Эпилог. И целая вечность впереди...

И если бы тебе нужно было спасать мир,

Ты знаешь, сегодня не время для героев.

И ты просто сидишь здесь с пустым взглядом.

И если мы должны были спасти этот день,

Мы знаем, это не наша победа, нет.

Мы просто будем сидеть здесь с ослепительными улыбками

И алым сердцем, отважным сердцем...

И занавес падает для всех.

Delain — Scarlet

[19 апреля 2016 года]

Денис Сафонов уверенным шагом направлялся к величавому храму, раскинувшему рукава из гранитных колонн, который все называют Казанским собором. Хмурое утреннее небо, почти сливающееся с серым камнем, отражался в лужах растаявшего снега, хлюпающего под сапогами телепата.

Так странно, что мысли Кристины впервые проблеснули именно в этом месте.

Это был самый первый раз, когда она дала ему проникнуть в свой бунтующий разум. И она привела его сюда.

Боясь потерять ниточку её мыслей, Денис старался не отвлекаться на местных старых призраков, сновавших вокруг собора и косящих на него недоверчивые взгляды. В голове проносились картинки толпы, икон и свечей за упокой. Скорбь. Раскаяние. Вина. Она винила себя за гибель Марка и за те мучения, через которые он прошёл. А в её мыслях звенел воображаемый колокол, звонящий по собственной душе.

«Кто сказал, что женщина не может быть маньяком?» — горько шутила Тина.

Она сбежала во второй раз, когда Даниил и Агата, выбежав во двор, с искренним ужасом осознали, что Марка больше нет. Она скрылась, не оставив ни намёка на то, куда она могла пропасть. Встревоженный Даниил обежал все места, известные ему, где она могла появиться, а ночью отправился сторожить кузину в квартиру Марка, ожидая, что ночевать она отправится сюда, если не к себе домой. Домой же к Тине он послал Эвелину, готовую исполнить любые его просьбы. Он так и не заснул той ночью. Увы, ни Даниил, ни его мёртвая подруга так и не дождались исчезнувшую. След Тины уходил в никуда.

И вот — она сжалилась, подав знак. Один простейший знак, который был услышан. И Денис, верящий в то, что когда-то прорубит путь в обитель её мыслей, неумолимо последовал на его зов.

«Как же с тобою быть, Тина?»

Сбросив капюшон, Денис вошёл в собор, выискивая глазами знакомые зелёные волосы. Его всегда поражала эта мощная энергия света, которая витала здесь. За стёклами спиритических очков она переливалась то золотом, то серебром, колышась при каждом шаге Дениса, отзываясь ароматом ладана.

Вдалеке посреди смежного полупустого зала со скамьями стоял женский силуэт в шляпе-котелке и пальто а-ля Шерлок Холмс. Даже не различая цветов этого силуэта, Денис узнал в нём Кристину Кулакову. Он зашёл к ней со спины и встал позади, подбирая варианты, как начать этот наиважнейший разговор. Она смотрела на огромные двери, через которые не ходили туристы, перед которыми вовсе никто не ходил, и молча покачивала цепочку с магическим шестигранным маятником.

— Спасибо, что пришёл, Денис, — не оборачиваясь, сказала Тина, и ореол полутени пробился из-под ткани одежд. — Я боялась тебя и твоего решения по поводу меня, но, эм, пребывание в постоянном побеге для меня оказалось не менее мучительным.

Тина спрятала маятник в кармане пальто и затеребила мертвенно-бледные пальцы.

— Почему здесь? — спросил Денис.

— Почему мы здесь? Люблю я Казанский собор. Здесь сердце города. Когда я прихожу сюда, мне часто кажется, что это моё убежище от никчёмной мирской суеты. Здесь нет времени. Есть только я с моей загнившей душой и эти всеслышащие стены. Давай, Денис, веди меня к вратам Ада. Я готова.

Тина закивала головой, не пытаясь сопротивляться и отрицать очевидное. Но Денис не торопился действовать столь быстро, как он привык.

— Так где ты пряталась всё это время?

— Загородный дом Германа. Я писала о нём.

— Ах да. И что только вы оба знаете, где он находится. Точно. Мне следовало догадаться и вызвать экстрасенсов-поисковиков.

И Тина обернулась. Затмевающая её лицо аура вынудила Дениса поднять спирит-очки на лоб. В больших изумрудных глазах читалось изумление, граничащее с подозрительностью.

— Но ты этого не сделал. Не привлёк сторонних лиц. Почему?

