Глава 2

Чудеса нельзя приводить в доказательство.

Талмуд

Время тянулось и тянулось. В тёмной пещере, слабо освещаемой плошкой с маслом, не было слышно ни звука. Если не считать биения моего сердца. Я смотрела на полуживого орка и сама себе удивлялась, что я ещё тут делаю? Нужно выбираться, пока аборигены не замуровали меня со своим господином, чтобы мертвец не скучал. Подавила желание пискнуть "Помогите!" и с трудом поднялась на ноги. Все-таки каменный пол чертовски твёрдый.

Дверь, через которую я пришла, меня не интересовала, к счастью, в пещере имелся ещё один выход. Я потянула за деревянную ручку, петли скрипнули, и жаркий воздух моментально высушил испарину страха на моём лбу. Осторожно осмотревшись по сторонам, я выскользнула из пещеры. На ультрамариновом небе сияли огромные звёзды, ворочались козы в загонах, позванивая колокольчиками, без звука под ноги метнулся худой пёс, обнюхал, повилял хвостом и рухнул у стены, сладко зевая. Надеюсь, рассвет наступит не скоро. Я сделала пару глубоких вдохов-выдохов. Говорят, такая гимнастика помогает успокоиться. Не сработало. Я решила себя больше не сдерживать и, оступаясь на камнях, быстрым шагом покинула деревню. Я бы побежала, но земля под ногами почти не просматривалась. Сломать шею, забираясь на скалы, мне не хотелось, стоит ли удивляться, что я выбрала тропу, едва различимую среди камней?

Подъём в гору оказался трудным. Но мысль, что каждый шаг уводит меня от смерти, придавала силы. К тому же стало легче идти. Чем выше я поднималась, тем светлее становилось небо, иссиняя чернота неба сменилась более мягким тоном, и наконец-то обозначилась слабая полоска будущего рассвета. Ещё не сам рассвет, но изогнутая линия гор с одной стороны горизонта проступила чернотой на синеющем фоне.

С тропы открывался вид на пещерную деревню. Дома угадывались по каменным трубам, торчащим из скал, и по плетённым загонам. Местность, хоть и не очень гористая, из-за отсутствия растительности просматривалась до самого горизонта. И насколько хватало глаз, везде тянулась унылая каменистая пустыня. Теперь стало понятно, почему меня не заперли. Отсюда невозможно убежать. Я могла сколько угодно вытягивать шею, пытаясь высмотреть ещё какое-нибудь поселение, другого жилья в округе не было. Среди спящих скал бодрствовали только я да одиноко парящий над головой орёл.

Птица камнем ринулась вниз, раскинув у земли крылья, пробежала на мощных ногах пару шагов и замерла, косясь чёрным глазом. Я присмотрелась к тёмному пятну под её когтями и бросилась к воде, поблёскивавшей между камнями. Не знаю, правда ли, что природа разговаривает с человеком знаками, но орёл показал мне источник. Клянусь, следующий раз, отправляясь через миры, прихвачу с собой флягу и бутерброды!

Пока я жадно пила воду, набирая полные пригоршни драгоценной влаги, и отмывала лицо от пыли и грязи, край неба заметно посветлел. Нужно возвращаться. Отношения с горной деревней портить не хотелось, вдруг удастся договориться? Если потороплюсь, моего отсутствия никто не заметит. Подходящей ёмкости не нашлось, поэтому я воспользовалась доступными средствами — развязала пояс и намочила шёлк в холодной воде.

Обратная дорога в памяти не отложилась, голова трещала от бесполезных идей по спасению и панических предположений, что меня ждёт, если орк умер. Отогнала от двери настырного пса, вошла в пещеру и удивилась, что мой ненадёжный гарант на свободу всё ещё дышит. В открытой ране чуть заметно пульсировало сердце. Я смотрела на него и цепенела от ужаса. Попробуйте верить в чудо, если глаза с вами не согласны.

Не знаю, что происходит с нелюдями в момент смерти, приходит ли за ними дама с косой в руках или лодочник, желающий перевезти на другую сторону потока. Наблюдать эту сцену мне не хотелось, я решила привести орка в сознание. Утром явится дедок с лисой на голове и захочет узнать, ожил ли покойник. Нужно принимать срочные меры. Я отыскала пустую миску в куче хлама и выжала в неё из мокрой ткани воду. Влажным поясом оттёрла лицо раненного от крови и грязи (оно единственное не пострадало) и смочила пересохшие губы орка водой.

