Глава 3

Лучшее противозачаточное средство — стакан холодной воды:

не до и не после, а вместо.

Делегат Пакистана на международной конференции по планированию семьи

Годрун оказался такой же дырой, как и предыдущая, так и оставшаяся для меня безымянной, деревня. Те же скалы, песок, пыль и отсутствие растительности. На склонах росли, правда, какие-то чахлые деревца и кустарники, но тени эти заморыши не давали. Так что единственным цветом вокруг был серо-жёлтый. Прибыли мы ночью, осмотреться толком я не успела, но беглый взгляд по сторонам позволил заметить такой же безрадостный ландшафт, как и в предыдущей местности.

Переход в Годрун запомнился ссорой с Хондаром. Отряд вышёл после наступления сумерек, и чтобы добраться до портала, пришлось идти через ущелье. Темнота для орков не представляла проблемы, поэтому прихватить фонарь никто из них не догадался. Зато я, как только мы спустились в узкую расщелину, перестала различать почву под ногами. Мои спутники ступали не только бесшумно, но даже не звенели многочисленным оружием, которым были увешаны. Просто отряд призраков, если исключить из списка меня. Для начала я оступилась и почти съехала вниз, цепляясь за камни, какие-то кусты и что под руки попадёт. Идущий впереди орк, вместо того чтобы затормозить моё падение, резво отскочил в сторону и молча выслушал всё, что я думаю о нём и его ближайших родственниках. Испуг освежил мою память, и я припомнила много интересных слов на оркском. Хондар брёл последним, не хотел наверное показать, что ещё не достаточно окреп, так что помощи ждать было не откуда.

Как выяснилось после удачного спуска, Хондар пригрозил убить любого, кто до меня дотронется. Я поблагодарила орка за заботу, но только после того, как сообщила ему, что он — кретин и приказы у него такие же кретинские. Я была так зла, растирая ушибленные бока и дуя на царапины, что не сразу заметила, какой у Хондара взбешённый вид.

Когда он заорал на меня, я признала некоторую поспешность своих заявлений. Но не потому, что в свете луны глаза Хондара светились, как у покусанного упыря. Скажем честно, даже мирно настроенный орк выглядит довольно пугающе. Что уж говорить про злого, недавно ожившего, нелюдя. Я извинилась дважды. На эльфийском и на оркском. Сказала, что если ему мало, могу извиниться ещё на своём, но тогда все решат, что я колдую, а это может только ухудшить дело.

Хондар, как и положено начальнику, выместил злость на подчинённых. А может у них такие порядки? Возражать ему никто не стал, и в полной темноте орки проследовали дальше, я же ощупью пробиралась следом, тихо ругаясь. Когда наконец мне удалось добраться целой и невредимой до цели, из отряда остались только трое, не считая меня. В ущелье было всё равно ничего не видно, разве что узкая полоска тёмно-синего неба указывала, где верх, так что местоположение портала я бы днём не отыскала. Если его вообще мог кто-нибудь, кроме нелюдей, видеть. Исчезновение орка я осознала только по неяркой вспышке света. Даже и не вспышке, это выглядело скорее как всплеск на поверхности воды, чуть заметное колебание пространства и там, где стояло трудно опознаваемое тёмное нечто, стало просто темно.

Когда остались только мы с Хондаром, обязанный мне жизнью неблагодарный нелюдь злым голосом потребовал, чтобы я подошла и стала с ним рядом. Естественно, я не стала этого делать. Мне не понравился тон, которым он со мной разговаривал. Не говорю уже о форме приказа. Тогда этот жёлтоглазый негодяй сообщил, что у меня за спиной змея, и если я не пошевелюсь, может она меня и не заметит. Помню только, что я очень громко завизжала. Как оказалась рядом с Хондаром, сказать не могу, наверное, я умею летать. Когда поняла, что звук у меня над головой означает ехидный смешок, решила отомстить, но позже, если успею.

Меня не очень вежливо развернули. Теперь я видела смеющиеся глаза орка, действительно мерцающие в свете луны, как у четырёхлапого хищника, и Хондар прежним приказным тоном потребовал, чтобы я его обняла. Потом сообщил, что целовать себя в задницу он не будет, как и выполнять другие мои советы. Предложил заткнуться и делать, что мне приказывают. У него нет сил торчать тут бестолку и спорить со мной о пустом и, если я подчинюсь, то мы дождёмся врагов, которые прикончат нас без долгих разговоров. Одним словом, я взяла его за руку, но всё-таки постаралась объяснить нахалу разницу между воспитанным эльфом и невоспитанным орком. Хондар продолжил на меня орать, поэтому сам переход я не заметила.

