Глава 23. Зов призрачного мира

Я не сдамся в этой борьбе,

В жертву принесено

Всё, что только было.

И я не допущу напрасной смерти.

Я спою эту песню вновь,

Ведь мы сильнее, чем прежде.

Нам дали шанс на жизнь,

И мы никогда не закроем эту дверь.

Epica — Our Destiny

Заклятие продлилось недолго. Осколками разбитых статуй разлетелись Воздушные Руны, и, разогнув отёкшие конечности, Тина выпрямилась и побежала к Дому Слёз. От него исходила густая аура с исходящими изнутри стонами и глухими криками. Несмотря на то, что растворение закончилось, и искажение времени прекратилось, что-то продолжало меняться в самом Доме.

«Как же быть… и как мне помочь? Я не смогла отговорить тебя. Почему ты пошёл туда?!»

Разом разбились все стёкла окон, и неукротимый поток ветра подкосил Тину и уронил на колени. Стекольная пыль осела на волосах, одежде и на траве у её ног. Один из осколков впился в её грудь. Ещё несколько прорезали кожу рук. Маятник испуганно закачался на шее. Боли не было. Было лишь желание, перед исполнением которого она ни за что не остановится.

«Я не умру так просто, демон».

Она усмехнулась и вынула длинный осколок, пронизывающий под водолазкой её плоть. По форме он напоминал силуэт кинжала. Который едва не пронзил ей сердце.

Отряхнувшись от стекла, она встала, не отрывая взгляда от Дома Слёз.

— Тина! — окликнули её позади.

Шуршание травы. Нарастающий со спины тёплый свет. Они здесь. Слава Богу!

— Тина! Господи, ты как? — Данила осторожно коснулся её, заметив растёкшееся кровяное пятно на салатной водолазке.

— Пустяки, — хрипло ответила Тина. — Но… Я упустила его. Скорее в Дом, не то будет поздно!

— Успокойся, Кристи, мы его вытащим, мы всех вытащим!

— Данила, — властно сказала Агата, обойдя их поближе к Дому, — уведи её как можно дальше, а я зажгу пламя.

— Ты что! Ты не сожжёшь его вместе с Домом! — воскликнула Тина, пока Данила силой отводил её к подъёму из оврага.

— Не бойся, — Агата улыбнулась. — Марк будет спасён.

Она потушила огонь в старом фонаре, принесённом с опушки одинокой ели, и оживила его другим, Небесным, который вмиг разлил по простору целительную синеву. Белоснежный кожаный костюм Агаты отражал магический свет, придавая ему дополнительную магическую силу. Дом Слёз гулко заревел, полыхнув нечистой аурой. Проклятая аномалия, предчувствующая близкий конец, испугалась одного только жара магии Агаты.

— Если бы я только знал о Небесном огне… — прошелестел за спиной знакомый голос.

— Поздно жалеть, Герман, — не оборачиваясь, ответила Агата, — но не поздно изменить то, что ещё возможно. Данила, держи!

Подоспевший Даниил выхватил у Агаты фонарь и встал к ней плечом к плечу. Ветер со стороны Дома Слёз дул им в лицо, спутывая вместе их длинные локоны. Разгоревшийся свет объединял их души воедино, их сердца забились в такт, воодушевляя на решающую битву.

— Как же я скучал по этому, — с подбадривающей улыбкой сказал Данила. — Мы вдвоём против целого жестокого мира.

— Я тоже, — признала Агата. — И эту победу одержим мы.

И, чиркнув ладонями, она возродила второе пламя.

Войдя в Дом Слёз минутами ранее, Марк уничтожил ненавистные часы во входном зале. Руническое пламя обглодало их каркас, но на стены не перекинулось. Марк пустил ещё больше огня из Воздушных Рун, но тот не желал трогать ни ткани, ни дерево.

По Дому раскатился смех Вентиуса:

— Уж не думаешь ли ты, что усмиришь меня подобным образом?

Стёкла окон тревожно дрогнули. Огромная люстра полетела с потолка, но Марк вовремя отскочил в сторону. Дом затрясся, словно в его вены проник яд. Свет угас, и отовсюду в сизых сумерках потекли грозные тени.

«Способность пенумбры — это сила тела или сила души? — вспомнились слова Германа из рецепта Vitae. — Исчезает ли она после смерти? Останется ли воскрешённый пенумброй или станет обычным человеком?»

Он был полностью уверен, что чист от сей силы. Вентиус не завоюет его душу впредь, не завладеет ею как вещью.

Марк поднялся по лестнице на второй этаж и руническим зарядом пробил двери, ведущие в башню. Постепенно он узнавал эту винтовую лестницу, стремящуюся кверху, эту груду мрачных картин в углах комнаты, эти свечи на стенах, тускло горящие перед гибелью. Он был здесь. Здесь же и его настоящее тело.

— Тимофей! — закричал Марк, забираясь на лестницу. — Ирма! Я здесь, я вас выведу!

Свечи потухли, и сопротивляющийся дух Дома Слёз сбил Марка с ног с помощью вставших на дыбы ступеней. Марк схватился за уступ в каменной стене, пока его не утянул вниз отравленный чёрный туман. Этого не произошло. Ударивший в голову адреналин заставил его вспомнить ещё одну формулу, и, держась одной рукой за уступ, другой он нарисовал Воздушные Руны и пустил их сверкающую пыль в сгущающуюся у его ног тьму. Вспышка света — и истошный вопль заледенил уши Марка.

Землетрясение ослабло, а огоньки, оставшиеся после выброса энергии, остались парить посреди гари. Марк поднялся и устремился вверх по ступеням. Он старался не думать о том, как после воскрешения и последующей амнезии в нём хватало сил и мастерства на подобную магию. Объяснением могло послужить одно — к нему, наконец-то, вернулась настоящая личность. И ей теперь есть, за что жить и за что сражаться.

Добравшись до конца, Марк распахнул выросшие перед ним двери.

Эта комната была самой светлой из всех. По ней гуляли почти непроницаемые клубы тумана, только это не совсем туман. Три узких окна с мутным рисунком пропускали лунные лучи, пронизывающие плотную ауру комнаты, и сходились в одной точке… над которой парило тело человека с чёрными волосами и в тёмной мантии до колен, чуть согнутых так, что ноги внизу почти перекрещивались.

Его настоящее тело. Он разыскал его.

Эмоции иссякли. Смелым шагом Марк подошёл к тому, кем он когда-то являлся. Часть распространяемой ауры исходило от него. Он парил в ней над полом так, будто он плавал в воде. Худые руки слегка разведены, смольные локоны реялись из стороны в сторону. На лице, точно таком же, какое и сейчас было у Марка, сохранялась маска спокойствия, граничащего с безразличием. Бывший он не шевелился, лишь аура качала его над твердью. Отчего же странное чувство, что он ещё живой?

