15. "Погружаясь в неизвестное"

Зал Совещаний потихоньку наполнялся людьми. Несмотря на то, что совет должен начаться через десять минут, и учитывая, что его начало часто оттягивается еще на двадцать минут, большинство обязательных участников уже присутствовали. Три старших жреца сидели на своих местах, негромко переговариваясь, чуть поодаль молодой писарь раскладывал на маленьком столике чернила и бумаги. Жрецы и монахи занимали отведенные им столы и лавки.

Гелен сидел на третьей лавке, позади стола Храма Бриты Берегини, и нетерпеливо постукивал пяткой по полу, стараясь ни на кого не глядеть. Из-за бессонницы он плохо выспался, а нервы шалили от буйства неутешительных мыслей. К тому же утром он получил от жрецов выговор за то, что пропустил обедню. В тот момент он общался со стражниками, караулившими у ворот во время пропажи первого послушника, но безрезультатно — они ничего не знали. Получил нагоняй и потратил зря время — это злило монаха, и он надеялся, что от сегодняшнего совета будет хоть какой-то толк.

Через несколько минут, когда большинство присутствующих уже заняли места, Старший Жрец Биргар, обводя взглядом залу, заговорил:

— Что ж, думаю, можно начинать, — он повернулся к сидячей рядом Старшей Жрице храма Фиона Миральде, — Фемуса точно не будет?

— Нет, он остался осматривать архив, — ответила негромко старая женщина, но её слова долетели до ушей Гелена.

Монах напрягся и невольно накрыл ладонью левый рукав. Они прознали о пропаже свитка быстрее, чем Гелен ожидал. Он не осмелился оставлять его у себя в комнате или попытаться вернуть назад в закрытый архив — слишком рискованно. Под одежду никто ему не полезет, но всё равно стоит быть осмотрительным.

— Тогда начнем! — сказал Биргар и поднялся на ноги. Вместе с ним встали всё присутствующие в зале. — Стража, можете закрывать двери. Я объявляю начало совета! Да направят нас шестеро!

— Да направят нас шестеро! — повторили всё в зале и сели.

За главным столом сидело четверо старших жрецов. Два стула по углам, а так же кресло Старейшего — пустовали.

Первым заговорил Старший жрец храма Малахута. Он поднял вопрос о закупке новой партии белой ткани для роб.

Гелен вполуха слушал спор о тканях и нитях. Всё внимание он тратил на попытки выглядеть спокойно и расслаблено, но вспотевший лоб выдавал волнение монаха. Словно воришка, он старался не сталкиваться взглядами ни с кем из присутствующих, особенно стражниками. Шершавая бумага свитка жгла руку, словно раскаленный металл. В голове Гелена даже проскользнула мысль плюнуть на всё, на Бенварка с его дурацким Паломничеством, и прямо сейчас отдать свиток старшим жрецам, а там — будь что будет. Но он не мог упустить шанс разобраться с пропажами послушников, особенно, когда разгадка так близко.

От внутренних переживаний монаха отвлекло донесшееся до ушей знакомое имя.

— …как вы всё знаете, вчера утром в монастырь вернулся послушник Бенварк, что самовольно покинул монастырь пять лет назад и не возвращался до этих пор. Не важно, какие причины вынудили его вернуться, но послушник понесет наказание согласно уставу. В силу отсутствия Старейшего, слушанье по его делу перенесли на пять дней. — Тут, сидевший за столом храма Валаха жрец поднял руку, и Биргар кивнул ему: — Да, жрец Вират?

— Возобновил ли Совет расследование смерти жреца Нилрема, и будут ли судить послушника Бенварка за это? — спросил жрец.

— Нет, дело о смерти жреца Нилрема закрыто. Послушника будут судить за самовольный уход из монастыря, — ответил Биргар.

Гелен облегченно выдохнул. Хоть за это волноваться не стоит.

Старший жрец продолжил:

— Однако же, сегодня утром прилетел голубь с вестью от Старейшего: он возвратится через два дня. Как раз вовремя, учитывая последние печальные известия. Послушник Альфред, помощник архивариуса, исчез. Его никто не видел более двух суток, и велика вероятность, что он стал очередной жертвой таинственных пропаж. Так же, из закрытого архива пропали несколько важных документов.

Старший жрец сделал паузу, и Гелен невольно заерзал на месте.

— Старшая жрица Миральда, посвятите нас в детали, — сказал Биргар.

Женщина кивнула и заговорила:

— Пропажу обнаружили ночью. Пока достоверно неизвестно, сколько документов исчезло и когда именно. По словам архивариуса, никто не входил в закрытый архив, и дверь всё время была заперта. Сейчас стража во главе Старшего Жреца Феруса прочесывает библиотеку, и если пропажа не обнаружится, мы будем вынуждены прибегнуть к более серьезным мерам. Совет просит вас оказать поддержку и проявить содействие, а так же с пониманием отнестись к возможным обыскам и личным досмотрам. Передайте это остальным служителям.