То, что мы уже в Годруне, я поняла, увидев горящие факелы вокруг. Мы оказались в пещере с очень высоким сводом. Фантастические сталактиты свисали причудливыми фигурами почти до пола. И если в ущелье было холодно, то здесь даже стыли кости от низкой температуры. Вид орущего орка, у которого изо рта валил пар, заставил меня расхохотаться. И мой жёлтоглазый приятель наконец заткнулся. Прибалдевшие соратники смотрели на нас в почтительном молчании. Народу прибавилось. Кроме орков в толпе встречающих мелькали одетые в лохмотья люди. И что мне совершенно не понравилось — все носили на шее ошейник, иначе назвать эту полоску металла не берусь. Грубо выкованный обруч не имел видимого замка и явно не служил украшением. Внутри всё похолодело от недоброго предчувствия. Если люди рабы, что сделают со мной?

Хондар пнул ногой первый попавшийся камень, обрёл некоторое душевное равновесие, но сохранившийся взбешённый вид сделал его возвращение очень эффектным. Вместо чуть живого раненного орка Годрун получил изрыгающего пламя (пардон, пар) пышущего энергией господина. Поданные впечатлились.

Пещера находилась недалеко от города, во всяком случае дорога до главной площади заняла совсем немного времени. Я даже не успела заскучать. Приказ, идти за ним следом и не отставать, Хондар проговорил сквозь зубы и ещё раз тихо пригрозил мне свернутой шеей и настоящей змеёй на тарелке, если я его ослушаюсь.

Да тут будет весело, как я посмотрю!

Наверное, у меня повредилась голова от всех этих межпространственных переходов, но чувство страха я не испытывала, скорее состояние лёгкого опьянения, словно надышалась кислородом. Хотя, что это я говорю, можно подумать я его пробовала… Мы вышли на открытое пространство, окружённое не очень высокими скалами, куда ни глянь везде светились проёмы жилищ, вырубленные в камне. Нас приветствовали словно героев, вернувшихся из опасного путешествия. И стоило Хондару ступить на площадь, как все преклонили перед ним колено. Перед ним и передо мной.

Я стояла у Хондара за спиной и наслаждалась невиданной картиной. Занимательное это зрелище, должна сказать, смотреть на целую площадь склонившихся к земле орков. Первый раз видела их в такой позе. И судя по взглядам ближайших нелюдей, они как раз раздумывали, не сделать ли такой мой жизненный опыт последним. Хондар молча обозревал владения, а я уловила чуть слышимый шепоток в толпе и предположила, что слухи о чудесном исцелении достигли наконец цели. Господин Годруна в короткой приветственной речи подтвердил невероятное известие, взволновавшее всех, ещё раз назвал себя Одмором и указал на меня рукой. Что бы это слово не означало, оно производило сильное впечатление на орков. Вокруг меня образовалось пустое пространство. Очень подмывало сделать страшное лицо и сказать: "Бу!", но я сдержалась — с возрастом становлюсь серьёзнее.

Благодушное настроение не оставляло меня довольно долго. Но всякое хорошее событие рано или поздно заканчивается. Меня втолкнули в пещеру и закрыли с глухим стуком дверь. Говорю — втолкнули, потому что кроме Хондара никто бы не решился так грубо со мной обращаться. Глава оркского племени, изрядно уставший от общения с народом, чуть добрёл до ложа, покрытого шкурами, и свалился на него, даже не сняв оружия. Попытался вытащить из-под себя меч, но посчитал такие усилия чрезмерными, отбросил ножи в сторону и затих не подавая звуков.

Я осмотрелась. В пещере больше ничего не было. Только это возвышение в углу, десяток шкур на нём и неподвижное тело сверху. Скудный свет проникал через прорубленное в камне окно, так же как и звуки скального города. Эхо усиливало любое движение, отбрасывая его от скал, пока оно не становилось неразличимым, словно шум прибоя. Услышала какое-то шевеление со стороны лежбища и встретилась глазами с Хондаром. Он даже соизволил приподняться на локтях:

— Что? Если хочешь пить, там в нише должна быть вода. Прочие премудрости найдешь дальше в галерее. Но сейчас ночь, не советую никуда выходить. У меня нет сил тебя сопровождать. Ну, что ещё случилось? Иди ложись.