Это безумие, который раз подумал Марк. Он смотрел на самого себя и видел мертвеца. Никчёмного мертвеца, который стоил смерти в этой миниатюрной преисподнии. И всё же это был он. Отрицать этот факт бесполезно.

С лёгкой опаской Марк потянулся к бывшему себе. Свечение отступила от тепла, и его рука осторожно коснулась щеки прежнего тела.

И вдруг — оно раскрыло глаза. Испуганные серые глаза с побелевшими зрачками. Тело громко ахнуло и вцепилось в края накидки Марка.

— Наконец-то ты здесь! — зарыдало оно. — Спаси меня! Избавь меня от этой боли!

Не может быть. Это его глаза. И его голос. Голос Тимофея. Почему его старое тело заговорило как Тимофей!

Марк схватился за запястья бывшего себя — и в одно касание прошла ослепительная вспышка. Между ними прошёл ток, от которого у Марка потемнело перед собой, но он упорно держался за телесную копию. В повторной вспышке напряжения меж их сердцами проявилась астральная нить, соединяющая их тела. Пылающая боль прожгла его насквозь. Марка разрывало изнутри. Душа жаждала свободы. Разум затемнялся, как и зрение. Нить раскалилась добела, и третья вспышка отбросила два тела друг от друга, и стёкла окон разлетелись вдребезги от взрыва энергии.

Белый свет был единственным, что запомнил Марк перед тем, как он лишился сознания. Мысли заснули под действием чудовищной порчи. И прежде, чем они проснулись от дурмана, на их месте заговорил дух Дома Слёз:

«Сила пенумбры заключается в единении человеческой души с его истинным телом. Заточённый во плоти Тимофея, ты перестал быть полутенью. Но теперь… сила вновь в твоих жилах!»

В груди Марка всколыхнулся сгусток необычной энергии, что заставило его резко очнуться и приподняться на локтях. Аура рассеялась, оставив голые стены и разбитые окна. Рядом с дверью неподвижно лежало тело… со светлыми волосами и в серой накидке?

«Что за… Что?!»

Вскочив на ноги, Марк осмотрел себя. Худые руки, чёрная мантия, льющиеся на плечи чёрные пряди. Его тело, он вернулся в собственное тело! Как такое возможно?

А Тимофей тогда тоже перенёсся?

Отойдя от шока, он кинулся к распростёртому на полу Тимофею. На белой кофте расползалось багровое пятно… Нет, чуду не случиться. Он был мёртв.

Стеклянные серые глаза. Марк не смог их вынести. Он опустил веки того, кто когда-то был его другом, и чьё тело стало пристанищем после возрождения.

А над мёртвым телом вспорхнул его призрак, осыпав пол частицами угасающей энергии.

— Ух ты!.. — сердце призрачного Тимофея замигало и, словно лампочка, быстро потухло, выбросив сноп голубых искр. — Так-то легче… Марк!.. — облегчённо воскликнул он. — Марко, ты живой! Прошу, вытащи меня отсюда!

«Тима… Чёрт возьми, как же я скучал по тебе. Но это я сделал тебя таким. Если бы ты смог простить меня...»

— Конечно, я тебя вытащу, — сказал Марк. — Я у тебя в неуплатном долгу.

Тимофей покачал головой и ответил:

— Забудем, что было. Главное сейчас — выжить.

— Тогда за мной!

Но стоило Марку приблизиться к двери на лестницу, как её окутал чёрный туман Вентиуса. Стоны и плач запертых на втором этаже душ усиливался с каждым мигом, пока туман заполонял башню.

— Марк! Через окно!

Тимофей коснулся его плеча, но получил заряд тока. Чёртово проклятие этого дома.

Вслед за Тимофеем Марк метнулся к одному из выбитых окон. Если он по-прежнему являлся полутенью, то падение с третьего этажа не станет смертельным, и, как только раны чуть затянутся, он сбежит.

Но жестокая мгла перегородила свет, за которым крылся путь к свободе, и окружила несчастного Тимофея, попытавшегося прорваться сквозь туман.

— Тима, беги!

Но чёрные струйки ухватились за него и обвились вокруг его ног, рук и талии. Недолго сопротивляясь, Тимофей откинул голову и впал в забытьё, удерживаемый в воздухе силой Вентиуса.

Двери распахнулись, всколыхнув облака дыма, и в комнату ворвалась хозяйка Анна, чья душа кипела как лава, излучая ауру крови. В дыму, оковавшем стены и щели, она была единственным светом, однако этот свет вёл за собой гибель. Анна стремительно направилась к Марку с выпрямленной вперёд рукой и вцепилась ему в горло, пропустив ногти в кожу. Марк оказался прижат к чему-то твёрдому, так и не успев вывести Воздушные Руны.

— Сколько раз я тебя просила не возвращаться! — сердито заговорила она. — Не умеешь ты слушать. Так смотри же, выдержишь ли ты силу трёх избранных душ!

Сознание вновь покидало его. Кровь расплывалась в размытом взоре. Никто не заполучит его тело, никто! Карабкаясь за остатки рассудка, Марк, не глядя, нарисовал первую пришедшую на ум руну, и Анну оттолкнуло от него всплеском воды. Она пошатнулась, но не растратила злости, разъедающей её призрак, и со взмахом дала обратный отчёт:

— Начинай, мой Вентиус!

Башня взорвалась. Как взрываются здания, начинённые динамитом. Но это было больше, чем взрыв — это прорыв окрепнувшей силы. Джинн, наконец, выбрался из заклятой лампы. Дух Вентиус обрёл свободу.

Пыль и сверкающий пепел разлетелись по сторонам. По оврагу прокатилась ударная волна, едва не сбив Агату и Даниила. Но они стояли стойко, и Небесное пламя не гасло в их руках.

— Пора! — крикнула Агата.

И несколько огненных шаров ударились о стены Дома Слёз. Стены вспыхнули. Бирюзовое пламя быстро распростёрлось по периметру и проникло вовнутрь особняка.

— Агата, наверху! — дёрнул её Даниил.

На останках башни угадывалась молодая фигура. С трудом держась на ногах, он смотрел вниз, на пару медиумов, единственную угрозу для набравшего мощь Вентиуса. Человек склонял голову то к одному плечу, то к другому, словно в нём происходила жестокая внутренняя борьба. И вдруг от него вспыхнул яркий ореол. Тройной ореол разных цветов, от красного до голубого. Тройная аура от одного тела.

— Души полутеней, — прошептала Агата.

А мистический огонь распространялся по Дому Слёз. Вой запертых душ слился с треском крошащегося дерева и скрежетом камней. Земля содрогнулась, и за фигурой человека на башне вырос огромный столп чёрной субстанции, которая, обретя окончательную форму, превратилась в гигантское существо с волчьей мордой и массивными передними лапами. От этого существа не переставал исходить едкий дым, который мохнатой струёй уходил из его груди в околдованное человеческое тело.