Монах, сидящий впереди Геленом, вдруг поднял руку, заставив мужчину вздрогнуть.

Миральда кивком головы разрешила ему говорить.

— Не может ли пропажа документов быть как-то связана с исчезновением послушника? Он же был помощником архивариуса, как сказали ранее?

— Мы не отрицаем эту возможность, — ответила старшая жрица. — Но послушники, как это не прискорбно, пропадают уже давно, а документы из закрытого архива — впервые, поэтому мы так же не откидаем версию, что это простое совпадение.

Поднял руку жрец со стороны храма Нерсес.

— А что на счет послушника Бенварка? Возможно, он в этом замешан? — спросил он.

— Согласно докладам стражи, во время предполагаемой пропажи документов, послушник Бенварк не покидал первого уровня, и не исчезал из поля зрения стражи более чем на час. Поэтому его причастность к произошедшему маловероятна. Однако же он будет допрошен, как и остальные служители монастыря, и, в случае малейшего подозрения, к нему задействуют соответствующие меры.

— И всё же я считаю, что его нужно взять под стражу, — подал голос жрец со стороны храма Малахута, с глубоким шрамом на щеке. — Блудный послушник возвращается, и через день пропадают важные документы. Вряд ли это простое совпадение.

— Это уже будет решать Совет, жрец Руу, — ответила Миральда. — И не забывайте придерживаться порядка на совете и поднимать руку, если вам есть что сказать.

Жрец тихо извинился и отвел взгляд. Гелен глянул на Руу и удивленно заметил, что тот глядит на него, нахмуренно и с неким раздражением.

«Не удивительно, — подумал Гелен, ерзая на лавке. — Многие недолюбливали Бена, а я был единственным, не считая наставника Нилрема, кто близко с ним общался. Да еще и выгораживал его вчера перед Советом. И если Бен вдруг попадется, мне тоже несдобровать. Вот же, добавил проблем на голову!»

К десяти утра собрание закончилось. Гелен сразу же вышел из залы, дабы не попасться на глаза старшим жрецам — вдруг они велят ему привести Бена прямо сейчас, тогда весь план пойдет насмарку. Кто знает, сколько часов его будут допрашивать, а если еще и заподозрят что-то неладное… Да еще и Старейший возвращается через два дня. Нельзя терять ни минуты. Гелен планировал вывести Бенварка в катакомбы после полуночи, в два часа ночи, когда будет сменяться караул стражи. Но теперь, чтобы сохранить время, придется сделать это сразу после отбоя, или еще раньше. Главное, попасть в катакомбы. А дальше уже несколько вариантов действий: Бенварк находит скверну и по возможности расправляется с ней, потом выходит через наружные двери и больше не возвращается в монастырь. Если он найдет источник скверны, но не сумеет с ним разобраться, то он вернется обратно в монастырь и тогда, возможно, придется просить помощи у Совета. И худшее развитее событий: Бен не находит источник скверны, или находит причину исчезновения послушников, но она не будет являться нужной Бену скверной. В этом случае он вернется в монастырь, и одним богам известно, что он вытворит, разгневанный от того, что «зря потратил время».

Гелен размышлял об этом по дороге ко второму уровню, когда его сзади кто-то окликнул. Монах обернулся и от удивления остановился, увидев, что к нему быстрым шагом направляется жрец Руу. Жрец не улыбался, но выглядел менее враждебно, чем на собрании.

Будучи осведомленным о привычке жреца начинать разговор издали, тратя на лишнюю болтовню много времени, Гелен обратился к нему первым:

— Вы что-то хотели, жрец Руу?

Жрец в ответ многозначительно улыбнулся, от чего шрам на его щеке изогнулся в полумесяц.

— Пройдетесь со мной, монах Гелен? — спросил он.

Гелен подавил недовольный вздох. В силу своего положения он не мог отказать жрецу, даже принадлежащему к другому храму, особенно в такой «мелкой» просьбе. Это будет считаться неуважением, что еще хуже, чем обычное непослушание. Поэтому он выдавил из себя наиболее дружелюбную улыбку и ответил:

— Да, с удовольствием.

Они отошли влево, поближе к домам, и неспешным шагом направились в сторону вторых врат.

— Эх, тихо-мирно было в монастыре, а тут вдруг всё на кучу навалилось, неправда ли? — заговорил жрец через несколько секунд.

— Что правда, то правда, — ответил Гелен угрюмо.

— Особенно для вас. Вы ведь были в близких отношениях с послушником Бенварком, да?

Монах бросил взгляд на Руу — тот не сводил внимательных глаз со своего собеседника. Гелен не знал, как лучше ответить, поэтому просто кивнул.

