Легенда о лесной купели

— А я и говорю истинную правду, святой отец, — произнёс заплетающимся языком Кнут, когда они вывалились из харчевни. — Вот вам крест. Было такое дело, было. Мой господин, однажды нанявшись, решил, что как только съестные запасы иссякнут — службе конец. Сказал и сделал. Отсидевшись дома, уплёл один целого оленя за три дня.

— За три дня? Целого оленя? Быть не может!

— Ну, не целого. Кости-то остались.

— Напился и несёшь всякую околесицу.

— Да вы тоже, святой отец, любитель… Отдохнуть.

— Все мы грешны, — печально выдохнул священник и поднял взгляд к небу.

Тёмный бархатный полог расстелился над миром. Стало холоднее. Уже появились первые звёзды. Светила, словно умытые дождём, казалось, горели ярче и пронзительней. Чудилось, будто они пели в прохладной выси.

Отец Патрик шумно втянул ноздрями воздух. Голова звенела, как пустой чугунок.

— Идёмте, святой отец.

— Куда?

— Ко мне домой.

Они поплелись по горбатой узкой улочке.

— И то верно. Что-то я нынче уморился. Далеко ли идти?

— Близко.

— Как же. И всё ты врёшь, сын мой, — устало ответил монах.

— Неужели всё. А то, что ночь эта прекрасна — ложь? Посмотрите на звёзды, как они мерцают. Говорят, такие божественные звёзды встают над лесной купелью.

— Да чтоб твой язык отсох! — гневно сказал отец Патрик и перекрестился. — Слышал я о лесной купели. Сколько слухов бродит, да всё народ суесловит. Нет никакого озера, а еже ли и есть, то простое оно. Обыкновенное. Таких в лесах много.

— Откуда вы знаете, святой отец? Вы там были?

— Огради меня господь от этого. В лесах только нечисть да разбойники обитают.

— Вот вы говорите нечисть, а сами в волшебное озеро не верите, — съязвил Кнут.

Отец Патрик остановился, пытаясь внимательно рассмотреть попутчика и вспомнить, как его зовут. Однако хмельное зелье сыграло с ним злую шутку. Недавний знакомец то будто проявлялся, то вновь уходил в тень. Казалось, вот-вот человеческие черты проступят, но они искажались, смазывались и словно утопали в чёрной туши. Тёмное пятно вместо лица. Дурное предчувствие как стальной молоточек застучало в голове. Не так прост этот смерд. Поймал он на слове. Действительно, нет у святого отца веры в исцеляющие свойства озера, а про нечисть сказал. Так как же? Есть оно? Все говорят, что сатана охотится за заблудшими душами, да душами, что отлучены, и есть только одно верное спасение — бежать в лес, если смелый. Надо двигаться всё время на север, никуда не сворачивая. Не важно, где зайдёшь в лес, всегда выйдешь к купели. Окунись в воды озера, и грех смоется, а тёмное воинство, что устроило охоту за твоей душой останется ни с чем. Отец Патрик смеялся над суеверием, но порой за кружкой эля подумывал: «А может, так оно и на самом деле. Вдруг лесная купель есть? Ведь она господне чудо? Господне. Бог ведь всегда даёт возможность душе спастись? Да. На то и озеро». Но когда кто-то упоминал о том волшебном месте в лесу, клял болтуна на чём свет стоит, убеждал, что только тёмные люди верят в подобное. Но чем больше отрицал, тем больше хотелось надеяться, что оно существует. И почему желание поддаться иногда искушению завладевало им, монах не мог понять.

— Что с вами, святой отец? — голос попутчика вывел из задумчивости.

— Устал я. Сколько ещё?

— Да тут рядом уже. Идёмте. Телегу вон видите?

— Это и есть твой дом? — усмехнулся отец Патрик.

— Давайте отдохнём с дороги.

— Да, не мешало бы.

