Глава 12

Если бы змей был запретным, Адам и его бы съел.

Марк Твен

Шана вошла в комнату стремительно и шумно, но я уже знала, какие новости ей не терпелось сообщить. Хондар вернулся в Годрун после долгого отсутствия. И если я правильно поняла смущение подруги, пришёл он не один. Беспокойство, которое мучило меня последнее время, улеглось. Собственно, что можно изменить? Всё равно неизбежное случится. Если я верно угадала судьбу Хондара, то он придёт с принцессой Уной. Вмешиваться в его жизнь я не имею права, хотя только этим последний год и занимаюсь. Шана выглядела смущённой и не знала, как помягче сообщить новость.

— Что? Говори, а то я начинаю нервничать. Хондар привёл с собой принцессу?

— Так ты знаешь? Они только что прошли портал. Скоро будут в городе. Шоргат прислал мне сообщение, чтобы я тебя подготовила.

— Твоего мужа волнует мое настроение? Странно, я думала, Шоргат даже не заметит, если я исчезну.

Шана обиженно поджала губы:

— Хондар — его лучший друг. Шоргат беспокоится о тебе, потому что это важно для Хондара.

Я бы отмахнулась от её слов, как делала раньше, но последние дни единственное, что занимало мою голову — это желание понять, как я отношусь к моему подопечному. А ещё больше меня интересовало, что он сам обо мне думает. Поэтому я готова была внимательно выслушать всё, что мне скажут, правда, самой задавать вопросы духу у меня не хватало. Но Шана поймала мой взгляд и, как всегда, неправильно его истолковала:

— Не бойся. Уна тебе в подмётки не годится.

— Уна — оркская принцесса. Шана, ты, и правда, веришь, что титул ничего не значит для мужчины? Уна моложе меня на семь лет, единственная дочь Урганда, владеет магией, землями и тремя городами, пусть даже и бедными. Ты думаешь, я могу с ней соперничать?

Шана попыталась возразить, но сбилась и смущённо замолчала.

— Так что не сравнивай нас. Если всё пойдёт, как задумано, мне придётся попросить у тебя защиты, а тебе проявить немалое мужество, чтобы решиться меня приютить. Что-то мне подсказывает, с принцессой общего языка мне не найти.

— Тебе и про жреца известно?

— Да, это была моя идея. Его тоже привели с собой?

Шана молча кивнула. Говорить больше не хотелось. Слова Шаны означали, что Хондар получил согласие принцессы на брак. Нужно встретить их, чтобы поприветствовать. Но ноги меня не слушались. Предположить не могла, что так расстроюсь из-за исполнения своего же желания. Можно подумать, всё это время я тайно надеялась, что у Хондара ничего не получится — или принцесса не согласится, или у него духа не хватит. Собственно, на что я рассчитывала? Если бы я ему нравилась, не стал бы беспрекословно добывать себе другую женщину.

То же мне преданный поклонник! Одна насмешка.

Шана подошла к окну, оглянулась на меня и незаметно выскользнула из комнаты.

Так даже лучше, пусть встречает принцессу без меня. В конце концов, это же её муж — од-уруг Годруна. Вот пусть и берёт на себя все официальные хлопоты по размещению гостьи.

Первоначальное опасение, что сейчас появится Хондар, и мне придётся скрывать плохое настроение, постепенно сошло на нет. Про меня явно забыли. Придумав замечательный план, как заполучить оркскую принцессу, я не нашла времени детально рассмотреть свою роль в этой истории. Для всех я — Нэрин, женщина, отдающая приказы Хондару. Если Уна станет его женой, то как она отнесётся к моему присутствию?

Что-то я не заметила в характере орчанок особой сговорчивости или желания подчиняться. Вот помериться силой или просто подраться с соперницей — это у них на счёт "раз". Моргнуть не успеешь, как тебе глаз подобьют. До сих пор от неприятностей меня спасала Шана, да ещё запрет Хондара ко мне прикасаться. Но этот приказ относился больше к мужчинам, с женщинами удавалось улаживать конфликты путем изощрённой дипломатии и недюжинной изворотливости. Вполне возможно, дочь Урганда окажется мне не по зубам. Хотя, кто знает, вдруг мы с ней подружимся?

Я не успела помечтать на тему дружбы с принцессой. За дверью послышался шум шагов, голоса, и комната наполнилась вошедшими гостями. Отсутствие Хондара вызвало чувство беспокойства и подозрение, что он таким образом показывает мне своё недовольство.