— Я не буду с тобой спать.

Хондар изобразил на лице гримасу, которая должна была обозначать ехидство. Но усталость взяла верх, и он вернул на лицо полное равнодушие:

— Твоё дело. Ты спала со мной две ночи и выжила. Если хочешь вести себя как рабыня, можешь лечь у порога. Я сказал всем, что ты — Нэрин, так что можешь делать, что считаешь нужным. Только без уд-онга не выходи наружу. Если какой-нибудь идиот наткнётся на тебя в темноте, я не успею вмешаться.

И зарылся в шкуры. Пришлось потрясти орка за плечо:

— Что такое уд-как-то там?

Хондар застонал и чуть разлепил веки:

— То, что люди носят на шее.

Я так и знала! Он решил сделать меня рабыней. Ненавижу!

— Что такое Нэрин?

Хондар открыл глаза только для того, чтобы схватить меня за руку и не очень вежливо повалить на шкуры:

— Вытащи из-под меня меч. Осторожнее. Не смей его бросать. А, ладно. Если разбудишь меня ещё раз, я сам тебя выставлю за дверь.

Я пнула орка ногой, но он даже не почувствовал.

По случаю торжественного возвращения домой Хондар воспользовался принесённой воинами одеждой и теперь ничем не напоминал того беспомощного полуголого чуть живого орка, которого я умоляла не умирать и не оставлять меня одну среди врагов. В одетом самодовольном виде он мне совсем не нравился. Особенно когда орал и размахивал над моей головой кулачищами. Злой орк выглядит приблизительно так же, как орангутанг, если у него выдрать клок шерсти со спины, пока он мирно чешет себе волосатый череп. Зрелище не для слабонервных.

Вот интересно, с кем скрестили эльфов, чтобы из них получились такие чудовища? Не иначе как с йети, которого до этого поимел ящер. Или наоборот...?

К счастью, мои сны никак не были связаны с этой интересной темой.

Хондар появился ближе к вечеру. Но с утра прислал мне в помощь молодую женщину, говорящую на вполне правильном элани, так что моё пробуждение и дальнейшее изучение окрестностей прошло без всяких эксцессов. Мою помощницу звали Ирна. Она смотрела на меня без симпатии, скорее с жалостью и, как мне показалось, даже с неприязнью. Но когда пришёл Хондар с предназначенным мне ошейником в руках, лицо девушки прояснилось и стало почти дружелюбным. Исчезновения Ирны я не заметила, была слишком занята, доставая из шкур завалившийся там меч. Треснуть им орка не получилось, я не смогла эту штуку поднять. На меня с интересом посматривали. Потом участливо спросили, всё ли в порядке?

Издевается гад.

Я оценила свои шансы одолеть врага силой, признала их маловероятными и остановилась на моральном превосходстве. Будем бороть нелюдя интеллектом. Правда, взглянув на гору мускул, рассматривающую меня с ухмылкой на лице, почему-то вспомнила народное умствование, что против лома нет приёма. И что-то там насчёт другого лома. Поэтому сложила руки и согласилась узнать, зачем неблагодарный орк пожаловал.

Мне протянули ошейник. Обруч отличался от того, что носила Ирна. Я успела хорошо рассмотреть всё, что на девушке было надето, включая и украшение на шее — узкую полоску металла с клеймом, обозначающем, видимо, имя владельца или ещё какой опознавательный знак. То, что мне предлагалось носить, больше напоминало украшение. Обруч украшала незамысловатая гравировка, знак примитивной руны (её вид мне ничего не говорил), и необработанный красного цвета камень.

— Что это?

— Твой уд-онг.

— Я не надену это!

Хондар небрежно развалился на шкурах, с улыбкой проследив, как я отползла от него подальше.

— Ты на земле Ургандов. Здесь нет свободных людей, все носят знак хозяина.

— Я не буду твоей рабыней!

— Ты и так моя рабыня.

— И не мечтай. У тебя нет власти надо мной.

— Если не хочешь сидеть взаперти, лучше надень уд-онг.

