8. "Первое испытание"

— Ты просишь меня о невозможном, — покачал головой Гелен.

— Невозможно задницу свою вылизать, Гелен, а я просто прошу провести меня в Зал Спящих, — сказал Бенварк.

Монах тяжело вздохнул. Он хорошо знал Бена, и, если не помочь, тот в любом случае добился бы того, чего хотел, вот только ущерб за это будет намного больше. А Бен был спокоен, ибо знал, что Гелен хорошо осведомлён об упёртом характере воина.

— Ну так что? — спросил Бен, видя, что Гелен молчит.

— Мне нужно подумать, — сказал монах, устало проведя рукой по лысой макушке.

Бену такой ответ не понравился.

— У меня нет времени ждать, Гелен. Либо ты мне помогаешь, либо нет. Я не покину территорию монастыря, пока не добьюсь хоть чего-то.

Его тяжёлый взгляд давил на Гелена, призывая поскорее дать чёткий ответ. Через полминуты монах не выдержал и, тихо чертыхнувшись, прошипел:

— Ты ещё и часа не пробыл в монастыре, а я уже хочу, чтобы ты катился на все четыре стороны. — Он вскинул руку и направил тонкий палец на Бена. — Тебя здесь хорошо помнят, и то, что ты ушел сразу после смерти наставника, породило множество подозрений. Готов поспорить, слухи о твоём возвращении уже разнеслись по нижнему уровню. К вечеру тебе придется объясняться со старшими жрецами, какого черта ты самовольно оставил монастырь пять лет назад. И когда это будет происходить, я не хочу, чтобы у них даже в мыслях проскользнуло моё имя. Хотя странным будет, если они обо мне не вспомнят, ибо именно я разгребал всё твоё дерьмо, после того как ты свалил чёрт знает куда!

— Твою мать, Гелен, ты хочешь, чтобы я извинился? — возмутился Бен.

— Я хочу, чтобы ты больше не создавал мне проблем! Ты можешь хоть за всем вселенским злом гоняться, но если меня ещё раз вызовут из-за тебя к Старейшему, клянусь кровью Бриды, я тебя Башне Магов сдам!

Бенварк многозначительно фыркнул и сложил руки на груди. За последние пять лет Гелен успел похрабреть. Раньше он не решался говорить с Беном в таком тоне, да ещё и угрожать. Но Бен не собирался сейчас выяснять отношения.

— Так ты мне поможешь или нет? — спросил он прямо.

Монах сплюнул на землю.

— Только после того, как ты поклянёшься, что сразу же покинешь монастырь, как закончишь это дело.

— Поверь, я жду этого не меньше, чем ты, — ответил Бенварк, но, видя, что монаха не устраивает подобный ответ, добавил, — да, клянусь.

Гелен издал обречённый вздох, после чего развернулся на каблуках и спешным шагом направился вдоль узкого переулка, где они находились всё это время.

— Зал Спящих в другой стороне, — заметил Бен, что покорно следовал за монахом.

— Нам не нужно туда, — сказал тот, не оборачиваясь. — Ты насмехался, называя меня библиотечной мышью, но это не отменяет того факта, что о монастыре я знаю больше тебя.

Бенварк легко усмехнулся. Ему вспомнились старые деньки, когда наставник был ещё жив и вечно разнимал спорящих Бена и Гелена. Их понятия самосовершенствования существенно отличались. Бен считал, что на первом месте стоит физическая сила и умение управлять своим телом, Гелен же отдавал предпочтение знаниям и умственному развитию. И хотя они оба отличались вспыльчивым характером, их споры не заходили дальше словесных колкостей. Гелен определенно был слабее Бена в физическом плане, и оба это хорошо понимали. У него недюжинный магический талант, но монахам было запрещено развивать магию, поэтому умения Гелена не заходили дальше элементарных приёмов. Правда, тот, кто забросил серьёзное изучение магии, никогда бы не смог наколдовать ледяные иглы, которыми Гелен угрожал Бену несколько минут назад. И это заинтересовало Бена.

— Похоже, за время моего отсутствия ты научился нескольким приёмам, — тихо произнёс Бен, когда они с Геленом проходили вдоль стены второго уровня к вратам.

Бен шёл за монахом и заметил, как напряглась спина последнего после слов воина.

— При жизни наставника ты обещал ему, что забросишь магию, — продолжил Бен.

— Наставник мёртв, — тихо процедил Гелен. — Признаюсь, первые месяцы я винил тебя в его смерти. Ты не смог его защитить, хотя так кичился своей силой. А потом я понял, что наставника погубило его собственное упрямство. Он думал, что если усердно веруешь — боги защитят тебя от зла. Что ж, от стрелы они его точно не защитили.