— Слышал, именно из-за вас перенесли его суд, — продолжил жрец. — Это как-то связано с тем, почему он возвратился в монастырь?

«Подозревает, что Бен связан с пропажей свитков? И наверняка думает, что я ему как-то помог в этом. Нужно быть осторожней»

— Суд перенесли, потому что в противном случае его проведение перечило бы уставу. А о том, почему Бенварк вдруг решил вернуться в монастырь — мне неизвестно. Возможно, просто заглянул сюда как посетитель, забыв, что даже после своего ухода он всё еще остается служителем.

— Не знаю, не знаю, — протянул жрец, сцепив руки за спиной. — До меня вот слушок дошел, что он активно расспрашивает молодняк о пропавших послушниках. С чего бы это?

Гелену потребовалось собрать всю свою волю, чтобы сохранить спокойный безразличный вид.

— Он же не был в монастыре, когда начались пропажи. Уверен, это простое любопытство, — пожав плечами, ответил монах. Он смотрел на дорогу, но кожей чувствовал, как пристально глядит на него жрец Руу.

— Не думал, что у него есть время беспокоиться об остальных, когда он сам находится в очень шатком положении, — хмыкнул Жрец. — Да еще и суматоха с пропавшими документами. На месте послушника Бенварка, я бы вел себя ниже воды, тише травы.

— Он вел себя максимально приемлемо с того момента, как вернулся в монастырь, — уверенно сказал Гелен, и тут же добавил: — Насколько мне известно. Нет причин подозревать его в случившихся несчастьях.

— И всё же столь настойчивое любопытство настораживает. Или мне стоит беспокоиться о ком-то другом? Вы ведь тоже проявляете изрядный интерес к пропажам послушников, не так ли? По словам архивариуса, вы вчера полдня просидели, пересматривая старые отчеты.

Гелен не выдержал. Он резко остановился, чем удивил жреца, который прошел еще два шага и озадаченно обернулся к своему собеседнику. Посмотрев прямо в глаза жрецу, монах спросил:

— Вы хотите мне что-то сказать, жрец Руу? Если да, то я внимательно вас слушаю.

Несколько секунд они напряженно глядели друг другу в глаза, пытаясь прочесть в них то, что не может быть озвучено вслух. Наконец, Руу глубоко вздохнул и отвел взгляд. Он сунул руки в прорези рукавов, сделал пару коротких шагов и остановился у правого плеча Гелена. Слегка повернув голову в его сторону, жрец тихо заговорил:

— Просто будьте осторожней, монах Гелен. Оставьте расследование Совету. Даже если вы руководствуетесь благими намерениями — порой, они заводят людей в очень, очень темные места. Неизвестно, с чем вам придется столкнуться. Мы не хотим на следующем совещании бсуждать еще и пропажу монаха. Будьте благоразумны.

И ушел, скрывшись в переулке рядом со вторыми вратами.

Гелен еще долго стоял, обдумывая слова жреца. Из сказанного напрашивался только один вывод: Совет знает, что Гелен ведет свое расследование, и им это не нравится. Что именно служит причиной их недовольства? Об этом он даже не догадывался, но одно знал точно: нужно продолжать. Пока Бен рядом, нужно с его помощью выяснить, что же стоит за таинственными исчезновениями, ибо другого шанса у Гелена не будет.

В полдень Гелен, Бен и Герта встретились позади конюшни, чтобы обсудить дальнейшие действия. Из-за скорого возвращения Старейшего пришлось изменить начальный план, о чем монах уведомил остальных. Бенварк сказал, что он готов спуститься в катакомбы в любой момент, нужные вещи он уже собрал. Герта так же заверила, что готова выполнить свою роль. Гелен велел им не спешить, но быть готовыми в любой момент приступить к выполнению задуманного.

Еще раз всё обдумав, Гелен решил, что лучшее время для совершения задуманного — ужин, когда всё будут в столовых и храмы останутся пустыми. После ужина первый ночной караул стражи заступает на службу, но предыдущий караул обычно уходит с поста раньше, чтобы успеть поесть. В этот небольшой отрезок времени, который составляет не более получаса — улицы второго уровня монастыря практически пусты. Вторые врата запираются, оставляя открытой лишь маленькую дверь, но посетителей уже не пускают. Главное, попасть на второй уровень до закрытия врат и сделать так, чтобы до ужина Бенварка никто не спохватился. А далее уже по старому плану.

Эту идею Гелен озвучил Бену и Герте. Их немного смутил тот факт, что совершать задуманное они будут, фактически, при свете дня. Но другого шанса может и не быть, поэтому все согласились на новый план.

* * *

Не смотря на то, что на обед в столовой подавали любимые Геленом свинину с запеченным картофелем, и на то, что утром он даже пальцем не коснулся своего завтрака, аппетита у монаха не было. Он уныло тыкал вилкой в сочное мясо и, глядя на вытекающий ароматный сок, представлял, как его самого протыкают чем-то острым в темных коридорах катакомб, и никто не слышит его последнего вздоха. И поделом, ибо нечего было соваться, куда не надо. Подобные картины тоже не додавали аппетита.

