1. "Первое впечатление"

Герта никогда не любила свои дни рождения. Этот совершенно необъяснимый факт и саму девочку удивлял, ибо Герта больше всего любила веселье, шум и вообще любые праздники. Вот только, несмотря на внешнюю радость, внутри девочки бушевал океан неутешительных эмоций. Она пыталась в них разобраться, пыталась понять, но от этого лишь входила в большее уныние. Одно она знала точно: ей претит не само взросление, а те обязанности, что оно за собой несёт. Каждый год, поздно вечером, отец садил её перед собой и начинал читать долгую лекцию о новой работе, которую ей придется выполнять, и о том, от чего придётся отказаться. И, как всегда, первого было так же много, как и второго.

Но этот день рождения оказался ещё хуже, чем другие. У Герты был отличный праздник: в их трактире как раз остановилась пара магов из самого Лиора, одним из которых оказался молодой мириец. Маги, а тем более мирийцы — народ из восточных лесов, — редкость в этих краях. Придорожный трактир, которым владеет отец Герты, был расположен на самой границе королевства Далмор, вблизи Торгового тракта, так что постояльцев всегда было много. Путешественники, наёмники, рыцари, маги, обычный люд — они приходили, чтобы отдохнуть, подкрепиться, остаться на ночлег или просто спросить дорогу. Они приносили вести из отдалённых городов, рассказывали разные интересные истории или могли поведать о диковинках, которые удалось увидеть в ходе путешествия.

Герте, жизнь которой ограничивалась трактиром и соседней деревней, особенно были дороги эти рассказы. Она с упоением слушала каждого, готового рассказать ей свои истории, будь то рассказ о невиданных странах или обычная сплетня из дальней деревни. Но особенно жадно она слушала путников, дорога которых шла через город Дансай, что находился в самом сердце материка. Через Дансай проходили важные сухопутные и речные пути, из-за чего в нём можно было найти представителя любой разумной расы Далириума: людей, мирицев, ганнов. Поговаривают, в Дансае однажды даже видели нага — полуразумное существо, у которого вместо ног длинный змеиный хвост. Но самое главное — в Дансае на праздник последней жатвы устраивалось великое действо, когда в город съезжались барды, менестрели, трубадуры и скоморохи из всего Далириума и соревновались за приз в мешок злотых, вес которого был равен весу самого тяжёлого мужчины в Дансае.

Мечта Герты — если и не попасть на праздник последней жатвы, то просто посетить волшебный город, в любое время года. Отец упомянул раз на свою голову, что там живет её тётка Мальта, и Герта загорелась желанием поехать к ней с первым встречным путником, направляющимся в Дансай, но отец пресёк на корню эту идею, заперев несносную двенадцатилетнюю девочку в комнате на целую неделю. Так-то её папа был добрейшей души человек — чуть скуповат, но всё же добр, — просто с Гертой невозможно было договориться по-нормальному. Воспитанная в трактире, каждый день сталкивающаяся с грубыми наёмниками и грязными проходимцами, оставленная на попечение злоязычной Алиме — деревенской бабе, няньке Герты, — девочка выросла вызывающе норовистой и мужланистой. Её тело огрубело от ежедневной работы, и почти каждый месяц приходилось перешивать платья из-за быстрого роста. Герта уже стала замечать, что начинает походить на тех грубых деревенских тёток, которые одной рукой могут поднять двух городских дам своего возраста, но Герта мечтала быть именно дамой — изящной и стройной, с бархатной кожей и приятно пахнущими волосами. Или нет: лучше, как в детстве мечтала, взять свою старую лютню и пуститься в путешествие. Стать бродячим бардом и бродить по Далириуму, развлекая народ своими песнями, как Соловейка. О ней Герта слышала из уст посетителей. Соловейка являлась главой небольшой группы скоморохов, и уже два года подряд она выигрывала на празднике последней жатвы в Дансае. Ещё одна причина, почему Герта хотела посетить этот город.

Да, втроем: она, лютня и целый мир вокруг. Вот, о какой жизни мечтала девочка…

— Эй, Герта, Герта!

Деревянная дверь с шумом отворилась, и в комнату Герты ввалились два громко вопящих мальчика.

Герта уныло выдохнула, покидая мир своих мечтаний, и обернулась к детишкам.

— Я же сказала, что сейчас спущусь. Чего вам?

— Наёмник Крогант нам такое рассказал! — с придыханием воскликнул один из мальчиков.

— Он сказал, — подхватил его близнец, — что на самом деле у королевских бардов такие звонкие голоса из-за того, что им отрезали их яй…

— Хватит слушать всякий бред, что говорит Крогант! — перебила его Герта, вспыхнув, на что мальчишки громко захохотали.

— И скормили им же!

После чего выбежали из комнаты, и смех их слился с гоготанием наёмников на первом этаже.

«Была бы я мужчиной… — с грустью подумала Герта. — Им-то взрослеть не нужно».

Она покрепче затянула застиранный фартук, заложила за уши выбившиеся волосы и вышла из комнаты.

Уже вечерело, и трактир гудел от громких голосов мужчин, смеха, стуков кружек о стол и скрипа передвигавшихся лавок. В воздухе витала привычная смесь запахов пива, пота и жареного мяса. Спускаясь по лестнице, Герта первым делом заметила шумную группу наёмников Кроганта, занявших всю левую часть трактира. Они возвращались из Гиноса, и девочка бы с удовольствием послушала их рассказы, но мужчины говорили лишь о вырученных деньгах и шлюхах. Как любят говорить на востоке: «Наёмников интересуют лишь женщины, деньги и женщины за деньги».

Герта подошла к отцу, обслуживающему клиентов за стойкой.

— Они останутся здесь? — спросила его девочка, кивком головы указывая на небезызвестную компанию.