Слышать подобные слова от Гелена, который, сколько Бен его помнил, всегда восхищался наставником, было непривычно. Бенварк поравнялся с монахом и хлопнул его по плечу.

— Как говорят, «стрела и короля убивает».

Гелен недовольно глянул на своё плечо, которого только что коснулась рука воина, потом перевёл взгляд на Бена и раздражённо хмыкнул:

— Даже не пытайся меня утешить. Я лучше с Белой смертью побратаюсь, чем приму от тебя сочувствие.

— Да уж, вы бы с ним подружились, — тихо пробурчал Бен.

— Что ты сказал?

— Неважно.

Остальной путь они провели в молчании.

Бенварк удивился, когда Гелен вышел через первые ворота, тем самым покинув территорию монастыря. Он даже подумал, а не дурачит ли его старый друг, хотя подобное уж точно не было в стиле Гелена. Воин решил молча следовать за монахом и посмотреть, куда же тот его приведёт.

Покинув территорию монастыря, Гелен не пошёл к мосту, а повернул налево и направился вдоль наружной стены по узкой тропе. Эта тропа змеёй извивалась у самого подножию горы и кончалась у скалистого берега Слезы. Гелен, а за ним и Бен, прошёл по тропе несколько метров, но, когда она начала крутой спуск вниз, сошёл с тропы и отправился далее, по траве, держась на близком расстоянии от наружной стены монастыря. Через минуту мужчины оказались на небольшом каменном утёсе, под которым на опасной высоте простирался каменистый берег Слезы. Бенварк на секунду остановился поглядеть вниз и оценить высоту, с которой бы пришлось падать, если не посчастливиться оступиться. И почти сразу же отодвинулся, решив, что свою удачу он проверять не собирается.

Он быстро нагнал Гелена, начавшего спускаться вниз по узкому уступу. И вскоре белые стены монастыря протянулись наверху, а справа от Бена проявилась отвесная скала.

Покорно следуя за монахом, Бенварк настолько погрузился в свои мысли, пытаясь угадать, куда же ведёт его Гелен, что даже не заметил, когда тот вдруг остановился.

— Не отставай, — коротко скомандовал Гелен, резко повернулся к скале и шмыгнул в небольшую арку, что оказалась входом в пещеру.

Бенварк на секунду задержался у входа. В свое время он вдоволь побродил по всей Белой горе, но не знал, что у неё имеются пещеры. Большинство из обнаруженных служителями монастыря почти сразу же засыпались, дабы там не поселились хищные звери вроде медведей или пум. Эта же осталась открытой. Интересно, какие книги довелось прочитать Гелену, чтобы тот о ней узнал.

Из-за низкого потолка пещеры Бену пришлось идти, слегка пригнувшись. Чем дальше они с Геленом продвигались вглубь, тем темнее становилось вокруг. Когда Бен перестал различать фигуру монаха впереди, он вытянул кулак, сосредоточился и разжал его. В двух сантиметрах над ладонью вспыхнул маленький огонёк.

Заметив свет, Гелен резко обернулся. Огонёк осветил его испуганное лицо. Когда же монах увидел, что свет исходит от Бенварка, то тихо чертыхнулся и продолжил идти.

— Боишься, что нас кто-то увидит? — спросил Бен.

— Если нас заметят, мне вновь придётся предстать перед старшими жрецами, — ответил Гелен. — Так что да, боюсь.

— Это место настолько секретное? И где мы вообще находимся?

Гелен ответил не сразу. Он заговорил, когда коридор пещеры закончился тупиком, вернее — старой деревянной дверью.

— Эта дверь ведёт в катакомбы под монастырём, — заговорил монах. — Они были выкопаны во время постройки монастыря, на случай, если на монастырь нападут и нужно будет эвакуировать людей. Входы в катакомбы находятся на втором и третьем уровнях монастыря, но лишь жрецам они известны. А вот это, — монах указал на дверь. — Выход из катакомб. И он не должен использоваться как вход.

— Про катакомбы я слышал, — проговорил Бен, потерев подбородок. — Но считал, что они закрыты и водятся там лишь крысы.

— Так и есть, — кивнул Гелен. — Катакомбы не открываются без надобности. Их обходят раз в месяц, дабы удостоверится, что коридоры не завалило. Выход из катакомб, то есть эта дверь, запирается изнутри деревянным засовом. У неё есть замок, но он давно заржавел, а жрецы считают, что раз двери простояли нетронутыми почти век, то и засова хватит.

