18.1. "Мышеловка"

Ищейка неспешно катился по коридору, ведя за собой четыре молчаливые фигуры. Бенварк шел впереди, освещая путь огненным шаром, парящим над раскрытой ладонью. Чуть позади — Гелен и Шаара — две фигуры в белых окровавленных одеяниях. Каждый из них то и дело касался подушечками пальцев бинтов, под которыми скрывались кровоточащие раны, будто бы это движение могло заглушить ноющую боль.

Герта шла позади всех. Хотя, её храбрые попытки передвигать дрожащие ноги в такт остальным лучше описывают слова «брела» или «тащилась». Попроси её сейчас поиграть в догонялки с трехлетним ребенком, она бы позорно проиграла в самом начале. Каким-то образом девочка умудрялась спотыкаться на ровной каменной поверхности, и лишь чудом удавалось ей сохранять равновесие. Голова ныла от ран и чесалась под повязкой. Герта пробовала почесаться, но любое касание отдавалось болью в области затылка. Она попыталась отвлечься от неприятных ощущений и подумать о чем-то другом, далеком от этих наполненных древней пылью и застоявшимся воздухом коридоров. Она вспомнила о Счастливчике, которого оставила снаружи. Как он там? Здесь, в глуби подземелья, тяжело сказать, сколько времени прошло, но точно более двух часов. И этого хватит, чтобы начать волноваться. Герта лишь надеялась, что никто с монастыря не заметит Счастливчика. А если кто-то и найдет его, то чтобы этот человек был не из тех, с кем ей пришлось столкнуться в катакомбах.

Воспоминания сделали свое дело и позволили на мгновение забыть о боли. Этого момента хватило, чтобы девочка осознала, насколько же здесь холодно. Она аккуратно накинула на голову капюшон и плотнее закуталась в плащ.

«Всё бы сейчас отдала за миску горячего супа и теплое кресло у разожженного очага» — подумала Герта. В отцовском трактире был большой камин, который он разжигал зимой или особо холодными вечерами. Вокруг него, полукругом, стояли лавки и стулья, где сидели гости, протягивая промерзшие ноги и руки к огню. Герта частенько сидела между ними и камином, на низеньком деревянном пуфе и наигрывала веселые мелодии. В воздухе витал запах горящих поленьев, подогретого вина со специями и табака. У огня посетители засиживались до самой ночи, пели, пили, смеялись и разражались недовольными восклицаниями, когда отец пытался отослать Герту спать. Они любили маленькую девочку. Она влияла на них, как котенок на сердобольную тетушку. Усеянные шрамами и глубокими морщинами лица подчас осветляла улыбка, когда мимо них пробегало маленькое кудрявое полнощекое солнце. Некоторых Герта помнила и узнавала. Они часто возвращались из чужих королевств и отдаленных уголков Далириума с маленькими подарочками вроде цветастого платка или ракушки.

Естественно, не все относились к ней с добротой. Не счесть, сколько раз Герту пытались похитить под покровом ночи, сколько раз отцу предлагали «двадцать монет за ночь с девицей», сколько раз её пытались взять силой в темной конюшне или зажимали в уголке трактира. Но больше вкусного эля мужчины любят хорошую драку, особенно если обидчик пытался навредить малютке Герте.

Ситуация слегка усугубилась, когда девочке стукнуло двенадцать лет и в ней проснулась женщина. Тело начало потихоньку меняться, что не осталось незамеченным. В трактир всё чаще стали заглядывать молодые юноши. У кого-то Герта крала сердце, кто-то крал её. Но для неё это были мимолётные влюбленности, заканчивающиеся, когда юноша исчезал за дверьми трактира. Хотя один забрал с собой еще и поцелуй: быстрый и по юношески неуверенный, в теплый летний вечер у стены конюшни. Герта потом проболталась об этом Кроганту и его друзьям, но они лишь посмеялись над её преувеличенными невинными впечатлениями, хотя потом остаток вечера Крогант провел в задумчивом молчании. После этого дня его знаки внимания и признания в симпатии стали будто более серьезными.

От воспоминаний о трактире и Кроганте у Герты заслезились глаза. Трактирская девка или жена старого наёмника — она бы на всё согласилась, лишь бы не пришлось больше блуждать по тёмным подземельям, питаться тощими белками (или, если повезет, кроликами и куропатками), спать на холодной земле и молиться, чтобы во время сна в ухо не залез паук. Естественно, отогрей и накорми сейчас девочку, её «на всё бы согласилась» стало бы чуть скромнее. Но прямо в этот момент в своих намерениях она была уверенна больше, чем в своей способности нормально идти.

