Глава 7

Не суди о человеке по его родне — не он её выбирал.

NN

Следующие дни не оставили у меня ясных воспоминаний о происходящем. Мечтательное забытьё, в котором я пребывала всё это время, сменилось наконец-то напряжённой работой. И если первые недели мне приходилось старательно заполнять паузы между делами, чтобы не расхолаживаться, постепенно часы сжались до минут.

Купленные на рынке рабов строители приступили к работе без особого рвения. Этот проект мог тянуться годами и скорее всего так и остался бы в недоделанных фрагментах, но, по счастливому стечению, обстоятельств один из мастеров умел строить мосты. Признался он, правда, в своём мастерстве неохотно. Попав к оркам в плен, так на них обозлился, что был готов умереть, лишь бы не выполнять приказы нелюдей. От неосмотрительного шага его удерживало только присутствие семьи.

Я пыталась объяснить строителям, как выглядят каналы для воды, и даже начертила приблизительный проект. В своё время я видела настоящий римский акведук в Ниме, ходила по нему и решительно отказывалась понять, почему здесь не может быть такого же. Мастер Готар, в конце концов, сжалился надо мной. Забрал лист с неумелыми набросками и пошёл изучать маршрут. За три дня мы излазили окрестные скалы, мастер сделал расчёты и настоящие чертежи. И я услышала решающее слово профессионалов — требуются ещё люди, необходимый материал для работы и лошади для перевозки грузов.

Шоргат, вызванный мной для продолжения разрушительной деятельности, терпел пару дней и безропотно выполнял распоряжения, но как только обнаружил, что строители ведут себя слишком вольно, взбунтовался. Орки привыкли к кособокой походке рабов, опущенным плечам и тихому бесцветному голосу. Видеть смеющихся людей, занятых любимым делом, оказалось слишком непривычно для нелюдя. Свою роль сыграло также присутствие леди Шоргат.

Шане надоело ждать, пока у меня освободится время, поэтому она изыскала предлог и нагрянула с деловым визитом, как раз в тот момент, когда я предложила её мужу расчистить проход в скале. Парень срезал камень, но так неудачно, что обломки вместо того, чтобы осыпаться вниз, перегородили единственный короткий путь к озеру, на который мы очень рассчитывали. Признавать свою ошибку Шоргат не желал, тем более исправлять её, поэтому набычился и на отрез отказался продолжать бессмысленные занятия.

Шана не могла отвести заворожённого взгляда от супруга, от чего тот ещё больше покрывался пятнами. Мне даже показалось, что орк боится выглядеть смешным. Может быть, бедняга воспринимал свой проигрыш жене, как непростительную для мужчины слабость. Если ещё над ним подшучивали приятели, потешаясь над его семейным счастьем, то тут одной сменой гардероба жене не помочь.

Не знаю, чем бы закончилось дело, но к нам подошёл Хондар, и Шоргат тут же потребовал освободить его от бессмысленных занятий. Мой подопечный спокойно выслушал недовольного друга, осмотрел проделанную работу. Строителям удалось за эти дни наметить трассу и завалить камнями несколько ущелий, возводить настоящие мосты мастера посчитали слишком трудоёмким, проще было проложить акведук через завалы. Без специальных инструментов работа сильно тормозилась, но справились же с этой нехитрой задачей древние римляне, чем мы хуже? У них даже орков для ведения взрывных работ не было.

— Для чего всё это? — возмутился Шоргат.

— Это же очевидно. Шоргат, ты моя правая рука и возглавляешь строительство, — Хондар смотрел на друга с усмешкой. — Не понимаю только, зачем сам командуешь? Найди себе замену, поставь хоть дюжину воинов и пойдём со мной. Есть срочное дело. Нужно посоветоваться.

Известие, что Шоргат второй по значимости после Хондара, поразило его жену. Она с таким обожанием уставилась на супруга, что тот попятился.

— Что за строительство? — Шоргат не собирался сдаваться. Внутренний протест мешал парню прислушиваться к нашим разговорам, похоже, он действительно не понял, чем мы занимаемся.