— Ты не заставишь меня подчиниться!

Злить орка было безумием, Хондар, даже раненый, мог скрутить меня одним движением в бараний рог. Я понимала, что рискую, но остановиться не могла, в орке чувствовалась некоторая слабинка, и я пыталась её нащупать. На всякий случай пояснила:

— Я не буду подчиняться силе. Но готова тебя выслушать. Если соглашусь, сделаю, как просишь. Не сможешь убедить — пеняй на себя.

— Зачем мне тратить время на пустые разговоры, если я сильнее тебя даже сонный?

Действительно, зачем? Что теперь делать? Ответ был как всегда не по теме:

— Кто такая Ирна?

Хондар пожал плечами:

— Одна из многих.

— Говорят, ты убиваешь своих женщин.

— Люди так же глупы, как и их речи.

— Тогда покажи мне свою последнюю подругу.

— Ты её видела.

— Ирна? — я не хотела верить, но Хондар утвердительно кивнул. — Но она же… а как же… Она же жива!

— Мне слухи не мешают. Только на руку. Пусть боятся.

— Не бывает дыма без огня.

— Если одна сумасшедшая бросилась со скалы, а вторую задрали в пустыне звери, это ещё не значит, что я их убивал. Зачем портить хороший товар? Здоровую рабыню можно продать.

— Ты спал с женщиной, а потом выставлял её на продажу?

— Все так делают. Можно ещё подарить.

— А со мной что собираешься делать? Будешь использовать, пока не надоем, а потом проиграешь кому-нибудь в кости?

— Хорошая идея… Но я поспешил сказать всем, что ты — Нэрин. Поэтому придётся тебя убить.

Я попробовала связать эту информацию с его предыдущим заявлением, что он отдал мне своё сердце, и если волос упадёт с моей головы и прочее… Что-то явно не стыковалось.

— Что значит — Нэрин?

Мой собеседник явно не горел желанием объяснять что-либо. Разъял ошейник на две части и протянул мне:

— Это не знак рабыни. Тебя просто будут узнавать и не посмеют подойти. Ты можешь снять его, когда захочешь. Женщины носят на шее много всякой чепухи, у меня нет ничего более подходящего. Надевай и не испытывай моё терпение.

— Что значит "снять, когда захочешь"?

— Женщина, мне надоело с тобой говорить. Учись смирению, или я отправлю тебя в Нижние пещеры.

Терпение его действительно оставило. Хондар без долгих разговоров защёлкнул у меня на шее обруч. Я потратила ровно пять секунд, чтобы содрать ошейник с шеи. Если бы не торопилась так, не расцарапала бы кожу острым краем защелки. На мои действия внимания не обратили. Хондар открыл дверь и позвал Ирну. Когда испуганная девушка вошла внутрь, он уже, как ни в чём не бывало, возлежал на шкурах.

— Снимай уд-онг. Быстро. Я не буду повторять.

Ирна побледнела и испугано попятилась. Потом уставилась на Хондара расширенными глазами и поднесла к шее руки. Как только она коснулась ошейника, металл вспыхнул белым светом, и раздался треск, словно от электрического разряда. Девушка свалилась на пол. Хондар посмотрел на меня скучающе и встал, намереваясь выйти.

— Когда очнется, не давай ей воды. А то не сразу сможет говорить. Ты просила убедить тебя. Я это сделал. Больше повторять не буду. Или наденешь то, что я тебе дал, или будешь сидеть взаперти, — и уже выходя добавил. — На твоём нет заклятия.

— Почему я должна верить слову орка?

— Придётся.

Я подчинилась. У меня был выбор: ругать себя за слабость, Хондара за… всё и оба варианта вместе. Перепробовала все три и к моменту, когда Ирна пришла в сознание, задала себе давно вертевшийся на языке вопрос: "Какой умник сказал, что Хондар — глуп? Если он так легко подчиняет меня, да ещё держит в повиновении орду бешеных орков, может не стоит недооценивать противника? С чего я вообще взяла, что мне удастся его одолеть? И почему мы оказались в состоянии перманентной войны?" Парень не пытался меня обидеть или поступить несправедливо. Скорее защищал и демонстрировал полное дружелюбие. То, что мы с ним повздорили слегка, было вполне объяснимой реакцией на моё нестандартное чувство юмора. Последние полгода я позволила себе часто не считаться с чувствами других. Рано или поздно должен был найтись хоть один недовольный. Не вина Хондара, что он слишком молод и независим, чтобы терпеть такое к себе отношение.