— Нет, они остановились в деревне…

— Хозяин, налей, что покрепче, — подал голос огромный мужчина, склонившийся над стойкой. В здоровяке было больше двух метров роста, и даже в сидячем положении его голова находилась выше головы Герты. Девочка невольно отодвинулась от него. Такие типы не редкость, и она знала, что лучше держаться от них подальше.

— Так вот, они остановились в деревне, — продолжил отец, наполняя стакан клиента. — Не волнуйся, Хиддин и Биддин разведали, что наёмникам завтра на рассвете нужно уходить, так что долго они у нас не задержатся.

— Эти наёмники подают плохой пример близнецам. Те же, как губка, всасывают всё, что им не расскажут, и верят в это.

Мартин удивлённо уставился на свою дочь, после чего расплылся в многозначительной улыбке.

— Тебе они никого не напоминают?

Герта сразу поняла его намёк и неловко прокашлялась. Она уже хотела было что-то ответить, но её перебил громкий голос одного из наёмников, сидевшего за столом Кроганта.

— Эй, Герта, в моем бокале сухо, как в лоне монашки!

— А ты перестань ласкать его и попроси нормально пива! — раздражённо прикрикнула в тон ему Герта, отчего остальные мужчины ещё громче загоготали.

Девочка взяла большой кувшин с дынным пивом и зашагала к мужчинам. Она уже наловчилась одной рукой наполнять бокалы, а другой щипать потянувшиеся к её юбке грубые ручищи. Бокал Кроганта оказался последним, и пива хватило лишь до половины. Герта уже хотела было уйти наполнить кувшин, но наёмник остановил её.

— Оставь, — махнул Крогант рукой и криво усмехнулся. — Лучше садись с нами, поговорим. Хозяин сказал, у тебя неделю назад был день рождения. И сколько тебе сейчас?

— Три недели назад, — поправила Герта. — И мне теперь четырнадцать. Я уже взрослая.

Пара наёмников начала посмеиваться.

— Взрослой ты станешь, когда на мужика сядешь, — сказал один из них. — Хотя кто знает этих деревенских девок: может, наша Герта уже успела пообжиматься с пастушком.

— А вдруг уже успела женихом обзавестись? Моя первая жена в её возрасте уже первенца нянчила, — заметил другой.

— Не думаю, наша Герта ведь такая недотрога, — усмехнулся третий, ущипнув девочку за ляжку, из-за чего та тихо пискнула и чуть было не заехала ему по лицу кувшином.

Мужчины лишь сильней захохотали.

— Герта, не слушай их, — сказал Крогант, продолжая криво усмехаться. — Лучше иди ко мне в жёны, я тебя на восток отвезу, в Райленд, у меня там домишко в лесу есть.

— Ну уж нет, — буркнула девочка, — лучше уж тут на всю жизнь останусь.

Крогант хмыкнул и пожал плечами, не обращая внимания на подтрунивавших со свистом и смехом других наёмников. Он явно шутил, ибо предлагал это каждый раз, даже когда Герте было всего десять, но девочку подобное всё равно злило. Наверное, из-за осознания, что, попроси она серьезно забрать её с собой, они бы лишь насмешливо развели руками.

Вновь опечалившись, Герта вернулась к стойке и, подойдя к большущей бочке с пивом, начала наполнять кувшин. Рассеяно глядя на мутную жёлтую струю, хлещущую из открытого краника, девочка краем уха уловила разговор между отцом и странником-здоровяком. Тот разложил перед собой карту центрального королевства Лирии и, указывая грубым пальцем на неё, что-то спрашивал у отца. Мартин хмурился, тёр рукой подбородок и пожимал плечами.

— Точно не знаю, — услышала Герта его слова. — Расстояния почти одинаковые, день ходу, если на рассвете выедете. С лошадью за полдня управитесь.

— А если напрямик, через деревню? — спросил странник.

— Тогда перед этим вам придётся пересечь Волчий лес, а он не зря так называется.

— Волки не проблема, — отрезал незнакомец.

Мартин покосился на рукоять меча, выглядывавшую из-под плаща странника, и заметно посерьёзнел. Здоровяк не выглядел дружелюбным, и хозяину трактира явно хотелось поскорей от него избавиться. Но Волчий лес слишком опасен, и небольшая стая волков может завалить даже такого огромного воина, а Мартину не хотелось ненужной крови.

— Подождите, я дочь спрошу, она лучше знает местность и, может, сумеет помочь, — сказал он и глянул на Герту. — Подойди на секунду, дорогая.

Девочка поставила наполненный кувшин на стол, вытерла руки о фартук и приблизилась к отцу.

— Вот этому господину нужно как можно быстрее добраться до Быстротечной и пересечь её. Каким путём ему лучше пойти?

Герта внимательно посмотрела на карту и задумалась.

— Если хотите пересечь реку, то лучше идти на юго-восток, там мост. По северной дороге не идите, она приведёт вас к небольшой деревушке на берегу, там вас переправят на лодке, но сдерут немалые деньги. Слышала это от посетителей.

— А как до реки дойти? — спросил здоровяк.

— Самый быстрый и надёжный путь — окраина Волчьего леса. Волки обитают лишь в глуби, там достаточно пищи для них. Тропинки нет, но ориентироваться можно по деревьям. Я слышала, что лес безопасен, пока вы видите горы Снежного предела на севере. Как только их начинают скрывать деревья, значит, вы зашли слишком глубоко в лес.

— Я понял, — кивнул мужчина, — спасибо.

— Хозяин! — послышалось откуда-то.

— Иду, иду! — отозвался отец Герты. — Я на минутку.

Когда он отошёл, Герта искоса глянула на незнакомца, склонившегося над картой. Мужчина явно не был из тех, кто охоч к дружелюбной беседе с незнакомым ребёнком, но любопытство Герты было выше чувства такта.

— Вы направляетесь в Лирию? — неуверенно спросила она и после секундной заминки добавила, — если нужно ещё как-то помочь, то я много знаю о здешних землях. Посетители любят поговорить, а я люблю послушать.