Когда они дошли до телеги, монах неуклюже боком заполз на солому, грузно перевалился на спину и захрапел. Кнут остался на месте. Он ждал, осторожно дыша, вдыхая прохладный воздух, смешанный с кислой вонью и запахом волглого сена, вглядывался во тьму, ловил каждый шорох. Вот впереди закачалось жёлтое маслянистое пятно, послышались вкрадчивые шаги. К телеге подошёл человек с фонарём. Не обращая внимания на Кнута, он поднял фонарь над головой и рассмотрел спящего отца Патрика.

— Не плохо. Ещё одна заблудшая душа? — саркастически изрёк человек. — Теперь посмотрим, что это за лесная купель. Вези его ко мне. Да осторожней вези. Смотри, чтоб не пробудился.

— Да господин.

Отец Патрик и не думал просыпаться. Винные дух так цепко впился в сознание, что монах лишь изредка стонал, ворочался с боку на бок, но не слышал и не чувствовал, что происходит вокруг. Он был во власти призраков. Ему снились тени, блуждающие по городу, одна из них преследовала его, пыталась говорить, но ни слов, ни смысла святой отец не выудил из сновидения. Голова продолжала болеть, будто раскалёнными ножами царапали её изнутри. Наконец, ему с трудом удалось разлепить веки. Лишь тьма повсюду и в глаза будто песка насыпали. Отец Патрик проморгался. Он заметил светлое синее пятно справа, которое ползло вверх, но каждый раз срывалось. Монаха затошнило. Он прикрыл веки, борясь с приступом. Скрип двери привлёк внимание. Он повернул голову и стал жадно всматриваться. В проёме появился силуэт мужчины. Незнакомец держал в руке фонарь. Лицо его, жёлтое как воск, было похоже на маску.

— Приветствую вас своём доме, святой отец. Не откажите в гостеприимстве. Отдохните.

Монах попытался подняться. Непонятно откуда взявшийся страх завладел им, когда знатный господин приблизился. Теперь можно было разглядеть лицо незнакомца.

— Я вас знаю? — испуганно спросил отец Патрик.

— Вы слышали обо мне, святой отец. Собственно, как и я о вас. Меня зовут сэр Элдон.

— Сэр Элдон?

— Да, но не стоит опасаться за свою жизнь. Слухи о моей кровожадности сильно преувеличены, — спокойно произнёс хозяин дома.

В его внешности, в тембре голоса, манере произносить фразы была уверенность, он не пытался напугать собеседника, поработить страхом, но почему-то когтистые лапы ужаса не хотели отпускать отца Патрика.

— Что вы от меня хотите?

— Ах, бросьте, святой отец. Вы будто разговаривайте с разбойником, — разочаровано произнёс сэр Элдон. — Я был о вас лучшего мнения.

Он развернулся и повесил фонарь на крюк. Теперь хозяин стоял спиной к постели, его силуэт задрожал в жёлтом нимбе. Молчание длилось вечность.

— Через пару часов начнёт светать, — продолжил сэр Элдон. — Я отправлюсь к лесной купели. И не важно, что вы подумали сейчас. Спросите: зачем мне туда? Я хочу просто найти то озеро. Убедиться, что оно существует. И вы пойдёте со мной.

Хозяин развернулся и приблизился к монаху. Тот удивлённо произнёс:

— Но зачем? И почему я?

— Но неужели вы думаете, что я могу обратиться к любому священнику и подговорить его. Нет. А вот вы, святой отец, как никто подходите. Из-за буйного нрава и несговорчивости лишились постоянного пристанища, странствуете, да и…

Сэр Элдон задумался. Он сосредоточено рассмотрел отца Патрика. Холодок пробежал по спине монаха.

— Соглашайтесь, святой отец, — тихо сказал хозяин.

— Думаете, я…

— Да. Вы сами хотите попасть на то озеро. Ваши обличительные тирады я слышал не раз, но в душе вы питаете мечту увидеть лесную купель. Не отпирайтесь. Мне всё известно.

