Глава двенадцатая

Глава двенадцатая

Как можно победить свой страх? Может ли он пройти сам собой? Существует ли точка, грань такого ужаса, после которого тот исчезает сам собой? Мы твердим, что невозможно бояться вечно, но сами продолжаем упорно прятаться, закрывая глаза на собственные страхи. Не замечая, как они управляют нами, диктуя каждый шаг. И пока мы являемся пленниками, жизнь будет только эхом, пробивающимся сквозь прутья решетки.

— Так, ты не собираешься мне помогать? — Паша хмуро посмотрел на меня, все еще держась за свои исписанные бумажки.

Официантка принесла и поставила на стол уже по третьей чашке кофе, запах которого, казалось, навсегда впитался в мои волосы и шерстяную кофту.

— В чем? — пожала я плечами. — Засадить Марка в тюрьму? Не думаю, что это что-то изменит.

Как бы странно это не звучало, но мы прожили с ним достаточно долго, чтобы мне стало предельно ясно — неприятности, до этого исходящие только от него, теперь превратились в одну неукротимую снежную лавину, сметающую все на своем пути и не щадящую никого. Я могла избавиться от своего настырного надоедливого «сожителя», но это никак не означало, что жизнь вернется в прежнее русло.

— Астра, я же вижу, что он подавляет тебя. Марк очень опасен. Он ведет свою собственную игру, и однажды ты можешь просто оказаться в самом пекле.

Как проницательно это было, я даже усмехнулась, на долю секунды подумав, что Паша, возможно, и не зря выбрал работу в полиции — какие-то задатки у него точно проявлялись.

— А ты можешь найти информацию на любого человека?

Парень напрягся, словно я бросила ему настоящий вызов, тут же выпрямив спину и вскинув взгляд.

— Смотря о ком речь.

— Ты, наверное, уже понял, что произошло с моей квартирой…

Отчасти я понимала, что впутывать во все Пашу было неправильным, но с другой стороны, он сам неугомонно шел по следу, как глуповатая, но чистопородная ищейка, собираясь прыгнуть в самое пекло. Мне просто хотелось удержать наивного паренька, верящего в торжество правосудия, как можно дальше от происходящего.

— Я сразу понял, что дело не в ремонте.

— Кто-то проник мою квартиру и устроил там жуткий погром. — Меня не оставляло в покое смутное чувство, что я делаю нечто неправильное. — А на стене оставили знак.

— Знак?

Я порылась в сумочке и наспех нарисовала карандашом в блокноте символ Служителей Смерти, показав его Паше, который долго изучал корявые линии, словно пытаясь найти в них что-то знакомое.

— Похоже на татуировку.

— Такой же знак на медальоне моего преподавателя.

Это прозвучало довольно странно и даже нелепо, но отступать было уже поздно. Я боялась, что Паша рассмеется, услышав такое, но его лицо оставалось совершенно серьезным и сосредоточенным.

— И что означает этот символ?

— Это знак одной секты, помешанной на смерти.

— Дружки твоего Марка? — Он произнес это так презрительно, как только мог.

— Марк тоже о них мало что знает, а насчет преподавателя я ему ничего не говорила. Ты можешь проверить этого человека? Не то чтобы я боялась, просто…

— Он тебе угрожал?

— Ну… он ведет себя достаточно подозрительно. — Хотя это вряд ли считалось «угрозами». — Просто проверь, мне будет гораздо спокойней, если я буду знать, что мой преподаватель не маньяк-убийца.

— Хорошо, давай. — Казалось, Паша просто был рад помочь, особенно если это касалось тайной организации, орудующей в нашем городе.

Я быстро написала ему всю информацию, что знала о своем преподавателе, чувствуя себя как минимум секретным агентом, хотя до девушки Бонда мне было очень далеко.

— Ты уверена, что это не дело рук Марка? Может он хочет тебя запугать?

Что ж, он в этом преуспел, а заодно и запугал себя — веры в него больше не было.

— Скорее всего, именно они напали на нас вчера в переулке. — Этого аргумента оказалось достаточно, чтобы Паша прекратил свои расспросы, «загоревшись» этим делом с новой силы.

— Так Марк, говоришь, ничего не знает? — Этот факт радовал его больше всего. — Ты ему не рассказывала?