Денис потоптался на месте, посмотрев по сторонам, и ответил:

— Да потому что ты сама себя наказала. Как ты там говорила, ты ради Марка «убила в себе человека»? Что же, теперь, когда он умер, что ты будешь делать? Герман, несмотря на безумство, был превосходным исследователем, но даже он не нашёл способа, как избавить человека от сверхспособностей. А природа полутени — это одна из самых страшных способностей, которую мне довелось встречать. Она и есть твоё наказание, — и заодно добавил, словно невзначай. — У тебя больные глаза, Тина. Они выдают тебя.

Её бросило в краску, которая на её неестественно бледной коже походила на воспаление.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты обязана жить дальше, дорогуша, — Денис скрести руки. — Твоя память будет истачивать тебя, но ты пронесёшь до конца своё бремя. И зелье Амнезии у меня не проси.

— Ни за что, — прошипела она. — «Я обещала Марку, что буду помнить».

«Вот оно как?.. Он ещё и полюбить тебя успел?»

Тина снова кивнула, и шляпа-котелок съехала ей на брови.

— Так что же это, ты… отпускаешь меня? — её взволнованный голос пропустил нотку удивления.

Денис почесал щетину на подбородке и, медленно наворачивая вокруг неё круги, без запинки проговорил заученный текст:

— Герман Соболев и Марк Вихрев повинны в смерти Ирмы Соболевой, которую они пытались вывести из комы нетрадиционными методами. Сходя с ума от неудачи, Герман застреливает общего знакомого Тимофея Орлова, а затем из-за угрызений совести решается на его воскрешение. Когда его и Марка, который согласился с ним сотрудничать, застукали за ритуалом, они бежали вместе с телом, которое они решили вывезти за город, а именно в аномальной окрестности Дома Слёз, так как Марк знал, что туда почти никто не ходит, кроме него самого. Во время поездки они поссорились, и из-за рассеянности водителя — неважно, кто им был — их машина съезжает к заброшенным постройкам, где Марк и убивает Германа. А затем на этой же машине отвозит труп Тимофея к Дому Слёз, оставляет там и, приехав в город, бросает машину — которую потом кто-то угоняет, и потому история с аварией уже иной случай — и живёт дальше, страдая деменцией и провалами в памяти, пока не решается обратиться за помощью к Агате Северской, специалисту по памяти, но умирает, не доходя до её подъезда, от сердечной недостаточности.

Закончив повествование, Денис хлопнул кулаком о ладонь.

— Тебя нигде не было, Тина. Я ещё додумаю эту версию событий, и тебя в ней не будет.

Кристина раскрыла рот, поражённая тем, на какой смелый шаг пошёл Денис, чтобы выгородить её перед полицией.

— Боже мой. Я и не знаю, что сказать… Спасибо тебе, Денис! — и вдруг, подумав, воскликнула. — А как же Марк? Тогда в твоей теории он ещё худший убийца.

Денис раздражённо выдохнул, но, воссоздав спокойный тон, ответил:

— Я думаю, его главный грех когда-нибудь да раскрылся бы. А так… Агата не вызывала его, но, как мне чудится, он был бы только за, чтобы пожертвовать своей посмертной репутацией ради тебя. Теперь уж его очередь жертвовать собой ради тебя.

— Так что же, этот твой капитан Новожилов, прочие твои полицейские знакомые — они так и не узнают правду?

— Какую правду? — Денис сделал вид, что не понял её.

— Правду обо мне! — Тина перешла на крик, но быстро осекла себя. — Правду, которая задушила бы меня, если бы я её не рассказала. Но ты, ты готов нести на себе бремя тайны? Ты, кто всегда ищет, как тайны раскрыть?

— Новожилов уже знает правду, — после паузы признался он. — И он пообещал мне, что прикроет нас. Парень он ответственный, человек слова, он стоит доверия. В общем, более-менее ты будешь в порядке, а то чего это я тут разглагольствовался. Пойдём.

Денис пошёл навстречу сгущающейся у выхода толпы, но, не успев отойти и на десять шагов, обернулся — Тина вслед за ним не пошла.

— Ну, чего ты встала?

Она замялась.

— А они уже были? Похороны.

— Их похоронили вчера в один день, и Марка, и Тимофея. Вот ирония, даже на одном кладбище! Даже совсем недалеко друг от друга!

— Бедная мама Тимы, — проронила Тина, выловив из памяти её лицо, поражённое горем.

— Это точно, — сказал Денис. — Да, кстати, отец Марка приезжал. Он не знал абсолютно ничего о его жизни и последние полгода и вовсе жили раздельно. По его утверждению, Марк так лучше бы набрался мозгов и научился самостоятельности. Научился, б… кхм, прости, — он вовремя сглотил просившиеся сами собой ругательства. — Тупой как дерево, этот его отец, упустил он парня давным-давно. Марк прекрасно осознавал, чем занимается. Такое приходит с ранних лет.