— Всё хорошо? — донесся справа голос сидящего рядом монаха.

Гелен еле заметно кивнул, после чего наколол мясо на вилку и отправил его в рот. Как бы там ни было, а поесть нужно. Кто знает, что его ждет под землей и сколько он там пробудет. Главное, чтобы из-за волнения его вскоре не стошнило.

Съев всю порцию, монах, не теряя не минуты, тут же покинул столовую.

Или сейчас, или никогда…

Часовые у вторых врат глядели на проходящих мимо людей рассеяно, и часто перекидывались короткими фразами между собой. Так всегда после обеда: сытые и довольные, они обсуждали те темы, что затронули за приемом пищи, и были плохо настроены на работу. В эти минуты они даже бы блуждающую рядом Белую Смерть не заметили.

А ведь я раньше жаловался на недостатки нашей охраны, а теперь вот сам этим пользуюсь, невесело подумал Гелен.

Пройдя через врата и поравнявшись с часовыми, монах остановился и сладко потянулся. Как бы невзначай, он скользнул взглядом по стоящему ближе всего часовому и приветливо улыбнулся:

— Солнечный денек сегодня, не правда ли?

Стражник глянул на голубое безоблачное небо и кивнул.

— Да-а, чувствуется — лето скоро, — протянул он и, заметив, что Гелен никуда не спешит, спросил после короткой паузы: — Что там, еще не разобрались с пропажей документов?

Гелен отрицательно покачал головой.

— И близко нет. Вот, хотят опросить нашего блудного послушника, вдруг он как-то замешан.

— Бенварка, что ли? — спросил второй часовой. — Если честно, лично я против него ничего не имею. Загулял надолго — это да, но вроде ж ничего плохого не сделал. А слухи, так от них уже уши гниют. И еще архив так не вовремя обчистили. Под горячую руку мужик попал.

— Ну не знаю, лично я бы держался от него подальше, — заключил первый часовой.

— К сожалению, пока что мне велено держаться близко к нему, — вздохнул Гелен и, махнув рукой в прощальном жесте, начал спускаться по дороге к центральной площади.

Пока что всё шло отлично.

Гелен направился сразу к жилой улице. Бенварк, как и было задумано, находился в своей комнате, которую снимал на пару с Гертой. Девочка нашлась там же. Она сидела в углу, на пыльном сеннике, и перевязывала шею лоскутом ткани. Синяки, что цветом походили на переспевшие сливы, яркими пятнами покрывали тонкую шейку. Гелен недовольно вздохнул, но промолчал, и лишь понадеялся, что Бенварк извинился за то, что применил силу. Хотя это было последнее, чего можно было ожидать от воина.

Бенварк же сидел в противоположном углу, лицом к стене и, судя по позе, медитировал. В воздухе вокруг мужчины вспыхивали и мгновенно исчезали маленькие искорки, а от него самого веяло жаром, как от костра.

— Нам пора, — тихо произнес Гелен.

Искорки вспыхнули ярче и жар тут же спал. Бенварк глубоко и медленно вздохнул, после чего молча встал, взял лежащие рядом плащ, накинул его на плечи, и, наконец, обернулся к Гелену. Плащ полностью скрыл клепаную бригантину из вываренной кожи, две прикрепленные к поясу сумки и привязанный к левому боку меч — чтобы не болтался при ходьбе.

На улице было солнечно, но прохладно, и Гелен понадеялся, что стража не посчитает плащ Бена неуместным и подозрительным.

— Готов? — спросил монах, на что Бен утвердительно кивнул.

Воин первым вышел из комнаты. А Гелен, перед тем как уйти, посмотрел внимательно на Герту. Девочка весело улыбнулась и кивнула. Она знала свою роль.

Вдруг, когда рука монаха уже коснулась ручки двери, Герта заговорила:

— Почему вы помогаете ему?

Гелен удивленно обернулся. Девочка поджала коленки, опустила на них подбородок и уставилась на Гелена испытующе.

— Видно же, что он вам не нравится. И в первую встречу вы даже убить его грозились. А сейчас рискуете своим положением ради него. Почему?

На секунду Гелен застыл, без выражения глядя на девочку. А потом сдавленно засмеялся и ответил:

— Ты права, я его ненавижу. Всем сердцем ненавижу, и уверен, что буду улыбаться, когда он умрет. Его методы ужасны, а сам он холоден и жесток. Но он делает то, что никто из нас не решился бы сделать. И мы неосознанно помогаем ему, потому что сами не хотим марать руки в том дерьме, которое он пытается разгрести, и от чего покрывается им. И не гляди так ошарашено, ты поймешь меня, когда получше узнаешь его. И тоже будешь готова рискнуть собой, чтобы провести его к самому жерлу вулкана, в которое он потом прыгнет.