Впереди послышался шелест бумаги. Это Гелен раскрыл карту и уставился на неё задумчивым, внимательным взглядом, на который только был способен его единственный целый глаз, и с таким выражением, что если вдруг бумага загорится, то от его взгляда, а не от находящегося в опасной близости к сухому пергаменту факела.

— Это карта катакомб? — спросила Шаара, заглядывая в пергамент. — Ох, я и не думала, что подземелье такое… большое. Где мы сейчас находимся?

— Понятия не имею — мрачно произнес Гелен.

Он повертел свиток в руках, словно это могло бы как-то помочь, и, с коротким вздохом, свернул его и сунул в рукав. Потом в очередной раз провел рукой по толстой повязке, покрывающей поврежденный глаз.

— Тебе тоже досталось от послушников? — заговорила Шаара, бросив быстрый взгляд на монаха.

Мужчина отрицательно покачал головой. И помолчав в неуверенности несколько секунд, заговорил:

— Жрец Руу увидел меня на входе в катакомбы. Судя по его самоуверенному взгляду, он был уверен, что мы не выберемся отсюда и, наверное, поэтому не стал добивать. Похоже, он заодно с людьми, напавшими на нас.

Лицо Шаары искривилось в раздраженно-отвращенном выражении.

— Значит, жрец Руу. Никогда не любила этого ублюдка. Если Совет высказывал какую-то здравомыслящую идею, он всегда находил аргументы против неё. Если не ошибаюсь, именно он был против расследований в катакомбах, когда пропадал очередной послушник. Теперь понимаю, почему.

Гелен кивнул в согласии.

— Неизвестно, кто еще из монастырских в заговоре с ними, — произнес он. — Заиметь жреца во враги — плохо. Но хуже будет, если кто-то из верхушки окажется паршивой овцой.

— Надеюсь, что тем, кого мы встретим впереди, будет что-то известно.

— Если и да, они обязательно нам расскажут. Бенварк умеет… убеждать людей.

Судя по негромкому хмыканью Шаары, она поняла, что он имеет в виду. Герта тоже, отреагировав на слова монаха обрывчатым вздохом.

Следующие несколько минут прошли в знакомом молчании. Герта, хоть и шла позади всех, не смогла не заметить неотрывный взгляд Шаары, направленный на спину Бенварка. Желваки играли на щеках женщины, и нельзя было точно сказать, раздражена ли она или слишком сильно погружена в раздумья. Через некоторое время она вновь заговорила, негромко обращаясь к Гелену:

— И всё же, как он замешан во всём этом?

Гелен тяжело вздохнул в ответ.

— Если ты о пропавших послушниках, то можешь быть уверена — он здесь ни при чем. Он не враг нам… вроде как. Просто не стой у него на пути. Это всё что я могу сказать.

— Не враг, значит… А интуиция кричит об обратном, — негромко произнесла монахиня. — Не доверяю я ему.

Бенварк, наверное, услышал её слова, ибо вдруг бросил короткий взгляд через плечо и произнес:

— Мне всё равно, что ты думаешь обо мне, главное — не мешайся. И хватит болтать, вы оба. Никогда не думал, что скажу это в здравом уме, но на данный момент, единственный человек, что ведет себя разумно — это Герта.

Шаара вспыхнула от смущения и раздраженно сжала губы. Бенварк не церемонился с ней, несмотря на то, что встретились они меньше часа назад.

«Теперь понимаю, почему его все ненавидят» — донеслось до Герты тихое бурчание Шаары. Не смотря на царящую вокруг гнетущую атмосферу, губы девочки невольно растянулись в легкой улыбке. Реакция Шаары напомнила ей первые дни знакомства с Беном. Теперь она почти не реагировала на его оскорбления, более того, прямо сейчас её удивила внезапная похвала с его стороны. Бенварку, похоже, очень мешает лишняя компания, раз он даже поведение Герты похвалил. Девочка слегка приободрилась, и хотела было уже подойти ближе к компании, чтобы не идти в самом хвосте, как вдруг Бенварк остановился, а за ним и остальные.

Ищейка завел их в тупик, и теперь настойчиво бился об стену, издавая слегка «стеклянный» звук. Бенварк присел около шара и задумчиво осмотрел его и стену, которую тот так настойчиво таранил. Потом оглянулся вокруг и воззрился на своих спутников.