— Ты подаришь Годруну воду, — пояснила я.

— Для этого есть рабы, зачем ещё что-то строить?

Как ни странно, Хондар меня поддержал:

— Скоро нам понадобится больше воды. Население увеличится.

— И как она попадёт в город?

— Мы построим русло для реки и сделаем бассейн на главной площади.

Я изумлённо смотрела на Хондара. Об акведуке мы с ним ни разу не говорили. Я даже не была уверена, что он меня поймёт. Невероятно!

Шоргат, правда, не находил такое занятие почетным для себя, даже за полученную должность. Упрямый тип.

— Зачем Годруну лохань с водой? Воины довольствуются малым.

— Шоргат, ты был в столице и видел источник на главной площади. Даже два, если считать поилку для лошадей. Теперь такой будет и у нас. Мы пришлём вам замену, — реплика адресовалась мне. И Хондар увёл приятеля. Временно был объявлен перерыв в работе. Я повернулась к Шане.

Орчанка, как заворожённая, смотрела на скалу, за которой скрылся супруг. Наконец, вздохнула и перевела туманный взгляд на меня:

— Как ты думаешь, Шоргат заметил мою новую причёску?

Что мог заметить её раздражённый супруг? Даже я не видела никаких изменений.

— Шана, тебе не кажется, что ты не даешь мужу шанса быть к тебе внимательным? Не хочется тебе об этом говорить, но ты его преследуешь своей любовью.

— Конечно, так и должно быть.

— Но ведь это не работает, мне так точно не помогло. Может попробуешь изменить поведение? Хоть самую малость.

— Но я хочу его. Он мой муж. Что здесь менять?

Зачем мне вообще вмешиваться в чужие отношения? Сначала спросят совета, потом сделают всё не так, а в конце объявят меня же виноватой. И как можно советовать в вопросах, в которых сам успеха не имел? Это тоже самое, как учить плавать, ни разу не побывав в воде. Голая теория без практики.

Шана всё-таки верила в мои знания или рассчитывала в тайне повлиять через меня на Хондара, возможно надеясь, что тот прикажет другу, и Шоргат, как исполнительный служака, помарширует к супружескому ложу. Во всяком случае она вздохнула и приготовилась слушать:

— Что я делаю не так?

— Ты победила Шоргата в сражении. А он был не готов к браку, не хотел для себя такого изменения в жизни, но проиграл и не может смириться, если я правильно разобралась в том, что происходит. Шоргат даже не понимает, что ты его любишь. Ты не дала ему времени с тобой познакомиться и рассмотреть, какая ты.

— Как это не дала? Да уже мы почти год женаты!

— Шоргат очень самолюбив и храбр. Но боюсь, немного обидчив. Он хотел бы сам принимать решения. Я так думаю. Стань ему необходима. Будь другом. Иначе твой муж уйдет к рабыням. Ты должна чем-то отличаться от других женщин. Или в лучшем случае родишь ему одного ребёнка, и он больше к тебе не подойдет. Мужчина может изменить женщине и уйти к другой. В этом нет для них ничего зазорного. Но предать друга для мужчины тяжёлое испытание. Он не сможет себя уважать после этого.

— Как я могу стать для Шоргата незаменимой? — мои слова задели Шану за живое. — Ты знаешь такое заклятие?

— Нет, я не умею колдовать. Но могу тебя научить тому, что знаю сама. Тогда твоему мужу придётся обращаться к тебе за помощью. И если ты поведёшь себя разумно, он научится тебе доверять, потом не сможет без тебя обходиться. Ты станешь единственной. Вот тогда и решай, позволишь ты ему быть твоим любовником или нет.

— Что? — потрясённая орчанка смотрела на меня, открыв рот.

— Ну, как хочешь, — я сделала вид, что разговор меня больше не интересует.

— Нет, постой! Что нужно делать?

