле искать несуществующую могилу…

Через десять минут все четверо уже вышли из дома, тепло одетые и вооружённые фонариком и мобильными телефонами для освещения. Совладать с малолетками Элоди было не под силу, и она решила идти с ними, чтобы хоть не потерялись.

Добрались на удивление быстро. Мика уверенно вёл их на выход из городка и уже через пятьсот метров после таблички с перечеркнутой надписью «Эртзель» остановился на распутье дорог:

— Вон, видите дерево? Там!

Могила была старой. Очень старой. Собственно, если бы не покосившаяся ржавая скамейка и не потемневший от времени и непогоды, наполовину вросший в землю, могильный камень, место погребения согрешившей девицы можно было бы запросто не найти. Трава по пояс наглухо закрывала этот клочок земли коротким северным летом, но сейчас, в конце октября, железная конструкция в виде грубых перекрестий из сваренных между собой прутьев виднелась издалека под старой, покорёженной невзгодами осиной.

Микаэль, держась поодаль, сообщил:

— Вот она — могила грешницы и её ребёнка!

— Да уж, — буркнула Элоди. — Родственники совсем не ухаживают за ней.

— Так сколько лет уже! — простодушно выдал мальчик. — В прошлом веке она убилась! Какие там родственники…

Элоди неспешно приблизилась к скамейке, провела пальцами по камню, нащупывая невнятно написанное имя девицы. Шершавый могильник оказался неожиданно тёплым и приятным. Элоди погладила камень и вскрикнула — что-то больно укололо её. Слизнув каплю крови, Элоди попыталась рассмотреть ранку, но вздрогнула от неожиданности, услышав незнакомый голос:

— Грешница укусила?

Насмешливая интонация заставила её нахмуриться и взглянуть в сторону голоса. Высокий парень в чёрном стоял, прислонившись к осине, хотя Элоди могла поклясться, что несколько секунд назад здесь было только их четверо.

— Занозу посадила, — хмуро объяснила она, пытаясь разглядеть незнакомца. Это оказалось нелёгкой задачей — огни городка практически не освещали местность, а луна как раз скрылась за облаками. У парня были длинные прямые волосы, спадающие на плечи, плащ, как у вампира Спайка, и бутсы, прячущиеся под штанинами джинсов. Щёлкнув зажигалкой, таинственный супергерой очень удачно закурил, что позволило Элоди разглядеть смуглое лицо с резкими чертами, тёмные синяки под большими блестящими глазами и поперечные морщины на высоком лбу. Старый уже, пренебрежительно подумала она, но невольно залюбовалась его мужественным лицом.

— Кто ты? — вырвался неожиданный для неё самой вопрос, и парень бросил между двумя затяжками:

— Роланд.

— Элоди, — представилась девушка и кивнула в сторону затихарившейся компании. — Это Микаэль и близнецы Инес и Исмаиль.

Парень прищурился, внимательно разглядывая подростков, и хищно улыбнулся, потянув носом:

— Ммммм, некрещёное мясо!

— Я крещёный! — испуганно пискнул Мика, двумя руками хватаясь за крестик под свитером. — Я даже в церковь хожу… Иногда…

— Эти двое! — еще шире осклабился Роланд. Близнецы переглянулись, и Инес с вызовом ответила:

— Мы исповедуем ислам!

— Басурмане!

Элоди обошла ограду, приближаясь к Роланду:

— Что ты здесь ищешь?

— Элоди, пошли отсюда! — жалобно позвал её Микаэль. — Могилу видели! Пора домой!

— Завтра ночь Самайна, — не обращая внимания на выкрики, ответил на вопрос Роланд, долгим щелчком выбросив окурок в траву. — Выбираю дорогу. Слейпнир давно не бежал, не хочу завести его в болото.

Элоди завороженно слушала его спокойный голос, подходя всё ближе. Парень уже не казался ей ни старым, ни непонятным. Он был интересен, спокоен и нетороплив, эти черты всегда нравились ей в юношах. Элоди хотелось познакомиться поближе, и Роланд наверняка заметил это.

— Приходи сюда завтра после заката солнца, — серьёзно сказал он. — Покатаемся. Поохотимся.

— Приду, — ответила Элоди.

Роланд коротко улыбнулся и пошёл прочь, запахнув полы плаща. Вскоре от дороги послышалось хриплое урчание мотора, взревел движок мотоцикла и начал затихать, удаляясь.