— Похоже, то, что нам нужно, за этой стеной, — сказал он, — но есть одна проблема — сама стена.

— Наверняка есть путь, которым можно её обойти. Мы же видели несколько параллельных коридоров по пути, — сказал Гелен.

Бенварк отрицательно покачал головой.

— Если бы и был другой путь, то Ищейка нашел бы его. К тому же, Гелен, ты сам говорил, что здесь полно скрытых ходов, и не все коридоры показаны на карте. Возможно, это один из них. Нужно проверить.

Гелен пожал плечами.

— Как скажешь. Других вариантов у нас всё равно пока нет. Да и перевести дух нужно, Герта уже бледнее моей рясы.

Бен бросил взгляд на девочку, которая попыталась виновато улыбнуться в ответ, но из-за усталости лицо искривилось в глупой гримасе.

— Хорошо, тогда я возьму на себя эту стену, а вы проверяйте боковые. Герта, ты осмотри пол. Скорее всего, здесь где-то спрятан рычаг или выдвижной камень. За дело! У ищейки осталось еще не более двадцати минут, после чего заклинание рассеется.

Они приступили к делу. Четыре пары рук скользили по каменным поверхностям, глаза жадно ощупывали каждую выемку, каждую царапину на камнях.

Герта задействовала все оставшиеся в себе силы и внимательность, чтобы выполнить положенную на неё задачу. Благо, ползать на четвереньках было легче, чем ходить.

Пол оказался самым обычным, ничем не примечательным — ровная дорожка из обтесанного камня, покрытая пылью, грязью и крысиным пометом. Больше он ничего из себя не представлял. Каких либо следов Уны или других людей тоже не было. Однако же, что интересно, у стен скопилось много грязи, а ближе к середине дороги её не было. Другими словами, нетронутой эта дорога не выглядела. Вот только ничего другого странного в неё не было. Только в одном месте, чуть подальше от тупика, на земле можно было заметить широкую полосу, тянущуюся от одной стены к другой. Камень был светлее в этом месте, словно когда-то здесь находилась дверь или что-то похожее. Герта посмотрела на стены и увидела более отчетливые полосы, что подтверждало догадку о том, что когда-то эта область коридора была закрыта, вот только как именно — ибо кроме обычных царапин ничего не было видно — Герта не могла сказать. Но, в любом случае, об этом стоит сказать Бену.

Девочка повернулась и увидела, что мужчина о чем-то говорит с Геленом у дальней стены. Она медленно поднялась на ноги и пошла к ним.

— …видишь, здесь маленькие отверстия, — донесся до неё голос Бена, — диаметром не больше горошины.

— Думаешь, они выходят на ту сторону? — спросил Гелен, припадая глазом к одному из отверстий.

— Да. Я пропустил через все дыры ледяные иглы, и они упали с той стороны. Думал, в одном из отверстий находится механизм, открывающий проход, но они все сквозные.

— Действительно, странно.

Они выглядели так сосредоточенно, что Герта замедлилась в неуверенности, стоит ли отвлекать их. Но Бенварк увидел её и окликнул:

— Что-то нашла?

— Не уверена. Отметины и царапины на полу, но не знаю, стоит ли это внимания.

— Сейчас узнаем. Эй, монахиня! — окликнул он Шаару. — А у тебя что?

Шаара стояла почти впритык к стене и задумчиво тыкала в неё указательным пальцем. Зрелище глупое, если бы не серьезное выражение её лица.

— Подойдите на секунду, — сказала она, не отрывая глаз от стены.

Когда троица приблизилась, женщина легонько постучала ноготком по одному из прямоугольных камней, из которых состояла стена.

— Это сложно заметить, но он неустойчив. И, видишь, известь по краям раскрошилась.

Бенварк аккуратно провел пальцами по камню и слегка надавил на него. Возможно, это был обман зрения, но Герте показалось, что камень сдвинулся на миллиметр. Бенварк хмыкнул и кинул взгляд на Гелена. Монах, с секунду поколебавшись, кивнул. Воин глянул на Шаару и она тоже ответила молчаливым кивком. Он даже на Герту посмотрел, и она лихорадочно дернула головой, даже не понимая, что именно он хочет сделать.

Получив единогласное согласие, Бенварк повернулся обратно к стене и, накрыв камень ладонью, с силой надавил на него.