Сказав это, мужчина тут же вышел из комнаты.

По дороге ко вторым вратам, Бенварк шел слева от Гелена, на шаг впереди. Руки он держал перед собой, сцепленные замком, а голову слегка опущенной. Легкая предосторожность, чтобы стражники лишний раз не следили за его движениями и не пересекались с ним взглядами. Но, к счастью, это было излишним. Часовые даже не глянули в его сторону, когда мужчины проходили через врата, и только один из них ободряюще улыбнулся, когда встретился взглядом с Геленом.

Попав на второй уровень, мужчины направились вдоль храмовой дороги, по направлению к третьим вратам. Минуя храмы один за другим, Гелен резко завернул в переулок рядом с храмом Малахута. Он ускорил шаг, Бенварк молча следовал за ним.

Через несколько минут мужчины оказались перед низкой полуразваленной хибарой, в богом забытом переулке монастыря, в котором даже Бен, что в свое время вдоволь поисследовал самые отдаленные закоулки монастыря, до этого не был.

— Под этим домом находился один из входов в катакомбы, но он давно обвалился, и дом ушел под землю, — заговорил Гелен. — Соседние дома тоже пострадали, и их покинули, так что в эту часть улицы никто не заходит. Разве что послушник какой-то забредет, но это редкость. Хоть и хибарка развалена, но там есть одна целая комната. В соседние дома еще могут зайти, но в этот точно никто не сунется. Будешь ждать меня там. Если всё пройдет гладко, я приду после вечерней.

— Понял, — сказал Бен, поправил полы плаща, и направился к хижине.

Теперь им обоим лишь остается дождаться нужного часа.

Ожидание оказалось почти невыносимым. Гелену всё труднее удавалось держать себя в руках, учитывая то, что под вечер стража начала медленно но уверенно осматривать комнаты и опрашивать служащих монастыря. За комнаты монах не беспокоился, его больше беспокоили опросы и возможные личные досмотры. Под давлением он плохо врал. Да и свиток всё время находился в его рукаве, от чего монах вздрагивал каждый раз, как кто-то его случайно заденет плечом. Он успел проклясть Бена всеми известными проклятиями, и в то же время еле сдерживался, чтобы не пойти и проверить, всё ли хорошо у воина и не нашел ли его кто-то.

Каким-то образом Гелену удалось дожить до ужина и не умереть от волнения. Народ начал стекаться в столовую, улицы второго уровня медленно пустели. Гелен поспешил скрыться в переулках, пока никто не заметил, что он бродит один. Часовые и патрульные стражники уныло глядели на прохожих и с нетерпеливым раздражением ждали окончания своей смены.

Когда Гелен добрался до разваленной хижины, солнце уже скрылось за горизонтом, и Белый монастырь погрузился в слишком тёмные для столь раннего времени суток сумерки. Но это было только на руку.

В хижине монаха встретил излишне расслабленный Бенварк. Воин, как оказалось, успел сладко подремать, пока ожидал Гелена. А тот, что от волнений смертельно устал, проклял Бена опять, но теперь вслух и не слишком подобающими для священнослужителя выражениями.

Но времени долго возмущаться не было. Мужчины вышли из хибары и направились в сторону храмовой улицы, стараясь ни с кем не столкнуться по пути.

Остановились они у заднего дворика храма Малахута. Гелен движеньем руки велел Бену не двигаться, а сам направился к черному входу. Он взялся за круглую ручку и медленно повернул её.

Ничего не произошло.

Густые брови монаха сомкнулись на переносице. Черный вход обычно запирался через полчаса после отбоя, а часто дверь на целую ночь оставляли открытой. До отбоя еще не меньше часа, но она почему-то заперта.

— Что-то не так? — негромко спросил Бенварк.

Гелен еще раз дернул ручку и, не добившись результата, вернулся к воину.

— Похоже, придется войти с главного входа, — угрюмо ответил монах.

Перед тем, как выйти на храмовую улицу, Гелен осторожно выглянул из переулка и осмотрелся, нет ли кого поблизости. К счастью, улица была совершенно пуста; стража, как он и думал, ушла на обед. Но со скрытой взгляду стороны улицы доносились голоса, так что нужно было спешить.

Первым в храм через огромные распахнутые врата вошел Гелен. Приняв беззаботный вид, он прошел вперед, к статуе Малахута. Если вдруг в храме кто-то присутствует, он объяснит свое появление тем, что ищет отлынивающего от дежурства послушника. Но никого рядом не оказалось, и монах облегченно выдохнул. Он подозвал Бена.

— Вход должен быть где-то здесь, — протянул монах, внимательно оглядывая центральную залу храма. Потом указал пальцем на стену, слева от статуи Малахута. — Согласно карте, где-то в этой области.