— Но какова моя роль?

— Хорошо, вы уже приняли предложение. А роль, святой отец, простая. Я верю в силу своего меча, но в мире есть то, что подвластно лишь богу. Вы его проводник. Ведь всякое может случиться в дороге.

— Не верю ни единому слову.

— Ваше право, но без вас мне не обойтись.

— Я подумаю.

— Только недолго.

— Не понимаю, зачем такие сложности? Привезти вопреки моей воли сюда и предлагать паломничество к озеру.

Сэр Элдон ничего не ответил. Он снял с крюка фонарь и покинул комнату.

Отец Патрик не мог уснуть. Мысли не давали покоя. Ему льстило доверительное отношение хозяина дома. Фраза «без вас мне не обойтись» трепетала в сознании и, как птица, сладко пела: «Соглашайся». Теперь монах сомневался в кровожадности сэра Элдона, спокойный и уверенный его тон загипнотизировал, и хотелось поддаться на увещевания. Согласиться? — Да. Но что-то было в этом подозрительное, будто сэр Элдон не договаривал. Просто увидеть лесную купель? Любопытство? Нет. Тогда что? Одни подводные камни. Стоило зазеваться и ты напорешься на острые края. Убивать хозяин монаха не собирался, да и зачем? Бессмысленно. Кроме того, возможностей сделать это было предостаточно. Тогда что? Отец Патрик не нашёл веских причин зачем сэру Элдону нужно увидеть лесное озеро.

***

Разноцветный ковёр из палой листвы по утрам хрустел под ногами путешественников. Холодный воздух пах мокрой корой и прелью. Двигаясь на север, они на второй день вышли к лесной поляне. К этому времени осеннее солнце миновало зенит, скрылось за деревьями и, будто оцарапавшись о ветки, стало наливаться алым цветом.

— Кнут, разводи костёр, — приказал сэр Элдон.

— Да господин.

— А я осмотрю окрестности.

Сэр Элдон достал из кожаного мешка ещё один — небольшой и, взяв его с собой, скрылся в зарослях. Отцу Патрику показалось, что ткань того мешка была в тёмных пятнах, и эти следы ему напомнили… Нехорошее предчувствие холодной иглой кольнуло в сердце. Он подкрался к мешку и стал рыться в нём. Пальцы натыкались на разные предметы, но вот монах нащупал что-то мокрое на дне. Одёрнув руку, он посмотрел на ладонь, она была испачкана чем-то бурым и липким.

— Э, святой отец, нехорошо рыться в чужих вещах!

— Молчи, сын мой. Может, я сейчас спасаю наши жизни. Что это сэр Элдон не договаривает? Как воды в рот набрал. Вот, смотри, — он показал испачканную руку. — Это кровь.

— Ну, и что? — спокойно произнёс Кнут, забрав кожаный мешок у монаха. — Возможно, сырое мясо лежало.

— Конечно, господину виднее и ты…

— Послушайте, святой отец. Похоже, вы ума лишились. Странно себя ведёте. Нет бы спросить, так все два дня подряд вы угрюмо молчали.

— Сколько нам ещё быть в пути?

— Вы согласились, святой отец, пойти с нами до лесной купели, так? А это дело не скорое. Ведь знаете, наверно, о первом крестовом походе до Иерусалима, когда ещё его не рыцари совершали. Люди шли и шли, они считали, что желанный город рядом, и когда вдалеке обозначались каменные стены, спрашивали у встречных: «Ни это ли Иерусалим?» «Нет», — отвечали. Воображение нарисовало им упрощенное представление о мире. Виделся он маленьким, а оказалось, что огромен. Так и лесная купель, вряд ли она близко. Господин мне рассказывал.