И я, тщательно подбирая слова, рассказала, как научиться делать то, что Шоргат не скоро освоит. Например, овладеть эльфийской письменностью. Совершенно необходимый навык для открытия счёта в банке. Потому что хранить большие суммы денег при себе неразумно и опасно. Да и к тому же, если все деньги будут у мужа, что ей тогда достанется?

— Шана, я знаю, что хранить пока нечего, что денег вообще нет, но они скоро появятся. Здесь и пригодится твоё умение читать и писать, — я говорила медленно, чтобы Шана не упустила ни слова, — а ещё мне нужно, чтобы ты кое-что купила для нас в Натолии. Только между нами девочками. Мне неудобно просить об этом Хондара. И деньги у него брать я не могу, поэтому неплохо бы нам немного заработать.

— Как?

— Продать кое-что из кожаных изделий.

— Орки не торгуют! — оскорбилась Шана.

— И не нужно. Для этого есть люди. Твоя рабыня выполнит эту работу, ты просто постоишь рядом и понаблюдаешь.

— Что продать? — насупилась орчанка.

— Украшения из бус. Выделку из кожи. И те потрясающе красивые узоры, которые ты мне показывала.

Не стану утверждать, что Шана впечатлилась моими доводами, но хоть не возражала. Мы отправились в её жилище, чтобы подобрать изделия для продажи. К нам присоединились скучающие от безделья и жары оркские дамы и, когда через пару часов Хондар прислал за мной орка, с трудом удалось оторваться от царившего в покоях Шаны веселья.

Орчанки начали трудовой процесс с дегустации пыльной бутыли, извлечённой из какой-то заначки. Пить в полуденный зной мне не хотелось, но для установления дружеских отношений пришлось пригубить напиток. Я смогла проглотить жидкость только потому, что все рецепторы на языке мгновенно умерли от шока. Не знаю, был ли у напитка вкус, по пищеводу пронесся горящий факел, упал в желудок, а взорвался почему-то в голове. Я онемела минут на двадцать, но компания весёлых орчанок так увлеклась оценкой вываленных на пол кож, что на меня даже не глянули.

Оркские женщины не считали войну своим единственным занятием. Они тонко обрабатывали кожу и, применяя магию, изготавливали изысканного качества пряжу из овечьей и козьей шерсти. Даже охотно шили. Вот только то, что выходило в виде конечного продукта, больше годилось для удобства ношения, чем подчеркивало фигуру женщины и привлекало к ней мужские взоры. У орчанок получалась не одежда, а мешок с дыркой для шеи и рук, нечто бесформенное, не дающее рассмотреть фигуру, зато не стесняющее движений и подходящее как для жары, так и для прохлады пещер.

Я предложила изготовить привычную для орчанок одежду, украсить её бисером и продать на оркском рынке, а за вырученные деньги купить шёлк и парчу. Вопрос "Зачем?" меня огорошил.

— Теперь мы диктуем моду и собираемся доказать всем, что орчанки не только самые сильные женщины в мире, но ещё и самые привлекательные.

Мой ответ вызвал недоумение.

— Это ещё для чего?

Боюсь, я бы не справилась с ситуацией, но тут вмешалась Шана, личные планы которой требовали немедленного исполнения. А влюблённую женщину остановить не так-то просто, по себе знаю. Шана перешла на оркский и быстрой скороговоркой расправилась с оппонентами. Я уловила только несколько слов — "так надо", "победить строптивого" и "нам нет равных".

Хондар прислал за мной воина. Молчаливый орк провёл меня по лабиринту темных проходов, пока мы не оказались в одной из Дальних пещер. Высота свода при зыбком свете факела не просматривалась, а от царившего холода кожа моментально покрылась мурашками. Хондар без вступления перешёл к делу и, довольно ухмыляясь, сообщил, что отыскал в скальной породе тонкий слой. Если пробить его, то можно будет сделать колодец и снабжать город водой из подземного озера. Я онемела от неожиданности. Парень оказался умнее, чем я могла надеяться. Просто потрясающе!