Что делать дальше, я не знала, поэтому села на каменный пол, взяла Хондара за руку и попыталась согреть безжизненные пальцы. А потом начала с ним разговаривать. Я видела такое в кино. Человек лежит в коме, к нему приходят родственники, заботливо трогают и несут всякую сентиментальную чушь. А потом умирающий оживает.

Я гладила безжизненные ледяные пальцы и рассказывала всё, что приходило в голову, без связи перескакивая с одной темы на другую. Говорила и говорила, совсем как старый Симус, когда отправлял меня через миры. Воспоминание вернуло в действительность. Я ужаснулась тому, где нахожусь, попыталась расплакаться и разозлиться одновременно, уставилась на мой единственный шанс выжить и не придумала ничего лучше, как начать звать раненного с того света.

Я требовала, приказывала, умоляла, даже отхлестала по щекам — всё без толку! От бесполезного монолога пересохло горло, захотелось пить, я встала, чтобы принести воды, но не смогла двинуться с места. Очнувшийся Хондар держал меня мёртвой хваткой за щиколотку и пристально рассматривал через узкие щели глаз. Невероятно! От радости я боялась дышать. Надеюсь, он не помнит, что я его ударила...

Хондар попробовал встать и тут же отключился от боли. Сбегала за плошкой с водой и плеснула раненному в лицо, чтобы привести в чувство. Подействовало. Вздохнул судорожно, застонал сквозь зубы и снова на меня уставился. Наконец-то к нему вернулось сознание! Глаза расширились, словно орк смотрел на тонкую грань между миром мёртвых и живых и попытался что-то сказать. Вылила на пересохшие губы остатки воды. Что уж тут жалеть, бедняга готовится к прощальному слову! Наклонилась к самому лицу и разобрала несколько тихих слов:

— Я знал… Оракул сказал правду. Да сбудется предначертанное, — и прежде, чем потерять сознание, едва различимо добавил. — Демоны прислали мне тебя, Алия.

Подумать только, он помнит моё имя!

Отыскав пустой горшок, сбегала к источнику. Вернувшись, ещё раз обшарила пещеру, нашла пару полезных вещей и проверила наконец содержимое выданного мне сосуда. В нём хранилась жёлтая мазь, которой местный лекарь замазал раны на теле орка. Как оказалось, это средство останавливало кровь. Не долго думая, нанесла слой потолще на каждую царапину на израненном теле. Мазь запаха не имела, а жёлтый раскрас делал Хондара если не симпатичным, то хотя бы не таким пугающим. У меня появилась сумасшедшая надежда, что в ближайшие пару часов пациент не умрёт.

Когда пришёл с контрольным визитом шаман, Хондар мирно спал, тихо постанывая во сне от боли. Я сидела на полу и расчесывала найденным гребнем длинные спутанные волосы парня. Судя по запёкшейся крови, он получил ещё удар по голове. Если проваляется тут неделю, то придётся побрить его наголо. А орки, как и эльфы, терпеть не могут короткие стрижки. Не моё, конечно, дело, но как я потом справлюсь со злым лысым орком? К тому же такое времяпровождение меня успокаивало. Любое механическое действие помогает думать. А мне срочно нужно было решить, как правильно себя вести, чтобы сохранить себе жизнь.

Шаман придирчиво осмотрел раненного, сел у стены и сложил руки. Сцена чем-то неуловимым напомнила мне курс медитации для начинающих. Наконец дед поднял глаза и осторожно спросил:

— Ты колдунья?

— Нет, мудрый.

— Лис, — подсказал шаман.

Я тут же поправила:

— Нет, мудрый Лис.

Дедуля показал с важностью, что ответом доволен. Собственно, даже не могу сказать, почему я решила, что шаман очень стар. Двигался он как молодой и выглядел лет на сорок, но на его внешности лежал ясно различимый отпечаток времени и заставлял думать, что сидящий передо мной мужчина прожил очень много лет на этом свете.

— Ты знаешь, кто перед тобой? — Лис указал глазами на Хондара.

— Да, мы знакомы.

— Только колдунья может пройти через портал. Как ты здесь оказалась? Человек не может перейти пустыню.