— Спасибо, голубка, но мой путь неизвестен даже мне, — тихо сказал странник, сделав большой глоток из своего бокала.

Герта удивлённо захлопала глазками и спросила:

— А зачем вам нужно Быстротечную пересечь?

— Да так… — протянул он, — тебе случайно ничего не известно о древних богах? Их алтарях, скажем…

— Да нет, вроде, — пожала плечами девочка. — Хоть наш трактир и стоит почти на самой границе с центральным королевством, но мы всё ещё находимся на территории Далмора. Здесь о древних мало говорят. А если вы путешествуете через центральное королевство, то можете попытать удачу в Белом монастыре. Насколько я знаю, в Лирии более толерантны к старой вере. Возможно, когда посетите средоточие новых богов, найдёте что-то и о древних.

Здоровяк многозначительно хмыкнул, кончики его губ приподнялись в загадочной полуулыбке.

— Не думаю, что мне будут там рады, но ты верно говоришь, — сказал он задумчиво.

Герта дружелюбно улыбнулась. Теперь странник не внушал ей такого опасения, как сначала. Она вновь глянула на его карту и, после минутного размышления, неуверенно заговорила:

— Значит, перейдя реку, вы пойдете сразу в Монастырь, по торговому пути?

— Возможно.

— А в Дансай будете заходить?

— Он, в принципе, недалеко от Монастыря, так что, если дорога занесёт...

— Возьмите меня с собой! — выпалила Герта, и на её громкий голос обернулись близ сидящие мужчины.

Здоровяк почему-то рассержено глянул на девочку, заставив ту пристыжено прикусить язык. Отвлечённые зеваки переглянулись между собой, пожали плечами и продолжили пить.

— Голубка, я попутчиков не беру, — произнёс странник, смягчившись в лице, и, усмехнувшись, добавил, — да и задумай я разделить с кем-то дорогу, выбрал бы девицу постарше.

Герта раздражённо вспыхнула. И этот туда же, подумала она со злостью. Девочка показательно задрала нос и, взяв кувшин, удалилась к остальным посетителям. Больно надо было, она сама сможет выбраться из этого захолустья, без помощи взрослых. Она уже однажды убежала из таверны — правда вот на два дня застряла в Волчьем лесу, потерявшись, — но тогда она не знала того, что знала сейчас, и теперь сможет о себе сама позаботиться. Нужно просто выждать подходящий момент.

С такими мыслями Герта, чуть приободрившись, ходила между столами и разливала желающим пива, пока её не позвал кто-то из постоянных посетителей.

— Герта, а ну, сыграй нам чего-то!

— Три сребника, — крикнула ему Герта.

— Дам пять, если споёшь «Пастушку»! — крикнул один из наёмников, и его собутыльники одобрительно засвистели.

— Нет!

— От меня тоже пять, если споёшь! — поддержал другой мужчина.

— И от меня, — махнул рукой здоровяк, насмешливо приподняв уголок рта.

Герта задумалась. За пятнадцать сребников спеть похабную песенку? Да, черт подери, почему бы и нет? И она наконец-то сможет купить новое платье.

— Ладно, только за лютней схожу, — выдохнула девочка и побежала в свою комнату.

Там, под кроватью, она нащупала большой свёрток ткани и вытащила его на свет. Лютня была старой и уже изрядно потрёпанной, но это не сказывалось на качестве её звука. Он был таким же чистым, как и в первый раз, когда Герта взяла её в руки.

— Всего пару минут, моя девочка, — шепнула Герта, любовно проведя рукой по деревянной поверхности, — и, может, мне хватит денег и на платье, и на новые струны.

Она прижала инструмент к себе и спустилась на первый этаж таверны. Взойдя на небольшой помост, справа от стойки, сооружённый отцом специально для таких случаев ещё пару лет назад, Герта глубоко вздохнула и медленно выдохнула, собираясь с мыслями.

На самом деле девочке нравились подобного рода песни; научившись у посетителей, она распевала их и в десятилетнем возрасте, к огромному смущению отца. Но эта песня ей не нравилась в силу нескольких причин: во-первых, в ней пелось про пятнадцатилетнюю пастушку Берту, что уж очень сильно созвучно с «Гертой», и, во-вторых, описываемая внешность Берты до жути смахивала на саму Герту. Девочка из-за этого жутко смущалась, что очень сильно веселило слушающих её посетителей, а особенно наёмников Кроганта, которые первыми заметили это сходство и теперь каждый раз, как только выпадал случай, требовали от неё спеть «Пастушку».

— Спой, Берта, спой! — загоготал один из наёмников.

— Спой! — поддержала его соседняя компания.

— Расскажи нам о своих приключениях, Берта!

— Давай!

— Секунду! — визгнула раскрасневшаяся Герта.

— Давай, Герта, — взмахнул бокалом Крогант. — За твою улыбку я готов заплатить ещё пять сребников.

Ну же, Герта, соберись, твердила себе девочка. Она снова вздохнула и растянула губы в чуть кривоватой улыбке. Проведя кончиками пальцев по струнам, Герта дождалась, когда слушатели утихнут, и запела, наигрывая веселый мотив:

Жила была пастушка Берта, дева пятнадцати лет,

Глаза словно небо, волосы — злато,

В косах сплетается свет.

Берта-пастушка мила и невинна, радует взор её стан:

Девичьи грудки, полные бёдра,

Личика круглый овал.

Все в деревне любили пастушку, трудиться ей было не лень,

Выпас и дойка, работа на поле —

Долгим у Берты был день.

Но, однажды, какое несчастье, Берту увидел разбойник-злодей!

Пришлись по душе ему златые косы

И ясность девичьих очей.

Схватил он пастушку в старом хлеву, и видела только луна,

Как стащил с девы платье, взлохматил ей косы

И усадил на своего жеребца!