Говоря это, Кнут развёл костёр. Отец Патрик захотел сказать что-нибудь в пику, но промолчал. Он насторожился, почувствовав себя попавшим в ловушку. Нет, не был слуга похож на смерда, чересчур его речь стройна и грамотна. Ещё вопрос, кто играет здесь главную роль, он или сэр Элдон. Слишком независим и заносчив Кнут для плебея. Хотя при господине молчит. Нечто иное связывает их, помимо отношений господина и раба.

— Кнут, что произошло? — спросил вернувшийся сэр Элдон.

Он внимательно посмотрел на слугу. Тот не ответил. Хозяин перевёл взгляд на монаха и вновь задал вопрос:

— Святой отец, в чём дело?

— Где вы были, сын мой?

— Отец Патрик, — устало начал сэр Элдон, устраиваясь у костра, — вы так и не доверяете мне? Хорошо, я скажу. В том мешке было сырое мясо. Взял из дома. Оно не предназначалось для нас. Я прошёл чуть назад по нашему пути, а затем — в сторону. Там и бросил мясо.

— Зачем?! А если хищный зверь выйдет на нас? — удивился монах, и в голосе прозвучали ноты недоверия.

— Медведи в спячке, а волки разжирели с лета и ещё ленивы. — Сэр Элдон машинально бросил ветку в огонь. — По легенде тёмное воинство можно сбить со следа, если бросить кусок сырого мяса, а самому уйти в другом направлении. Воинство, если и не насытится, то запах крови собьёт со следа, тогда можно продолжить путь.

— Суеверия, — фыркнул священник.

— Согласен, но… — сэр Элдон проследил за Кнутом, который взял охапку хвороста и бросил в костёр. — Но меня самого, отец Патрик, мучают сомнения. Я всё думал, может, и нет лесной купели? А? Есть какое-то озеро в лесу. Ведь верить до конца, не сомневаясь — нелепо? Такая вера до добра не доведёт?

Монах не ответил. Сэр Элдон продолжил:

— Всё перепутано в этом мире, святой отец. Да и я запутался. Вот стремлюсь к купели, а сам помню, что другие легенды говорят. Будто озеро не смывает грехов. Языческое оно. Слышал, что на его месте было древнее святилище, жертвенные камни стояли, кровью многих людей они политы. Когда пришла истинная вера, взмолились священники, чтобы бог избавил их от нечисти. Он услышал монахов и утопил святилище. И хоть больше человеческой крови не пролито, но путь к лесной купели заказан. Потому как вода в ней тёмная и погибельная.

Сэр Элдон замолчал. Отец Патрик всё смотрел на костёр. Глаза его заслезились от пламени, но священник не отводил взора от огненного танца, глядел как заворожённый. Мерещился ему языческий пляс, а в голове разрывались удары, будто колдовской бубен отбивал магический ритм. «Нехорошее место. Морок здесь, — решил он, — бежать надо отсюда, пока не поздно, бежать». И не было причина так думать, но осенний лес, заиндевевший в ожидании зимы, молчание сэра Элдона в начале пути, странный слуга угнетали монаха. Вся атмосфера путешествия била по нервам, и приступы немощи и апатии иногда сковывали волю, будто вытягивали из священника душу, обезглавливали тело. Он вспомнил, как вчера различил впервые в тишине звук, похожий на удар бубна, прокатившийся по верхушкам деревьев. Больше он не повторился. Кнут и его хозяин не обратили внимания. «Скорее всего, послышалось», — решил монах, но чёрное зерно беспокойства дало росток.

— Отец Патрик, — обратился сэр Элдон, — клянусь вам всеми святыми, как только мы найдём озеро, я расскажу всё, исповедаюсь. Вы узнаете, зачем мне нужна лесная купель. Святой отец, вы меня слышите?

— Да, — слабо выдохнул тот.

— Я вижу, вы устали. Ложитесь. Завтра будет день и будет пища.