— Я находилась между мирами и не знаю, что со мной произошло. Давно орк в таком состоянии?

Моё непочтительное отношение к раненому заставило Лиса покривиться, но поправлять не стал:

— Два дня тому назад од-уруг Хондар пришёл с дюжиной воинов и напал на отряд орков, поджидавший его в ущелье. Силы были неравны. На каждого воина Хондара приходилось трое чужаков, но од-уруг не стал слушать голос разума и принял бой. Орки всегда дерутся ночью, — этот комментарий подавался уже другим тоном. Шло как бы официальное изложение истории и замечания рассказчика, словно сноски на полях. — Я думаю, им нравится смотреть на устрашающий полёт огня, которым орки палят друг друга. И потом они же видят в темноте не хуже хищников. Замечала, у них глаза бликуют как у кошек?

Вообще-то я никогда не обращала на эту деталь внимания. Если спросить меня, чем орки отличаются от эльфов или людей, я вразумительного ответа не найду. Эльфы обычно невысокие, изящные и невероятно красивые. Из отличительных особенностей могу назвать только ярко-голубые или изумрудно-зелёные глаза и немного вытянутые вверх уши. Но это сугубо индивидуально у каждого. Ещё густые роскошные волосы длиной не меньше, чем до пояса независимо от пола.

Если верить сказаниям, то орки произошли из эльфийского рода. В какой-то глубокой древности одна ветвь отломилась, дав начало жёлтоглазому роду нелюдей, но с кем орки перемешались, никто толком сказать не мог. Да кто ими вообще интересуется? Сами орки наукой не занимались, грамоту не изучали из принципа и летописей не вели. Поэтому причина их внешнего отличия оставалась неясной. Большинство орков выглядели низкорослыми, коренастыми, имели мощную развитую мускулатуру и малосимпатичную физиономию.

Если кто видел скульптуры индейцев майя, считайте, сходство почти полное. К живым индейцам это не относится, я говорю о резных барельефах, на которых изображены этакие устрашающего вида оскалившиеся кошмарики. Добавьте к орлиному носу узкого разреза жёлтые глаза, мощный подбородок и острые уши, скрытые за хитроумно переплетенной причёской, к голове на короткой шее дорисуйте борцовский торс с татуировкой, и перед вами вылитый орк.

Если бы эти ребята умели улыбаться, возможно, женщины нашли бы их интересными. Но оскал белых зубов на размалеванной роже мог только напугать до полусмерти. Так что орков не любили все поголовно, а боялись по совершенно понятной причине. Во внешнем мире суровые нелюди выполняли лишь одну известную всем работу — служили наёмниками. То есть встретил орка, знай — перед тобой убийца до или после выполненного с успехом дела. Кто захочет без веской причины поддерживать с ними отношения?

Орки считали, что равных им по силе нет, но эльфы всегда оказывались мудрее и в выигрыше. Остроухим красавцам принадлежали самые богатые земли, леса, полные дичи, и прочие полезные в хозяйстве приобретения. Орки же по совершенно непонятной причине заселяли пустынные безжизненные места, совершенно непригодные для жилья, и добывали пропитание грабежом и убийствами. Может они и были сильнее эльфов, но вот мозгов, чтобы этим пользоваться, точно не имели.

Раз уж я оказалась на их землях, придётся наконец разобраться с местными обычаями.

— Что значит од-уруг?

Шаман вопросу не удивился, спокойно ответил:

— Старший над сотней воинов.

Должность вообще-то немаленькая. В средние века такая шайка головорезов могла вырезать несколько деревень за раз, а если ещё добавить магию....

— Кто считается старшим по положению?

— Од-уруг-тхан — тысячник. Выше стоит только правящий дом Ургандов. Там много ступеней, но правит всеми Великий Урганд. Ему подчиняются все орки.

— Хондар имеет с Великим дальнее родство?

— Да, он — наследник, как и десяток других таких же малоперспективных. Но никогда не станет первым. Ты тоже слышала о предсказании?

— О каком именно? Всякое болтают среди людей.

— Много лет назад из пустыни пришла светящаяся женщина с огненными волосами и предсказала од-уругу Хондару, что он будет править миром.

— Вы не перепутали насчёт огненных волос?

Что-то мне эта история не нравилась.