С громким скрежетом камень ушел в стену. От неё, вверх, к потолку, протянулась вереница приглушенных звуков. Потом, металлический скрежет и внезапный громкий удар, эхом пронесшийся по коридорам. Герта аж подскочила и испуганно заозиралась.

Теперь она знала, что значили те отметины на полу и стенах, видимые девочкой ранее. Ей стоило бы догадаться. Подобные следы значат, что когда-то в том месте была стена. Теперь она вернулась на свое место.

Первым заговорил Бен.

— Гелен?

— Да?

— Напомни ка мне, когда ты рассказывал о катакомбах, было ли что-то сказано о ловушках?

— В библиотечных записях ничего не говорилось о ловушках. Эти коридоры старее остальных. Возможно, они были построены еще до того, как на горе возвели монастырь.

— Что ж, я несказанно рад, что столь древние системы защиты до сих пор работают.

Путники оказались заперты в каменной «коробке», длиной в пять метров. Воздух резко потяжелел, и к каждому из четырех людей потихоньку приходило осознание, что они попали в очень плохую ситуацию.

В следующую минуту никто не произнес и слова и не двинулся с места, словно от одного неверного движения потолок мог рухнуть им на голову. Наконец, со стороны Бенварка послышался громкий тяжелый вздох, и мужчина медленно направился к стене с отверстиями, которую осматривал до этого.

— Аккуратно, — негромко произнес Гелен. — Возможно, это еще не всё. Нам повезет, если остальная часть ловушки окажется в нерабочем состоянии.

Бенварк провел ладонями по стене и многозначительно хмыкнул.

— Ловушка, может быть, и старая, — медленно начал он. Потом вдруг создал огненный шар и бросил его в стену. От места удара по ней прошлась еле заметная прозрачная волна, словно от удара камнем по воде. — А вот защитное магическое поле — новое. Кто-то ожидал, что мы попадем в первую ловушку.

Гелен вздрогнул. Он обернулся к стене, что закрыла им выход, и, взмахнув рукой, метнул ледяную иглу в неё. Игла отскочила, оставив после себя прозрачную рябь.

— Нас заперли, словно крыс в мышеловке, — процедила сквозь зубы Шаара.

Вместе с мужчинами, она держалась стойко, не давая страху одержать верх над остальными чувствами. С завидной сосредоточенностью они ощупывали глазами пространство вокруг себя, пытаясь отыскать хоть какую-то подсказку, которая поможет им выбраться из сложившейся ситуации.

Что до Герты, то девочку обуял ужас настолько сильный, что страх в своем обычном смысле она уже не ощущала. Как и остальные эмоции. Осталась лишь всепоглощающая прострация, туманящая разум и заставляющая биться сердце быстрее его физического предела. Она не чувствовала, что хочет плакать, но слезы непрерывно текли из глаз независимо от её желаний.

— Эй, вы чувствуете странный запах? — вдруг произнесла Шаара.

Её голос слегка встряхнул застывшее сознание Герты, достаточно для того, чтобы она почувствовала тянущийся откуда-то запах, похож на жженые листья, но еще более неприятный. От него защипало нос, и на языке появился горький привкус.

В тот же момент Бенварк отпрыгнул от стены и, не поворачивая корпуса, обернул голову к своим спутникам.

— Все встали за моей спиной! БЫСТРО!

От столь резкого и громкого восклицания тело среагировало быстрее, чем разум, и в ту же секунду три человека стали позади Бенварка, каким-то образом умудрившись полностью спрятаться за его спиной. Шаара прижала Герту к себе, пытаясь защитить от того неизвестного, что последует дальше.

А оно не заставило себя ждать.

Резкая вспышка взорвала мрак их тесной «мышеловки». Герта зажмурила глаза, но свет слепил её даже из-за закрытых век. В мгновение стало ужасно жарко, голые участки кожи защипало, будто её лизали языки огня. Тихий болезненный писк вырвался сквозь сжатые зубы девочки, и Шаара прижала её к себе еще теснее.

Шли секунды, и девочка думала, что за это время уже успеет заживо сжариться, но жар не усилился, а вскоре, наоборот, чуть поутих. Тогда она позволила себе приоткрыть глаза.

Было ощущение, словно они находились внутри огненного вихря. Яркое пламя огибало кольцом четырех людей, кружилось, пылало, пыталось вырваться, но в то же мгновение сжималось в одну пылающую волну. Девочка приподняла голову и посмотрела в сторону Бенварка. Несмотря на горячий воздух, её глаза расширились и, не моргая, она наблюдала, как огромные руки воина вздымались в воздухе и управляли потоками пламени, словно осязаемыми лентами природного шелка. Яростно, но безрезультатно свирепствуя, потоки сплетались в один огромный шар перед Бенварком.