Возил он пастушку всю ночь напролёт по миру запретных услад,

Берта кричала, змеей извивалась,

Краснел от шлепков девичий… кхм...

Наутро сбежал лиходей, скрылся в лесу, а ночью возвратился вновь,

Встрепенулась пастушка, но не убежала

Услышав звук твёрдых шагов.

Теперь живёт пастушка Берта, лет пятнадцати милая дева,

Днем за работой, а тихою ночью —

объезжая лихого коня!

Несколько посетителей подхватили последний куплет, горланя громкими голосами на весь трактир и постукивая кружками по столу в такт музыке. Герта доиграла последние ноты, после чего громко брынькнула по струнам и низко поклонилась.

Под всеобщее веселье и громкие хлопки Герта спустилась с возвышения и обошла всех тех, кто обещал ей деньги. Один из незнакомых посетителей, к которому подошла девочка, развел плечами: мол, пошутил он о деньгах. Герта громко хмыкнула и подвела протянутую руку к самому его лицу. Мужчина напрягся, и шутливая улыбка слетела с его лица. Но тут позади Герты возник один из самых рослых наёмников Кроганта — рыжебородый Бартл. Он послал незнакомцу недобрый взгляд, под которым тот тут же сник. Пошарив в карманах, мужчина кинул в руки Герты пятнадцать сребников и примирительно поднял руки. Наёмник кивнул и вернулся на своё место, а девочка с довольной миной сунула монеты в карман передника. Хоть Крогант и его компания были те ещё задницы, но большинство из них знало, что такое честь и честность. Когда-то отец рассказывал Герте, что они следуют нормам старого благородного ордена, когда-то потерявшего своё влияние из-за обвинения в староверии — поклонении древним богам. Но девочка давно забыла об этом да и не горела интересом вспоминать. А в остальном они были самыми что ни на есть обычными, грубыми, плохо пахнущими воинами.

Мартин, всё это время по привычке делавший вид, что ничего не видел и не слышал, улыбнулся Герте и продолжил неловко вытирать кружки. Он уже свыкся со своеобразным отношением посетителей к его дочери, но был спокоен, насколько может быть спокоен отец, крепко закрепив в голове мысль, что лишнего мужчины себе не позволят, хоть и шутят так нехорошо. Вот только теперь Герте четырнадцать, она вступила в брачный возраст, так что лучше не спускать с неё глаз либо поскорее выдать замуж.

Герта поняла это по выражению лица отца. Похоже, его намеки о поиске себе достойного жениха станут более настойчивыми. Но девочке сейчас было не до любви и замужества, так что старания отца, какими бы они ни были, будут бессмысленны. Они оба это понимали, но оба не хотели сдаваться.

— Пап, я устала, можно сегодня пораньше закончить? — попросила Герта, плюхнувшись на стул рядом со стойкой.

— Хорошо, только перед этим пойди в стойло и подсыпь сена лошадям. Это должны были сделать Хиддин и Биддин, но они, наверное, как всегда, меня прослушали. Если увидишь их, вели прийти ко мне.

— Ладно, — протянула девочка, поднимаясь.

Она перекинула лютню через плечо и, протиснувшись между тесно сидящими посетителями, вышла на улицу.

Тонкая полоска заходящего солнца выглядывала над горизонтом, окруженная алыми облаками. Отец говорил, что алые закаты несут за собой бурю, но Герте они казались более зловещими знамениями. В детстве она считала, что алым закатам предшествует алый день. День, когда было пролито много крови, столько, что её вобрала не только земля, но и небо. Некоторые посетители говорили, что алые закаты, наоборот, предвещают алый день. А некоторые считали, что такой цвет неба знаменует смерть кого-то великого, например, короля или королевы. Как бы там ни было, алые закаты никогда не сулили ничего хорошего.

Волчий лес молчал. Лишь прислушавшись, можно было уловить вой, принесённый порывами ветра. Но сейчас погода стояла тихая и душная. Возможно, завтра действительно будет буря. Хорошо хоть, если дождь пойдет. Уже две недели как с неба ни капли не упало, что было непривычно для весны.

Герта поглядела с минуту на далёкие пики гор Снежного предела, наслаждаясь свежим воздухом и тишиной после тесного трактира. У ног завертелся Бездомный — молодой пёс, которого месяц назад откуда-то притащили Хиддин и Биддин. Герта взлохматила его короткую шерстку и направилась к стойлу. Там девочка насчитала шесть лошадок. Две их с отцом, а остальные — посетителей. Еще шесть навьюченных лошадей щипали травку в десяти метрах от трактира. Этих Герта узнала: они принадлежали наёмникам.

Для начала девочка обошла стойло в поисках близнецов. Они нашлись в самом углу, возле огромного жеребца, и с тихим хихиканьем заплетали его гриву в тоненькие косички. Лошадь с убийственным спокойствием жевала сено, лениво двигая челюстями и, казалось, совершенно не интересовалась тем, что незнакомые мальчишки делают с ней.

— Поганцы! — тихо прикрикнула на них Герта. — Вы опять за своё?! А ну прекратили, а то опять обоих выпорю!

Курносые мальчишки со смехом отскочили от лошади, ловко прошмыгнув мимо девочки, и босиком побежали к трактиру.

Герта по-мужицки ругнулась им вслед и поглядела на многострадальную лошадь. Животина — крупный жеребец-тяжеловоз — фыркнула ей в лицо и трухнула длинной гривой с несколькими десятками косичек. Девочка не горела желанием их расплетать, ибо считала довольно забавными, поэтому, как ни в чём не бывало, потопала к стогам сена в углу стойла.