Чудовище заревело, дав волю текущему в нём пламени, которое вспыхнуло на тысячи искр из-под длинной лоснящейся шерсти. Этот рёв ударил по ушам как пиками, настолько впившись колючим эхо в разум, что из носа Даниила потекла маленькая струйка крови. Небесное пламя, охватывающее Дом Слёз, потеряло энергию и начало угасать.

Человек на башне рухнул на колени, и души, заточённые в нём, перестали противиться растущей в них мгле.

— Чёрт, надо их вытаскивать! Агата, в Дом!

Даниил и Агата забежали в пылающий входной зал. Посреди голубых языков сновали пепельные тени. Лёгкие задыхались от горечи сжигаемой проказы. Дверь в башню закрывала тёмная вуаль. Агата пустила в неё заряд огня, и со скрежащим свистом дым растворился в синеве пламени. Позади упала горящая балка, выпустив фонтан света. Даниил и Агата смело ступали меж огней, которые не трогали, узнавая своих хозяев.

— Ха! Вот и вы! — усмехнулся необъятный голос Вентиуса. — Напрасны ваши старания, нет нужды разрушать Дом! Отныне я не принадлежу ему. Я теперь… свободен!

Новый толчок, и они вцепились в резные перила, едва не свалившись вниз. Руки Агаты скользили, смоляные от мощной магии, каблуки сапог еле цеплялись за дерево. Когда качка ослабла, Даниил подхватил Агату и вытащил на второй этаж. Едва они ступили на твёрдый пол, как лестницы окутались чернотой и, покрывшись трещинами, разлетелись в щепки.

Из разрушенной башни выбежала Анна, чей багряный ореол казался опухолью посреди небесно-синего света. Одна фигура выдавала в ней человеческую душу. Чёрные как бездна глаза широко раскрыты, руки скрючены как старые ветви, а по всему её астральному телу простирались шрамы и язвы.

— Вы не пройдёте. Дальше вы не пройдёте!

— Отпустите несчастные души! — пригрозила Агата запылавшим кулаком.

— Нет! — зарычала Анна. — Они свобода Вентиуса! Они и моя свобода.

Щёлкнув пальцами, она разожгла алое пламя, идущее из трещин на её руках, с языков которых вместо искр капало нечто, напоминающее кровь. Проклятое пламя, магия чёрных ведьм. Проклятая душа, обрёкшая себя на падение в Ад.

— Она обречена, — Агата проронила с досадой. — Нам придётся. Огонь!

Даниил раскрыл створку фонаря, и горящий синий луч, вылетевший из стеклянно-металлической клетки, сбил Анну с места. Оклемавшись, она мстительно выстрелила в Данилу, но Агата успела отбить летящий сгусток собственным пламенем. Анна метнулась к ней и вцепилась в виски, впившись горящими пальцами в кожу. Агата потеряла контроль над огнём, не желавшим проникать в обезумевшего призрака.

На помощь пришёл Данила. Размахнувшись фонарём, в котором ещё пылал Небесный огонь, он ударил им о голову Анны, и фонарь разбился от энергетической вспышки, пройдя сквозь астральное тело Анны и выбив сгустившуюся тьму из её души.

Анна отпустила виски Агаты и растерянно застыла в воздухе. В её призраке проявились естественные цвета, разрушив тёмную паутину. Багрянец так и переливался в её груди, но израненный проклятием рассудок дал обнадёживающие проблески:

— Господи… что же я наделала. Что я наделала! Господи, как вы?

Пульсирующие виски мешали сосредоточиться. Агата прижалась к стене и вытерла просочившуюся кровь. Пальцы дрожали, магия отказывалась подчиняться.

— Данила… возьми меня за руку.

Бросив фонарь на пол, Даниил подбежал к ней и сжал в тисках её ладонь.

— Агата! Агата, только не теряй сознание! — он обнял её голову и прижал к плечу, прислонив губы к правой ране.

Вжимаясь в вибрирующую стену, Агата спросила спокойно и тихо:

— Данила, ты чувствуешь меня?

— Что?

— Ты чувствуешь, что я — часть тебя?

И при её словах раненый висок, куда поцеловал Данила, затянулся, не оставив и румянца. Агата выпрямилась, и Данила положил ладонь на второй висок. Ладонь слабо засияла изнутри, и вторая рана также затянулась без следа. Даниил трепетно задышал, наблюдая за исцелением, которое сотворил именно он.

— Как это?.. Я же не маг. Те лёгкие заклинания, что я знаю, не в счёт… Как я тебя вылечил?

— В тебе же моя энергия, — со всей простотой ответила Агата. — Забыл? Почти три года назад, когда я не дала тебе умереть от пулевого ранения, я чуть ли не душу вложила в тебя, помнишь? — она крепко обняла его и добавила. — Мы едины, Данила. Это не пустые слова.

Их сердца испустили ярчайший свет сквозь кожу и ткани. Между их сияниями замерцала белая нить, неразрывно связующая их души. Она звенела лёгкой цепью при малейшем отблеске чувств, испытываемых ими друг к другу. Они едины, как и было сказано.

— Так, ладно. У нас мало времени, нам нужно спасать Марка и остальных.

Даниил отпустил её, и нить их сердец тотчас же угасла.

— Хотел бы я остановить это время, — заметил он. — Этого врага нам никогда не победить.

— Не думай о времени как о враге. Когда ты того пожелаешь, оно станет другом. А теперь бежим!

Агата разожгла в руках пламя и по разрушенной винтовой лестнице побежала наверх. Даниил почти ринулся за ней, когда его одёрнула просветлевшая Анна и протянула зачарованный фонарь, целый и невредимый.

— Это вам ещё пригодится. Зря я в вас сомневалась… Убейте его! Отомстите за меня.

Даниил молча выхватил фонарь, коротко кивнул и поспешил наверх.

Дом Слёз разгорелся с новой силой. Словно само воплощение священной магии, Агата вырвалась наружу, сея вихрь бирюзовой магии. От башни, в самом деле, остался лишь пол и горки из дерева и камня. Здесь властвовал ураган. На самом краю оставшейся платформы, укутанное в дымовую ауру, парило молодое тело, в котором Агата узнала настоящего Марка.

— Марк! — воскликнула она и чуть не споткнулась о лежащий навзничь труп Тимофея. В её груди ёкнуло, но после она успокоилась. В нём уже никого не было.

Сдвинув тело от ступеней, Агата закричала вновь:

— Марк, сопротивляйся!

Тройной ореол изредка проявлялся из недр его тела, но он так и не отозвался, продолжая висеть с закрытыми глазами и приоткрытым ртом.

— Он не слышит тебя, Агафья.

Из разливающейся густой ауры вышел высокий мужчина в изорванной мантии, стелющейся по полу. Его угольные волосы, кончающиеся у талии, вздымались при каждом шаге крыльями ворона. Руки, будто испачканные в дёгте, походили на вороньи лапы, а лицо, испещрённое нарывами и порезами, невольно напоминало лицо Марка, как если бы ему было лет за сорок, но с более острыми чертами. Он так издевается, или это его настоящий человеческий облик?