Тут Гелен засунул левую руку в правый рукав и притянул вверх спрятанный там плоский кожаный мешок, крепившийся к руке тонкими ремнями. Мешок был легонько затянут шнурком и казался пустым, но через мгновение из прорези по правой руке Гелена к пальцам змейкой заструилась вода.

— Не капает в самый неподходящий момент? — насмешливо хмыкнул Бен, глядя на кожаный мешочек.

— Я сдерживаю воду внутри, — ответил Гелен. — Это позволяет непрерывно тренироваться.

— Неплохо, — сказал Бен, наблюдая, как Гелен направил пальцы на узкий проём между дверью и стеной, в который тут же засочилась вода из его руки. Через мгновение вода начала застывать и превращаться в лёд.

— Простой фокус, — хмыкнул Гелен. — К тому же от тебя похвала звучит, словно насмешка.

Бенварк пожал плечами и глянул на свою ладонь, где ещё полыхал огонёк. Он легонько дернул пальцами, и из воздуха тут же возникли маленькие капли воды, которые начали кружиться вокруг огонька и медленно испаряться.

Краем глаза Гелен заметил эти манипуляции и, не прекращая играться с деревянным затвором, с раздражением произнёс:

— Ты давай это снаружи проделай, перед людьми, мистер Фальшивый мессир. Уверен, больше ты не сможешь так мирно прогуливаться по Далириуму. Твоё древнее паломничество закончится плахой.

Лицо Бена тут же посерьёзнело, а капли воды исчезли в огне.

— К тому же, — продолжил Гелен, приподнимая руку вдоль проёма, что сопровождалось скрипами затвора. — Ты мне должен за то, что я не рассказал твой немаленький секрет старшим жрецам, после того как ты сбежал. А я хотел, ох как хотел.

— Но не рассказал, — произнёс Бен, глядя на спину Гелена.

Рука монаха взметнулась резко вверх, лёд треснул, засов выскочил, и дверь приоткрылась. Гелен коснулся ладонью двери и, перед тем как открыть её, тяжело вздохнул, произнеся:

— Каким бы ублюдком ты не был в прошлом, в монастырь ты пришёл как человек, желающий обуздать себя, желающий спастись от своего внутреннего пламени. Ты это сделал. И пока я знаю, что ты можешь управлять собой, я буду хранить твою тайну, как хранил её наставник. К тому же, — Гелен бросил секундный взгляд на Бена. — Ты единственный, кто не боится противостоять Шегану и стремится к его уничтожению. Именно поэтому я и помогаю тебе сейчас.

Сказав это, Гелен надавил на железную дверь, и та с лёгким скрипом отворилась.

Бен и Гелен ступили на вымощенный камнем пол. Впереди — длинный коридор, шириной два метра, уходящий на много метров вперёд, в темноту. Гелен снял со стены ближайший факел и молча коснулся его головкой огонька в руке Бена. Промасленная ткань зашипела и почти сразу же вспыхнула пламенем. Когда факел разгорелся, Бен погасил свой огонь.

— Ладно, так что мы конкретно здесь делаем? — спросил Бенварк, когда Гелен двинулся вперёд по коридору.

— То, что тебе нужно, находится в катакомбах, — ответил Гелен. — Я удивлён, что они сохранили это при строительстве монастыря и даже перенесли в безопасное место. В свитках, которые мне удалось откопать в закрытом архиве, была начерчена карта катакомб и, насколько я помню, оно находится где-то в северных коридорах.

— Что ты делал в закрытом архиве? — удивлённо нахмурился Бен.

— Усмирял любопытство, — ответил Гелен. — Правда, мне удалось просидеть там не более часа, дабы архивариус ничего не заподозрил. Но за это время мне удалось узнать немало. Стало ясно, почему в закрытый архив не пускают посторонних. Много любопытного хранится там. Хотел бы я увидеть больше.

— Дослужись до Старейшего и сиди там, сколько влезет, — предложил Бен.

— Если нас здесь поймают, мне, возможно, придётся распрощаться и с монашеской робой, — выдохнул Гелен и воровато оглянулся по сторонам, не следует ли за ними кто-то. — Так что лучше оставь все вопросы на потом и следуй за мной молча. Мы уже близко.

Бенварк не спорил. Дальнейший путь они преодолели в полном молчании.

Узкие коридоры катакомб, словно корни Белого монастыря, тянулись, извивались, разветвлялись, создавая запутанный лабиринт из мрака и сырого камня. Глядя на Гелена, уверенно шагавшего сквозь, казалось бы, идентичные коридоры, Бен задавался вопросом, часто ли его старый друг наведывался в катакомбы, дабы насытить свое вечно голодное любопытство. И если да, то что именно привлекало его в этих тёмных коридорах?