— А теперь он знает?

— Кем был Марк? Фигушки! Скептик упёртый, чтоб его. Господи, прости. Да таким, как он, и не нужно знать. Но мы-то с тобой знаем.

И, глядя в глаза Дениса, Тина мысленно согласилась.

— Так, всё, нас ждут, Тина. Идём, — и Денис опять пошёл через зал к выходным дверям.

— Кто нас ждёт? — засуетилась Тина и побежала за ним.

— Как кто? Твоя семья, — и он загадочно подмигнул ей через плечо.

Когда Тина вышла из собора вслед за Денисом, у фонтана их ждали трое. Данила, Агата и их подруга-призрак Эвелина. И они все пришли за ней. Странно, что Лина тоже пришла, они с Тиной были мало знакомы, причём большая часть их дружбы пришлась уже на время после её смерти. Она стояла позади Данилы и Агаты, положив руки на их плечи. Оба напряжённые, взволнованные, как если бы они стояли в зале суда, ожидая окончательный вердикт.

Сначала Тина не поняла, что помимо настроения было не так в Агате. Но тотчас она с удивлением поняла, что именно: Агата была во всём чёрном. Агата, которая никогда не предавала белый цвет, на которой теперь чёрная кожанка, чёрные джинсы, сапоги до колен — откуда вдруг всё это?

Но буквально спустя секунду Тине стало не до подобных рассуждений. Данила, едва завидев её, бросился навстречу — так, что с него слетела широкополая шляпа — и крепко обнял её, будто они не виделись доброе столетие.

— Что же ты делаешь, глупышка? Мы же всегда добры к тебе, мы всегда любили тебя, а ты убегаешь.

— Даня, — Тина ослабла под его натиском, оставив попытки отстранить его. — Как же вы примите меня назад, как же вы ещё можете причислять меня к семье после того, что я...

— Только не начинай, Кристи, — серьёзно заговорил Данила. — Обещай, что ты больше ничего не будешь утаивать от нас с Агатой. У тебя всегда было, с кем поговорить, если тебе плохо. Мы поймём тебя, поверь, и всегда примем тебя, какая ты есть.

— Даже полутенью? — ахнула она. — Даже с моим безумием? Я уже не та!

— Борись с ним. Победить можно всё, что угодно, и кого угодно. И, если что, мы всегда тебе в помощь.

— И мы никогда не оставим тебя в беде, — подтвердила Агата.

Тина отпрянула от Даниила и спиной вперёд отошла от них.

— И что же, вы будете со мной видеться, общаться, даже работать, а я тоже теперь, считай, ведьма — и будто бы ничего не было? Я никого не убивала и никому не ломала жизнь? Ничто уже не будет прежним!

— А кто сказал, что должно быть всё, как прежде? — подала голос Лина. — Кто знает, если бы не твой жестокий поступок, те души из Дома Слёз не были бы свободны. Да мало ли, что ты успела пресечь, и что могло быть ещё хуже, если бы не ты.

— Сплошные оправдания… Неужели вы так хотите простить меня?

И они, все трое, пришедшие сюда ради Тины, ради одной её, ответили утвердительно.

— Конечно, мы тебя прощаем, — сказал Даниил. — Но прощать не значит забывать.

«Я и не прошу забвения. Но я так рада, так рада, что ты...»

— Я верила, что ты так и скажешь, Даня.

И он улыбнулся, обрадованный тем, что стена, построенная меж ними Тиной, наконец, рухнула.

Незаметно подкравшийся к нему Денис всучил ему упавшую шляпу и тоже заговорил:

— Ну вот, я вам отдельно всё сказал. Не буду вам мешать.

— А ты куда? — обеспокоенно спросил Даниил.

— Не буду вам мешать! — звонко повторил Денис и развернулся, чтобы уйти.

— И чем же ты теперь займёшься?

— А хрен его знает. Пока я свободен, займусь-ка я родословной нашего непутёвого Германа. Не удивлюсь, что Герман и Ирма Соболевы при их нестандартной жизни и смерти были неизвестными потомками Анны Ульяновой… Что ж, чао!

Денис накинул капюшон и отправился по аллее вдоль колонн Казанского собора.

«Я же прощаю тебя только ради них» — пронеслась в голове Тины его мысль.

Даниил надел попачканную шляпу и, ещё не до конца оправившийся от потрясений последних дней, воскликнул:

— Боже мой, с кем я живу. Одна живая, другая наполовину живая, а третья и вовсе мёртвая. И вы все в моей жизни.

В самом деле! Агата, Кристина и Эвелина. Живая белая ведьма, полумёртвая пенумбра-колдунья и их мёртвая боевая подруга. «Здесь вообще есть нормальные люди?» — вспомнила Тина вопрос Марка в первый день его новой жизни.