— Его тело в моей власти, — продолжал дух, подступая ближе. — А его душа дремлет глубоко в больном сердце.

— Вентиус, — Агата смело шагнула навстречу, — мне нужна не только душа Марка, но и все души Дома Слёз. Я не прошу тебя, чтобы ты их отдал, но предупреждаю, что в случае отказа моё возмездие будет страшным. Настолько страшным, что даже ты пожалеешь о том, что встал на моём пути.

Вентиус усмехнулся, рассматривая девушку в белом. О да, Агата кажется ему ничтожеством. Но так лишь кажется.

— Ты же человек. Что ты можешь противопоставить тёмному духу вроде меня?

Голубые глаза Агаты сверкнули уверенным огнём.

— За нами Свет. И он ещё никогда не покидал нас. Тебе лучше сдаться!

И как только её коснулось тепло плеча Данилы, Агата резко развела руками, как если бы взмахнула шпагами, и зажгла в них пламя.

Вентиус, взмахнув полой мантии, обратился в дым и обрушился на них шквалом из пепла. Даниил заслонил Агату собой, подняв над головой фонарь, от которого слепящая пыль отлетала прочь, огибая артефакт в полёте. Лавина грязи скатывалась по барьеру света как по сфере. Когда шквал закончился, Даниил и Агата, отряхнувшись, обернулись туда, куда он стремился.

Из горы пепла, возникшего за их спинами, выросло волкоподобное чудовище в два человеческих роста. Оно перестало напоминать прошлую форму, невзирая на антропоморфное телосложение. Вместо ног оказались задние лапы, похожие на волчьи, а руки были длиннее обычного, массивнее, с острыми чёрными когтями.

Раздался крик. Огонь погас в руках Агаты, и Данила вновь укрыл её собой, защищаясь от демонического влияния невредимым фонарём. Чудовище оскалило клыки. Агата заново зажгла в себе пламя и оттолкнула Данилу:

— Спасай Марка!

И Вентиус почти набросился на него, бегущего к заколдованной жертве, но Агата перегородила путь, накинув на себя пылающий защитный купол. Сегодня она снова возносит себя в жертву. Она всегда была готова умирать за других. Божественная удача позволяла ей выживать, намекая — для того ты и живёшь, чтобы побеждать тьму. Но никому неизвестно, когда она подействует в последний раз.

Агата улыбнулась назло Вентиусу.

— Только тронь его, и я низвергну тебя.

Вентиус испустил новый вопль. Защитный купол не пропустил тёмную магию, она обошла Агату стороной тёмными волнами. Но вместе с воплем демона послышался ещё один крик. Человеческий.

Стоящий перед Марком на краю рушащейся башни Данила схватился за уши, выронив фонарь, и скрючился от боли, пронзивший его слух. Марк выпятил грудь, борясь с заклятием Вентиуса, но после очередной попытки его силы увяли, и он повис в воздухе с таким же безразличным выражением, какое у него было.

«Теперь-то ты меня разозлил!»

Агата расстегнула куртку, стягивавшую её движения, и скинула на пол, оставшись в тонкой облегающей водолазке. Небесный огонь неистово разгорался в её душе в поисках выхода, стремясь поглотить мрак, стремясь светить. Громко вскрикнув от его напора, Агата дала ему долгожданный выход. Её руки зажглись по самые плечи, глаза засверкали, а вокруг ног закружила огненная воронка.

Пока Вентиус не успел издать третий вопль, Агата подскочила к нему вплотную и поразила пламенем его горло. Чудовище вздёрнуло голову, задыхаясь от собственной гари, но Агата успела зацепиться за его шерсть и стремительно взмыла вверх, утянув за собой полыхающий вихрь. Она крепко держалась на нём, когда чудовище с горящей глоткой искало любую возможность её скинуть, прыгая и изворачиваясь. Агата забралась по шерсти до загривка и, замахнувшись кулаком, прожгла затылок Вентиуса. Тот заскулил, задрав голову ещё выше, и поднялся на задние лапы. Агата еле удерживалась за гладкую шерсть, впившись каблуками сапог в его кожу. Поднявшись, Вентиус ударил передними лапами об пол, и от резкого толчка Агата слетела с него по спине вниз, рухнув прямо подле трупа Тимофея. Тело онемело, затем задрожав от покалываний, и она долго не решалась встать, не отрывая взгляда от мёртвого лица.

«Бедняга. Он-то точно заслужил такой участи. Да кто из всех проклятых Домом Слёз заслужил такую участь?.. Я отплачу за вас. Вот увидите».

Выстрелом выпустив временный защитный купол, Агата поднялась и оглядела платформу — голый пол оставшейся без стен башни. Под ногами прокатились трещины. Данила, раскрыв дверцу фонаря, прижимал его к сердцу Марка, и целительное свечение стремительно проникало в измотанный пытками организм.

— Сражайся, Марк! Это твоё тело, борись за него!

Ощетинившийся Вентиус наметил Данилу следующей целью для нападения. Шея продолжала гореть синим, источая запах гнили, но помогло это мало.

И тогда Агата пошла на отчаянный шаг.

Нельзя растрачиваться сразу, нельзя! Но так необходимо. Только бы перетерпеть…

Она пропустила заряд в спину Вентиуса, и та вспыхнула как иссохшая солома. Существо обернулось, когда вокруг Агаты закружило огненное торнадо. Ажурный крест на её шее ослеплял бликами. Освирепевший Вентиус замахнулся на неё лапой, точно булавой. Агата раскинула руки, и торнадо, поразив его грудь, разорвался на множество комет, вонзившихся в его шкуру. Вентиус заметался в огне, разбивая под собой кирпичи. От его хвоста, узкого и заострённого как у крысы, простиралась всё ещё невредимая нить, связующая его с телом Марка и томящимися в нём душами. Вентиус снова замахнулся на Агату, но она успела проскочить под грозной лапой, пустив в его пасть сгусток пламени.

От непрекращающейся тряски Даниил повалился на растрескавшийся пол, выпустив драгоценный фонарь в образовавшуюся дыру. Уже было ясно — в таком виде Небесный огонь не сможет выбить тьму из Марка. Нужен был живой проводник. Нужна была она.

Подоспевшая Агата подняла Данилу на ноги и прижала к себе:

— Башня сейчас совсем развалится. Держись за меня!

Чудовище кричало, сотрясая пространство, испускало синее пламя, проникшее внутрь него. Пепел и гной просачивались сквозь кожу, сливаясь внизу в грязные лужи. Его энергия слабла, как слабела и аура, поддерживающая Марка в воздухе. Охваченный страхом — чуждым, но острым чувством, — Вентиус набросился на него, на единственный источник своей заново обретённой мощи. Агата приготовилась отразить удар… но её опередили.

