Глава 1. Побег

6 аркан. Разлученные

Айна стояла на верхней площадке башни Невест. "Клик, клик. Клик, клик, клик!" — щелкала заслонка фонаря, вновь и вновь посылая в ночь условную серию вспышек. В открытое окно задувал ветер, колебля хрупкое пламя. Ветер пах морем и зимой. Ветер дышал холодом и неясной угрозой. Cкрипел откинутой на крючок ставней: "Не ходи туда. И-и, не ходи".

— А вот и пойду! — зло шепнула Айна себе под нос и дернула щекочущую лоб прядь, заправляя за ухо. Звякнула о камни пола шпилька. Сложная прическа, на которую Луиза потратила полдня, рассыпалась каскадом смоляных локонов, снова превращаясь в копну. "Ну и пусть! Все равно завтра невесты поплывут за счастьем без меня!"

"А что, если Марти не приедет? — зашептал на ухо язвительный голос. — Что, если он не заметит сигнал — ведь вспышки идут не из привычного места? Что, если не сможет раздобыть лодку? Или просто струсит?"

— Что ж, есть только один способ выяснить это, — Айна погасила фонарь и осторожно прикрыла окно. — Или Матри появится на условном месте, или нет.

Что будет, если Ваганта на берегу не окажется, она старалась не думать. Все, что угодно, только не встреча с женихами. Полутора дней в башне ей уже хватило по самое горло.

Их привели сюда вчера вечером после традиционной раздачи судейских мантий и — полной чаши унижения для тех, кто провалил экзамен. Каково же было удивление "неудачниц", когда вместо тюремных келий их встретил ряд светлых теплых комнат с мягкими кроватями, огромными зеркалами и шкафами, набитыми всем, что только может быть дорого женскому сердцу. Великолепные наряды теснились на вешалках, выпадая каскадами кружев и оборок, стоило только приоткрыть дверцу. На полках выстроились ряды туфелек с высоким каблуком — атласных, позолоченных, расшитых узорами — впору принцессам позавидовать. В ящиках притаились шкатулки, а в шкатулках...

Стоит ли говорить, что востороженные визги разносились по башне чуть не до самого утра. Нечего было и думать подняться наверх с фонарем. Почуявшие скорую свободу пташки порхали из комнаты в комнату, хвастаясь друг перед другом новыми яркими перышками. Айна всю ночь мрачно просидела на непривычно мягкой кровати, грызя ногти. Она все не могла выкинуть из головы несчастную Рию и ее мертвого ребенка. Привели ли уже в исполнение приговор? Или бедная детоубийца сидит в какой нибудь грязной дыре, ожидая неминуемого, пока ее экзекутор развалился на пуховой перине после сытного ужина? Можно было бы с помощью чар попробовать проследить судьбу кухарки, но Айна понимала — нельзя сейчас привлекать к себе внимания. Да и потом, кто поручится, что в конце песенки она не наткнется на ил, мутную воду и оскаленную собачью морду, которую уже начали есть рыбы?

Луиза, тоже не сдавшая экзамен, нашла Айну по утру скрючившейся среди сбитых в кучу перин и подушек, посасывающей обкусанный в кровь палец.

— Не убивайся ты так, — утешала одноклассница, неверно истолковав причину ее угрюмого настроения. — Ну, не справилась с заданием, подумаешь! Зато ты красивая, не то, что я. Наверняка, отхватишь себе самого завидного мужа. Вот только надо что-то сделать с этими волосами. А то вид у тебя, будто только что с ведьминой горы на метле прилетела.

Больше всего Айне хотелось запустить в утешительницу подушкой, но она заставила себя мило улыбнуться:

— Ну что ты, Луиза, ты выглядишь просто великолепно — тебе так к лицу это платье.

— Кстати, о платье! — девушка ухватила ее за руку и протянула за собой. — Тебе просто необходимо переодеться. Знаешь, я видела в шкафу одно голубое — оно чудесно оттенит твои глаза.

Айна вздохнула. Сменить одежду действительно не плохо бы. От студенческого коттарди за версту несет Педагогиумом.