Понимание моего неверного поведения не помогло мне стать более осторожной в своих высказываниях. Когда Хондар заявился в жилище, чтобы без долгих разговоров завалиться на то, что здесь служило постелью, я хоть и носила выданное украшение, периодически снимая его с шеи, чтобы убедиться, что оно всё ещё не под током, но кротости во мне не прибавилось. Я выбрала из свалки две шкуры потолще и устроила себе спальное место у дальней стены. За день пребывания в Годруне Хондар успел восстановить силы, по крайней мере внешне выглядел вполне здоровым. Из его прежних ран оставалось только небольшое пятно над сердцем, но думаю, ещё пару дней и даже его не будет видно.

С утра я совершила короткую экскурсию по городу, осмотрела окрестности, насколько позволяла жара, и не находила своё пребывание в этой дыре ни в малейшей степени привлекательным. Хондару подчинялась сотня орков, уменьшившаяся после последней вылазки на десяток нелюдей. В городе жили также двадцать или около того взрослых орчанок и десяток детей разного возраста. Некоторые орки успели жениться, но подавляющее большинство воинов из-за молодости не успели связать себя семьей или серьёзными отношениями. Хондару недавно исполнилось двадцать пять. Это как у нас быть пятнадцатилетним, не совсем точно, конечно, скорее по социальному положению. Од-уруг владел городом с двенадцати лет, опыт у него имелся, но из-за импульсивного и незрелого характера доставлял всем одни неудобства.

Как рассказала Ирна, лет пять тому назад Хондару зачитали древнее предсказание, и с тех пор все силы он тратил на поиски мифической женщины, которая сделает сказку былью. Точных указаний, как опознать искомую девицу, в древнем тексте не написали, так что Хондар оказался предоставлен игре случая. Всё бы ничего, пытаться родить ребёнка занятие не скучное, есть чем заняться. Проблема заключалась в самой личности будущего правителя орков — Хондар был начисто лишён мало-мальского терпения. Вместо того, чтобы завести себе классический константинопольский гарем и дожидаться, которая из жен выполнит своё предназначение, юнец, раздираемый на части жаждой славы и отсутствием денег, всё время норовил отправиться на поиски новых приключений, а вернувшись с очередной пассией совершенно не помнил, для чего здесь предыдущая.

Из-за отсутствия торговых путей через пустыню связь с внешним миром практически отсутствовала, попавшие в Годрун несчастные девицы вернуться домой не могли, как и подать весточку родным, орков о такой услуге просить смысла не имело, поэтому бедняжек и считали мёртвыми. Из пяти женщин, принадлежавших когда-то Хондару, только Ирна задержалась в Годруне, остальных он, действительно, подарил. Кто бы мог подумать, что орки держат людей в рабстве? Я даже сплетен таких никогда не слышала.

Разговаривать с бессердечным рабовладельцем я не хотела. И относиться уважительно к его требованиям не собиралась. Единственная поправка, я больше не считала Хондара глупым. Мой опыт общения с орками ограничивался вполне миролюбивым Тргатом, проторчавшим на нашем постоялом дворе две луны, поэтому я переоценила спокойствие Хондара, в чём и пришлось скоро убедиться.

Мне швырнули гребень и приказали заняться делом. Поскольку я ещё с утра привела свой вид в максимально возможный порядок, оставалось предположить, что Хондар говорил о себе дорогом. Оставила его требование без ответа. Пусть поучится вежливости. Когда приказ повторили тем же тоном, я уже не помнила, по какой причине собиралась вести себя разумно и мирно. Почему-то перед глазами всплыла сцена, как Ирна отшатывалась при резких движениях орка. Пусть только ударит! Перегрызу ему глотку, как вампир. Весёлое хрюканье со стороны лежбища отвлекло меня от кровавой сцены в стиле графа Дракулы. Я удивилась:

— Ты можешь видеть образы?

— Их все видят. Тебе зачем пить мою кровь? Это какой-то семейный обычай?

— Ты не слышал про вампиров?

— Они иначе выглядят, — тут Хондар захохотал уже совсем откровенно. — Ты хотела меня убить? А где твои клыки?