Шоргат вошёл первым, за ним мелькнуло ещё несколько знакомых лиц. Где же принцесса? Я растеряно обвела взглядом гостей, посмотрела на Шану, и какое-то необъяснимое ощущение исходящего тепла заставило меня обернуться. В двух шагах за спиной стояла незнакомая орчанка и внимательно рассматривала меня, насмешливо прищурив глаза. Или она возникла ниоткуда, или я была настолько невнимательна, что пропустила её появление. И вероятнее всего, принцесса Уна решила сразу показать, кто здесь главный. Слова приветствия я прослушала. Всё, что говорил Шоргат, прошло мимо сознания, не оставив о себе ясных воспоминаний. Отвечала, соблюдая требования этикета, но действовала как автомат.

Наконец в комнате повисла тишина, и принцесса повелительным жестом приказала всем удалиться. В орчанке чувствовалась порода и умение приказывать. Но что удивило меня больше всего и начисто лишило речи — Уна чем-то неуловимым напоминала меня. Даже не берусь сказать, в чём это сходство выражалось. Принцесса была такого же роста, может быть, чуть выше, хрупкого телосложения. Теперь стало понятно, почему её называли хилой и невзрачной. Рядом с типичной орской женщиной Уна смотрелась невыразительно и мелко. Зато на моём фоне явно выигрывала.

Тёмные густые волосы принцессы спускались до пояса и выгодно оттеняли смуглое лицо с янтарными глазами, в сумерках выглядевшими почти чёрными под густыми изогнутыми бровями. Даже не могу точно сказать, почему я решила, что мы похожи. При внимательном рассмотрении Уна выглядела другой, но я видела сходство и не могла отвести от принцессы глаз. Если я, действительно, нравлюсь Хондару, то Уна несравненно больше ему подходит.

Принцесса смотрела насмешливо и не собиралась изображать дружелюбие. Думаю, она тоже заметила нашу похожесть, поэтому обошла вокруг, улыбнулась скептически и заговорила без тени смущения или робости:

— Я думала, ты красивее. Впрочем, так даже лучше. Ты ведь понимаешь, что как только я стану женой Хондара, тебе придётся уйти?

Это я как раз понимала, меня больше волновало, как бы не вызвать неосторожным словом ссору между нами. Похоже, принцессе никто не объяснил мою роль в этой истории, и если она по молодости или природной глупости решит со мной бороться, проблем не избежать.

Уна молчание истолковала как проявление страха или неуверенности и заметно оживилась:

— Я разрешу тебе остаться в Годруне, если ты поклянешься не встречаться с моим мужем и отпустишь его.

Мне не хотелось обижать принцессу, но совладать с лицом я всё же не смогла. Моя улыбка заставила Уну разозлиться.

— Я знаю, что это ты отправила Хондара за женой из дома Ургандов. Он сказал, почему выбирает меня, и что ждёт от этого брака. Но мы же с тобой знаем, мужчины такие дети, они нуждаются в правильном руководстве. И теперь за судьбу Хондара отвечаю я. Тебе лучше добровольно уйти. Как только я рожу сына, Хондар получит трон моего отца. И делить с тобой мужа я не собираюсь. Лучше меня не зли.

Кто бы мог подумать! Эта маленькая венценосная негодяйка не только похоже на меня, но ещё и превосходит глупостью и нахальством! Да они с Хондаром просто созданы друг для друга.

Вот только это открытие почему-то не радовало.

— Я жду ответа.

— Мне разрешено говорить принцессе "ты"?

— Говори, я тебя моложе на десять лет, так что для женщины твоего возраста это допустимо.

Что за пакостная девица!

— Хондар разве на сказал, что я здесь временно и уйду, как только он получит трон? Раз уж он был с тобой так откровенен, наверняка сообщил и это.

— Я говорю не о твоём физическом присутствии в его жизни. Где ты будешь жить, мне не интересно. Ты должна отпустить од-уруга.

— Вообще-то его никто не держит. Моё влияние на Хондара — это только данная им клятва повиноваться, пока он не получит трон Ургандов. Как только это произойдет, нас ничто больше не связывает.

— То есть ты мне отказываешь? — Уна отошла к окну, и её лицо оказалось в тени. Зато я стояла на свету.

Мне нечего скрывать. Пусть сама справляется со своими проблемами. Почему, собственно, я должна ей помогать? Кто она такая, в конце концов? Неопытная девочка королевской крови с вредным характером, испорченным воспитанием и дурной наследственностью. Я своими руками отдаю ей такого парня, а от меня ещё требуют покорности и благодарности рабыни.