— Я был здесь и сам всё видел. Од-уруг встретил незнакомку и привёл в деревню, чтобы она при всех повторила своё предсказание. Огненная женщина поклялась служить Хондару и обещала сделать его непобедимым.

— Кто ещё слышал этот бред?

— Никто. Только од-уруг и его брат. Огненная женщина пришла в деревню, вспыхнула у нас на глазах, как пламя, и исчезла, словно развеянные ветром искры.

Прямо-таки не шаман, а поэт. Осталось только выяснить, когда это произошло. Лис сморщил лоб и трижды выбросил растопыренную пятерню в воздух:

— Вот сколько воды с тех пор утекло.

— Брата зовут Лим?

— Лим Нолинг, пришлая. Ты его тоже знаешь?

Если сопоставить всё, что я до этого слышала, вспомнить рассказ нашего проводника о брате и если предположить, что Лим Нолинг и Лимберт Нол одно и то же лицо, то да, мы с ним действительно в некотором роде знакомы. А ещё мне пришло в голову, что старый Симус использовал временной поток, чтобы вернуть меня в прошлое, и меня действительно в это прошлое забросило, но не в моём мире, а в этом. Нол сказал, что знает меня с детства, ему сейчас двадцать восемь. Мальчишке в видении было тринадцать, если шаман не ошибся, то я вернулась в тоже время, из которого ушла. Хоть это хорошо.

Теперь понятно, почему старый Симус так долго меня отговаривал. Рисковое это дело — продираться через завесу. Хотелось бы ещё знать, что меня в этом мире задержало. По злой иронии судьбы из-за витка времени я предсказала одному брату мировое господство, а второму путешествия между мирами в поисках сказочной любви. Знать бы заранее, что упадешь, сел бы.

— Хондар ошибся. Или перепутал. Это и есть знаменитое предсказание?

— Нет, но с него всё началось. Од-уруг всегда был упрямый, а после той встречи совсем перестал кого-либо слушать. А потом нашёл древнюю рукопись с предсказанием и стал совсем безумным.

— А что, до этого у него был ум? И разве орки умеют читать?

Шаман хохотнул, но быстро вернул серьёзное выражение лица:

— Верховный колдун Ургандов прочёл предсказание, и од-уруг Хондар начал искать женщину, которая родит ему будущего правителя орков.

— Вот чего я никогда не понимала в этой истории, так это про женщину. Каким образом Хондар окажется на троне вместо своего сына-наследника?

— Так сказал жрец. Хондар не может унаследовать трон, но может быть наместником при малолетнем сыне.

— Полный бред.

— Я не ставлю слова Великого Оракула под сомнения.

— Ну ладно, не моё дело. Если я правильно понимаю, у вас не нашлось женщины, готовой прислуживать раненому, поэтому вы отправили к нему меня, — Лис склонил согласно голову. Деревня испытывала кадровый голод и не желала подарить полумёртвому хозяину девицу. Если он выживет, всем известно, как использует, если умрёт, орки похоронят её с погибшим, как трофей. Но тут, к счастью, подвернулась я. Везучая деревня, как я посмотрю!

— Вы рабы? — я смотрела на Хондара и не могла понять, почему нужно бояться полумёртвого орка.

Лис вскинул оскорблённо голову:

— Великий воин Тхардар, отец Хондара, родом из наших мест. Мы — неприкосновенные. Людям нашей деревни дарована свобода. И потом мы живем на границе мира, нам некуда идти. Дальше только пустыня.

— Что стало с другими воинами?

— Все, кто пришёл с од-уругом, погибли. Чужаки забрали оружие и ушли. Мы не посмели оставить господина в ущелье и принесли его сюда. Всё это время он блуждал между мирами. Если од-уруг умрёт, мы отошлём тебя за ним следом, чтобы не скучал в дороге до мира мёртвых. Так что молись, пришлая, если умеешь, чтобы од-уруг выжил.

— Вы, как я посмотрю, не верите в предсказания? Если Хондар умрёт, кто будет править миром?

— У судьбы много дорог. Вода не течёт с горы одним и тем же путем. Река меняет русло. Было бы, чем править, а кому, не нам решать.

Шаман посчитал беседу законченной и без малейшего усилия поднялся с каменного пола, словно его потянули сверху за ниточки. Не иначе как умеет менять вес тела. Мне бы так научиться.