Отец Патрик лёг и провалился в чёрное безмолвие. Сколько он провёл времени в забытьи, не знал. Очнулся от шороха. Кнут спал рядом, а вот сэра Элдона поблизости от кострища не оказалось. Алые угли жарко горели, начиная покрываться пеплом. Монах осмотрелся. Ему почудилось, сэр Элдон только что скрылся в зарослях — оттого и шум. Ночь вновь была коронована звёздами и светла, хотя луна на небе не показывалась. Он встал и прошёл в том направлении, как ему казалось, где скрылся сэр Элдон. Монах прокрался за его неясным силуэтом, который то исчезал среди деревьев, то вновь обозначался. Наконец, выйдя к поляне, отец Патрик спрятался в кустах. Он увидел разведённый костёр. Рядом стояло огромное дерево, на толстой ветке которого висел головой вниз опутанный верёвками человек. Похоже, он был без сознания. Сэр Элдон обнажил меч и ловким взмахом отсёк голову жертве. Из шеи чёрной струйкой потекла кровь. Мучитель сомкнул ладони пригоршней и стал пить. «О господи», — тихо вымолвил отец Патрик, но кровопийца услышал, резко обернулся и уверенно зашагал на звук. Монах вскочил, пытался бежать, но ноги не слушались. Пытался молиться, но онемел язык. Вот убийца близко, вот уже различимы его дикий взгляд неподвижных глазниц, подбородок и рот, испачканные кровью. Страх хлестнул плетью, обжигая нутро. Стальная хватка костлявых пальцев. Плечо занемело. Мучитель бешено затряс отца Патрика, словно собирался выбить душу, хищно зашипел, обдавая тошнотворным запахом крови: «Ну же, ну!»

Монах очнулся. Сердце колотилось о рёбра, готовое выскочить. Священника продолжали трясти. Он увидел перед собой безумный взгляд сэра Элдона.

— Ну, же, святой отец, просыпайтесь. Пришло наше время. Я отыскал купель ещё тогда, когда относил мясо. Случайно наткнулся, но у меня были сомнения. Да, кто знал, но теперь… Теперь это точно она. Ошибки нет.

— Какое время?

— Собирайтесь, не медля, — продолжая трясти отца Патрика, быстро говорил сэр Элдон.

— Да хватит…

— Кнут!

— Да господин!

— Живо бери головни и иди туда, куда я тебе указал! И не забудь вещи! Мы там разведём костёр, а эти угли закидай землёй!

— И с чего вы решили, что это то самое озеро? — спросил священник.

— Сами увидите, святой отец.

Монах тяжело поднялся и пошёл вслед за сэром Элдоном. Через пару минут они стояли на пологом песчаном берегу. Кнут развёл костёр. Священник пытался разглядеть купель, но не понимал, почему это она, та самая. Обыкновенное лесное озеро.

— А сейчас, отец Патрик, настал ваш черёд действовать. Я должен исповедаться, и вы смоете водой из лесной купели мои грехи. — быстро, как в чаду, проговорил сэр Элдон. Он бросил меч и снял лёгкий доспех. — Время дорого, святой отец. Время. Скоро полночь и…

Но его прервал истошный крик слуги. Сэр Элдон и монах обернулись на звук. Кнут лежал на спине, голова повёрнута в сторону зрителей, в остекленевших глазах застыл ужас. Над трупом зависла кудлатая голова волка. Но слишком хищник был крупным для волка. Зверь совершенно не боялся огня. Он ощерился, утробно зарычал, сверля людей ледяными глазами. Отец Патрик в ужасе попятился к озеру, студёная вода обожгла ноги. Сэр Элдон не шевелился. Монаху показалось на мгновение, что тот даже с интересом разглядывал волка, и в пустых глазах, обращённых к хищнику, застыло ощущение неизбежности происходящего.

Священник осмотрелся. Бежать некуда. За спиной — лесная купель, а впереди… Из тьмы справа от огня появились два волка, слева, будто соткавшись из тьмы, возник рыцарь одетый в «максимилиановский» доспех. Вместо шлема — железная полумаска, закрывающая верхнюю часть лица.