Но стена, на которую указал монах, была полностью чиста, если не считать еле видных темных разводов на белом известняке — обычная сырость.

— Может, в подвале под храмом? — предположил Бен, недоверчиво глядя на стену. — Если это катакомбы, то логично же, что нужно идти через подвал.

— Нет, — ответил Гелен. — Я не ошибся. К тому же, именно под этой частью храма подвала нет. А теперь меньше слов — больше дела! У нас считанные минуты остались до конца ужина.

И они взялись исследовать стену. Но, как ни посмотри, стена не таила в себе ничего, кроме камня и краски. Мужчины постукивали по белой поверхности, но раздавался только глухой еле слышный звук. Бенварку это быстро надоело и он, вопреки словам Гелена, отвернулся от стены и начал оглядывать остальную часть храма. Там, где не было дверных проемов и окон, стены были сплошными. Бен прошелся к статуе Малахута, но она тоже казалась безобидной, и воин вернулся к монаху.

Внезапно, он остановился. Потоптался на месте, после чего глянул вниз.

— Не очень выгодно стелить ковры в публичных храмах, — задумчиво протянул он, глядя на темно-зеленый прямоугольный коврик, тянувшийся вдоль стены, у которой стояли мужчины.

Гелен оторвался от изучения стены, посмотрел на Бена вопросительно, потом опустил глаза на ковер.

— В храмах нет ковров, — сказал он неуверенно, так как прямо сейчас стоял на одном.

Мужчины поглядели друг на друга. Очевидно, оба думали об одном и том же, так как одновременно сошли с ковра. Тут же Гелен опустился на корточки и принялся сворачивать ковер в рулон, оголяя пол под ним.

Под полом оказался широкий деревянный люк.

— Что ж, это было до глупого очевидно, — угрюмо произнес Гелен.

Бенварк только молча усмехнулся.

Люк был совершенно плоским, без каких либо намеков на ручку или что-то, что бы указывало, как его открыть. Но тут же в глаза бросилось маленькое круглое отверстие, в которое еле помещались два пальца. Очевидно, замка у люка не было, а в это отверстие просовывался крюк, с помощью которого можно было поднять крышку. К сожалению, крюка при себе мужчины не имели, поэтому Гелен просто засунул пальцы в дырку и дернул крышку на себя.

Крышка поднялась где-то на сантиметр, и со стуком упала, а пальцы монаха выскочили из щели, заработав несколько заноз.

— Дай я, — сказал Бен, присев рядом.

Он попытался проделать то же, что и Гелен. Толщина дерева не давала нормально ухватиться за люк, и пальцы Бена так же выскочили, хоть он и сумел поднять крышку выше, чем Гелен.

— Нужно чём-то её подцепить, — сказал монах и собирался уже встать с корточек, но Бен его остановил.

— Нет времени, — сказал воин. — Я знаю, что делать. Тебе это не понравится, но возмущаться будешь позже.

И прежде чем Гелен успел что-то сказать, Бенварк положил руку на крышку, закрывая ладонью щель, и дерево по контуру его руки начало дымиться. Сначала Гелен подумал, что Бен собирается прожечь новую дыру, хотя для этого потребуется изрядное количество времени. Но огня не последовало, вместо этого повалил неприятный запах гнили и дерево начало чернеть. Через несколько секунд Бенварк поднял руку. На крышке отпечатался черный след от его ладони. Бен надавил на него пальцами, и дерево, словно груда мокрых листьев, продавилось вниз а потом и вовсе осыпалось. Щель стала намного больше и в неё спокойно поместилась рука Бенварка. Воин с легким усилием поднял крышку и откинул её к стене. Под люком оказались каменные ступени, что круто опускались глубоко под землю, теряясь во мраке узкого прохода.

Бенварк обернулся к Гелену и увидел, как монах сверлит его крайне неодобрительным взглядом.

— Я тебе говорил, чтобы ты не использовал запретную магию в стенах монастыря, — процедил сквозь зубы Гелен. — Да еще и с подобными последствиями! Ты зачем дыру проделал в люке?!

— Позже будешь возмущаться, идем, — перебил его Бенварк и начал спускаться по ступеням, низко пригнув голову, чтобы не удариться о выступ люка.

Тихо чертыхнувшись, монах последовал за ним. Он опустил за собой люк, предварительно накрыв его ковром. Благо, ковер был легким и его можно будет поднять вместе с люком на обратном пути.

Ступени, что, казалось, уходили глубоко под землю, закончились на удивление быстро. Узкий коридор освещал огонь, полыхавший над ладонью Бена. Гелен воспользовался факелом со стены. В этой части катакомб он был впервые, но даже так, она не отличалась от десятка и десятка других коридоров. К счастью, пока никаких поворотов и ответвлений не встречалось, и мужчины шли по длинному коридору, который под плавным наклоном уходил глубоко под землю. Воздух заметно потяжелел, дышать стало труднее, огонь факела немного потускнел, да и шар в руке Бена тоже уменьшился.