Теперь Хондар приобрёл в моих глазах ценность почти немыслимую. Я не могла заставить себя отойти от него даже на минуту. Стоило орку вздохнуть или чуть пошевелиться, как я вздрагивала и наклонялась над ним, чтобы убедиться, что он всё ещё жив. Всматривалась в бледное лицо, надеясь уловить малейшее изменение, чтобы вовремя вернуть орка с того света, если этот болван вздумает умирать. Он был моим единственным шансом на спасение. Что сделает со мной Хондар, если выживет, меня не очень беспокоило. Стоит ли так далеко заглядывать в будущее? Я уже успела убедиться, что время не всегда течёт в нужной последовательности, и события могут перемешиваться самым невероятным образом.

Мудрый Лис принёс скудный обед и немного воды, но я не могла проглотить ни кусочка, тревога и нервное ожидание начисто лишили аппетита. Когда окончательно стемнело и свет перестал проникать через открытую дверь, шаман зажег плошку с чуть тлеющим фитилем. Говорить сил не было. Лис убедился, что Хондар жив, и тихо прикрыл за собой дверь. От тишины звенело в ушах. Холодные пальцы в моей руке чуть дрогнули, шевельнулись, и я, окончательно проснувшись, встретила вполне осознанный взгляд орка.

— Воды.

Поднять голову Хондар не мог, пришлось осторожно поить его, проливая драгоценные капли.

— Давно я мёртв?

Что на это скажешь?

— Три дня.

Хондар попробовал осмотреться, движение вызвало острую боль, но он остался в сознании:

— Где я?

— В своей деревне. Ты помнишь, почему пришёл сюда?

Орк перевёл на меня тёмный взгляд, и по губам впервые скользнула улыбка:

— Я послал вызов судьбе. Мне надоело ждать, я рискнул бросить руны. Оракул сказал правду.

— Это я уже слышала. Что ты сделал?

— Я потребовал у демонов ответа. Как вызвать предсказанное, — Хондар говорил медленно, слова давались ему с трудом. — Знаки показывали разные пути, но кто умеет их правильно толковать? Оракул рискнул выпить сок маноэ. Я принёс ему ценные дары. Всё, чем владел. Воину ни к чему блестящие камни и монеты.

— Продолжай, — я не хотела с ним спорить, бескорыстный искатель мирового господства наверное планировал в будущем раздать своё богатство бедным. — Что сказал оракул?

— Чтобы предсказанное свершилось, я должен умереть и вернуться из мира мёртвых.

— Не хочу тебя расстраивать, но ты ещё не вернулся.

— Я дал себя убить и получил обещанную мне женщину. Нужно было сразу тебя не отпускать, но тогда бы я не знал твою ценность.

Насчёт ценности — это хорошо. Но узнать причину, задержавшую меня в мире Лаанет, было неприятно. Я чертовски разозлилась.

— Так это из-за тебя я не смогла вернуться домой?! Твоё счастье, что ты мне пока нужен! Как тебе ума хватило поверить любителю настоек из грибов? Тебя убить хотели, вот и подговорили мошенника напророчить смерть. Что за идиотский совет, дать себя зарезать?

— Я сам так решил.

— Ты у нас известный умник. Но мне говорили, что сильнее тебя среди орков нет. Как же тебя победили?

Хондар выглядел уже не таким пугающим, как пару часов назад. Хоть пальцы оставались холодными, как и прежде, но восковая бледность сошла с лица, и улыбка, пусть и слабая, смотрелась вполне обнадеживающе. Даже не знаю, где он брал силы.

— Я пропустил удар. Не отклонился и дал себя проткнуть. Им бы меня не одолеть. Но мои воины погибли, защищать было некого, и я поддался. Сделал вид, что оступился.

— Ты дал воткнуть меч себе в грудь, чтобы тебя посчитали мёртвым?

— Да.

Я оказалась здесь по вине психа, который несёт бредовую чушь!

Думать на эту тему мне не хотелось. Но вера всех, включая Хондара, что я его собственность, радости не приносила. Усталость и нервное напряжение привели меня в состояние полудремы, когда сознание балансирует между сном и явью, не давая возможности отключиться и восстановить силы. Я проваливалась в мир сна, где бесконечно переживала всё, что со мной произошло, но при этом помнила, что я не сплю, и снова выныривала на поверхность ночи, чтобы видеть распростёртое неподвижное тело передо мной. Я хотела спать, но не могла заставить себя даже сидеть спокойно, нервное напряжение заставляло меня двигаться, что-то делать, о чём-то беспокоиться. В очередной раз наклонилась к раненому, чтобы проверить дыхание, и вскрикнула от боли. Хондар схватил меня за запястье и резко потянул вниз. Рука оказалась словно в тисках. Зло приказал:

— Спи, — и закрыл глаза.