Я всего лишь моргнула. Орк оказался сидящим на шкуре рядом со мной. Могу поклясться, я не спала. Он был в десяти метрах от меня, секунда и оказался рядом. Я не почувствовала даже движения воздуха. У меня был такой нелепый вид, что Хондар просто свалился на пол от хохота.

— Как ты это сделал? — честное слово, я не на шутку перепугалась. Неприятно обнаружить, что ситуация тебе не подконтрольна.

— Я же орк! — Хондар смотрел насмешливо, подперев голову рукой. — Эльфы тоже так могут. До чего вы, люди, смешные… Двигаться в детстве учат. Только эльфы слишком озабочены изяществом поз и правильностью движений, поэтому мы можем их поймать. Эти жалкие позеры скорее пропустят удар, чем позволят себе некрасивое движение.

— Людей можно научить такому?

— Нет.

— Но я видела, как сражается твой брат. Он очень быстро двигается. Конечно не так быстро, как ты, но...

— Ты осмеливаешься сравнивать меня с человеком? — Злая гримаса смела улыбку с лица Хондара. Было ошибкой упоминать его брата.

— Я ни с кем тебя не сравниваю. Ты, между прочим, тоже имеешь к людям отношение. Твоя мать...

Договорить мне не дали. Я оказалось прижата к полу раньше, чем успела сообразить, что происходит. Глаза Хондара стали от бешенства совершенно чёрными. Рассыпавшиеся волосы закрыли свет, я стала задыхаться, но скорее от отсутствия воздуха, чем от страха. Не знаю, чем завершилась бы демонстрация силы, но одна из прядей попала мне в нос, и я чихнула. Естественно, отвернуться не успела. Оплёванный Хондар повалился на спину и вытер физиономию подолом юбки. Теперь мы хохотали оба. Мне вложили в руку гребень и сообщили, что у меня есть шанс заслужить прощение. Хондар улегся на шкуру, пристроил голову на моих коленях и приготовился мирно дремать, пока я буду исполнять роль послушной девочки.

Вот где были мои мозги, пока он валялся без сознания? Зачем понадобилось спасать его причёску? А вдруг он слышал всё, что я наговорила, пока он лежал в отключке?

Запоздалая мысль проклюнулась в виде вопроса:

— Мои мысли ты тоже можешь слышать?

По губам Хондара бродила многообещающая улыбка:

— Почему тебя это беспокоит?

— Я не хочу, чтобы ты слушал мои мысли.

— Что у женщины может быть интересного в голове?

— Это приватная сфера! Никого не касается, что я думаю. Не смей подсматривать и подслушивать. Я тебе не разрешаю.

— Тебя беспокоит, слышал я твои мысли, пока выглядел как мёртвый, или нет?

— Ты подслушал меня всё-таки!

— А ты не думай так громко, — Хондар открыл глаза и посмотрел на меня с ехидцей. — Зачем так злиться? Ты же вытащила меня из-за завесы, конечно, я тебя слышу. Если бы в тебе был хоть грамм магии, ты бы тоже меня понимала. Должна быть довольна, всегда можешь позвать меня, если понадобится.

— Ты всех так слышишь?

— Нет. Только мать и брата, — последнее добавил с явной неохотой. Тема была слишком рискованной, чтобы даже вскользь о ней упоминать. Но попробуйте думать о другом, если в голове застревает идея о запретном? Можете сколько угодно повторять, что об этом вспоминать нельзя, но в результате только такие мысли в голову и лезут.

— Ты специально меня злишь? — открыл глаза. И точно, на лице ни грамма миролюбия.

— А ты не подслушивай. Что все в мою голову забираются? То не думай, это не представляй… Сам бы попробовал.

— Я умею.

— Научи.

— Нет.

— А ты действительно всё слышал, что я про тебя думала?

— Что я — красивый, и тебе нравится на меня смотреть? Да, слышал.

— Ненавижу. Ты — безмозглый, невоспитанный, неотёсанный самодур.

— Лучше не зли меня.

— Что ты мне сделаешь? — слова вылетели раньше, чем я успела прикусить язык. Взгляд, которым на меня посмотрели, заставил выронить гребень и отползти к стене. Зато в голове установилась абсолютная тишина. Мысли словно замерзли. Хондар наклонил слегка голову, словно прислушивался, прищуренные глаза чуть посветлели, но может это была игра света, потом отвернулся.