В шкафах заметно поредело, но она надеялась, что на то, что нужно ей, никто не позарился. Простое теплое платье неброского цвета, без сотен шнурков на лифе, буфов на рукавах, басок и нижних юбок ее бы вполне устроило. Но именно этого в море шелка и атласа не обнаруживалось. Наконец в углу гардероба в дальней комнате, из которой еще не выветрился затхлый нежилой дух, Айна приметила что-то мягкое бархатное невозможного ярко-оранжевого цвета. «Да, пожалуй, если обрезать эти безумные рукава и подшить их по руке, если не затягивать шнуровку на боках… Вот только цвет! Это же просто «Помогите, горим!» В грязи, что ли, изваляться, чтобы оно стало буро-коричневым? Покрасить-то его до вечера я точно не успею!»

А тут еще Луиза со своими охами-ахами:

— Айна, Свет, ты же просто жар-птица!

Заскучавшим «невестам» только этого было и надо. Заладили: «Подари перышко!» да «Спой птичка, дай жемчуга на приданое!»

«Я вам всем спою!» — хмуро думала Айна, кромсая метущие пол рукава. — «Вот только дождусь темноты!»

Ей повезло. Законницы рано загнали девушек по кроватям.

— Завтра у вас важный день. Надо хорошенько выспаться, чтоб на щеках был румянец, а в глазах блеск, — квохтала, как наседка, толстуха Сэнди.

Айна послушно улеглась вместе со всеми, а дальше все пошло по уже опробованному сценарию. Пришлось только изменить песенку — второго нашествия кухельклопфов Педагогиум мог и не пережить.

Спят, спят мышата, спят ежата

Спят невесты и законницы из штата,

Все, все уснули до pассвета,

Лишь заслышав песню эту.

Лишь заслышав песню эту,

Все замки открыты мне

В сеpебpистой тишине.

Храп Сэнди еще колебал паутину в темных коридорах, когда Айна начала спускаться по лестнице — убирали башню раз в год, и озлобленные вторжением пауки рьяно восстанавливали порушенные швабрами тенета. Она посветила фонарем, вытащила из-за сундука припрятанный заранее узелок и сунула его в сумку с личными вещами, которые невестам разрешалось забрать из Педагогиума. К костяной флейте и зимнему плащу прибавилось немного хлеба с сыром и мясной пирог — все, что Айне удалось стащить за столом. Кухни тут не было, и еду девушкам приносили из главного корпуса.

Выскользнув из тяжелой двери у подножия башни, Айна задула фонарь, накинула на плечи плащ, осмотрелась и тихонько пропела второй куплет.

Спите, спите мышата и ежата,

И невесты, и законницы из штата,

В самый, в самый тихий pанний час

Шорох лоз pазбудит вас.

Шорох лоз pазбудит вас,

Только глянешь из окна

Там — терновая стена.

Подошвы что-то кольнуло, и она поспешно отступила назад. Ощетинившиеся острыми шипами ростки медленно, но упорно лезли из земли, расталкивая опавшие листья.

— Что ж, это должно их отвлечь не хуже кухельклопфов, — хихикнула Айна и стремительно зашагала в сторону реки.

Она ненавидела ожидание. Почему женщинам всегда приходится ждать? Мужчины скачут себе по лесам с топором или с мечом по полям сражений, носятся по волнам на огромных кораблях и открывают неизведанные земли, а ты сиди себе носом в окошко, зеленей с тоски и вяжи им теплые панталоны. Айна вздохнула и перевела взгляд на ночное небо, пытаясь определить время. Там в разрывах чернильных туч изредка вспыхивали звезды — слишком разрозненные, чтобы определить, к какому созвездию они принадлежат. Иногда бледные лучи луны просовывали пальцы сквозь облачную завесу и гладили реку — разбухшую после оттепели, жирно поблескаивающую на перекатах. Айна щурила глаза, но водная поверхность по-прежнему оставалась пустынной — ни светлого мотылька паруса, ни черной скорлупки низко сидящей рыбацкой лодки.

В сотый раз она представила себе Марти мирно сопящим в своей постели; перебирающим струны в будуаре какой-нибудь богатенькой вдовушки; валяющимся в канаве с перерезанным горлом; идущим, пуская пузыри, ко дну… Да где же он, все-таки, проклятущий Марти, Марти, МАРТИ!