— Лучше пробить скважину в более удобном месте. Как только вы достигнете водоносного слоя, вода начнёт бить ключом из земли и контролировать этот процесс мы не сможем, ещё для источника нужно сделать русло, по которому вода потечёт, и построить водоём.

Информация об артезианских скважинах была для меня такой же неожиданностью, как и для моих слушателей. Не могу сказать, почему из меня выскочили эти сведения, но такое бывало и раньше, почему-то вспомнился эпизод, когда сэр Симус копался в моей памяти. Может он нарушил магией привычную людям забывчивость, и я теперь — ходячая Википедия?

Орки затеяли спор, я почти не понимала, о чём они говорят, поэтому оставила их в полумраке пещер и выбралась на поверхность. Дневная жара шла на убыль, скалы отбрасывали густую тень, но недостаточно длинную, чтобы удобно расположиться. Я так продрогла в темноте, что улеглась на разогретый за день камень и принялась рассматривать главную площадь Годруна. Не стану утверждать, что её размер был особенно велик, тень закрывала площадь только ранним утром и на закате. Всё остальное время выходить из сумрака пещер было таким же удовольствием, как сидеть на раскалённой сковородке. Вот если бы площадь имела сдвижную крышу, как у нас делают над стадионами… Тогда жить здесь стало бы намного комфортнее. В строительстве я не разбираюсь, только в шитье. Вот если бы полог натянуть… Правда, расстояние большое. И не понятно, как закрепить.

И в этот момент я увидела всю идею целиком. Как воспоминание. Словно всё это уже существовало. Над площадью от одного ряда скал до другого был перекинут тент из белой парусины, натянутый на канатах. Белая ткань пропускала свет, но не палящие лучи солнца. Народ толпился на площади, весело и шумно занимаясь своими делами. У дальней скалы, в том месте, где начинался подъём к горному озеру, находился небольшой водоём, и вода вытекала из него ручьём, пересекая площадь наискось. И что поразило меня больше всего — среди скал я рассмотрела растения — цветущие кусты и зелёные ветви лиан. Невероятно! Картинка выглядела совершенно реальной, при этом не смешивалась с пустой выжженной площадью, которую я видела перед собой. Идея властным толчком подняла меня на ноги, и не в силах противостоять её зову, я отправилась искать мастеров-строителей.

Счёт дней в Годруне никто не вёл. Не берусь судить, сколько времени длились первоначальные работы. Но вскоре мы увидели результат. Строительство акведука близилось к завершению. Оставалось только сделать затвор у первого камня, чтобы регулировать поступление воды из озера, такие же механизмы у боковых рукавов водного русла, подающих воду на разные уровни, ещё уложить запирающие камни над водным желобом, чтобы уберечь воду от мусора и излишнего испарения под жарким солнцем, и можно было испытывать конструкцию.

Второй источник воды находился всё ещё в работе. Оркам пришлось обратиться к людям за помощью. Существовала опасность, что выпущенная на волю вода затопит Нижние пещеры или превратит главную площадь города в бурный поток. У людей были знания, неведомые оркам, зато нелюди умели пользоваться магией и обладали недюжинной силой. Когда поставленная задача заинтересовала обе стороны, после нескольких мирно улаженных конфликтов, все молча пришли к соглашению, что процесс работы интереснее, чем амбиции. От меня в этой истории вообще ничего не зависело. Было, правда, некоторое подозрение, что Хондар специально в пику мне придумал свой собственный, только ему принадлежащий способ добычи воды. Чтобы показать, что он тут главный. Так я не против, мне даже больше нравится, если идея начинает жить своей жизнью.

В работах по строительству акведука орки принимали не меньшее участие, чем люди. Вначале только как взрывники для прокалывания трассы. Держать в руках что-либо кроме меча или кубка с вином нелюди принципиально отказывались. Но им нравилось демонстрировать владение магией. К тому же скоро выяснилось, что применение её в таких, казалось бы, бесполезных вещах, как разрушение скал или изменение веса камня, не уменьшает, а наоборот увеличивает магический запас. Это работало, как накачивание мышц. Чем больше тратишь, тем больше получаешь через некоторое время.