Чей-то призрачный силуэт встал между Вентиусом и Марком, и сноп искр, вылетевших из его ладоней, вызвал мощный всплеск энергии, которым наполнился огонь, поглощающий тело Вентиуса. От этого магического взрыва твердь окончательно ушла из-под ног Агаты и Данилы, и они стали падать, сопровождаемые камнями, пылью и углями.

Тина не умела бездействовать. Когда Агата и Даниил вбежали в Дом Слёз, она решила немедленно бежать следом. Достигнув обуглившегося крыльца, Тина попробовала проскочить внутрь. Пламя схлопнулось с обе стороны прохода и не пустило её, отгоняя невыносимым жаром.

— Что ты делаешь! Не ходи туда!

Тина нарисовала часть набора рун, которые смогли бы, на её взгляд, отогнать огонь, когда её за талию схватил появившийся откуда ни возьмись призрак Германа и потащил к возвышению оврага.

— Стой, идиотка! Ты же погибнешь!

Он летел, держа её с такой силой, что ноги не касались земли. Тина расцепила объятия Германа и неуклюже повалилась на траву. Кусок стекла, который она держала всё это время, выскользнул и воткнулся в почву. Герман склонился над ней с неожиданным выражением лица, как будто бы над ней склонился отец, одновременно ругающий её за проступок и жалеющий за то, что она совершила глупость. В дымке его ореола, размытой по темноте, едва различались его черты, но эти эмоции, такие непривычные для него — Тина чувствовала их.

— Зачем… Зачем держишь меня? Я же твой враг, Герман, я твой убийца!

Герман отрицательно покачал головой. Похоже, что он… улыбается?

— Ты никогда не была мне настоящим врагом, Кристина. Тем более, сейчас. Я скажу тебе больше — я благодарен за то, что ты убила меня.

Тина норовилась возразить, но пресекла саму себя. То, как Герман окинул взглядом гибнущий Дом Слёз… Облегчение. И никакой злобы. И она поняла, почему он благодарен.

— Ирма будет жить, — сказала Тина. — Независимо от тела, но она будет жить.

Этой ночью всё будет кончено. Герман радостно вздохнул, безмолвно ликуя от свершающего правосудия. Но он быстро сник, когда оглянулся на Тину, приподнявшуюся на сырой земле, и радость перешла в сожаление.

— Что же я наделал. Я начал этот порочный цикл, а ты его завершаешь. Не Марк, я сделал тебя монстром… — и Герман осторожно отошёл от неё. — Можешь не прощать меня за смерть Тимофея или его смерть. Я тоже отвечу за них.

Тина поднялась и нагнала его, задев каблуком выпавший ранее осколок стекла.

— Говорят, мёртвых нужно прощать, — сказала она и присела, чтобы поднять этот осколок. — Но я прощу тебя только тогда, когда я навсегда освобожу души Марка и Тимы.

— Как тебе угодно, — без лишних споров согласился Герман.

Тина сняла защитный маятник и, не глядя, уронила его в карман пальто.

— Не держи меня.

— Постой, что ты… Не надо! Нет!

Но дело было сделано. Она отвела руку и быстро вонзила поднятый с земли осколок глубоко в грудь. Пульс испуганно участился. Ничего, сердце живо, а, значит, и она будет жива.

Знакомые чувства. Как в тот январский день, когда она стала полутенью. Как будто погружаешься с бездну. Как будто тянут за канаты. Душа покидает свой дом.

С мигом падения Тину вытолкнуло из тела, и уже призраком она выпрямилась перед ошарашенным Германом. Нить сердца успешно загорелась между телом и душой.

— Не держи меня, — твёрдо повторила она и улетела к Дому Слёз.

Вновь представ перед ним, Тина попыталась войти. Как странно, жар всё ещё воздействовал на неё и по-настоящему обжигал, как если бы она не была сейчас духом. Вот он и есть, Небесный огонь Агаты, проникающий в саму душу, а не только тело.

С башни донёсся грохот. Ужасный вопль, от которого стыла энергия. Крылечный навес раскололся и почти обвалился на Тину, но она вовремя отстранилась от места, где стояла, и горящие обломки не навредили ей, но окончательно заблокировали проход внутрь особняка.

Магией на магию, решила Тина. Изобразив несколько рун, она пустила их сверкающую пыль в огонь, но результат оказался далеко противоположным её желанию. Вместо того чтобы ослабить пламя, магия впиталась в него, и оно вспыхнуло так ярко и так сильно, что стена первого этажа обрушилась градом, обнажив зал с двумя лестницами. С башни донёсся новый вопль, и с крыши дома метеоритами попадала черепица и прочая рухлядь.

Что-то здесь не так. А что, если использовать эти руны по-другому? Из той книги, которую она нашла в квартире Марка и по которой училась, она помнила, что для большей силы можно писать руны не в ряд, а в форме круга, если их много, и даже в форме креста. Такой способ самый эффективный, но и самый сложный, а потому считается верхом совершенства.

Но если Тина неправильно написала даже обычные руны на своём пистолете, какая может идти речь об использовании дополнительных приёмов? Насмешка Германа ещё звучала в эхе памяти.

Тем не менее, попробовать стоит. Отступать никак нельзя.

В её пальцах блеснула тёплая энергия. Она синхронно выводила из символов подобие круга, пытаясь не думать о том, каким эффектом обернётся их сочетание с Небесным огнём. Главное, чтобы Дом Слёз, этот источник тьмы, сгинул с лица земли и унёс за собой весь этот гной.

И в этот миг над Тиной пронёсся крик Агаты. Она не видела, что происходило наверху, но астральное сердце тотчас же подскочило в отравляющей тревоге. Знаки вспыхнули энергией и сами собой отстранились от ладоней Тины, шаровыми молниями влетев в открывшийся зал и резонансно отбросив Тину назад.

Раздался взрыв. Дом Слёз на пути к разрушению.

Но на башне ещё оставались Агата и Данила! Так же, как и Марк! Личные счёты к Дому Слёз затмили ей рассудок. Какое легкомыслие! Она никак не рассчитывала на столь мощный выброс.

Время замедлилось. Тина перевела дух и подлетела к вершине башни. В тот самый момент, когда обернувшийся зверем Вентиус готовился нанести удар по тому, кем она дорожила больше собственной жизни.

Она узнала его сразу. Пусть он был от неё столь далеко.

В этот раз она сделает всё правильно.

В какие-то доли секунды Тина на лету изобразила из рун крест и пустила его в пылающего демона. Ярчайший свет заполнил остов башни и проломил её пол. Следуя за незатухающим рвением, Тина подхватила беззащитное тело Марка и, избегая коварного огня, перенесла его на землю, на достаточно безопасное расстояние от Дома Слёз.

Без сознания. Настоящее тело. Тройной ореол, сдерживаемый тьмой Вентиуса. Чёрная нить, ведущая от него к Дому. Всё смешалось в голове Тины.