— Все, хатит! Не видать тебе от меня панталон с начесом! — в сердцах выругалась она и принялась задумчиво пощипывать хлеб. Какой толк хранить его, если на рассвете все равно — или головой в омут, или назад в Педагогиум? Она уже начала размышлять, нельзя ли как-нибудь наколдовать себе лодку, да так, чтобы на той стороне ее не засек СОВБЕЗ, когда внезапно ночную тишину нарушил едва слышный плеск.

Айна прислушалась. Точно! Весла, ошибки быть не может. На всякий случай, она осторожно скользнула за кусты ивняка и затаила дыхание. Навряд ли кто-либо кроме Марти отважился бы приплыть на остров Судей среди ночи, но кто знает? Отчаяние иногда толкает на неожиданные поступки, а сегодня была последняя ночь перед свадьбами. Не все лица в башне выглядели счастливыми, не все глаза блестели от радости, а не от слез.

Плеск приближался, но за путаницей голых веток ничего не было видно. Айна осторожно шагнула вперед, разводя их руками. Нога внезапно потеряла опору, пальцы судорожно хватались за тонике прутья, но они только трещали и гнулись под ее весом, осыпая каскадами дождевых капель. Падение внезапно остановилось, но не успела девушка вздохнуть с облегчением, как поняла — широкий подол платья прочно зацепился за невидимый во тьме сук. Одна нога по-прежнему беспомощно болталась в воздухе, не находя опоры. Распущенные волосы переплелись с мелкими веточками, не давая повернуть голову.

— Что это? Летучая мышь или огромная ночная бабочка? — раздался сзади знакомый голос. — Какая великолпеная особь!

— Марти! — в шипении Айны досада смешалась с облегчением. — Где тебя гоблины носили?!

— О, вижу, дорогуша, ты не слишком рада моему приходу. Может, мне лучше удалиться? — трава зашуршала под удаляющимися шагами.

Айна рванулась, ломая кусты, но тут же взвизгнула от боли — она чуть не решилась приличного куска скальпа.

— Хочешь, чтобы я испепелила тебя на месте?! — рявкнула она злым шепотом. — А ну-ка помоги!

— Хочу, — прозвучало уже ближе. — Только целься, пожалуйста, правее.

Айна закатила глаза:

— Может, хватит уже твоих шуточек?

За спиной зашуршали кусты, какая-то ветка сбросила за шиворот пригорошню ледяной воды. Запахло розовым маслом.

«Значит, все-таки, вдовушка!» — подумала Айна, но молча позволила выпутать себя из ивняка. Процедура прошла почти безболезненно, если не считать с треском порвавшийся подол.

— Очень милый разрез, — прокомментировал Марти.

— Платье было, между прочим, совсем новое! — она рванулась мимо ваганта туда, где за кустами проступал темный контур лодки.

— Подожди, — парень поймал ее руку. В голосе звучала несвойственное ему смущение. — У меня есть для тебя кое-что. Подарок.

— Подарок? — Айна выпучила глаза. Обычно это она подкармливала голодающего музыканта и приносила ему новые песни. С какой кстати вагант, вечно плакавшийся на свою бедность, вдруг расщедрился? — В честь чего это?

— В благодарность за все, — Марти неуверенно переминался на месте, не отрывая взгляда от собственных сапог. — Ну, это… Вдруг мы больше не увидимся, и все такое.

«Бедняга, похоже, действительно расчувствовался, раз ему почти отказал дар речи. К тому же… Кто знает? Быть может, это и вправду наша последняя встреча».

— Ну хорошо, — смягчилась Айна. — Только давай быстро, раз уж это не может подождать до другого берега.

Вагант зашарил под лоскутным плащом, в темноте что-то золотисто сверкнуло. Что-то, очень похожее на браслет.

— Марти! — ахнула она. — Свет, откуда у тебя это?!

Парень молча нашел ее запястье, послышался металлический щелчок. Что-то звякнуло, невидимое в тени, отброшенной ее собственным телом. Айна почувствовала дрожащие холодные пальцы на второй руке, быстрое прикосновение железа, снова щелчок...

— Что это? — она подняла кисти перед собой, пытаясь рассмотреть украшения в лунном свете.

— Прости меня, — быстро пробормотал Марти, отступая. — Прости, если сможешь.

Эй! Это же вовсе не браслеты, это...

— Оковы власти.