Закончив с сеном, она долила воды в кормушки. После этого Герта, решив занять руки работой, чтобы освободить голову от мыслей, взялась выгребать навоз из стойла. Немного подмела, а когда небо совсем потемнело, улеглась на стоги сена, наваленные друг на дружку под крышей стойла, и начала бессмысленно играть на лютне. Она перебирала пальцами струны, пытаясь «нащупать» какую-то мелодию, и руки сами собой заиграли известную песню путешественников. Герта играла, задумчиво смотря на звездное небо, выглядывающее сквозь окно крыши, в мыслях подпевая мелодии, а потом вполголоса пропела свои любимые строки:

О, веди, веди меня, солнце,

За тобою иду, не сверну.

А как месяц засветит на небе —

Я за ним, не колеблясь, пойду…

Её пальцы застыли над струнами. Трактир гудел от громких голосов и смеха, тихий ветер ерошил молодую весеннюю траву, лошади пыхтели и перетаптывали с ноги на ногу, мягко постукивая по деревянному полу, а волки из леса завели свою вечернюю протяжную песнь; все звуки мира сплелись в одну мелодию, и, убаюканная этой колыбелью, Герта уснула.

Проснулась девочка от шума взволнованных лошадей. Она не сразу поняла, где находится. Первым её ощущением был сильный холод, потом мягкость сена под щекой. Ночь была в самом разгаре, и Герта догадалась, что просто-напросто заснула, когда прилегла отдохнуть. Девочка широко зевнула, протёрла глаза и стряхнула с лица прилипшее сено. Тут её привлекло непрекращающееся волнение лошадей, и она, притаившись, подползла к краю своего лежбища — получше рассмотреть то, что творится внизу. Её глаза сразу же упали на грузную фигуру, осторожно выводящую лошадь на улицу. Лошадью оказался тот самый жеребец с «новой прической», и Герта не удержала тихого смешка.

— Давай, дружище, — ласково заговорил человек, похлопывая коня по крупу. — Ещё немного. Вот пересечём реку, и тогда поспим.

Лошадь возмущённо фыркнула и клацнула зубами, но всё же дала себя вывести на улицу.

— Молодец, если постараемся, то до утра…. Во имя богов, Счастливчик, это что за хрень?!

Мужчина, в котором Герта узнала недавнего здоровяка, изумлённо уставился на гриву своей лошади. Жеребец с тенью самодовольства, как показалось Герте, взмахнул головой и начал странно, но забавно ржать, словно что-то рассказывая на своём лошадином языке.

— Хорошо, хорошо, только не шуми, — велел здоровяк, цепляя свою сумку к седлу, — нам не нужно привлекать лишнего внимания. Идём.

Вопреки своим размерам мужчина ловко запрыгнул на лошадь и медленно засеменил в сторону Волчьего леса.

Герта лежала животом на сене, глядела в спину всаднику и пыталась понять, что за чувство возникло внутри неё, что медленно, но верно захватывало всё её тело. Переполнившись этим чувством, Герта вскочила на ноги, быстро спустилась по стремянке и выбежала во двор. Грудь вздымалась от частых вздохов, взгляд был прикован к удаляющейся фигуре, а разум терзался от накативших эмоций.

— Безумие, — одними губами проговорила девочка, после чего сорвалась с места и рванула в сторону трактира.

Но внутрь она не зашла. Герта оббежала здание с левой стороны и начала взбираться на яблоню, ветви которой выходили прямо к окну её комнаты.

— Это просто безумие, — повторила девочка и прыгнула в окно, приземлившись прямо на свою кровать.

Первым делом Герта отыскала свой мешочек со сбережениями и, пересыпав туда заработанные недавно сребники, крепко затянула и сунула в свою походную сумку. Ею девочка редко пользовалась и обычно просто хранила там свои важные вещи — чтобы не потерять их, да и чтобы от близнецов спрятать. Герта быстро оглядела содержимое сумки и, кивнув самой себе, закрыла её и бросила на кровать. Туда же она кинула кожаный футляр для лютни, который сшила примерно год назад. Насчёт одежды девочка не была уверена, но для раздумий времени уже не было, поэтому она просто схватила свой плащ с меховой оборкой, сжав его под мышкой, после чего взяла сумку и футляр и вылезла в окно.

Фигура всадника терялась в ночи, и Герта ускорилась. Она спрыгнула с нижней ветви дерева и побежала к своей лошади. Молодая кобыла, серая в яблоках, жевала сено и явно намеревалась вновь уснуть после недавнего пробуждения. Но Герта закинула седло на спину животному и, закрепляя его, тихо приговаривала:

— Прости, что впутываю тебя в это, Принцесса, но ты пойдешь со мной.

Наконец, покончив с этим, Герта вывела лошадь из стойла. Потом вспомнила о лютне и быстро побежала за ней.

— Ты тоже пойдешь со мной, — сказала она инструменту, сунула его в футляр и вернулась к лошади.

Девочка натянула на себя плащ, перекинула через плечо сумку и лютню и взобралась на лошадь. Она посмотрела на всадника, который стал уже еле различимым пятном. Потом повернулась к трактиру. Огни ещё горели в окне, но голосов почти не было слышно. Значит, была примерно полночь. Отец уже должен был отойти ко сну, а за главную остаться Алиша — крупная женщина из деревни.

Герта чувствовала себя стоящей на краю скалы: вернуться ли ей назад, ступая по твёрдой земле, или прыгнуть с обрыва, в неизвестность, с надеждой, что появятся крылья?

И тут девочка поняла, что её обуяло в тот момент, когда она увидела отъезжавшего мужчину: это была решительность. У неё появился шанс вырваться из своего тесного дома, шанс прыгнуть, шанс проверить, есть ли у неё крылья, и если есть, то как далеко они её унесут. Она сомневалась, боялась, руки, сжимающие поводья, дрожали, но сердце девочки громко стучало не от этих чувств.

И Герта поскакала вслед за всадником.