— Почему… Как же так? Эй! Вставай! Подымайся!

Марк не отзывался. Совершенно. Даже не пошевелился. Может, он и борется внутри, но аура не даёт разглядеть? Нет смысла гадать.

Но конец Дома Слёз настал. Разрушаясь, складываясь карточным домиком, он горел и превращался в символ падения зла. Слёз он больше не принесёт. Хотя, кое-что от Дома Слёз ещё оставалось, что нужно и должно истребить — Вентиус.

Развалины и стена огня закрывала то, что оставалось позади и посреди них.

О, Боже. Что она наделала. Как же Агата и Данила?

Тина выкрикнула их имена. Ответа не было. Она бы обязательно пошла проверить, как они там, но как она оставит Марка, который по-прежнему был в плену дьявольского морока?

Ничего, успокаивала себя Тина. Агата слишком живучая, чтобы умереть так сразу. Да и Данила тот ещё крепкий орешек, у которого был свой особый секрет.

Данила очнулся под обломками, накрывая собой любимую Агату. Она оставалась в ясном сознании всё это время, и сейчас она тихо радовалась маленькому успеху.

— Агата, как ты?

— Мой щит сработал, — хрипло проговорила она. — Я успела.

Данила вспомнил. До того, как он потерял сознание, Агата обняла его в падении и укрыла энергетическим щитом, перевернувшись так, чтобы поверхности земли коснулась лишь она. И, похоже на то, что, даже врезавшись в груду горелых обломков, она сохранила трезвость разума и чистоту сознания.

— Ты можешь встать? — Данила засуетился и поднялся на ноги.

— Попробую, — просипела Агата и приподнялась на локтях, но провалилась глубже в угли и колотые камни.

Данила протянул ей руку. Агата ухватилась за неё и через силу поднялась, но тотчас же потеряла равновесие и упала в его объятия.

Дом Слёз в руинах. Горы древесины и камней разгорались костровищами. Небесное пламя стояло стеной вокруг Агаты и Данилы. Среди пепла и дыма выросла человеческая фигура Вентиуса, скалящегося от боли и злобы.

— Проклятье… — прошипел он и, пошатываясь, направился прямо к ним. — А вы сильнее, чем я думал.

Пошатываясь, он направился прямо к ним, но затем что-то остановило его. Вентиус проявил тёмную связь, вышедшую из его груди и ведущую к Марку. Связь проходила сквозь одну из многочисленных груд обломков. Движением руки он разнёс её в клочья, и за ней в метрах от Дома Слёз показались Марк, лежащий на траве, и склонившаяся над ним Тина.

Нет, это была не в полном смысле Тина. То была её бестелесная душа.

— Тина! — закричал Данила.

Она услышала его и закрыла собой Марка, наколдовывая воздушные знаки.

— Верни его, — прорычал Вентиус и метнулся к ней, испуская зловонный дым, разметая по сторонам камни.

Сердце Тины зажглось яростью, проявив астральную нить, и она полетела навстречу Вентиусу, кружа вокруг тёмной нити между ним и Марком. Тёмный дух и человек почти сошлись друг с другом, когда Тина выстрелила в Вентиуса готовым зарядом магии символов. Вентиус разлетелся седым пеплом, разлетевшимся по руинам, но вскоре собрался воедино в единую форму. Его астральная нить проявилась вновь, и Тина потянула её на себя своей собственной нитью сердца, которую она успела обмотать вокруг дымчатой струи Вентиуса. Свет её связи прожигал тьму, заставляя духа корчиться и кричать во всё горло.

Когда же нить Тины прошла насквозь нити Вентиуса, разорвав её пополам, концы тёмной связи быстро срослись, колышимые ветром. Вентиус оправился от удара, хитро оскалившись:

— Он больше не твой, Тина. Отпусти его.

— Он мой! Клянусь душой, он только мой! — и Тина принялась рисовать новые Воздушные руны.

Околдованный её храбростью Данила не знал, что ему и делать. Одна она не справится, но и он сам не так силён. В этот день и в эту ночь он осознал печальную для него истину. Что его собственная двоюродная сестра, о способностях которой он не знал абсолютно ничего, оказалась гораздо сильнее, чем он сам. И способна она была на страшные вещи.

— Стой здесь, — скомандовала Агата.

— Ч-что? Агата, подож...

— Нет, я сказала! Ни шагу отсюда!

И в этот момент Данила поздно понял, что Агата оставила его и, спотыкаясь о камни под ногами, побежала на помощь Тине.

Вентиус сел на корточки и стал расти, обрастая шерстью и заново обретая форму зверя. Тина не стала долго ждать и выпустила в него рунический огонь. Ещё через мгновение его спину подожгла Агата. Алые и бирюзовые огни воссоединились на теле Вентиуса и наделили его беспощадной яростью.

Агата и Тина с двух сторон наносили удары по чудовищу. Разбрасывая на Агату едкую пыль и окутывая её дымом из горящей пасти, Вентиус никак не мог ранить её до конца, отвлекаясь на Тину как на надоедливую муху, проворно стреляющую в него рунами с разных ракурсов. Один раз он ударил Тину, когда он который раз замахивался на Агату, но та лишь отлетела назад, не достигнув земли, и, воспарив, снова принялась за бой. Вентиус рычал, сотрясал овраг, сбивая Агату с ног, бил по ней руками и хвостом, но Агата либо укрывалась наспех наколдованным щитом, либо отлетала, но быстро вставала на ноги — и, в любом случае, сражалась дальше и не сдавалась.

И тогда он сипло закричал. От его вопля Агата закрыла уши и согнулась в коленях. Вентиус замахнулся на неё хвостом, но Тина укрыла Агату руническим щитом. От удара Вентиуса щит разбился на искры, но Агата была спасена. Разозлённый выходкой, он погнался за Тиной, ловко кружащей над его головой. Высоко подняв когтистую лапу, Вентиус пустил в неё чёрную пыль, и скованная Тина повисла без движения. Пыль сложилась в путы, которые крепко обмотались вокруг астрального тела, и, как Тина ни старалась, выбраться из них ей не удалось.

Данила изнывал в укрытии из руин и Небесного огня. Как же ему поступить? Почему не может помочь достойно?

Есть лишь один подходящий вариант. Раз Небесный огонь Агаты не действовал на него, тогда он может воспользоваться им по-своему.

Вентиус схватил пленённую Тину и был близок к тому, чтобы раздавить её в тисках. Агата не успевала вывести новое пламя, её магия ослабевала. Даниил решился. Выхватив из груды камней тот, что лучше всего горел, поросший мхом, он бросил его в руку Вентиуса, заставив и её запылать так, как горела его спина.

Тина упала на землю под весом тёмных пут. Гнев Вентиуса переключился на Даниила.