Низкий, гулкий голос, будто рокочущий совсем рядом гром — где она слышала его раньше? Где видела этот страшный силуэт, темнее самой темноты — огромный, мощный, почти нечеловеческий? Создание мрака двинулось на нее — стремительно и бесшумно, а память стучала в уши грохотом сапог по каменным плитам, шуршала выскальзывающим из ножен клинком.

— Нет, — шепнули губы бессильное заклинание против зла.

— Да, — хрипло каркнуло вороном прошлое.

«Беги, Айна, беги!» — крикнул, срываясь, мальчишеский дискант.

Ноги сами развернули ее на месте и понесли, не разбирая дороги. Сзади стучали барабаном смерти огромные шаги. Тьма обступала стенами бесконечного коридора, и на этот раз не было впереди света — вообще ничего не было. Айна запнулась о невидимую во мраке кочку и рухнула, слепо выставив перед собой руки. В ладонь впились колючки, но она едва ощутила боль. Сердце трепыхалось в горле, как залетевший в трубу голубь, рвалось отчаянно наружу. Всхлипывая, она подобрала под себя колени, рванулась...

Стальная ладонь сдавила плечо, потянула вверх. И вот Айна уже стоит лицом к лицу с кошмаром своих снов, с чудовищем, от которого все эти годы пыталась убежать — тщетно.

Дыхание вырывалось из груди с рыдающим звуком, создавая туманную преграду между нею и живым ужасом. Ноги подкашивались. Она бы давно упала, если бы не железная длань, удерживающая жертву на месте, как тряпичную куклу. Черный капюшон возвышался над ней, удивительно четкий на фоне снова вынырнувшей из-за туч луны. Было в нем что-то пугающе странное, как в человеке с двумя головами. Что-то, довершающее чужеродность закутанного в плащ существа, как завиток на иероглифе «мертв».

— Дыхание! — понимание ударило Айну, отнимая ее собственное. — У него изо рта не идет пар! Вообще не идет!

Паника рванула сердце, вздернула израненные шипами руки. Внутри набух раскаленый шар. Вот-вот сорвется с пальцев молния и сожжет выходца из прошлого — сожжет навсегда! Айна отпустила свет внутри себя. Беззвучная вспышка расколола мир на «до» и «после». В миг оглушительной ясности Айна застыла на краю, глядя в лицо под озаренным капюшоном — собственное лицо, отраженное гладкой сталью. А потом все обрушилось вниз, погребая ее под обломками.

Первое, что она почувствовала — мягкое покачивание, будто кто-то баюкал ее в объятиях. Первое, что услышала — шелест волн и плеск весел, тихо опускающихся в воду.

«Я в лодке на реке. Но что случилось? Марти… Браслеты… Черный убийца!» — Айна распахнула глаза. Над ней торчали на фоне посеребренных луной туч чьи-то острые коленки.

«Что произошло?!» — хотела спросить она, но с губ сорвалось только невнятное:

— О-а-о...

— Айна! Ты пришла в себя! — вагант склонился над ней. Его золотые локоны были в беспорядке, на щеке красовалась свежая царапина, глаза виновато блестели. Больше всего ей хотелось плюнуть прямо в его красивое лицо. Вот только опасно плевать из лежачего положения. Вдруг промахнешься?

Она зашевелилась, пытаясь приподняться со дна лодки, куда ее запихали, как дохлую рыбу. Перед глазами тут же поплыли круги, к горлу подступила тошнота, в лоб задолбил кузнечный молот.

Марти попытался помочь, но Айна отпихнула его руки и едва успела перегнуться через борт — ее вывернуло прямо в пахнУвшую холодом воду. Какое-то время она висела в таком положении, пока желудок исторгал остатки ужина и пережитый недавно ужас. Марти бормотал что-то жалостливое, гладя ее по голове и придерживая норовившие соскользнуть прямо по курсу рвоты волосы. Отдышавшись и обмыв рот, Айна повалилась обратно в лодку и снова чуть не завопила. На веслах, плавно толкавших суденышко вперед, сидел он — ее личный Кошмар. Очень реальный. Очень спокойный. Очень… большой.

Айна попыталась отползти назад, не сводя с чудовища глаз, но спина стукнулась обо что-то твердое. Ощупью она взобралась на скамью, попав прямо в заботливые объятия Марти. У нее не хватило сил оттолкнуть его руки.