Пещерный город не имел достаточно корма, чтобы содержать крупных животных, травы и зерна хватало только на коз и мелкую птицу. Доставить в Годрун мулов или хотя бы ослов оказалось делом неразрешимым. А люди, имей орки хоть целую армию рабов, не могли поднять и перетащить тяжеленный каменный блок. Строить акведук несколько столетий, как это делали египетские фараоны при возведении пирамид, я не собиралась. Но как разрешить тупиковую ситуацию придумать не могла и, впав в отчаяние, даже готова была отказаться от своей идеи. Решение подсказал Гир.

Орки умели менять вес тела — своего или любого другого. Наконец стало понятно, почему Хондар нёс меня на руках, словно я ничего не весила. Теперь наблюдать за совместной работой было одно удовольствие. Лежит где-нибудь в тенёчке расслабленный нелюдь и, полуприкрыв глаза, наблюдает, как люди, слаженными парами, а кто и по одному, несут огромные каменные глыбы, словно они сделаны из крашеного пенопласта. У орков даже букмекер завёлся, чтобы принимать ставки, кто больше и тяжелее груз сможет переместить.

Рабы, конечно, оставались рабами, но что-то неуловимо изменилось в отношениях. Презрение и противостояние если и не исчезли совсем, то во всяком случае орки больше не позволяли себе обращаться с людьми, как с существами безмозглыми и бесполезными. Люди, в свою очередь, не показывали беспричинного страха и притворной тупости. Из-за повальной занятости стало проблемой найти с утра свободного от работы нелюдя, пусть орки свои занятия называли другими словами. Приходилось с вечера уговаривать кого-нибудь поучаствовать в новом проекте, и то согласные находились не сразу. Большинство орков предпочитало оказаться под началом соплеменника, только бы не стать исполнителем моих распоряжений.

Хондар моих идей не критиковал, но особого восторга не выказывал. Подавил бунт среди воинов, не желавших обучаться грамотности, составил график для занятий наравне с занятиями по боевому искусству, но сам лично категорически отказался учиться, сколько я его не упрашивала. На вопрос, как он сможет открыть счёт в банке, если не в состоянии поставить подпись под документом, не говоря уже о том, чтобы прочитать сам текст, Хондар взял чистый лист бумаги, посмотрел на него пристально и отдал через минуту с роскошной и четкой подписью на элани внизу листа "Од-уруг Ораз Хондар из правящего дома Ургандов". Этот ленивец просто осадил надпись на бумагу, совсем как Ол когда-то.

— Хондар, ты должен уметь читать. Нельзя быть безграмотным правителем!

Упрямец пожал плечами и ответил:

— Можно. Зачем мне смотреть на бесполезные значки, если я знаю мысли того, кто смотрит на документ?

Пришлось сдаться.

Другой проблемой в общение с моим подопечным стал отказ выставить посты вдоль границ, особенно со стороны моря. Хондар находил мою просьбу совершенно бессмысленной. Я попросила его показать границы, принадлежащих ему земель, но оказалась, что каменная пустыня сама по себе никого не интересовала. Ценность представляли только источники воды, порталы и скалистые породы вокруг них, пригодные для строительства жилья.

— Ты хоть знаешь, что на твоей земле ведутся разработки? Что, если горные породы представляют собой ценность?

— Слышал, — последовал невозмутимый ответ. — Мне не интересны какие-то камни и глупые люди, которые эти камни собирают. Пусть делают, что хотят, лишь бы на моём пути не попадались.

До сих пор не знаю, каким чудом мы не поссорились.

Но после двух дней непрерывных споров Хондар согласился отправить Гира на разведку, замаскировав его под человека. Парню выдали защитный амулет, чтобы скрыть единственный обличительный внешний признак орков — жёлтые глаза, набили карманы осколками породы, собранными в ущелье, и отправили в ближайший крупный эльфийский город к ювелирам.