Девочка подъехала к мужчине настолько, чтобы одновременно и видеть его, и не дать обнаружить себя. Между ними было метров сто расстояния, и Герта рисковала потерять всадника из виду, но ночь стояла тихая, а поле было чистое. Примерно через полмили дорога уходила вниз и направо, а всадник, если пойдет по тому маршруту, который ему посоветовала в трактире Герта, должен повернуть налево.

Так и случилось. Ближе к лесу мужчина ускорился. Вскоре его лошадь исчезла среди деревьев, и Герта пришпорила свою кобылку: в Волчьем лесу легко потеряться, не говоря уже о волках, поджидающих одиноких путников. Она заехала в лес и с минуту выискивала глазами всадника. Волнение в девочке всё нарастало, а от волчьего воя волосы вставали дыбом, но вдали наконец мелькнула знакомая фигура, и Герта поспешила к ней.

Несколько раз девочка теряла из виду здоровяка, и приходилось часто подъезжать на опасно близкую дистанцию, однако мужчина был слишком сильно поглощён дорогой. Другую опасность составляла темнота. Безоблачное небо сияло от звёзд, но листва пропускала лишь толику их света, и Герта подсознательно боялась спутать всадника с волком. На какое-то мгновение, когда в опасной близи среди деревьев послышался громкий вой, Герте захотелось повернуть назад и поскакать к трактиру, но она осознавала, что если повернёт, то предаст и себя, и все свои мечты, да и возвращаться было уже куда опасней. Поэтому Герта продолжала ехать.

Они проехали треть леса, как вдруг всадник, ни с того ни с сего, сорвался с места и рванул вперёд.

— Эй! — неосознанно воскликнула Герта и ускорилась.

Всадник словно в воздухе растворился. Герта гнала лошадь настолько быстро, насколько позволяли деревья. В груди потяжелело от волнения. Ветви больно били по телу и царапали лицо.

Наконец девочка выбежала на небольшую поляну и увидела чёрного жеребца. Но мужчины рядом не было. Герта соскочила с лошади и стала осматриваться, прислушавшись. До ушей долетело шуршание листвы где-то справа и словно чьё-то дыхание. Она повернулась в сторону звука, и тут же со спины кто-то накинулся, повалив девочку на землю. Он заломил руки Герты и стянул капюшон с головы, больно дёрнув за волосы.

— Осторожней! — прикрикнула она, скривившись.

Нападающий застыл. Герта нахмуренно глядела на здоровяка, с досадой понимая, что её раскрыли.

— Ты же та девка из трактира! — изумился мужчина. — Какого хрена за мной увязалась? Я ж тебя чуть не прибил!

Он раздражённо сплюнул вбок и отпустил Герту. Девочка медленно встала, потирая запястья, нывшие от железной хватки здоровяка.

— Я просто… пошла за вами, — проговорила она тихим, раздосадованным голосом.

— На кой черт?

— Чтобы добраться до Дансая.

— Планировала плестись так за мной всю дорогу?

Герта кивнула.

— Да ты спятила! Возвращайся обратно, я попутчиков не беру.

Девочка прерывисто вздохнула и с вызовом поглядела на здоровяка.

— Тогда езжайте дальше, как ехали, а я сзади пойду. Даже замечать меня не будете.

— Я заметил тебя сразу же и буду замечать дальше, а это меня раздражает. Так что не выдумывай и возвращайся домой. У меня нет времени играть с детьми.

Мужчина развернулся и пошёл к своей лошади. Но на полпути остановился, заметив, что Герта не сдвинулась с места.

— Я не вернусь, — решительно, по слогам, процедила девочка и топнула ногой.

Здоровяк устало выдохнул, проведя рукой по лицу. Он явно не воспринимал намерения Герты всерьёз и желал поскорее отделаться от несносной девчонки.

— Послушай, голубка, я действительно спешу. Садись на свою лошадь и скачи домой, в лесу опасно, — сказал он, стараясь придать своему голосу заботливый тон.

— Ни за что!

— А ну брысь отсюда! — гаркнул он, вконец раздражённый.

— Нет! — фальцетом ответила Герта.

— Если так, то и сиди тут, а я еду.

— А я поеду следом!

— Ах ты маленькая…

Вдруг мужчина резко замолчал и насторожился. Он завертел головой, прислушиваясь, и, выставив свою огромную руку перед лицом Герты, тихо процедил:

— Ни звука.

Герта бы воспротивилась ему, если бы также не уловила краем уха странные звуки со стороны окружающего их леса. Тихие шаги и прерывистое дыхание, доносившиеся из нескольких мест одновременно. Когда зазвучали они, остальные звуки леса в испуге затихли.

— Уходи, быстро, — велел мужчина, подталкивая девочку к её лошади, одновременно следя за лесом.

Теперь Герта послушала его. Она подбежала к Принцессе и лишь со второго раза смогла засунуть ногу в стремя. Забравшись на лошадь, девочка натянула поводья, разворачивая лошадь в сторону гор — туда, где, по её соображениям, через полмили должно начинаться чистое поле. Но не успела она и метра пройти, как лошадь вдруг заржала, встала на дыбы и скинула девочку со своей спины.

Падение смягчила походная сумка, но девочка неслабо приложилась головой о твёрдую землю. Сквозь затуманенные глаза она смогла различить свою Принцессу, пытавющуюся скинуть с ноги волка, когда второй волк запрыгнул лошади на шею. Принцесса металась, пронзительно ржала, но от этого волчьи челюсти лишь сильнее сжимались, до крови прокусывая плоть животного.

— Нет! Не смейте! — закричала Герта, нашарила рядом с собой камень размером с кулак и бросила, вложив в бросок всю мощь своих крепких от вечной работы рук.

Чудом камень угодил в голову волку, вцепившемся в шею лошади. Волк тут же разжал челюсть и попятился назад, махая головой.

Почувствовав свободу, лошадь лягнула копытом второго волка и, полностью освободившись, тут же рванула в лес.