Бен решил пока не спрашивать ничего у Гелена и не отвлекать его.

Спустя недолгие три минуты Гелен остановился у ветхой, грубо обтёсанной двери — первой, попавшейся ему и Бену на пути; до этого были лишь арки да узкие проходы. Гелен поднёс факел поближе к двери. Пламя выхватило из тьмы небольшой знак, нарисованный белой краской, — выцветшей и потускневшей, что выдавало её старость. Бену казалось, что он уже видел где-то этот знак, но не мог вспомнить, где именно.

— Здесь, — коротко бросил Гелен.

Он отодвинул небольшой деревянный засов и надавил ладонью на дверь. Та с тихим скрипом отворилась вовнутрь.

— К удивлению, но счастью, они не запирают эту дверь должным образом, — сказал Гелен, переступая порог.

За ним, с трепетом нетерпения в душе, последовал и Бен.

За дверью оказалась небольшая мрачная комната с высоким потолком. Посреди комнаты находилось что-то, но из-за темноты Бенварк различал лишь грубые неясные очертания.

Пока Бенварк вглядывался в фигуру, монах прошёлся вдоль стен комнаты и поочерёдно зажёг четыре настенных факела. Они осветили фигуру посреди комнаты, после чего Бен невольно подумал, что мрак ему больше нравился.

Фигура оказалась статуей примерно двух метров в высоту и трёх в ширину. Но в первое мгновение Бенварк не признал в нём статую. Он увидел дракона. Зверь мирно лежал на невысоком постаменте, прикрывая кожистыми крыльями мощное чешуйчатое тело, и внимательно глядел на Бена блестящими рубиновыми глазами. Рука Бена успела рефлекторно коснуться рукояти меча, прежде чем сам воин осознал, что дракон ненастоящий. Но даже тогда он не расслабился, ибо алые глаза дракона, казалось, следили за каждым движением Бена.

Гелен в свою очередь выглядел сравнительно спокойным — настолько, насколько может быть спокоен послушный монах в запретном месте. Он приблизился к статуе и осветил факелом низ постамента. На гладком камне показалась высеченная короткая надпись. Прочитав её, Бен сразу же вспомнил, что именно значил знак.

«Есегод — первый из первых, хозяин сей обители» — гласила надпись. Под ней же небольшой знак, тот же, что и на двери — знак Есегода.

Могущественный древний бог, и статуя его находилась прямо под Белым монастырём.

— Почему оно здесь? — спросил Бенварк, не отрывая глаз от дракона.

— Оно здесь было ещё до постройки Белого монастыря. А позже служители, возможно, из-за суеверного страха не решились её разрушить или вывезти. И не нашли ничего лучшего, как запереть в катакомбах. Как бы там ни было, но, согласно той информации, что мне удалось извлечь из архивов, эта статуя — самое древнее изображение Есегода, которое известно людям, а также его единственная существующая статуя. Как, например, статуя Нефеты в посёлке амазонок. — На секунду монах замолчал, а после добавил не без насмешки: — Готовься, к ним тебе тоже придётся наведаться.

— Я это подозревал, — без радости ответил Бен. — Но сначала мне нужно встретиться с этим богом. Потом уже буду думать о других.

Гелен пожал плечами и повёл рукой в сторону статуи Есегода, как бы говоря: делай то, что считаешь нужным.

Но Бен не знал, что именно ему нужно делать. Те книги, где расписывалось, как взывать к древним богам, запрещены и в большинстве случаев находятся у тех, против кого Бенварк собирается бороться. А персональных инструкций от пророков он не получал.

Тогда будем пробовать всё по порядку, подумал Бенварк и приблизился на шаг к статуе. Если Гелен прав и статуя единственная в своём роде, значит, она и является святилищем Есегода, которое Бен искал. Признаться, при мысли о святилище он ожидал увидеть древний забытый храм или хотя бы затерянную часовню. Он даже ощутил лёгкое разочарование из-за несбывшихся ожиданий. Но главное — результат, и пусть даже к богам ему придется взывать через глиняные осколки.

— Мне выйти? — поинтересовался Гелен, наблюдая, как Бен в неуверенности топчется у статуи.

Воин промолчал и отрицательно покачал головой.