— Тебе нравится, когда тебя берут силой?

Я перепугалась. Понадобилось трое суток — рекорд для заторможенного ума, чтобы наконец-то сообразить, где я нахожусь и как мало от меня зависит.

— Ты не посмеешь, — даже я не верила в то, что говорила.

— Сделаю, что захочу, и спрашивать не буду. Тебя мне подарили демоны, так что смирись.

Ожившие мысли беспорядочно перепрыгивали в голове с одной идеи на другую. Хондар поморщился. Даже если он как-то меня слышал, разобраться в такой чехарде не смог бы.

— Ты действительно веришь, что станешь правителем орков благодаря женщине?

— Да. Оракул зачитал мне древнее предсказание.

— Тогда ты не можешь взять меня силой.

Вместо ответа Хондар ухмыльнулся.

— Рабыня не может быть матерью будущего правителя орков.

— Ты не рабыня, ты — Нэрин.

Мне было не до выяснения, что это имя значит. Нужно убедить Хондара держаться от меня подальше и как можно скорее.

— Тебя не удивляло, что за пять лет ни одна из женщин не родила тебе ребёнка, хоть самого плохонького? — тема была скользкой, лучше было не нарываться, поэтому я поспешно продолжила. — Это все знают. Люди должны позвать детей, чтобы зачать младенца. Видимо, ни одна из женщин не захотела сделать тебе такой подарок. Нельзя силой принудить женщину стать матерью. Больше в мире Лаанет так не происходит. Можешь сам спросить. Любой подтвердит мои слова.

Похоже, Хондар действительно был не в курсе, смотрел растеряно и порывался что-то сказать.

— Ты сделаешь это? Позовешь ребёнка?

— Нет, конечно. Я тебя даже не люблю.

Говорить такую глупость было ошибкой. Но я слишком обрадовалась лёгкой победе, чтобы проявить мало-мальскую тактичность. Поняла это, только оказавшись придавленной к шкуре на полу. Окончательно потерявший выдержку орк почти придушил меня. Повезло, что я не отключилась. Хондар не собирался меня целовать, так что говорить, пока с меня сдирали платье ничего не мешало.

— Ты дал себя убить, а теперь сам всё уничтожишь? А как же предсказание?

Меня рывком поставили на ноги и за волосы потащили куда-то по переходам. Не самый удобный способ ходить по ступеням. Пару раз поймали в миллиметре от каменного пола и почти задушенную швырнули в какой-то тёмный угол. Мне было уже всё равно. Женщины, как кошки, можете сколько угодно их бить, пинать или пытаться подчинить, всё равно будут смотреть на вас без почтения, даже если у них временно поджат хвост и уши. По крайней мере, некоторые женщины. Меня не били, просто были грубы. Может слышать мои мысли? Вот и прекрасно, в таком случае, орк знает, что я о нём думаю. Сэкономлю силы, они мне ещё пригодятся.

Хондар не выглядел таким разъярённым, как раньше. Похоже, дорога вниз слегка отрезвила его:

— Будешь теперь жить здесь. Как простая рабыня. Пока сама меня не позовешь. Я услышу, не сомневайся, даже если буду на другом краю света. Надоест драть котлы и таскать воду с горы, буду рад с тобой встретиться.

И ушёл в темноту. Я огляделась. Ужасно саднила шея, этот варвар почти задушил меня, наверное, ошейник спас. Поднесла руки к глазам, здесь стояла такая темень, что ничего не было видно, и увидела на ладонях красноватый отсвет. Осторожно сняла с шеи обруч. Камень светился в темноте мягким красным светом.

Вот ведь зараза! Теперь на мне фонарь установлен, чтобы впотьмах не задавил кто ненароком. Хотя, может это и к лучшему. Ну что за бестолочь, совсем себя контролировать не умеет!

Приятный ход мыслей отвлекло шевеление справа. Звук стал более различимым. Показался слабый свет, и из темноты выступили грязные ободранные личности. Меня обступили люди, и у каждого на шее слабо поблескивал ошейник. Молча постояли вокруг и тихо исчезли в темноте.

Добро пожаловать в Нижний город, дорогая. Теперь можешь узнать, действительно ли ты такая храбрая.