— Принцесса, стой! — воскликнула девочка, но когда оба волка переключились на неё, поняла, что ей грозит опасность выше, нежели потеря лошади.

В страхе она начала оглядываться в поисках мужчины и увидела его в окружении трёх огромных волков. Четвёртый волк с окровавленной головой лежал возле жеребца, вытиравшего копыта о траву.

— Помогите, — тихо пискнула Герта в их сторону.

Здоровяк услышал её, глянул и чертыхнулся. В его руках находился огромный меч, кончик лезвия которого угрожающе балансировал возле волчьих голов. Волки в этом лесу были умными и знали, что значат меч человека и бездумное нападение на его владельца.

Но волки, окружившие Герту, явно поняли, что с её стороны им опасность не грозит, поэтому медленно зашагали к ней, угрожающе оскалившись.

Герта в панике попятилась назад, пока через мгновение её спина не уперлась в широкий ствол дерева. Волки загнали её в угол, их челюсти угрожающе заклацали прямо у ног девочки. Она застыла, затаив дыхание. Животные приготовились нападать, их спины выгнулись для прыжка, и Герта в страхе закрыла глаза. Только вместо боли за этим последовал крик животного.

Девочка распахнула глаза и увидела, что нападавшие волки отвлеклись на начавшееся сражение между здоровяком и их собратьями.

Уже два волка лежали мёртвыми, когда мужчина крикнул:

— Счастливчик, помоги ей!

И лошадь, как будто полностью понявшая смысл его слов, рванула к Герте и встала между ею и волками. Волки учуяли запах крови на копытах жеребца и отступили на шаг, озлобленно скаля клыки.

И вдруг все волки разом вскинули головы и громко завыли.

— Твою ж мать! — рявкнул здоровяк, перерезая глотку близстоящему волку. — Их сейчас целая стая набежит!

— Убейте их! — крикнула Герта.

— Действительно, что ж я раньше не сообразил! — язвительно ответил он и вновь ругнулся. — Если такая умная, лови меч и сама прикончи их.

Герта пристыжено закусила губу. Она знала, что в Волчьем лесу обитают недалёкие родичи северных огромных волков из Снежного Предела. Они умны и очень сильны. Даже против двух волков воину опасно драться. Замахнёшься на одного, второй тут же запрыгнет тебе на спину. А сейчас их окружало целых пять волков.

— Да чтоб тебя, — гневно сплюнул под ноги мужчина. — Как я это не люблю.

И Герта увидела, как он подносит левую руку к лезвию, делает глубокий вдох и проводит ладонью по всей металлической поверхности от основания до острого кончика. И вдруг меч вспыхивает огнем.

Завидев ненавистную стихию, волки испуганно ощетинились. Те двое, что норовились напасть на девочку, теперь переключились на мужчину. А он уверенно замахнулся пылающим мечом и взмахнул над головой большого серого волка. Животное успело отпрыгнуть, и лезвие не задело его, но огонь сильно обжёг шерсть. Зверь начал метаться по поляне, пронзительно скуля, и упал неподвижно, когда его голова наткнулась на ствол дерева.

Оставшиеся волки отпрыгнули на несколько метров от меча, но бежать не решались. Тогда мужчина опустил меч и выставил вперед левую руку. Он сжал руку в кулак, и когда через мгновение разжал, в его ладони образовался небольшой крутящийся шар из воздуха и огня. Он отвел руку назад и метнул шар, словно камень, в живого волка. Тот отбросил животное на приличное расстояние, а на месте удара образовался сильный ожёг.

Завидев в левой руке второй огненно-воздушный шар, остальные волки сначала отступили на пару шагов, а как только шар метнулся в их сторону, бросились наутек.

Когда животные скрылись в лесной чаще, мужчина тряхнул рукой, и огонь тут же погас. После этого он коснулся меча, и огонь с шипением исчез. Здоровяк молча вложил меч в ножны и направился к своей лошади. Он совершенно не обращал внимания на ошарашенный взгляд Герты.

— Ты… мессир? — выдохнула она.

Мужчина не ответил, и это лишь распалило интерес девочки.

Мессирами были элитные воины, которым подвластны меч и магия. Магия в большинстве своем — мирное явление, которое изучается для познания мира и единения с природой. Боевую магию изучают лишь те, кому дано на это разрешение Советом магистров. Их очень мало, и мало кто видел мессира вживую, не упоминая о том, чтобы говорить с ним. Лишь единожды удалось Герте увидеть мессира. Четыре года назад Крогант взял её с собой к торговому тракту, лежавшему в полумиле от трактира. Наёмник узнал, что в Далмор прибывает магистр из Башни магов и сопровождать его будет мессир. Герта очень хотела увидеть одного из тех, о ком слышала лишь из ночных сказок Алимы, и была очень благодарна Кроганту за то, что он воспринял всерьёз желание маленькой девочки.

Два часа пришлось им ждать у торгового тракта, пока наконец-то на горизонте не появились два всадника. Чем ближе они приближались, тем шире становились глаза маленькой девочки и тем чаще стучало её сердце от возбуждения и восхищения. Фигуру одного всадника полностью скрывала тёмно-бордовая мантия, даже лицо нельзя было разглядеть из-за широкого капюшона. Он, должно быть, являлся магистром — особой более значимой, чем мессир, но Герту интересовал именно второй. Она сразу признала в нём мессира. Его тело было по человечески мускулистым и крепким, но в лице читались явные мирийские черты. По форме ушей можно было бы определить, к какой расе он принадлежит, но их скрывали огненно-красные волосы. Герта никогда не видела таких волос. Они почти сливались с красным одеянием мессира, видневшегося из-под распахнутого тёмно-синего плаща. Оголённые руки мессира сверкали на солнце, словно медь, и, казалось, вот-вот вспыхнут пламенем, как и его волосы.