— Да уж, как оказалось, нормальных людей среди нашей компании уже нет, — заметила она вслух и невольно засмеялась. — Чёрт, ещё минуту назад я рыдала, а теперь смеюсь, что за бред!

— Я вам обоим больше скажу, вся человеческая история — это один большой бред, — сказала Лина. — Такова жизнь с чёрными и белыми полосами, с радостями и печалями! Лично я именно за этот контраст и люблю её. И она прекрасна!

И это говорит та, чья жизнь давно кончилась. Всё верно, жизнь не кончается смертью. Она течёт дальше, прорываясь сквозь любые препятствия, какими бы крепкими они ни были.

Эта зима была слишком долгой, подогнув под себя весну. Да наступит же оттепель в заледеневших сознаниях.

[Лето 2016 года]

«Если бы ты умел читать мысли, ты бы точно меня сейчас услышал. Но просить Агату о твоём призыве я не считаю себя в праве. Я и без того тебя изрядно измучила.

До сих пор мне не верится, что после всей тьмы, через которую я прошла, Данила и Агата продолжают любить меня. Ради искупления я стала помогать им с расследованиями новых дел и с новыми скитальцами, потерявшимися в жизни. Пусть они и взяли этакий отпуск до середины мая. Они многое пережили — опять же из-за меня. Они уехали из Петербурга на этот месяц «отпуска» и предлагали поехать и мне. Я отказалась. Мне нужно было другое.

Ты наверняка видел, как два раза я приходила к тебе на могилу. Я боялась того, что переживу тебя, и так оно и случилось. Одно меня радует — ты всё равно живёшь. Но не здесь на земле, а где-то там, куда мне её предстоит прийти. Думаю, я тебя снова разочарую, если я скажу, что продолжаю использовать свою способность к выходу из тела. Теперь-то я знаю всё, что когда-то чувствовал ты. Но ты не бойся, я использую свою силу во благо — помогаю с её помощью Агате и Даниле. Впрочем, и Денису тоже, хоть он и ненавидит меня. Конечно, есть, за что. Такое не забывается.

Может быть, ты слышал или видел про то, как у одного серийного убийцы в бегах лопнуло сердце? Это моя заслуга. Да, я всё ещё могу находиться на стороне зла. Только иногда лучше бить, чем самой быть игрушкой для битья. Кому, как не тебе это знать? Есть люди, которых не излечить. Их нужно только истреблять. Они как паразиты, пожирающие наш мир, как враги, пришедшие уничтожать нашу родную землю. Что ни говори, «лучшая защита — это нападение». Я защищаю нас любыми средствами, на какие способна, чтобы ничто и никто больше не ранил тех, кого я люблю. И если чья-то душа, ранившая кого из моих любимых, безнадёжна и неизлечима, я лично отправлю её вон из тела в призрачный мир.

Я бы хотела, чтобы ты слышал меня, Марк. Я отпустила тебя, но не могу не скучать. Дай Бог, мы ещё свидимся. Возможно даже, ты меня и заберёшь отсюда, когда придёт время?.. Кто знает. Кто знает».

Тина сидела у окна, грея ладони кружкой горячего чая. За стеклом дребезжал дождь. Странное какое-то это лето. День — жара, день — холод. То дождь, то солнце. То свет, то мрак. То же самое было с Тиной. Подобно кристаллическому маятнику на её шее она качалась из стороны в сторону, принадлежа каждой из этих сторон, будучи при этом самой по себе. Оставаясь на свету, её снова несло во тьму. Задержавшись во тьме, её вытягивало к лучам света.

Она всегда поступала так, как считала нужным. И она не отступит.

— Вот и я нашла своё предназначение, — сказала самой себе Тина. — Свою миссию, которую я должна исполнить здесь, пока не умру.

Из прихожей потянуло сквозняком. Зашуршал ковёр. От нахлынувшего в комнату холода повеяло… озоном с кровью? Допив чай и поставив кружку на рабочий стол, она приоткрыла дверь, и её с ног до головы проняло от сильной дрожи.

— Здравствуй, Тина.

Прямо перед ней стоял он. Тот, кто изменил её душу, и чью душу изменила она. И благодаря которому у неё всегда была причина, ради чего сражаться на невидимой войне сердец. Его глаза, мёртвые, но неизменно синие поблёскивали радостью долгожданной встречи, любуясь лицом Тины.

— Ты пришёл, — улыбнулась она.

И Марк улыбнулся в ответ.

— Вот мы и встретились… Не бойся, это не в последний раз. Мы ещё будем видеться. У нас в запасе целая вечность.

Июль 2016 — Март 2017 г.г.

Редакция: Июнь 2019 г.