Разжать пальцы орка не получилось. Пришлось подчиниться. Я улеглась Хондару под бок на твёрдый холодный камень, от которого ныли кости, и постаралась, не причиняя раненому боли, удобнее устроиться. Сон только этого и ждал.

Проснувшись, я обнаружила, что лежу, уткнувшись головой в перепачканый мазью бок. И сама вся в жёлтых пятнах. От каменного пола ломило тело. Попробовала пошевелиться, и оказалась прижата тяжёлой рукой к полу. Если судить по движению, которым Хондар меня к себе подтянул, он шёл на поправку быстрее, чем можно было ожидать по его ранениям.

— Отпусти, мне больно. У меня рука затекла! — я попыталась вывернуться. Напрасная попытка. Пришлось пнуть орка ногой. Не хорошо так обращаться с раненными, но у меня слишком болели кости, чтобы испытывать жалость к кому-нибудь кроме себя. Хондар убрал руку и недовольным голосом потребовал:

— Подними меня.

— Шутишь? — я удивленно его рассматривала. — Тебе нельзя шевелиться. Откроется рана.

— Мне нужно сесть, — Хондар попытался встать сам, но сил хватило только поднять голову.

Я колебалась. Орки, конечно, живучие, и Хондар быстро восстанавливал силы, но я не верила, что он сможет ходить. Всё-таки встала и открыла дверь. Первые лучи солнца золотили скалы, но деревня ещё спала. В загоне рядом с дверью блеяли козы, других звуков я не слышала. Вернулась к моему подопечному. Должна сказать, вид его разительно изменился. Вместо пугающей развороченной раны на груди, в которой можно было видеть ребра и пульсирующее сердце, теперь светилось розовое пятно, размером с ладонь. Руки, ноги, плечи, покрытые до этого глубокими порезами и ожогами, демонстрировали гладкую, ничем не повреждённую кожу. Места недавних повреждений угадывались только по жёлтым пятнам мази. Я поражёно осматривала Хондара. Он довольно улыбнулся и протянул руку:

— Помоги выйти наружу, у меня мало сил. Мне нужно видеть солнце.

Пришлось подчиниться и тащить его на себе к двери. Не знаю, сколько Хондар весит, но вы наверное замечали, что человек, когда расслаблен, значительно тяжелее, чем в собранном состоянии. Мне удалось всё-таки дотянуть его кое-как до выхода из пещеры. Хондар сполз по каменной стене на землю и замер, закрыв глаза. Я рухнула рядом, сожалея о несъеденной чёрствой лепешке. Чувство голода атрофировалось, осталась только изнуряющая слабость. И хотелось пить. Я даже застонала от жалости к себе. Прохладная ладонь легла на мой лоб:

— Не дергайся. Ты вызвала меня из-за завесы, я могу тебе теперь помочь. Закрой глаза.

Действительно, полегчало.

— Как ты это делаешь?

— Это может любой.

— Прямо-таки...

— Ты тоже отдавала мне свои силы, пока я был мёртв. Теперь я достаточно окреп, чтобы пить из Источника сам.

— Куда делись твои раны? Ни один человек не может так быстро исцелиться.

— Я не человек. Ты забыла?

И правда, забыла. От орков у Хондара были только жёлтые глаза. Больше никаких внешних отличий от человека. Приятные черты лица, нос с горбинкой, так в этом нет ничего необычного, может быть, слишком густые и длинные волосы. Уши тоже, как у людей. Оставались только никому не видные генетические изменения. Да ещё способность восстанавливаться, как у ящерицы, потерявшей хвост.

— Принеси воды.

— Ты не мог бы повежливее разговаривать?

— Женщина, принеси воды.

— Хорошо, но это последний раз. Или ты будешь вежлив, или обслуживай себя сам.