Наверное, моё поведение не соответствовало ожиданиям принцессы. Уна решила прояснить обстановку:

— Ты ведь не умеешь колдовать? В тебе нет никакой магии. Ты заплатила кому-то за заклятие или тебе сделали приворотное зелье? У тебя бы хватило денег оплатить работу мага.

— Зачем кому-то платить за колдовство?

Похоже, Уну ввели в заблуждение, или она наслушалась сплетен.

— Не заставляй меня применять силу, мне не хочется начинать семейную жизнь с нарушения клятвы. Отпусти моего мужа, и я тебя не трону.

— Ты ещё не замужем. Во всяком случае брачных браслетов на тебе нет, — я достаточно долго проявляла понимание и снисходительность. Открытая враждебность со стороны принцессы вынудила меня потерять терпение.

Не понимаю, зачем я вообще с ней разговариваю? Что за идиотизм делить парня, у которого своя голова на плечах есть.

Если Хондар воспринял идею брака с принцессой как оскорбление и хотел наказать за дерзость, то выбрал лучший способ, чтобы я пожалела о содеянном, натравив на меня несдержанную оркскую девицу.

— Ты права, я ещё не замужем, — сказала Уна весело и зло, явно радуясь возможности немного разойтись на оркский манер. — Хондар пошёл переодеться, пока жрец выбирает камень для церемонии. Когда всё будет готово, мы произнесём слова клятвы, и ты больше не увидишь моего мужа. Я просто хочу быть к тебе доброй. Я люблю од-уруга, и тебе нет рядом с ним места.

То, что Ораз Хондар может понравится принцессе, сомнений у меня не вызывало (какой бы женщине он не понравился!), но, похоже, парню отвалился ещё и главный приз — красавица потеряла голову от любви.

Ну что ж… Желаю ему счастья в семейной жизни. Хоть будет с кем помериться силами. Представляю, как они смогут развернуться, выясняя, кто их них главный.

Развить эту тему я не успела. Принцесса неверно истолковала мою улыбку, залилась румянцем, прищурилась, отпрянула, а потом медленно подняла правую руку. Я увидела отлетающий от пальцев Уны огненный шар, за ним второй, и неверяще уставилась в расширенные глаза орчанки. Время словно замерло. Точнее, моё восприятие времени. Шанса увернуться от летящей в лицо смерти не было, и защитить себя от огненного удара я не могла. Оставалось только парализовано смотреть, как приближается свет, и насладиться видом картин моей прошедшей уже жизни. Правда, никаких видений так и не появилось, только промелькнуло удивление, почему я о таких глупостях думаю.

А затем меня ослепила вспышка. Шар разбился ярким светом, столкнувшись с препятствием в нескольких сантиметрах от лица. С каким-то невидимым, но непреодолимым для магического огня препятствием. Сверкнула вторая вспышка, и раздалось раздосадованное восклицание принцессы:

— Да что же это такое! О-о, прости, — извинение Уна произнесла уже другим, смиренным, если не сказать, воркующим голосом. И вид её резко изменился. Вместо самоуверенной принцессы передо мной стояла нашкодившая девочка.

Меня слегка колотило, и видела я не очень ясно. Попробуйте различить что-нибудь после маленького ядерного взрыва у вас под носом. Но Уна смотрела не на меня, так что я поневоле обернулась. В трёх шагах стоял полураздетый Хондар. Во всяком случае у него в руках была кожаная рубаха без рукавов, которую он, видимо, собирался натянуть на себя до того, как его к нам и перебросило.

Хондар улыбнулся чуть заметно (всё-таки он передо мной красуется: "Спасибо! Я так рада тебя видеть!" ), кивнул, давая понять, что слышал мои мысли, и перевёл взгляд на Уну.

— Ты дала мне клятву, — голос од-уруга звенел как холодная сталь. — Слово принцессы ничего не стоит? Как я могу тебе верить после этого?

— Прости! — Уна смущенно улыбалась.

— Ты присягнёшь мне в верности. Сейчас же. Или не выйдешь из этой комнаты.

— Я — принцесса! Ты не можешь обращаться со мной как с простой женщиной.