— Ч-что это? — пробормотала она, указывая подбородком в сторону странного гребца.

— Почему бы вам не спросить меня самого, миледи?

От гулкого голоса из-под капюшона Айну снова пробила дрожь. Как, интересно, оно говорило, когда у него нету рта? Собравшись с духом, она откашлялась.

— Кхм, хорошо. Кто ты?

— Можете называть меня Рикардом.

— Что тебе от меня надо?

— Мне — ничего. Но кое-что нужно от вас моему господину.

Айна закрыла глаза. Клетка. Снег. Факелы. Протягивающаяся в открытую дверцу рука. Лазоревые глаза. Добрые, обманчиво добрые...

Она облизала пересохшие губы. Не сейчас. Не все сразу. Сначала — самое важное. Но что — самое важное?

— Что ты… сделал со мной?

— Прошу заметить, не я, а ваш милый приятель. Он надел на вас оковы власти.

Айна недоуменно пошевелила руками. Тонко звякнула соединяющая наручники цепь. Кандалы были такими изящными, так ненавязчиво облегали запястья, что она почти забыла о них.

— Это не простые колодки, — продолжал гудеть гигант, невозмутимо взмахивая веслами. — Они предназначены для магов. Не дают им использовать чары. Все переносят их по-разному, кто-то реагирует сильнее, чем другие. Но убивать они еще никого не убили. Насколько мне известно.

«Утешил!» — фыркнула Айна и поморщилась — череп будто раскаленным прутом проткнули.

— А голова от них может болеть? — она потерла виски и попыталась сглотнуть. — Или жажда мучить?

Капюшон качнулся из стороны в сторону:

— Это не от самих оков. Это от попытки использовать магию. Я бы не советовал пробовать снова. Обмороки — вещь неприятная. К тому же, вашему другу снова придется волочить вас на себе.

В руку ткнулась плетеная фляга. Засаднили царапины от колючек.

— Вот, попей, — даже голос Марти звучал виновато.

Айна снова вернулась к мысли о плевке, но во рту был сушняк, а во фляжке так заманчиво булькало, что она выхватила ее одним рывком и приложила к губам. «Свет, какое блаженство!» Пила, пока не перехватило дыхание, заливая подбородок и уже повидавшее виды платье. Конечно, подавилась, закашлялась, и кое-как выдавила:

— Он мне не друг. Больше не друг, — сунула Марти фляжку, стараясь не касаться его руки, и отвернулась.

Рикард молча продолжал грести. По огням бакенов Айна определила, что они находились уже примерно на середине Моргавы, судя по-всему на пути в Доркас.

— Прости меня, — прошептал Марти после неловкой паузы. — Я не хотел… Я ведь не знал… — он замолчал, похлюпал немного носом. — Меня заставили!

— Да?! — не выдержав, Айна развернулась на скамье, прожигая ваганта вглядом без всякой магии. — Что-то я не заметила, чтобы кто-то заставлял тебя нацепить на меня вот это! — она потрясла оковами под носом у сникшего парня. — И как это Рикард заставил тебя притащить себя на остров? Как он вообще узнал обо мне? О нас?!

Марти метнул в сторону невозмутимо гребущего великана затравленный взгляд и заторопился сбивчивым шепотом:

— Клянусь, я не виноват! Я пытался тебя защитить, правда… Пожалуйста, выслушай меня!

Айна медленно втянула воздух через сжатые зубы. Больше всего ей хотелось дать ваганту хорошую оплеуху, чтобы тот перелетел через борт. Но надо было выяснить, отуда явился черный страшила и как он ее нашел. Можно было, конечно, спросить его самого. Но кто поручится, что он не накормит ее ложью?

— Ладно, — выдавила она наконец, понизив голос. — Рассказывай. Только без всяких твоих лирических отступлений и заворотов.

Марти облегченно закивал. С его слов выходило, что Рикард заявился в замок одного из речных лордов в самый разгар свадебного пиршества. Марти вовсю развлекал изрядно захмелевших гостей, когда гигант ввалился в зал гильдий. Странствующего палладина из Феерианды пустили на ночлег, позволив укрыться от непогоды — так предписывал закон свадебного гостеприимства.