— Думаю, мы уже достигли первого уровня, — сказал Бенварк.

Где-то через полминуты после этого впереди показался перекресток. Дойдя до него, мужчины остановились. Гелен отдал Бену факел и достал из рукава карту катакомб. Он раскрыл её, прижав к стене, и несколько секунд изучал глазами хитросплетение нарисованных коридоров.

— Итак, если я не ошибаюсь, мы где-то здесь, — начал он, ткнув пальцем в точку на карте. Потом перевел палец на маленький кружочек в правом углу карты. — Здесь наружный выход из катакомб. Если присмотреться, можно заметить, что коридоры, соединяющие эти точки, чётчё прорисованы, чем остальные. Это самый короткий путь наружу и запасной выход из монастыря; его раз в месяц обходят, чтобы удостовериться в целостности коридоров. Думаю то, что мы ищем, находится за их границами, но старайся не уходить далеко от этого пути, иначе потом не выберешься.

— А ты не идешь со мной? — удивился Бен.

— Нет, мне нужно возвращаться, пока не поздно. Дальше ты сам по себе, больше я ничем не могу помочь.

Гелен свернул карту и протянул её Бенварку.

— Возьми. Когда со всем закончишь, оставишь свиток рядом с наружным выходом. Главное, не возвращайся в монастырь. В крайнем случае, пусть Герта меня найдет и передаст, что нужно.

Бенварк отдал Гелену факел и взял свиток. Потом погасил свой шар и протянул свободную руку монаху.

— Спасибо, — негромко произнес он.

После секундной заминки, Гелен пожал протянутую руку.

— Удачи. Надеюсь, больше не увидимся.

Бенварк усмехнулся и кивнул. Он заново создал шар огня и продолжил путь по коридору, не сворачивая. Гелен еще с мгновенье глядел ему вслед, после чего развернулся и быстро зашагал в противоположную сторону.

У люка Гелен загасил факел и вставил его обратно в держатель. На ощупь он поднялся по ступеням, добрался до крышки и надавил на неё обеими руками. Крышка медленно поднялась, в глаза ударил вечерний свет, кажущийся непривычно ярким после мрака катакомб. Гелен зажмурился и налег плечами на крышку, от чего она нехотя откинулась назад, открывая путь наружу. Монах тяжело выдохнул и оперся руками об пол храма, чтобы вылезти.

Но не сдвинулся с места.

Рядом с его руками оказались чьи-то ноги.

Глаза монаха поднялись вверх, по белому одеянию, к сцепленным рукам, воротнику с зелеными полосами, сжатым губам, шраму на левой щеке и, наконец, встретились с темными глазами.

— Жрец Руу, — выдохнул Гелен, почувствовав, как сердце ушло в пятки и разбилось о каменные ступени.

— А я так надеялся, что мои опасения ошибочны, — произнес жрец.

Гелен не знал, что делать. Естественно, у него был план на случай, если его или Бена кто-то обнаружит, но прямо сейчас он не мог его вспомнить, как не старался. Из-за шока все мысли вылетели из головы, оставив место лишь сковывающему страху.

— Мне ждать ваших объяснений, или самому додумать, что же вы делали в катакомбах? Если у вас есть объяснения, надеюсь, они будут действительно правдоподобными, ибо вряд ли вас что-то оправдает, особенно после того, как утром из архива пропала карта катакомб.

«Они узнали. Теперь мне точно конец»

— Я понимаю, как подозрительно это выглядит, — неуверенно начал Гелен. Он всё еще стоял на ступенях, и его лицо находилось на уровне колен жреца, от чего монах чувствовал себя ничтожно маленьким. — Но прошу внимательно меня выслушать. Это связано и с пропавшими послушниками, и с документами. Мне кажется, что разгадка этим явлениям кроется в катакомбах.

— Кажется?! — возмутился жрец.

— Есть веские причины и доказательства! — поспешил добавить Гелен. — Возможно, причиной похищения документов стал помощник архивариуса, о пропаже которого говорилось на сегодняшнем собрании. Если среди документов была и карта катакомб, то, кто бы её не украл, он должен скрываться именно в катакомбах. К тому же есть большая вероятность, что и пропавших послушников мы найдем там, или, по крайней мере, улики, указывающие на их местоположение.

Гелен замолчал. Жрец Руу несколько долгих секунд молча сверлил его взглядом, прежде чем заговорить:

— Вы доложили об этом Совету?

— Нет. Я не посчитал нужным беспокоить Совет, пока точно не удостоверюсь в верности своих догадок.

Глупое оправдание, но это лучше, чем прямо сказать, что сомневаешься в действенности Совета.

— И что же, вы убедились?