— Если хочешь стать моей женой, лучше тебе подчиниться. Я был с тобой честен и ожидал от тебя такой же открытости. Но раз ты не можешь держать слово, придётся поступить с тобой так же, как с другими воинами. Уна, выбирай. Или я возвращаю тебя отцу, он, конечно же, объявит мне войну за оскорбление, или ты принесёшь клятву верности и пойдешь со мной к брачному алтарю. Я не собираюсь тебя обманывать, меня устраивают оба варианта. Так что слово за тобой.

— Пусть она тебя отпустит, — Уна выглядела, как обиженный избалованный ребёнок, правда, особой уверенности в голосе не чувствовалось. Так, слабая попытка настоять на своём. Знай она своего жениха получше, не решилась бы с ним так разговаривать. — Хорошо, хорошо! Что нужно говорить? Я согласна.

Принцесса опустилась перед Хондаром на колени. При этом проходя мимо, она исхитрилась оттолкнуть меня к сторону.

Вот ведь вредная козявка!

Прозвучали слова клятвы, неяркая вспышка синего света осветила руку Хондара, и кольцо с заклятием украсило вполне такое эльфийское ухо принцессы. Теперь она не сможет палить в меня огнём. Хотя нанять убийцу ей никто не помешает. Представляю, что скажет гордый Урганд, когда обнаружит, что его дочь присягнула од-уругу в верности, как простая смертная. Наверняка выйдет из себя и попытается отомстить.

Хондар помог Уне подняться и, не выпуская её руки, подвёл к двери:

— Можешь переодеться. Шана приготовила тебе наряд, специально для этого случая сшитый. Скоро все соберутся. Тогда и начнём.

Уна слегка оттаяла, но упрямство и своеволие взяли верх:

— Хорошо. Но как только обряд завершится, мы сразу же уйдём из города. Я хочу, чтобы все знали, что теперь я — твоя женщина. Нэрин может жить в Годруне, раз я не могу ничего изменить. Пока, по крайней мере. Но пойми, мне было неприятны твои слова о том, что ты её любишь. Поэтому поклянись не встречаться с ней!

— Я дал тебе достаточно обещаний и ни слова к уже сказанному не добавлю. Лучше принимай меня таким, какой я есть. А теперь иди, тебя ждут.

Было заметно, что Хондар чуть сдерживал себя, чтобы не вспылить. На меня он даже не глянул, руку принцессы не выпустил и почти выставил Уну из комнаты, настолько быстро всё произошло. Потом прислонился спиной к двери, наблюдая за мной потемневшими глазами.

— Это правда?

— Что я люблю тебя? — Пожал чуть заметно плечами.

— Почему ты не сказал?

— Что бы это изменило?

— Я не отправила бы тебя в столицу.

— Думаешь? Тебе нравилось быть слепой всё это время, что поменялось бы от слов? Я же знаю твои мысли, Нэрин, тебе не нужно притворяться. Если бы ты могла любить меня, слова не понадобились бы. И потом я с самого начала понимал, на что шёл. К несчастью, ничего не мог с собой поделать. Если я ещё жив, то лишь потому, что знаю — ты принадлежишь только мне.

— Но ты меня даже не ревновал!

— Почему я должен это делать? — Хондар невесело усмехнулся.

— Все ревнуют. Ревность — часть любви, иначе не бывает.

— Откуда возникнуть ревности, если ты даже поцеловать другого не можешь?

— Что за глупости… Конечно, могу! Да легко.

— Назови кого ты последний раз целовала?

Чуть было не сказала "тебя", но вовремя вспомнила, что к самому себе ревновать он не может. Лихорадочно покопалась в памяти, ничего путного не вспоминалось. Хотя постойте!

— Айдена. Бывший жених подойдёт?

Позор, конечно, вспоминать один единственный поцелуй годичной давности, но больше ничего в голову не приходило.

Хондар почему-то развеселился:

— Ты, конечно, способная, я в тебе никогда не сомневался, но думаю, это произошло случайно, и ты от него потом долго пряталась. Так что не засчитывается.

Как он узнал! Хотя, что это я говорю, он же мои мысли слышит.

Вспоминать события двухгодичной давности было уже чистым позором, так что пришлось признать моё полное поражение.

— Со мной что-то не так? — вообще-то давно следовало задать себе этот вопрос. — Я настолько непривлекательная, что меня никто не хочет?

— Ты сама хоть себя слышишь, когда говоришь такую чушь?

Хотелось бы ещё знать, что он нашёл смешного в этих словах.

— Обними меня.