Лошадь Кроганта стояла в десяти метрах от дороги, так что, когда всадники проезжали мимо них, Герта могла получше их рассмотреть, при этом не беспокоя ехавших людей. Девочка так внимательно рассматривала мессира, что, что могла бы проделать в нём дырку взглядом, но мужчина даже не взглянул на неё, полностью сосредоточенный на пути. А у Герты даже и в мыслях не было окликнуть его или как-то привлечь внимание. Ей казалось, что взгляд его и голос могли обжечь, и хоть день стоял холодный, девочка чувствовала жар, глядя на красноволосого мессира.

С того дня само понятие "мессир" ассоциировалось у Герты именно с огнём. И теперь, увидев огонь в руках этого здоровяка, девочка ощутила былое восхищение.

— Невероятно! — воскликнула она с необъяснимой радостью в голосе. — Я второй раз в жизни встречаю мессира! А говорю с ним вообще впервые! Ух ты! А эту штуку с огненным мечом покажешь ещё раз?! А можешь запустить шар в то дерево? А…

Тарахтение прервалось, когда здоровяк схватил её за подмышки и усадил на свою лошадь.

— Ура! Ты отвезёшь меня в Дансай?

— Нет, — наконец-то подал голос мужчина, выглядевший крайне угрюмо. — Я везу тебя обратно в трактир.

Вся радость Герты мигом испарилась. Она тут же попыталась спрыгнуть с лошади, но крепкие руки здоровяка вцепились ей в плечи и буквально пригвоздили к седлу.

— Счастливчик, сейчас налево, выберемся из леса, а потом вези нас обратно к трактиру, — велел он своей лошади, и та с коротким ржанием послушно зацокала в указанном направлении.

— Что с твоей лошадью? — удивлённо спросила Герта, на время перестав вырываться.

— А что с ней не так?

— Она тебя понимает?

— Да.

— Почему?

— Не твое дело, голубка. А теперь будь любезна хоть на минуту замолчать. В мои планы не входило нянчиться с шальными детьми. Сейчас я отведу тебя назад, а если опять увяжешься за мной, отдам прямо в руки отцу и велю запереть дня на три.

После его слов Герта возобновила безуспешные попытки вырваться из его крепкой хватки.

— Нет, пожалуйста, я буду молчать, только отведи меня в Дансай!

— Ни за что, — коротко отрезал здоровяк.

— Пожалуйста! Я… я заплачу тебе!

— У тебя нет столько денег, чтобы я согласился, — сказал он, но Герта ощутила, как дрогнули его руки.

— У меня есть деньги! Достаточно денег. Я отдам всё, только отвези!

Тут Герта почувствовала, как по щекам её текут слезы. Она ни за что не вернётся назад. Только не после того, как наконец-то решилась уйти.

Здоровяк, услышав её хныканье, лишь тяжело и недовольно вздохнул. Внезапно его лошадь заржала, резко остановилась и повернула к ним голову.

— Ну уж нет, Счастливчик, — тут же сказал мужчина. — Только ты не начинай! Ты сам знаешь, у нас нет времени на это.

Лошадь недовольно зафыркала.

— А ну езжай, иначе я выстригу все твои косы.

Но жеребец лишь упрямо заржал и начал бить землю копытом. Мужчина долго смотрел на свою лошадь и внезапно, громко ругнувшись, схватил Герту за шиворот и скинул на землю, после чего и сам слез.

— Черт с тобой. Сколько денег у тебя есть?

Счастливчик ударился лбом об плечо мужчины, но тот стукнул лошадь по боку.

— Отстань!

С зарождающейся надеждой девочка полезла в сумку и вытащила свой мешочек с монетами. Мужчина забрал его и взвесил на руке. Потом ослабил шнуровку и перевернул мешочек над ладонью. Посыпались золотые и серебряные монеты. Половина из того, что уместилось в его широкой ладони, еще покоилось на дне мешочка.

— Откуда у тебя столько? — нахмурился он.

— Отец мне с десяти лет платит за работу в трактире. А посетители щедры на хорошую песню. Остальное я выигрывала в кости и карты.

— Негоже девушкам играть в азартные игры.

— Но у меня есть деньги, — уверенно сказала Герта.

Мужчина задумался. Он высыпал монеты обратно в мешочек и ещё раз его взвесил. Его лошадь топталась сзади и тихо пофыркивала. Девочка же умоляюще глядела на нахмуренного мессира и молила богов о его согласии.

Здоровяк поднял глаза на девочку и тихо спросил:

— Есть кто-то, кто сможет встретить тебя в Дансае?

— Тётя. Она живет там и часто присылала письма с приглашением, только отец отказывался.

— А как же он? Старик, подозреваю, не знает о твоем побеге.

Герта пристыженно опустила взгляд и покачала головой.

— И ты вот так вот, без угрызений совести, готова сбежать от отца? Я же видел, что тебе там неплохо живется.

— Всё… очень сложно. Так ты отвезёшь меня или нет?

Здоровяк тяжело вздохнул и сунул мешочек с монетами себе в сумку.

— Катись оно всё в Аллодиум. Хорошо.

Лошадь удовлетворённо фыркнула, а Герта, подпрыгнув, на радостях обняла жеребца за шею.

— Спасибо, Счастливчик!

— Какого хрена ты его-то благодаришь? Этот предатель ещё у меня получит.

Мужчина опять усадил Герту в седло и запрыгнул сам.

— В ближайшей деревне найдем тебе лошадь, а теперь, пожалуйста, замолчи. Дорога займет недели две, не меньше, и за это время я спокойно могу «потерять» тебя где-то в пустом поле, если будешь надоедать.

— Хорошо! — радостно пропела девочка. — К слову, меня Герта зовут, а тебя как?

— Не "тебя", а "Вас", с приставкой "сер".

— Хорошо, так как Вас зовут, сер Мессир?

— Бенварк. И я велел тебе заткнуться.