— Не спешите, сэр Элдон, — прозвучал бархатный мелодичный голос, будто тысячи бубенцов прозвенели.

— Охотница. Я подозревал, что что-то пошло не так. На второй день пути стало ясно. Ты обманула меня, — беспомощно прошептал сэр Элдон.

— Да. Ведь не хорошо быть клятвоотступником, — нежно сказала женщина.

— Я не давал клятв богам! Ни тем и ни этим! — выплюнул сэр Элдон.

— А как же твои родственники, которых ты умертвил из-за наследства? Да так, что никто и не усомнился в естественном исходе их жизни, и Кнут помог. Кровь твоей родни и есть та клятва, что ты дал мне. А теперь хочешь отречься? Все средства для спасения души пойдут, так? Но теперь всё, пришло время платить оброк.

Сэр Элдон ловким движением поднял меч и замахнулся, но тут же выронил его.

Отец Патрик не заметил, как женщина очутилось перед своим должником. Она схватила его за грудки, из горла сэра Элдона вырвался кроваво-винный паук, который, перебирая мохнатыми лапами, заполз на плечо демоницы и исчез. Она ослабила хватку. Тело безвольно опустилось на землю.

— Теперь твоя очередь отдать мне душу, — обратилась Охотница к отцу Патрику.

Тот, скованный ужасом, упал на колени и зашептал молитву.

— Поздно. Ты сам принесёшь себя в жертву.

Монах почувствовал сильный удар в грудь. Дыхание на мгновение сбилось. Ему показалось, что он провалился в небытие, но тут же яркий свет ослепил глаза.

Был день. На месте костра остались угли. Тел сэра Элдона и его слуги не оказалось поблизости. Отец Патрик лежал на песке, тяжело дыша. Он непонимающим взором осмотрел окрестность.

Удар бубна. Монах замотал головой, словно пьяный. «Бежать», — мелькнула мысль. Куда? — Не важно. Он вскочил и рванул в лес. Бежал не оглядываясь. Спустя пару минут монах очутился перед лесной купелью.

— Морок, заколдованное место, — проскрежетал сквозь зубы отец Патрик. — Но ничего, ничего.

Бубен в голове стал бить настойчивее. Он мешал сосредоточиться. Священник побежал налево, опять нырнул в чащу, шепча молитву, но он не понимал слов, ему казалось, что языческие заклинания пляшут на устах. Он вновь увидел перед собой озеро, то же самое.

— Аы-ы! — зверем завыл отец Патрик.

Он упал на колени и посмотрел на водную гладь озера. Ветерок играл осокой, но на поверхности ни единого движения. Тёмное мёртвое зеркало лесной купели отражало небо. Он поднял взор. Сизая пелена заволокла небосвод.

— Не пускаешь? А всё равно уйду, не удержишь! Я разгадал твой морок. Есть отсюда выход, есть, — зашептал безумный монах и полез в ледяную воду.

За несколько дней до этого.

— Из-за тебя моя жизнь стала адом. Ты превратила сон в кошмар, охотишься за мной. Что тебе нужно?

— Новая кровь и новая душа.

— Хорошо будет и кровь, и душа.

— Его зовут отец Патрик. Ты знаешь.

— Но почему он? Ведь он всего лишь пьяница.

— Душа святого отца тайно стремится к лесной купели, хоть монах и обличает веру в это чудо, но его жажда, будто чёрный паук, давно гнездится в нём. Он до конца ещё не осознал, что им двигает. Может, любопытство, но я скажу: он спит и видит себя святым. Отец Патрик хочет стать им, получить индульгенцию у озера. Так что не беспокойся, он пойдёт за тобой.

— Как я найду лесную купель?

— Ты почувствуешь.

— Хорошо. Я всё сделаю.

— Я жду, сэр Элдон.

_