Он не испугался, вовсе нет. Он лишь отступил слегка, швырнув ещё один камень и попав по сморщенному носу чудовища. Вентиус закричал, выпустив из пасти ударную волну. Данила успел укрыться за барьером Небесного огня. Когда крик утих, он выглянул из-за укрытия — Вентиус приближался. Ударив раз о землю, он заставил разлететься те камни, которые скрывали от него Данилу. Оскалившаяся морда дышала смертью, затхлый запах гнили и шерсти нагонял тьму. Приблизившись, Вентиус вознёс над Данилой руки, когда между ними вспыхнул свет.

На защиту встала Агата, расправив руки, словно белоснежные крылья ангела. Она пылала, всё её тело источало огонь. Подобно белому фениксу, она горела, изгоняя тьму и гибель, чтобы возродить жизнь. Она была ярчайшей звездой посреди мрачного неба, опустившегося на овраг. Свет Агаты, словно священные мечи и копья, впивался в Вентиуса, истошно ревущего от пронизывающих мук. Но парализующие чары иссякли в его крике. Тело зверя обращалось в прах, пожираемое пламенем. Раскалённым песком оно осыпалось, и его разносило потоком воздуха, который вместе со светом исходил от Агаты.

Вентиус уменьшался в размерах. В дыму из волкоподобного существа он обращался в бесформенного человека. До тех пор, пока он совершенно не рассыпался в пыль, Вентиус поднял гниющую от магии руку и, подлетев к Агате, нанёс решающий удар ей под грудь.

Но свет Агаты не потух — он вспыхнул ещё ярче, ещё больнее, ещё звонче, заглушая боевой клич. Достигнув пика, свет её души выпустил последний заряд и расщепил Вентиуса на неисчислимые частицы, смешавшиеся с землёй. Агата угасла и откинулась на разбросанные, тлеющие останки Дома Слёз.

На продырявленной водолазке зардела кровь…

— Агата! Агата, живи! — Данила немедленно подбежал к ней и, присев на корточки, нагнулся над её побледневшим лицом. — Смотри на меня! Слышишь меня? Агата, держись!

Она почти не шевелилась. Её глаза слипались, но и сейчас через боль и яд, пущенный в неё духом, она улыбалась. Она притянула к себе Данилу, взявшись за загривок.

— Я не умру… — её голос ломался под давлением слабости. — Для тебя я не умру… Как и ты не умер для меня.

— Агата… — прошептал Данила.

— Даня! Агата! Он возвращается!

Предупреждение Тины протрезвил его от печали. Это не конец. Прах Вентиуса как намагниченный собрался воедино в одну горку, и он, застилаемый дымом, который раз сложился в высокого грозного мужчину. Тина, освобождённая от пут, вновь защищала тело Марка, которое так и оставалось источником силы для Вентиуса.

— Какие же вы удачливые, — зашипел Вентиус, долго выбирая, на кого наброситься.

Отметив взглядом Тину, он выпустил длинные когти из левой руки.

— Остановись! — перед готовым бежать Вентиусом выпорхнул алый огонёк и предстал призраком Анны. — Ты уже освобождён от Дома Слёз. Ты свободен! Что тебе ещё нужно? Зачем тебе эти души?

— Анна, — заговорил он более естественно, — ты прекрасно знаешь, что они — залог моей силы. Тьма и Свет всегда существуют за счёт человеческих душ. Без них они ничто! Без них они никому и ничему не нужны! А мы нужны людям, и Тьма в том числе.

Вентиус схватил Анну и, словно в вальсе, сотканном из пепла и дыма, закружил с ней вокруг оси.

— Скажи мне, Анна, разве я не был тебе нужен? — замер он и склонил её к заиндевелой земле. — Я собирал эти души для нас с тобой, чтобы мы стали сильными, свободными, всевластными. Так зачем ты предаёшь меня? Сейчас, на самом пороге?

Анна нахмурилась и с отвращением обнажила зубы.

— Ты мне больше не нужен, Вентиус. И я больше не нуждаюсь в твоей власти.

— Ах, вот оно, как… Что же, все эти смерти в честь тебя!

— Нет!

Замахнувшись на Тину, Вентиус ударил Анну, вставшую на её защиту. Ведьма и её бывший покровитель встали на путь сражения.

Данила был заворожен их конфронтацией, но ни в коем случае не забывал поглядывать на Агату, опасаясь, что совершенно в любой миг либо она потеряет сознание, либо Вентиус придёт за ней, чтобы добить.

— Чёрт возьми… Почему же я не могу защитить тебя? Почему я, Агата, не могу защищать тебя так, как ты защищала меня?!

Данила закричал это в таком порыве эмоций, что его сердце ощутимо подпрыгнуло. Он чувствовал боль Агаты, он чувствовал её мысли, как если бы страдал он, а не она. Как же он хотел забрать её боль наяву...

— Возьми меня за руку, — вдруг сказала Агата.

Данила сделал то, что она просила. Их руки засияли, а между их сердцами зажглась мощная связь. Прилив забытой энергии проник внутрь него, отгоняя страх и тревогу. Казалось, их души сплелись в этой нити, в этом рукопожатии, в этом взгляде, когда они смотрели друг на друга.

Агата улыбнулась:

— Моя сила теперь и твоя сила. Ты тоже можешь...

Она отпустила руку, и сияние прекратилось. Откинув голову, Агата закрыла глаза с неувядаемой улыбкой на алых от крови губах.

— Агата, не уходи! Агата!

Она не ответила. Но она была жива. Её сердце билось в груди Даниила вместе с энергией, которую она ему передала.

Послышался крик Анны. Вентиус придавил её к земле, сжимая горло. Тина, магически истощённая, стояла на коленях позади него, не в силах более биться.

Тина, которая вырастила в себе полутень из-за проклятия Дома Слёз. Агата, которую чуть не убил этот душегуб. Те несчастные, включая Марка, которые поневоле стали жертвами Тьмы… В Данииле проснулось новое чувство. Чувство мести. Чувство правосудия. Его душа жаждала возмездия.

— Вентиус! — выкрикнул он.

Тот обернулся. Ослабленная Анна окинула Даниила сожалеющим взором.

— Простите меня.

И после этих слов осколками мозаики разлетелся последний свет из её души. Анна превратилась в угасшую тень без энергии и воли. Вентиус приподнял её и, убедившись, что она утратила своё сознание, грязной тряпкой выбросил за пределы зрения потоком грязи.

— Вентиус! Посмотри на меня!

И Вентиус снова повернулся к Даниилу. На прокажённом лице духа отразилось откровенное удивление:

— Ваша связь душ. За столько лет не видел я ничего подобного.

Данила так и думал, что ему понравится.

— Потому что мы уйдём лишь вместе. Но не сегодня.

Даниил резко развёл руки, и в его ладонях распустился Небесный огонь. Тёплый вихрь взметнулся вокруг ног, поднимая кверху его волосы, траву и деревянные щепки. Ему подчинялась магия, о которой он и мечтать не смел. Из его души через кровь и плоть отзывались самые сокровенные чувства.