— Нет, катакомбы осматривает…

Мужчина осекся. Но было поздно.

— Значит, вы не одни? — нахмурился жрец Руу. — Так и знал, послушник Бенварк тоже в этом замешан! Его никто не видел с самого обеда.

— О нем не стоит волноваться! Он желает того же, чего и мы — отыскать пропавших послушников. Я… я готов предстать перед Советом и всё рассказать.

«Прости, Бенварк. Всё пошло по самому худшему сценарию».

Долго смотрел на Гелена жрец. Потом он вдруг обернулся и быстро оглядел храм — никого вокруг не было, а прежде распахнутые входные двери были прикрыты.

— Кто-то еще знает о ваших планах? — спросил он, опустив глаза обратно на монаха.

— Нет, только мы двое, — быстро ответил Гелен. О Герте он даже забыл.

— Отлично. — Следующие слова жрец Руу проговорил почти шепотом. — На самом деле, вы правы. То, что вы ищете, находится в катакомбах. Но Совет не должен об этом знать.

— Что? Что вы имеете в виду? — так же шепотом проговорил монах.

И тут он почувствовал, как на его правую руку что-то давит. Опустив глаза, Гелен увидел башмак жреца, сдавливающий его пальцы. Монах удивленно вскинул голову, и в следующее мгновение его лицо вспыхнуло жгучей болью. Он попытался открыть глаза, и увидел второй башмак прямо перед своим носом, после чего последовала новая волна боли. Голову откинуло назад, но зажатая рука не давала упасть. Гелен попытался ухватиться за ногу жреца свободной рукой, но по его лицу ударили в третий раз. Он резко откинулся назад и пальцы под ногой жреца хрустнули. Гелен вскрикнул. Глаза заплыли кровью, от чего невозможно было различить, что творилось вокруг. Но вот он почувствовал, что руку ничего не сдавливает, он резко убрал её, а в следующую секунду что-то ударило монаха в грудь, и он кубарем полетел вниз.

— Хотите отыскать ответы? Пожалуйста. Только вот будьте готовы к тому, что они первыми найдут вас, — услышал Гелен голос жреца, после чего крышка люка захлопнулась, и окружающий мир вокруг монаха померк.

Гелен не знал, сколько провалялся без сознания, и терял ли он сознание вообще. Трудно было сказать, когда ничего не видишь, а разум туманится от невыносимой боли. Пальцы правой руки не двигались, лицо горело и кровоточило. Гелен потратил несколько минут на то, чтобы прийти в себя. К счастью, падение с лестницы подарило ему только пару ушибов. Ноги и ребра целы. Осознав это, монах попытался встать. Он коснулся здоровой рукой лица, ощупал его, превозмогая боль. Пострадала в основном правая часть. Губа и правая бровь разбиты, нос сломан. С глазом тоже что-то случилось, но из-за темноты Гелен не мог узнать точно.

На ощупь Гелен нашел ступени, ведущие к люку. Даже если он открыт — а это вряд ли — подсознательно монах понимал, что возвращаться нельзя. Нужно найти Бена и сообщить обо всём.

Гелен не умел создавать огонь из воздуха, поэтому пробирался по коридору на ощупь. Он лишь надеялся, что Бенварк первым делом решил исследовать путь к наружному выходу, который Гелен слабо, но всё же знал. По дороге он думал о причинах, которые побудили жреца напасть на него. Ничего не приходило на ум кроме того, что жрец замешан в пропажах послушников и документов. А его принадлежность к Храму Малахута давала свободный доступ к самому храму, а, значит, и люку. И всё равно, Гелен от многих ожидал подлянки, но только не от жреца монастыря.

Он дошел до перекрестка, где расстался с Беном, и пошел дальше по прямой, ускорив шаг. Через пару минут беспрерывной ходьбы в темноте нервы монаха сдали, и он негромко позвал:

— Бенварк!

Потом минуту шел молча, после чего опять звал.

В таком темпе он двигался минут десять, доверив интуиции вести себя. И вот, когда он в очередной раз позвал воина, что-то с левого коридора откликнулось в ответ. Гелен не разобрал, Бен ли это, но ему уже было всё равно. Он шел на голос, пока не увидел знакомый огонек, полыхающий над знакомой широко раскрытой рукой, и вздохнул облегченно.

— Гелен?! — воскликнул Бенварк. — Это ты? Что за чертовщина с твоим лицом?! Ты разве не вернулся?

Гелен невесело засмеялся, но тут же скривился от боли.

— Кое-кто очень убедительно вернул меня обратно, как видишь. Похоже, придется нам терпеть общество друг друга до самого конца.

— Но что…

— Я всё расскажу в мельчайших подробностях, но сначала помоги с лицом и рукой. Можешь даже запретную магию использовать, мне уже всё равно. Сдается мне, это самое меньшее зло, что может произойти в стенах нашего монастыря.