«Палладин, как же! — думала про себя Айна, с трудом подавляя желание укусить ноготь. — Убийца и палач, вот он кто! Да еще и похититель».

Феериандец был одним из тех, кто громче всех рукоплескал пению ваганта. Когда большинство пиршествовавших попадали под столы или расползлись по своим ложам, Марти отправился на кухню — подкрепиться объедками.

— Собаки были сытее меня, — жаловался вагант, в животе у которого скорбно бурчало. — Тем хоть кости кидали, а мне маковой росинки не перепало за весь...

— Ближе к теме, — пихнула его в бок Айна. — Рикард не пошел спать вместе со всеми?

— Как ты догадалась? — выпучился на нее Марти. — Мы встретились на кухне. Он попросил спеть ему еще пару песен, мол, никогда раньше не слышал такого таланта. Ну, я пел, пока повар с поварятами не взмолились дать им покоя, а то гости утром проснутся оголодавшие, и… — вагант поперхнулся, получив новый тычок под ребра. — Поосторожнее! — зашипел он. — У меня там во-от такой синячище.

— Я тебе сейчас поставлю еще один, — пригрозила Айна. — Под глазом, если не перейдешь к сути.

— Так это самая суть и есть, — огрызнулся Марти и тут же виновато отвел глаза. — Сросил он меня, Рикард, то бишь, кто автор песен. Ну а я, сдуру, и сказал: мои это. Я мол, автор.

Айна вздохнула. На мог ему стало жалко ваганта, распустившего хвост перед знатным феериандцем, засыпавшим его комплиментами. Небось, мальчишка уже представлял себя выступающим при королевском дворе и соблазняющим придворных фрейлин. А тут...

—… приспичило мне до ветру значит. Ну, я во двор. А палладин этот за мной. Я только штаны, прошу прощения, спустил, а он меня — хвать за… гхм, жабры. И давай трясти: кто да кто научил меня этим песням, — Марти поежился под коротким плащом.

— И ты, конечно, все выложил, — презрительно прищурилась Айна.

Вагант поднял на нее взгляд побитой собаки:

— Я пытался соврать. Правда. Только этот, — он скосил на гребца испуганные глаза, — будто знал уже все. Сказал, если еще раз начну потчевать его сказками, он мне пальцы сломает. Один за другим. А у меня же арфа… — Марти поник головой.

Айна недоверчив покачала головой.

— Ладно, ты назвал мое имя. Что потом?

Потом все оказалось просто. Под угрозой сломанных пальцев вагант рассказал Рикарду обо всем. Об их знакомстве, о ночных визитах на остров, о том, как он стал голосом Айны — голосом на том берегу. О ее даре, скрываемом ото всех. Особенно о ее даре.

— Ну ты и трепло, — протянула она, вложив в это слово все свое разочарование.

Марти даже оправдываться не стал. Только сидел и тискал руки, будто сам хотел сломать свои драгоценные кости.

— Значит, Рикард велел тебе отвезти его на остров?

Вагант печально кивнул.

— Я же думал, тебе ничего не грозит! Педагогиум набит магичками, уж они бы тебя защитили. Кто ж знал, что именно в эту ночь тебе приспичит зажечь лампу!

— А ты забыл, о чем я тебе просила?! — возмутилась Айна, едва не срываясь на крик.

— Конечно, нет, — тряхнул головой Марти, но звучало это неубедительно. — Просто я был уверен, что ты сдашь экзамен.

— И на том спасибо, — Айне захотелось придушить мальчишку цепью. — Значит, теперь я сама во всем виновата!

— Я этого не говорил, — огрызнулся Марти.

— Если вы оба сейчас не успокоитесь, — прогудело из-под капюшона похоронным колоколом, — то я вас успокою. Вот этим, — гигант махнул веслом, будто это был прутик, каким мальчишки гоняли по улицам колесо.

Вагант втянул голову в плечи. Айна закусила губу. Огни Доркасской гавани были уже совсем близко. Может, удастся поднять там тревогу? Закричать, что ее похитили? Надо срочно придумать план. Возможно, Марти ей поможет. Возможно, на него все-таки можно рассчитывать. Ведь когда Рикард возился с ней на берегу, ваганту выпал шанс сбежать. Но он все еще здесь. Почему?