Агата жила, пока жил он. Но Агата погибнет, если не умрёт Вентиус. И он сделает всё, что в его силах, чтобы спасти её. Её и те чужие души, ради которых она пожертвовала собой.

— Даня! — окликнула Тина, пролетев за спиной Вентиуса.

У неё явно созрел план спасения, и Данила без капли сомнения последовал ему, единственно верному и удачному.

Зарядившись энергией Воздушных рун, Тина на скорости влетела в отравленное тело Марка. Она стала вирусом для сгустившейся в нём тьмы, которая всячески отталкивала её из тела. Каким-то чудом она заставила Марка подняться, и Данила выпустил в него огненный шар.

Пламя выбило из него Тину, укутанную в чёрный дым. Однако, вылетая из тела Марка, она успела вытащить из него душу Тимофея. Небесный огонь сжёг часть заклятия, в клочья разорвав искусственную связь Тимофея с Марком.

Вентиус рухнул на колени, так и не добежав до Данилы. Он снова начал растворяться.

— Негодяй… Что же ты делаешь! — из его искривившегося рта пошла чёрная пена.

— Делаю то, что должно, — холодно ответил Даниил.

Возведя руки, он подчинил себе пылающий огонь Дома Слёз. Ему откликнулись белыми вспышками, и из руин погибающего особняка вознеслись все искалеченные души, попавшие в его плен. Тридцать призраков, нашедшие свой свет, вернувшие себя и готовые к битве за своё полное освобождение.

— Твой ход, Сирил! Я знаю, что ты рядом.

Тот, чьё имя назвал Даниил, всегда был рядом с ним и рядом с Агатой. С высоты лунного неба падающей звездой приземлился призрак со шрамом на щеке. Выступив впереди собравшихся в армию душ, Сирил воскликнул с присущей его времени пылкостью:

— Пора очнуться ото сна, друзья! Так свергнем же мы Зло!

Мятежные призраки окружили духа снежной пургой. Он сопротивлялся, распуская тени и жгучие реки гнили. Полные Небесного света души оставались непоколебимы, кружа вокруг него, бьющие по его глазам, дёргающие за руки, рвущие на нём волосы. Сила Вентиуса, которой он так и не насладился вдоволь, неумолимо истощалась. Ловкий Данила, поддерживаемый Сирилом, продолжал биться. Пусть Данила и не понимал до конца, каким образом магия, будто давно забытая песня, вырывалась из него, совершенно непривычного к ней, но она была с ним одним целым. Магия на его стороне. Он собрал в одном месте весь свет, который смог позвать.

В предчувствии кончины, разрываемый на тлеющие лоскуты, Вентиус спрятался от света в дыму и затем, отбросив Тину, стерегущую тело Марка, проник в его недра и овладел его контролем. На рефлексе Даниил пустил в него огонь. Одежда не загорелась, как и прежде, и магия, пройдя насквозь, вытолкнула со спины заточённую душу Ирмы. Без сознания она застыла в тумане, где её незамедлительно подхватил вылетевший из темноты Герман. Он унёс её к краю оврага, туда, где их не было видно, и где они их было не нагнать.

Но Вентиус так и оставался внутри Марка. Он засмеялся на грани истерии. Его глаза распахнулись, испустив смоляные слёзы. Вихрь тридцати душ замер за спиной Даниила, чьё пламя начало ослабевать.

— Моя похвала, Даниил, — прогудел Вентиус раздвоенным голосом Марка. — Тебе и твоим призрачным помощникам. Ты почти низверг меня. Но если я и вернусь туда, где я родился, то вернусь туда с ним!

— Даня! — закричала Тина, не в состоянии пошевелиться, окутанная дикой травой. — Ты же не убьёшь его?! Он же не умрёт?

— Герман! — раздался крик Сирила.

— Что?.. — не успела Тина понять, что это значило, как её охватила сковывающая боль в груди. Её словно затягивало куда-то под землю. Её сердце ярко забилось.

Ещё один удар — и боль прошла. Прошла и лёгкость, с какой Тина управляла собой над землёй. Она спешно распахнула глаза…

Она снова в теле. И рана, нанесённая между рёбрами, затянулась без следа.

На её шее висел запирающий душу маятник. А над головой склонились лица Германа и Ирмы, чьи силуэты излучали эссенцию Воздушных Рун.

— Какая же ты идиотка, Кристина, — облегчённо выдохнул Герман.

Какой немыслимый парадокс. Тот, у кого она отняла жизнь, только что спас её собственную.

— С-спасибо...

Однако, ничего другого, кроме этого короткого и чудесного слова, Тина выговорить не смогла. Взглянув на Ирму, абсолютно счастливую от воссоединения с братом, она смутилась ещё пуще:

— Она же не знает… да?

— Это неважно, — сказала Ирма, держась за плечо Германа. — Важно то, что всё кончено.

Во всяком случае, пульсирующие с оврага огни на полную громкость вещали о финале.

— Ты его не заберёшь, — в последний раз Даниил зажёг пламя. — Он останется здесь.

Свободный от сомнений, Даниил набросился на Марка. Обогнавший его Сирил схватил Марка со спины, сдерживая бушующего внутри него Вентиуса. Армия душ живым кольцом сомкнулась вокруг них, прогоняя чернь. Небесное пламя поразило грудь Марка, подпитывая внутреннюю борьбу. Прижимая к ней ладони, Даниил провёл в тело свет, от которого Вентиус загорелся изнутри.

— Это тебе за Агату! За Марка! За все те души, что ты запятнал!

Вентиус кричал во всё горло, но пока не был сломлен.

— Ты близок, Даниил, — подсказывал Сирил. — Ещё немного, и я его вытащу.

Даниил размахнулся, и решающий разряд огня растворил яд Вентиуса.

Беспросветный дым выплеснулся из тела Марка, затопив ноги до самых колен. Сирил отскочил назад с грязными как от чернил руками. Вместе с угасающим Вентиусом уходила и обступившая овраг тьма, которая разошлась перед светом и ушла под землю. Она, впрочем, вышла из-под земли на другом конце оврага — но лишь для того, что забрать за собой безвольный фантом, в который превратилась Анна. Подхватив её на руки, Вентиус на миг проявил человеческое лицо и, уходя в нижний мир, бросил на прощание:

— Радуйтесь, люди… И передайте Марку — мы квиты.

Небо окрасилось глубоким синим цветом. Луна свернулась пополам, как она и должна была быть. Счастливые души вознеслись к Небесам, к уходящим в утренний свет звёздам. Ничто их более не держало в мире живых.

Взгляд Марка просветлел. Он наблюдал за их восхождением, поддерживаемый Данилой и Сирилом. Его душа была очищена.

— Наконец-то… — только и проговорил он, прежде чем снова впасть в забытьё.