Весь день Элоди готовилась к традиционной хэллоуинской мекке — вымоганию конфет у соседей вместе с весёлой группой друзей, переодетой в разных страшных персонажей. Конечно, и Мика, и близнецы были с ней, шумно споря по поводу макияжа и костюмов. Вчетвером они выбрали свой имидж и, похоже, все были довольны. Микаэль натянул маску вампира и завернулся в длинный чёрный плащ со стоячим воротником. Инес стала ведьмой, а её брат — смертью с длинной бутафорской косой. Но эффектнее всего оказался костюм Элоди — люди, открывая входную дверь, на секунду пугались, а некоторые даже хватались за сердце. В белой рубашке до пят (позаимствованной в старинном бабушкином сундуке) и с распущенными светлыми волосами, она накрасилась под страшного призрака утопленницы. Обвела синим и чёрным глаза и губы, напудрилась белой пудрой тётки и даже поприкалывала заколками обсушеные пучки водорослей из городского пруда.

Благодаря костюму количество конфет и шоколадок неумолимо росло в её корзинке, но Элоди быстро начала скучать. Ближе к полуночи она оставила веселящихся друзей и незаметно улизнула по направлению к дому. Неожиданно вспомнилось вчерашнее обещание придти к могиле на свидание с готическим байкером. Здравый смысл подсказывал ей топать домой, но разве можно быть здравомыслящей, думая о потрясном парне?

Как Элоди оказалась на окраине города, ей самой было непонятно. Вокруг стояла угнетающая тишина, не слышно было ни шума детей, ни обычных звуков ещё не спящего города. На старой осине не дрожал ни один листочек. Элоди медленно приблизилась к могиле. Роланд был у дерева. Стоял, как и в первый раз, скрестив руки на груди, в том же длинном полу-пальто полу-плаще, и на лице его играла довольная усмешка.

— Пришла?

— Как ты догадался? — попыталась съязвить Элоди, но Роланд серьёзно ответил:

— Я тебя позвал.

— Почему?

Роланд оторвался от ствола дерева и подошёл ближе. От него веяло холодом, тёмные глаза, завораживая, смотрели в самую душу. Элоди поёжилась. В ней боролись противоречивые чувства: с одной стороны её тянуло, как магнитом к новому знакомому, с другой — животный страх поднимал дыбом волоски на всём теле.

— Потому что ты мне нравишься, — тихо произнес он, приблизив лицо к её лицу. В тишине странной ночи это прозвучало зловеще и несколько киношно, но Элоди была уже во власти его взгляда. Раньше она только хмыкала, читая в легкомысленных книжках фразы типа «Беатрис не могла сопротивляться притяжению Уэйна, она пошла бы за ним на край света, только чтобы видеть его прекрасные чёрные глаза!» Теперь же дурацкий литературный оборот стал вполне оправдан для неё. На край света? Да ради бога! Сейчас же, немедленно!

Роланд взял её за руку. Элоди, как зомби, последовала за ним к мотоциклу. Кажется, такие машины называют чопперами. Удлинённая рама, далеко выдающееся переднее колесо, подставки для ног, кожа и хром… Мотоцикл привораживал, как и его владелец, но не только своей необычностью. Рога на огромном черепе служили рулём, а передние фары светились красным в пустых глазницах. Чудовище, а не мотоцикл!

Но на этом сюрпризы Самайна не закончились.

Если глаза чоппера были таки искусственные, то вторая пара зенок, светившаяся в темноте тусклым багровым сиянием, оказалась живой. Огромный поджарый чёрный пёс медленно встал навстречу Элоди. Острые длинные уши локаторами повернулись к ней, сухие тонкие губы приподнялись, обнажая внушительные кинжалы зубов, и собака угрожающе зарычала, всем телом выражая недовольство от присутствия постороннего человека. Элоди помертвела, невольно отступая за спину Роланда, но тот только коротко махнул рукой в сторону пса и сказал одно лишь слово на непонятном языке:

— Lugnt!

Молосс неохотно, но быстро подчинился, усевшись рядом с чоппером.

— Это Сварт. А мотоцикл Слейпнир. Садись!

Это было сказано тем же властным тоном, что и собаке, да так, что Элоди невольно подчинилась, выпустив корзинку с конфетами и неловко взобравшись позади Роланда на седло.

Рывок стартера, рёв мотора. Белеющие от усилия пальцы впиваются в одежду впереди сидящего. Только бы не упасть, только не упасть… Небо прорезает неожиданный зигзаг молнии, и гром тонет в звуке выхлопной трубы. Гроза прямо над головами, а Роланд смеётся, запрокинув голову. Чоппер срывается с места. Чёрный пёс следует за ним по пятам. Элоди уже мокрая от липкого страха, но не смеет даже пикнуть. Ветер треплет её волосы, грозя сорвать их с головы. В тонкой ночнушке холодно. Всё не так! Всё должно быть по-другому!