Закрытые глаза были мне ответом. Нужно поставить этого типа на место, пока не поздно. Мне предстояло ещё убедить его вернуть меня в Натолию. Даже не могу представить, как это сделать. Принесла не только воду, но и вчерашний обед — сухую безвкусную лепёшку.

— Расчеши меня.

Я что, действительно, похожа на ангела?

Встретив мой возмущённый взгляд, Хондар поморщился и повторил требование. Похоже, говорить в другом тоне он не умел. Как в старые добрые времена мы уставились друг на друга, словно два зверя перед поединком, чтобы выяснить, кто сильнейший. Отведёшь взгляд — проиграл. Меня повело в сторону. Не знаю, как это получилось, но Хондар меня подчинил. Не сломил, но я потеряла былую уверенность. Орк довольно улыбнулся:

— Зря перечишь. Ты вернула меня из-за завесы и теперь связана со мной. Это как голос крови. Я всегда буду знать, где ты. Расчеши меня, — и нехотя добавил. — Я вызвал моих воинов. Они скоро придут. Не хочу выглядеть больным.

Против разумных объяснений я ничего не имею. Думаю, любой человек даст себя уговорить, если правильно объяснить причины. А выполнять приказы и подчиняться грубой силе — увольте. Когда из-за скалы показалась внушительная группа вооружённых до зубов орков, я как раз закончила заплетать последнюю косичку и воткнула её в замысловатую причёску моего пациента. Хондар терпеливо сносил комментарии и раздирание запутавшихся прядей и даже пояснил, что делать с его волосами, чтобы придать причёске пристойный вид. Я развлекалась, как в детстве — когда ещё достанется живая кукла для экспериментов?

Прибывшие склонились перед Хондаром. Всего семь вооруженных до зубов орков. Один выделялся поклажей. Вместо многочисленного оружия на нём висели полотняные мешки, перекинутые через плечо. Лекарь, не иначе. Хондар ответил на приветствие и небрежным жестом разрешил воинам сесть. Орки искоса посматривали на меня, но спросить, что я тут делаю, не решались. Я тронула рукой волосы и вспомнила, что не только сутки не умывалась, но ещё и не имела времени причесаться сама, пока приводила в порядок этого красавца. Если добавить к спутанным волосам и грязной физиономии давно уже не белое платье, то я наверное выглядела как классическая ведьма из сказок братьев Гримм.

Орки быстро переговаривались между собой. Я понимала только отдельные фразы. В основном выясняли, что случилось, где остальные и что делать дальше. Хондар изложил свою версию истории, упомянул про оракула и сбывшееся предсказание, распрямил плечи и сидел перед подчинёнными с видом торжества и самодовольства. На меня наконец-то посмотрели в упор.

Представляю, что они думают, глядя на такое чучело!

И точно, орки переглядывались с плохо маскируемым сомнением. Каюсь, не смогла удержаться, уставилась самому наглому в лицо и зашипела, как разъярённая кошка. Потом на своём родном языке рассказала ошарашенному нелюдю, до чего это неприлично так непочтительно на меня смотреть. Неважно, что они не понимают. Больше будут бояться. Хондар поймал меня за юбку и заставил плюхнуться на землю рядом с собой. Теперь он говорил на элани. Специально для меня.

— У этой женщины моё сердце. Я сам его ей отдал. То, что осталось от удара мечом. У меня сердца больше нет. Так всем и скажите. Если с ней что-нибудь случится, пусть не ждут пощады. Во мне больше нет жалости или сомнения. И нет сердца, которое могло бы дрогнуть и отступить, — Хондар произносил фразы отрывисто, ледяным голосом, а звенящая тишина только усиливала эффект его слов. — Я был в мире мёртвых и вернулся. Смерть не отпускает того, кто видел её лицо. Теперь я не боюсь уйти за завесу.

Хондар обвел притихших воинов тяжёлым взглядом, потом не очень вежливо толкнул меня в их сторону и продолжил:

— Если эта женщина умрёт, с ней умрёт моя жалость. Я стану Одмором — смертью для всех.

Орки оцепенели. Даже я поверила, что Хондар говорит серьёзно.

До чего может быть убедительным, если не со мной разговаривает! Да я готова им очароваться, честное слово! Какая девушка устоит против такой демонстрации силы?