Хорошо, что я уговорила дать парнишке охрану. После визита в торговые ряды и неосторожных расспросов, на Гира напали в темноте и ограбили, вытряхнув из карманов всё, что там находилось. Подоспевшая охрана спасла парню жизнь, но отыскать нападавших не удалось, так же, как и вернуть образцы для дальнейших расспросов. Зато Хондар наконец поверил в серьёзность моих слов и перекрыл дорогу от ущелья к морю. Десяток орков несли постоянное дежурство возле таинственного места, изучая заодно окрестности.

Ещё одной трудностью в проводимых работах была хроническая нехватка денег. Любое начинание требовало затрат, причём крупных и неотложных. К счастью, подошло время сбора урожая, и проданная первая партия маслин позволила закупить пресс для отжима масла. Отдавать за бесценок драгоценные плоды не имело смысла, мы решили сами его изготавливать.

В пещерном городе теперь все работали, даже орки. Некоторым воинам не нравились такие изменения в установленном порядке вещей, многие ушли из города. Хондар отказывался говорить на эту тему, хорошо хоть меня не обвинил в происходящем. Вёл себя выдержано и вызывал самое искреннее уважение. Я не сомневалась, что из него получится достойный правитель. Парень имел характер бесспорного лидера, умел не только подчинять других, но и не дрогнув держал удар, если события складывались не в его пользу.

Думаю, нет на свете поступков, которые исчезают, не оставив после себя следа, даже если на первый взгляд кажется, что происходящее никому не заметно. Всё-таки люди более значимы своими делами, чем могут себе представить. Я верю в людей и верю в то, что не только наши поступки имеют смысл, но и наши мысли не исчезают бесследно. Хоть мы и выглядим, как песчинки на берегу моря, когда набежавшая волна рисует каждый раз новый узор, и кажется, деяния наши незначительны и так же преходящи. Это верно. Но только до тех пор, пока количество совершённого не достигнет определённой массы. И тогда сыпучий песок может сплавиться в стеклянную глыбу, которую прибою не сдвинуть, не разбить и не изменить.

То, что вначале выглядело как вздорная утопия, постепенно вошло в привычку. Орки работали, пусть и не называли свои занятия таким словом. Скука — более неприятное времяпровождение, чем дело, в котором ты можешь выделиться и показать своё превосходство над другими. Люди стали частью городской жизни. Необходимой и ценной её частью. Правда, не все. Женщинам труднее давался урок самоуважения. Особенно тем, кто провёл в рабстве слишком долгое время. Странно было видеть, что мышление людей оказалось более инертным, чем у их поработителей.

Орки ценили силу мускул, а ещё больше силу духа. Они признавали в человеке воина, если он показывал стойкий характер. Неважно, что физически люди не могли соперничать с ними в бою, но к внутреннему достоинству и гордости орки относились уважительно. За бунт и открытое сопротивление могли убить, но демонстрация силы духа делала человека если не равным нелюдям, то по крайней мере его считали достойным противником.

Но рано или поздно ситуация должна была осложниться. Я ждала благоприятного момента, чтобы подготовить Хондара к следующему шагу преобразований. Обстоятельства сделали выбор за меня. Из оливковой рощи пришёл посланник, призывая к защите и справедливости. Один из орков нарушил приказ о неприкосновенности женщин. Отец девушки, которую увёл к себе нелюдь, потребовал от Хондара сдержать слово и наказать обидчика. Я не знала, как поступит мой подопечный, но если оставлю всё, как есть, то со мной можно будет не считаться. Как и вообще с людьми. Я разыскивала Хондара, надеясь поговорить с ним до того, как он объявит решение. К сожалению, дело уже вышло из-под контроля.

Од-уруга я нашла в одной из Нижних пещер. Кроме Шоргата и ещё нескольких воинов, здесь же находился крестьянин из оливковой рощи, его бледная испуганная дочь и молодой орк, вызванный для ответа. Больше всего меня поразило лицо обвиняемого. Он был растерян и, что самое странное, смотрел на меня почти с мольбой.

Нелюдь просит моей помощи?! Это что-то новое.

Я села у ног Хондара и приготовилась слушать.