Он ещё несколько секунд сверлил статую глазами, пытаясь увидеть в ней что-то, кроме камня. Но осознав, что так он лишь время теряет, Бен решился к действиям. Он снял наручи, оголив знаки, которыми наградили его пророки. До этого момента знаки его совершенно не беспокоили, но вблизи статуи Есегода Бен ощутил лёгкую пульсацию на внутренней стороне запястья.

«Возможно, я иду правильным путём» — подумал мужчина.

Он преклонил колени перед драконом, опустил голову, закрыл глаза и коснулся ладонями пьедестала. Он вдохнул — медленно и глубоко, расслабляя тело и успокаивая мысли. Длительные часы медитаций на Северных водопадах научили мужчину меньше чем за минуту очищать разум, избавляясь от любых раздумий и входить в состояние, когда единственное, что ты способен слышать своим внутренним и наружным слухом, — это биение своего сердца.

В таком положении Бен просидел минуту, не отрывая руки от статуи и не двигая ни одним мускулом. Он почти полностью отключился от внешнего мира, чему способствовали полумрак комнаты и терпеливое молчание Гелена.

Через две минуты Бен ощутил, как пульсация в области знаков усилилась. Она, словно маленькая извивающаяся змея, начала медленно продвигаться вверх — к локтям, плечам и шее. На мгновение Бен ощутил неуверенность и даже страх, но в тот же момент подавил все сомнения в себе: он не собирался отступать, когда первый шаг уже сделан.

А пульсация тем временем добралась до головы, остановившись на висках, где начало легонько покалывать. Глаза Бена сквозь закрытые веки различали лишь мрак, но ему показалось, что на мгновение он уловил белую вспышку, словно прошмыгнувший в комнату солнечный луч скользнул по лицу воина.

Пульсация нарастала, становясь почти болезненной, но Бен старался держать своё тело и разум расслабленными, открытыми для того, что пытается в него проникнуть, хоть это и было тяжело. Что-то внутри воина не позволяло новой силе войти в него, оно противилось и отторгало её. Бен знал, что это было, и всеми силами пытался подавить это внутри себя. Более двадцати лет он успешно побеждал свою внутреннюю тьму и не собирался поддаться ей сейчас.

И вот, спустя десять минут, казавшиеся Бенварку десятью часами, пульсация прекратилась. Она растворилась в теле, лишившись своего физического обличия и полностью войдя в разум воина.

После этого Бен не мог сказать, слышал ли он голос, видел ли какие-то видения. В современном общем языке нет слов, какими бы он мог в точности описать свои последующие ощущения. Известные ему: осязание, слух, обоняние, зрение — казались слишком примитивными для характеристики того чувства, которое испытываешь, коснувшись чего-то невероятно древнего. Ему не нужно было видеть или слышать: всё происходило намного глубже, внутри его разума, или, скорее, за пределами его, ибо в тот момент Бен не смог бы с точностью ответить, находился ли он ещё в комнате или же его окружала абсолютная пустота. Он слышал и видел своим сознанием. Он осознавал древнего бога. Если попробовать объяснить подобное примитивным человеческим языком, то это чувство схоже с тем, что испытываешь в первые секунды сновидения — ты просто осознаёшь, почему ты здесь и что именно должен делать. И воин знал.

Бен убрал руки с пьедестала и ещё несколько секунд не двигался с места, пробуждая в себе ощущение реальности. Как только тело вполне ощутило твёрдость пола под коленами и пробирающий холод катакомб, Бен открыл глаза и медленно поднялся.

— Да уж, — тихо проговорил он, тяжело вздыхая.

— Получилось? — поинтересовался Гелен, в тоне которого слышалось нескрываемое любопытство.

Бен кивнул.

— Но ты не выглядишь довольным, — заметил монах. — Ты слышал… его?

— И нет, и да… это трудно объяснить. Он не говорил напрямую, он словно поместил в разум нужные мысли о моей цели, о том, что я должен сделать. Без вопросов, ответов и наставлений — просто дал определённое знание, если так можно сказать. Но вот мне непонятно…

Бенварк оборвал себя на полуфразе, погрузившись в размышления.

— Что он тебе наказал? — спросил Гелен.

Воин ответил не сразу.

— Есегод — древний бог, — заговорил он неуверенно, — а Белый монастырь почитает веру в новых богов, отрекаясь от старых. И я думал, что вражда взаимна. Но Есегод… он поведал мне, что монастырь осквернён. И я чувствовал его беспокойство по этому поводу.

— Осквернён? — переспросил монах, нахмурившись.

— Да. Что-то очень нехорошее есть здесь. Тёмное. Не знаю, как объяснить. Словом, скверна.

— И что же?

— И я должен от неё избавиться.