Вены на руках воина вздулись, а кожа прямо до локтя почернела, будто их окунули в сажу. Воздух вокруг мужчины дрожал и когда язык пламени слишком близко подбирался к его телу, то разбивался о невидимую стену, оставив на ней лишь кольцевидную волну, какую Герта прежде видела на стенах. Защитное поле, догадалась она. Вот только, в отличие от прошлого, это было видно невооруженным глазом. От света огня, он переливался перламутром. Боковым зрением девочка заметила, что Гелена оно тоже покрывает. Как и Шаару и саму девочку.

Она мало чего знала о магии, но даже так с уверенностью могла сказать, что чтобы сейчас не делал Бенварк, оно было невероятно могущественным. От столь сильного сосредоточения энергии, волосы на руках девочки встали дыбом, а лицо щекотал неизвестно откуда взявшийся в закрытой каменной темнице ветер.

Прошло не более двух минут, и всё пламя сосредоточилось между рук Бенварка, в одном огромном пылающем шаре. Воин развел руки, и шар разделился на четыре части, каждый размером со спелую дыню и примерно такого же цвета, но более насыщенного. Они начали крутиться вокруг своей оси, становиться плотнее и ярче. И через мгновение, со скоростью пикирующего ястреба, метнулись в стену перед воином.

Не смотря на то, что Герта стояла за спиной Бена, её зацепило взрывной волной и отбросило на землю. Комнату наполнил дым и пепел, лишая возможности разглядеть, что твориться вокруг. Камни от разрушающейся стены с грохотом падали на землю, мешаясь с чьими-то восклицаниями и криками. Слышалась суматоха и звуки борьбы. Герта полулежала на земле и пыталась откашляться от попавшего в глотку пепла. Вдруг кто-то схватил её за шиворот, поднял на ноги и потащил по пыльному коридору. Осколки камней кололи ноги через подошву башмаков, и несколько раз девочка чуть было не упала, но неизвестная особа с упрямым упорством продолжала тащить её.

Через несколько метров от области взрыва видимость улучшилась и Герта различила фигуру человека перед собой. В эту же секунду её сердце упало в пятки. Она не знала этого человека: неизвестный мужчина в темных одеяниях, в свободной руке которого пылал огненный шар, освещающий ему путь.

Герта затормозила пятками и попыталась вырвать руку из его хватки. Но неизвестный был намного сильнее её, и своим сопротивлением девочка лишь сделала себе хуже. Мужчина дернул девочку за руку, от чего плечо заныло от резкой боли.

Возможно, в этом случае было бы правильней слушаться врага, но за сегодняшний день Герта испытала столько переживаний и ужаса, что разум её был теперь равен разуму выкинутой на сушу рыбине. И он кричал ей брыкаться и сопротивляться со всех оставшихся в изнуренном теле сил.

Из губ Герты вырвался вскрик. Вместо того, чтобы опять попытаться вырваться из хватки мужчины, девочка напрягла ноги и сделала рывок в его сторону. Мужчина такого явно не ожидал, ибо тут же плашмя свалился на землю, придавленный телом Герты. Его рука всё еще сжимала её запястье и Герта не нашла ничего лучшего, чем впиться в его пальцы своими зубами. Мужчина вскрикнул и разжал хватку. В ту же секунду Герта вскочила на ноги и побежала обратно к месту взрыва.

По крайней мере, ей так казалось. Она вновь забыла про мрак, наполняющий коридоры, и который вскоре вобрал внутрь её маленькое тело. Но, даже не смотря на темноту, девочка не остановилась. Она не собиралась останавливаться, пока не найдет своих товарищей.

К счастью, почти сразу же нос защипало от пыли, а под ступнями очутились осколки камней. На ощупь она нашарила неровную дыру в стене, проделанную Бенварком, вот только самого воина не было ни видно, ни слышно, как и остальных.

— Бен, — шепотом позвала Герта.

Никто не отозвался. Громче звать она не решалась.

«Всё хорошо, всё в порядке. Даже если плохие люди встретятся с Беном, он достаточно силен, чтобы одолеть их всех. Он где-то здесь, рядом. Просто нужно найти его. А если не сумею отыскать, он сам придет. Да. Он создаст еще одну Ищейку и придет за мной. Он не оставит меня здесь. Не оставит. Я могу подождать его прямо на этом месте. Он убьет плохих людей и вернётся за мной», убеждала себя девочка, стоя среди груды камней. В голове её голос звучал уверенно и спокойно, а в реальности руки дрожали так сильно, что в какой-то момент стало даже больно.