Результатом откровения начальника стала дружная клятва защищать мою жизнь до последнего вздоха. Если так дальше пойдёт, может мне у них и понравится. Правда, уже через минуту моё мнение резко изменилось. Приказав подчинённым пальцем меня не трогать, Хондар забыл включить в этот список себя. Или ему понравилось, как я его на себе таскала, или хотел показать, кто тут главный. Но стоило мне встать на ноги, как недавний смертельно раненный потребовал, чтобы я тащила его обратно в пещеру. Естественно, без малейшего намёка на просьбу.

Ща. Пусть научится сначала бегать, умник.

Уже входя в прохладу пещеры, оглянулась на озадаченных орков:

— Что смотрите? Несите его внутрь. Од-уруг ждёт исполнения приказа.

Но этот тип достаточно оклемался, чтобы пройти в пещеру самостоятельно. Только требовалось помочь ему подняться на ноги. Всё-таки я не благодарная. Хондар столько приятных слов в мой адрес наговорил, а я его перед товарищами позорю. Поэтому, желая исправить положение, уселась за его спиной с самым смиренным видом, который только могла изобразить. Мне не терпелось знать, что будет предпринято дальше.

Хондар отправил воинов в ущелье хоронить тела погибших. Лекарь осмотрел од-уруга, что-то пробормотал неодобрительно, поцокал языком и вышёл за водой, чтобы приготовить лекарство. Хондар сразу же обессилено сполз по стене на пол. Почти рухнул. Должна признать, чем дольше я на него смотрела, тем большим проникалась уважением. Если забыть на минуту весь вздор насчёт предсказаний, которыми парень одержим, то остальное его поведение было безукоризненным. Хондар обладал редкой силой воли и невероятной выдержкой.

— Ты как?

Посмотрел на меня усталыми глазами и чуть заметно дернул плечом.

— Зачем наговорил своим воинам страшилок? "Я видел лицо смерти..." и прочую чушь? Нет у смерти никакого лица. Не стыдно взрослых орков обманывать?

Губы Хондара расползлись в улыбке:

— Женщина, я сказал правду.

— Если ты забыл, меня зовут Алия. Но в любом случае спасибо за заботу обо мне. Мне было приятно. Это ничего, что я такая грязная перед твоими воинами появилась?

— Грязная? — Хондар удивлённо глянул на меня. — Ты — красивая.

Я не поверила, но всё равно было приятно.

— Что будем дальше делать?

— Идём в Годрун. Переход через портал возьмёт много сил, поэтому я позвал целителя. Он приготовит для меня напиток. Если зов слышали враги, они вернутся, чтобы прикончить меня. Ещё раз драться я пока не в состоянии. Лучше не рисковать.

— Ты три дня ничего не ел. Откуда берёшь силы?

— Сначала от тебя, потом из Источника. Я уже говорил. Иди сюда, женщина, у меня нет желания с тобой спорить. И не возражай мне при посторонних. Мне нужна тишина и покой.

— Ты решил меня здесь оставить?

Хондар уставился на меня непонимающе:

— Ты идёшь с нами.

— Люди не могут проходить через порталы.

— А, вот в чём дело, — закрыл глаза и сонным голосом пояснил. — Я проведу тебя. Но для этого мне нужны силы. Не смей меня будить.

Схватил за руку и потянул к себе, заставляя сесть рядом. Напрасная попытка.

— Прошу тебя.

Изменение тона, как и сама просьба, были настолько неожиданными, что я подчинилась. Когда лекарь появился в пещере с дымящейся миской приготовленного отвара в руках, Хондар мирно спал, положив голову мне на колени. А я думала о том, почему наши желания никогда не исполняются. Получаешь всё время не то, что ожидал. Вот если бы вместо одного брата здесь был другой, тогда всё в порядке — никаких возражений. А так одно мучение. Разве такое я для себя просила? Даже в бреду не стала бы желать себе в поклонники орка. Что за странная игра случая? Я смеялась над Олом, заявляя, что его опасения вздор и детские страхи, теперь готова была просить у друга прощения.

Похоже, моё пребывание в мире Лаанет было достаточно долгим, мои желания начали догонять меня, переплетаясь с желаниями других, и действительность стала совсем не такой, как мне бы хотелось. Если я когда-нибудь доберусь до Натолии, буду умолять сэра Симуса научить меня правильно думать, чтобы не становиться больше жертвой своих собственных неосторожных слов. Вот только, когда я туда доберусь?