— Нет, — Хондар даже отступил в сторону. Думаю, если бы я сама к нему шагнула, он растворился бы в воздухе, как фантом. — Не проси. Я не могу этого сделать. Если я до тебя дотронусь, ты меня возненавидишь. Требуй все, что хочешь, но это табу. Могу пойти к алтарю, стоять там рядом с другой женщиной, произносить клятвы, лгать, изображая, что я счастлив и всем доволен. Можешь забрать мою жизнь. Но пока есть хоть крохотная надежда владеть тобой, я не отступлю. Каждый раз удивляюсь, как мне удаётся себя сдерживать и не терять при этом разум. Но эта пытка длится так долго, что я изменился. Наверное, стал человеком, как ты и хотела. Орк не смог бы всё это вынести. А я всё ещё жив и даже могу спокойно с тобой разговаривать.

— Я не понимаю...

— И не нужно ничего понимать.

— Хондар, я не принадлежу тебе. Нельзя владеть другим человеком. Так не бывает. Любовь не подчиняется никому из живых. Мы испытываем это чувство, но не управляем им. Ведь это энергия, которая наполняет нас. Её можно отдать и только. Взять любовь у другого невозможно. Как и удержать. Это так же безумно, как пытаться остановить стремительный поток горной реки. Ты или несёшься по течению вместе с ним или погибаешь, перегородив русло. Другого не бывает.

— С самого первого дня ты звала меня безумным, таким я и остался. Ничего не изменилось. Ты просто отказываешься видеть, какой я.

Хондар не выглядел спокойным, скорее был пугающе сдержан. Я хотела до него дотронуться, но между нами находилась непреодолимая, невидимая, но реальная для меня стена. Странно было стоять от мужчины так близко, что чувствовалось тепло его тела, и не иметь возможности взять его хотя бы за руку. Хондар наверняка знал, о чём я думаю, только по непонятной причине не хотел услышать. Его глаза нас разлучали. Голос звучал отстранённо:

— Я слышу твои мысли, Алия. Но не понимаю. Сила, о который ты говоришь, вместо того, чтобы разрушить меня, выливается на все, что я делаю. Поэтому я подчиняю себе других. Сдерживаю клокочущую магию и не даю ей взорвать меня изнутри. Во мне нет спокойствия, чтобы смирить выжигающий сердце огонь, зато твоего холода хватает, чтобы обездвижить меня. Не понимаю, почему тело ещё не обуглилось. Я словно клинок в руках кузнеца между водой и наковальней. Ты превратила меня в смертоносное оружие и шутя играешь им, как глупый ребёнок. Лучше прояви немного мудрости и не трогай то, что может тебя уничтожить.

Хондар помолчал немного, к чему-то прислушиваясь:

— Нас зовут. Нужно идти. Я хочу, чтобы ты разделила со мной то, что задумала. Остановить церемонию я не могу. Уже поздно что-либо менять. Я чувствую твоё раскаяние, слабое утешение для меня, но благодарен и за такую малость. Пройди со мной до конца. Будь рядом. По крайней мере пока я не произнесу слова клятвы. Потом я уйду из Годруна.

Жгучее чувство раскаяния и сожаления не давало мне говорить. Я могла только склонить голову и пойти впереди Хондара к месту совершения обряда. Почему я была такой слепой? Всё случившееся создано моими руками. Даже упрекнуть некого. Никакого случайного стечения обстоятельств или злых козней недоброжелателей. Что задумала, то и получила. До мельчайших деталей, вот только результат разительно отличался от того, что хотелось бы иметь. Вместо торжества внутри всё онемело и возникло чувство, словно отдаю другому часть себя, а сердце от этого стынет и сопротивляется.

Сколько людей проходили через добровольную пытку вынужденной жертвенности? Подчинялись долгу, религии, финансовой выгоде. А у меня даже такого слабого оправдания нет. Только собственная слепота и глупость.

Сказать: "Не делай этого!" и развязать войну? Или идти до конца, а там будь что будет? Бывает же так, что человек проживает жизнь один и счастлив при этом? Может быть, я — одна из них? От одиночества не умирают. И я не умру. Любовь нельзя удержать, но её можно позвать и быть с ней. Лишить меня способности любить никто не может. Разве что сама откажусь. И если я испытываю это чувство и готова им делиться, то какое имеет значение, где я, с кем и что делаю?