Герта попыталась собраться с мыслями. Нет, нельзя здесь оставаться. Тот человек, от которого она убежала, может вернуться. Нужно просто идти и не останавливаться, как она и хотела сделать. Другого выхода нет.

Неуклюже переступив через обломки стены, Герта вышла на ровный пол и, опираясь одной рукой о стену, быстро зашагала вдоль темного коридора.

Она не могла сказать, через какое время непроглядный мрак прорезала белая вспышка света. Хотя вспышкой это трудно было назвать. Даже свеча горела ярче. Наверное, в последние минуты жизни, свет Ищейки тускнеет, пока он не превращается в тлеющий уголек. Но даже так, его легко можно было заметить во мраке подземелья, особенно когда он неспешно прокатилась мимо ног Герты. Не смотря на то, что никто не следовал за Ищейкой, он продолжал следовать цели, с которой был создан.

Эмоционально опустошенная девочка даже не могла должным образом обрадоваться, увидев знакомый шар, но это не помешало ей без лишних сомнений последовать за ним. Больше ей ничего не оставалось.

Пару коротких минут катился Ищейка, пока совсем не истлел и рассыпался. Никуда конкретно он не привел Герту. Или, возможно, привел — трудно сказать, когда ничего не видишь.

Герта прижалась боком к стене и медленно сползла на землю. Теперь у неё точно не осталось сил. Толку идти, если не знаешь куда. Толку держать глаз открытыми, если ничего не видишь. Девочка легла на холодный пол и закрыла ладонями лицо. Оно было влажным, будто водой облили. Сколько времени Герта проплакала? Неужто с самого её заточения в ловушке? Только теперь она осознала, как сильно болят веки. Интересно, осталась ли еще какая-то часть тела, которая не болит? Наверное, нет, ибо сейчас Герта представлялась себе одним комком неприятных ощущений и ноющей боли.

Она не поняла, сама ли потеряла сознание, или ей посодействовали в этом. Но перед тем, как окончательно провалиться в сон, девочка заметила чью-то фигуру, нависающую над её телом, и слепящий глаза свет факела.

Очнулась Герта от столь непривычного в этих местах яркого света. Она лежала на полу, лицом кверху, поэтому первым на глаза попался потолок. Обычный потолок из камня, как и всё в этих проклятых катакомбах. Однако этот был на порядок выше остальных — метров пять в высоту, и поддерживался толстыми каменными столпами. Судя по ширине потолка, комната тоже была огромной. Герта повернула голову набок. Помимо неё в комнате находилась еще дюжина незнакомых мужчин: кто-то в белых одеяниях монастыря, а кто-то в темных рясах на всё тело. Один из них заметил, что Герта очнулась, но никак не отреагировал, продолжив заниматься своими делами. Он стоял у странного сооружения посреди комнаты. Огромная полуразрушенная каменная арка возвышалась на постаменте, в окружении четырех столбов, один из которых был наполовину развален. Арка внутри была пуста, но воздух в этом месте странно резонировал, что было похоже на магическое поле. Неизвестно было, как арка еще держалась, ибо некоторые её части не были соединены друг с другом, а пара отколовшихся кусков камня в буквальном смысле висели в воздухе, словно подвешенные за невидимые нити. Несколько мужчин стояли рядом с летающими камнями и, тихо шевеля губами, проделывали необычные манипуляции руками, от которых по каменной поверхности змейкой проползали пурпурные молнии.

Пользуясь тем, что никто на неё не смотрит, Герта попыталась незаметно приподняться. И только сейчас заметила, что её руки и ноги туго связаны веревкой. Теперь понятно, почему на неё не обращают внимания. В своем положении она навредит разве что только себе.

Несмотря на прошлую усталость и бессилие, а также общее обездвиженное положение, в комнате с дюжиной наверняка вражески настроенных незнакомцев, в данный момент Герта чувствовала себя сравнительно лучше, чем в узких темных коридорах. Благодаря многочисленным факелам, развешанных на стенах, здесь было намного светлее и теплее. Да и головная боль немного прошла после непродолжительного обморока (хотя Герта не могла точно сказать, сколько времени пробыла без сознания).