— Ну как?

Голос Роланда долетел до неё словно из прошлого, далёкий и искажённый. Элоди мужественно кивнула, крича:

— Ничего!

— Хочешь быть моей спутницей?

— Зачем?

— Мне НУЖНА спутница! — веско ответил Роланд. Элоди вспомнила его красивые блестящие глаза, сильную властную руку и невольно сглотнула слюну — да, именно о таком парне она мечтала, именно такой нужен ей! И ответила, прижимаясь щекой к его спине:

— Хочу!

Ужасающий раскат грома словно скрепил печатью её согласие. Элоди вздрогнула, цепляясь за живот байкера, и вдруг поняла, что именно не так.

Нет стука сердца. Нет движения грудной клетки. Нет дыхания.

Сильная властная рука? Холодная. Блеск тёмных глаз? Ледяной.

Он не живой! Покойник, зомби, халф-лайф… О Господи!

— Поздно! — расхохотался Роланд, словно прочитал её мысли. — Ты согласилась!

Новый раскат грома заставил Элоди мелко дрожать:

— Кто ты?

— Роланд, предводитель Дикой охоты!

В рёве моторов отовсюду вынырнули другие чопперы и байки. Красноглазые чёрные псы вырвались вперёд и теперь неслись плотной стаей, словно не касаясь лапами дороги. Элоди в ужасе глянула вниз — дороги не было. Охота мчалась по воздуху.

— Вы… Мёртвые! — в отчаяньи прокричала она в ухо Роланду. — А я живая!

— Это легко исправить, honung!

Рывок не ожидавших подлости пальцев, толчок — и Элоди с пронзительным визгом летит в черноту ночи. Короткий полёт наполняет её ужасом. Плеск воды оглушает, ледяные обьятья отнимают дыхание. Склизкие цепкие водоросли, словно признавая собратьев в её волосах, опутывают руки и ноги, тянут в глубь илистого пруда. Элоди не может бороться, ужас отнимает желание жить. В лёгких больше не остаётся воздуха. И она сдаётся…

Неведомая сила тянет её вверх, освобождая из плена грязной, густой от ряски воды, с громким чавкающим звуком. Элоди поднимается к мотоциклу в воздух — беспомощная, безвольная, мокрая кукла, и Роланд хватает её, помогает сесть позади. Странно, но его ладони теплы и живы! Так не бывает, это сон!

Элоди пытается вдохнуть, но не может. Ей это уже не нужно. Страх ушёл, оставив место безотчётной нервозности. Не сон, о нет! Она умерла, утонула, воспроизвела в реальности свой костюм.

— И что теперь? — тихо произнесла она, приближая губы к уху Роланда. Он обернулся, со смехом целуя её:

— Теперь мы всегда будем вместе, honung!

Улюлюканье байкеров, лай адских собак и рёв моторов: всё слилось воедино, словно провозглашая союз двух мёртвых влюбленных. Элоди крепче обняла Роланда, закрепляя в собственном сознании свершившееся. Она спутница предводителя Дикой охоты! Да, так и должно было быть, ведь он — именно тот, о ком мечтало её сердце уже давно.

Гром и молния прорезали ночное небо одновременно, и звонкий девичий голос перекрыл всю эту какофонию:

— На охоту за некрещёными душами!

Роланд, смеясь, резко выкрутил руль рогами по направлению к осине:

— Ату!

Элоди заметила движение в траве и задрожала, уже не от страха, но от возбуждения — фигурка обнажённого ребёнка с визгом улепётывала от орды мотоциклов. И перекрывая грозу и рёв моторов, в ночное чёрное небо поднялся протяжный глухой вой. Всё как и рассказывал Микаэль! Псы ощерили пасти, с нетерпением оглядываясь на хозяев. Роланд привстал в седле:

— Ату их, ату! Jakten startade!

Со свистом и гиканьем Дикая охота неслась вперёд, вихрем срывая с деревьев последние жёлтые листья. Белая дева с чёрным рыцарем во главе…

Газета «Вести Север-Па-де-Калэ»

В пруду близ небольшого городка Эртзель 2 ноября было найдено тело парижанки семнадцати лет, приехавшей к родственникам на каникулы Всех Святых. Следов насильственной смерти не обнаружено. Предполагаемое самоубийство решительно отрицается родителями и друзьями погибшей, по их словам — вполне адекватной и не имеющей ни малейшего повода, вплоть до вечера Халлоуина. Ещё одна загадка праздника Самайна? Полиция продолжает расследование.

__

Lugnt — тихо!

Honung — дорогая

Jakten startade — охота началась!