Хондара мне не понять, но если ему нужна поддержка, я буду рядом. Не из чувства благодарности за спасенную жизнь. И не потому, что он меня любит. Все мы хотим быть любимыми, но ценим только своё безумие. Если бы я могла ответить на его чувство, уже давно бы сама во всем разобралась. К чему эти оправдания? Хондар заслуживает счастья. Моё самолюбие, ущемленная гордость, свобода, даже жизнь… Какое это имеет значение, если друг просит о помощи?

Мы почти пришли к месту церемонии. Ещё пару шагов и обратного пути уже не будет. Гул голосов, словно шум прибоя, не позволял различать слова. Судя по царившему гомону, нас нетерпеливо ждали. Хондар остановился. Я не увидела в его взгляде сожаления или желания изменить происходящее. Он уже принял решение. Вполне возможно гораздо раньше, чем мне хотелось бы думать. Всё-таки брак с принцессой — лучший шанс на пути к трону Ургандов, который до сих пор выпадал.

И почему я опять об этом думаю?

— Я много раз задавал себе вопрос, что могло бы быть, если бы… Если бы я тебя не встретил, если бы я всё-таки умер в том бою, если бы ты не оставила свой мир, чтобы появиться здесь, если бы… Наверное, ты незаслуженный подарок. Если древнее предсказание не лжет, я всё равно так или иначе получу трон правящего Дома. С тобой или без тебя, но это случится. Так что пусть идёт всё, как идёт, — Хондар помолчал, к чему-то прислушиваясь. — Я знаю, ты пытаешься любить меня. Не нужно. Не мучь себя. Сердце обмануть невозможно, да и меня провести не получится. Но если ты искренне хочешь исправить свой выбор, обещай меня не покидать. Знаю, что требую невозможного, но я не могу тебя отпустить. Просто обещай. Большего мне не нужно.

— Хондар, ты не понимаешь, что просишь. Ты хочешь, чтобы я провела всю жизнь в глуши? Сидела в изоляции, пока ты будешь веселиться рядом с влюблённой в тебя женой и толпой почитателей? Ведь даже тебя рядом со мной не будет! Ты, и вправду, хочешь получить согласие на полное отречение от всего, что я знаю и чем дорожу?

— Только что ты хотела отдать мне жизнь. Я прошу всего лишь никому, кроме меня, не принадлежать, — глаза Хондара сжигали. Я едва держалась на ногах.

— Ты требуешь невозможного! — я попыталась возражать, лихорадочно ища причины отказаться. — Ты сейчас принесёшь клятву верности одной женщине, но при этом хочешь услышать такие же слова от другой. Зачем мне добровольное одиночество? Чтобы удобнее было корить себя за совершённую глупость?

Я больше не могла выносить его взгляда.

— Хорошо, хорошо! Не смотри так. Клянусь, я не оставлю тебя… Если только ты сам не выставишь меня из своих владений. Не знаю, что ты задумал, и зачем тебе эта клятва, но если хочешь наказать, я не буду сопротивляться. Ты столько натерпелся за это время, что могу пожертвовать такой малостью как свобода. Можно подумать, я буду к тебе хуже относиться, если окажусь в Натолии… С чего ты вдруг стал таким собственником? Лучше на жене практикуйся. Она так точно от тебя никуда не денется. И пока нас не увидели, хочу напомнить, обещание молчать я не давала. Хондар, постой минуточку, я хочу… — Невозможность дотронуться до него сводила с ума. — Я хочу, чтобы ты был счастлив. За нас двоих.

— Великий Демиург, как можно это выдержать! Лучше помолчи, женщина. Если будет хоть малейший шанс, я им воспользуюсь, даже если против нас восстанет полмира. Ты принесла мне клятву, я потребую, чтобы ты её сдержала.

Интересно как? Убьёт что-ли?

Но глаза Хондара не оставили шанса пошутить на эту тему.

— У тебя моё слово. Если я его нарушу, можешь делать со мной всё, что пожелаешь.

Хондар отвернулся на мгновение, потом посмотрел с пугающим спокойствием:

— Я заберу твою жизнь, и уйду следом. В мире теней ты не сможешь принадлежать другому.

— Сумасшедший!

— Ты знала это с самого начала. Может быть, поэтому я тебе и нравлюсь. Пора. Иди вперед. Я хочу, чтобы все видели — я всегда иду по твоим следам. Даже за черту жизни. Смелее, это ведь мне нужно принести себя в жертву. Покажи пример.

Точно псих! Ещё и издевается. Если бы у меня был выбор!

Я набрала побольше воздуха, словно перед прыжком в воду, и вышла на открытое пространство.