Вдруг по комнате разнеслось громкое рычание, в котором различались звуки знакомого девочке утробного рокота. Звук доносился из небольшого потрепанного мешка, лежащего у противоположной стены. В мешке будто бушевал дикий кот, так яростно его рвали изнутри. Герта сразу догадалась, какого именно «кота» там связали.

На орущий мешок не реагировали так же, как и на Герту, но через две минуты непрерывного надрывного рычания и крика один из мужчин подошел к мешку и щедро пнул его, да так, что изнутри раздался громкий писк.

— Заткнись, уродец! — рявкнул мужчина, награждая Уну еще одним пинком.

Когда его нога поднялась для третьего удара, другой мужчина подошел к нему и положил руку на плечо. Первый обернулся, и гнев на его лице тут же сменился виноватым смиренным выражением. Подошедший к нему — высокий стройный старик в темно-пурпурной, почти черной рясе с красной оборкой — отличался от остальных находящихся в комнате, но не столько внешностью, сколько ощутимой аурой угрозы, витающей вокруг него.

— Больше так не делай, — холодным лезвием резанул воздух голос старика. — Если его отец узнает об этом, он тебя заживо сожрет, буквально. Это если тебе повезет, и его отцом окажется кто-то из низших рангов.

Ударивший Уну мужчина громко сглотнул, пробормотал старику что-то похожее на извинение и быстро удалился к арке. Старик обернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился и повернулся обратно к мешку, уставившись на него внимательным задумчивым взглядом.

Крики Уны стали особенно громкими, когда в комнату через большие двери вошли двое мужчин, волоча подруки чье-то неподвижное тело. Они направились в сторону Герты, и прежде чем она успела как-то отреагировать, бросили тело рядом с ней.

Это оказалась Шаара. От удара об землю её лицо болезненно искривилось. Она понемногу приходила в себя, пока мужчины молча связывали ей руки и ноги.

Уна орал так громко, что доселе звонкий рык стал похож на хрип старой собаки. Старик в темных одеяниях сверлил беснующийся мешок острым взглядом из-под низко опущенных век. Потом вдруг схватил концы веревки, связывающей мешок, и поднял его над землей в безопасном расстоянии от себя. После этого подошел к связанной Шааре, которая уже успела полностью очнуться и сесть, прижавшись спиной к стене, и бросил орущий мешок ей на колени.

Буквально за две секунды крики стихли к равномерному рокоту, а на поверхности мешка появлялись несмелые бугорки от лап Уны, которыми он пытался дотянуться до женщины. Шаара же, услышав знакомый рокот, прерывисто вздохнула и низко наклонилась над мешком, нежно коснувшись щекой его шершавой поверхности.

— Удивительно, — восхищенно прошептал старик, с нескрываемым интересом наблюдая за монахиней. — Неужели, он твой?..

Шаара резко подняла голову и уставилась на мужчину глазами, полными ненависти.

— Не понимаю, о чем ты, — процедила она сквозь зубы.

Старик на это улыбнулся самой отвратительной улыбкой, которую когда-то доводилось видеть Герте. А она какое только отребье не встречала в таверне!

— Ох, ну ладно, — произнес он, ловко выудил откуда-то из складок рясы небольшой кинжал и взмахнул им над мешком.

— НЕТ! — крикнула Шаара, наклонившись над мешком, тем самым закрыв его собой. Услышав её крик, Уна громко зарычал, но не стал вырываться с мешка. Возможно, боялся поранить монахиню.

Старик издал противный смешок и спрятал кинжал за пазухой.

— Значит, таки твой. Теперь ясно, откуда он появился на территории монастыря. Но это поразительно! Впервые вижу, чтобы мать выжила после рождения гибрида. Как же ты разродилась? Ох, я должен увидеть!

Кинжал вновь блеснул в его руке. Одним уверенным рывком старик сбросил с колен Шаары мешок, после чего уложил брыкающуюся женщину на землю и, придерживая одной рукой её торс, а ногой сдавив бедра, ловким движением разрезал лезвием робу женщины от пупка к груди. Спрятав кинжал, он раскрыл рваную ткань, оголяя живот и грудь женщины. Лицо его вытянулось в восхищении.

Герта тоже это увидела: смуглый живот женщины, покрытый многочисленными темно-розовыми шрамами, деформированная грудная клетка, в которой явно не доставало пары ребер, и слегка обвисшая грудь, соски которой были настолько повреждены, что от них остался лишь коричневый ореол.

— Воистину, не чудо, а проклятие оставило тебя в живых, — засмеялся старик столь неприятным смехом, что слышать крик ушам милее.

Шаара ударила коленами мужчину, но тот будто и не почувствовал этого. Он схватил её за волосы и заставил сесть. Монахиня зашипела от боли, но не стала сопротивляться. В таком положении она могла дотянуться ногами до мешка с Уной, что и сделала, притянув его к себе настолько близко, насколько это позволяла её гибкость.

— Он еще мал, — продолжал говорить мужчина, — значит, вероятней всего ты разродилась уже в монастыре. Пыталась родить его как человеческого ребенка? И как же тебе удалось его здесь вырастить? Заперла в катакомбах, чтобы никто его не нашел? Еще и грудью кормила?! Какие мысли вообще сподвигли тебя оставить его в живых? Не уж то не испытала ужаса, когда столь ужасное и уродливое существо, плод насилия, вылезло из твоего чрева?

Шаара повернула лицо в сторону старика и посмотрела на него столь озлобленным взглядом, что Герта невольно отползла от женщины.

— Он ни в чем не виноват, — по слогам процедила монахиня. — И не имеет значения, кто его отец, важно лишь то, что я его мать.

Лицо старика, и без того неприятное, исказила гримаса отвращения.

— Материнская любовь к выродку фоморов. Давно мне не приходилось видеть что-то столь же тошнотворное. Но ты не права, — мужчина скривил губы в полуулыбке, присев на корточки и внимательно взглянул монахине в лицо. — Его отец имеет значение. Скажешь мне по-хорошему, кто он?

Ответом ему был громкий плевок, угодивший на морщинистую щеку. Улыбка стерлась с лица старика, и Герта поняла, что ошибалась, думая, что он раньше выглядел угрожающе. Теперь он выглядел опаснее всего того, с чем ей пришлось столкнуться в катакомбах, вместе взятого.

Он медленно и молча встал. Рука, на удивление жилистая и крепкая, выглянула из рукава его робы и коснулась щеки, стирая слюну. Потом вытянулась в сторону Шаары. Вдруг, на загорелой коже проступили странные отметины. Множество тонких черных полос кольцами обвивали пальцы мужчины, будто нарисованные чернилами. Как только отметины стали четко видны, пальцы вздрогнули и медленно сжались в кулак.

Тело женщины судорожно вздрогнуло, воздух резко вышел из легких, словно кто-то ударил её в живот. Шаара повернулась на бок, и тут же её вырвало желтой вязкой жидкостью. Связанные руки оперлись о землю, и монахиня попыталась привстать, но очередная судорога свалила её обратно на землю и новая порция желчи вышла изо рта. Грудь тяжело содрогалась в безуспешных попытках вздохнуть. Слабые стоны смешивались с криком Уны, почуявшего боль матери.

Через минуту судороги стали слабее. Шаара лежала на боку, почти не двигаясь, а её хриплое дыхание слабело с каждой секундой. Но вот, старик наконец-то опустил руку. Монахиня перевернулась на спину и резко вздохнула, словно очнувшийся утопающий. Уна перестал кричать и лишь непрерывно рычал, сидя неподвижно в мешке.

— Что ж, не важно, — произнес старик. Отметины на его руке исчезли. — Когда я приведу выродка домой, в Вулканическое плато, он сам отыщет своего отца по запаху. И Повелитель Шеган будет доволен, что я пополнил его армию еще одним гибридом. А что до тебя, монахиня — ты удостоишься чести быть представленной самому Повелителю! Он наверняка захочет узнать, каким образом одна из матерей мало того что сбежала, но и сумела разродиться гибридом и вырастить его прямо в Центральном королевстве! — Серые глаза старика возбужденно сверкнули. — Да! Вот оно! Это всё изменит! Сотни матерей во всех уголках Далириума тайно растят воинов армии его величества, и когда время настанет — они ударят по миру изнутри! Великолепно! Великолепно!

Леденящий смех вырвался из тонких губ старика. Он развернулся на каблуках к мужчинам, стоящим у арки, и воскликнул:

— Быстрее восстанавливайте портал, друзья мои! Ибо скоро мы станем судьбоносными гонцами, принесшими нашему господину яд, которым он напоит мир и изничтожит его! Слава Повелителю Шегану! Слава Спящему Богу!

— СЛАВА ПОВЕЛИТЕЛЮ ШЕГАНУ!

— СЛАВА СПЯЩЕМУ БОГУ!