— Нет, не стала, подумала, что сама разберусь с преподавателем, но прогадала. Из меня следователь никакой.

— Лучше не суйся, — тут же отрезал парень, почувствовав себя настоящим детективом. — Я во всем разберусь.

— Ты слишком не усердствуй, — хмыкнула я, уже сомневаясь, что вообще стоило что-то рассказывать Паше. — И никому ни слова. Ни Маше, ни Марку…

— Ну да, мы же с Марком закадычные друзья, даже не знаю, как ему все не сболтнуть при нашей встрече, — хохотнул парень. — Об этом не волнуйся. Все останется только между нами. Но это не меняет сути дела — Марк очень опасен.

— Не волнуйся, сегодня я возвращаюсь в свою квартиру. — Правда, я умолчала о том факте, что ничто не мешало Марку последовать за мной.

— И это не самая лучшая идея, что если нападавшие вернутся?

Чувство дежа вю неприятно кольнуло затылок, неужели все парни мыслили одинаково? И неужели я не могла хоть ради разнообразия послушаться кого-то из них? Очевидно, собственное болезненное упрямство ценилось выше, чем душевное спокойствие. Мне до сих пор удавалось наивно верить, что все зло исходит от Марка, а мои собственные монстры давно впали в спячку.

— Паш, да прекрати ты, я же не в лесу живу. Знаешь, какая у меня соседка на этаже чуткая, она орет, даже если я музыку в наушниках громко слушаю. — Никогда не думала, что это вдруг станет таким существенным плюсом. — Так что бояться нечего.

— Если что, любой подозрительный шум — сразу же звони мне, у меня есть знакомые парни в дежурстве, или, может, я сам подъеду. — Он улыбнулся, смущенно опустив взгляд и безостановочно вертя между пальцами зубочистку. — До сих пор не понимаю, как ты во все это впуталась.

— Сама не знаю, — усмехнулась я, чувствуя себя полной неудачницей. — Надеюсь, это скоро закончится.

— И по поводу Марка…

Я тяжело вздохнула, начиная раздражаться от одного его имени.

— Если он тебя обидит, хоть пальцем тронет, — его рука неуверенно легла поверх моей, — только скажи…

— Спасибо. — Это был самый неловкий момент в моей жизни. Я тряхнула волосами, когда они темными прядями упали на щекам, скрывая предательский румянец. — Думаю, мне пора за ключами.

— Я тебя провожу.

Паша быстро расплатился за наше кофе и последовал за мной. Я с легкой неуверенностью шагала вперед, про себя удивляясь внезапно вспыхнувшему волнению, когда войдя в подъезд, не услышала назойливого шума дрели. Зато на лестничной клетке, пролетом ниже огромной горой высилась свалка мусора, явно вынесенная из моей квартиры.

— Надеюсь, они это уберут, — пробормотал себе под нос Паша, аккуратно переступая через огромный пыльный куль с непонятно чем.

— Я тоже.

В коридоре домывала полы женщина средних лет, на удивление совсем не похожая на привычных уборщиц — темные волосы гладко убраны в низкий хвост, аккуратная светлая форма идеально отглажена. Она подняла на нас глаза, подведенные черными ровными стрелками, мило улыбнувшись.

— Я почти закончила. У вас отличная квартира.

Да, только теперь я ее не узнавала, первую секунду даже подумав, что ошиблась дверью. Но все-таки стоило поблагодарить варварских налетчиков за то, что они избавили меня от бесполезного хлама, забаррикадировавшего все комнаты — старинных вещей, абсолютно ненужных, но слишком дорогих сердцу, чтобы вот так выбросить на помойку. Отчасти я скучала по этим вещицам — старому бабушкиному шкафу, громоздкому комоду, скрипящей кровати — в них хранилось так много воспоминаний. Теперь же квартира выглядела девственно-чистой… пустой. В ней не осталось не только воспоминаний о недавнем побоище, в ней вообще не осталось никаких воспоминаний.

— Не знаю, что было прежде, но выглядит неплохо, — присвистнул парень, оглядывая, казалось, бесконечное светлое пространство. — Просто хоромы.

Женщина выпрямилась, удовлетворенно оглядывая проделанную работу — вокруг не виднелось ни пятнышка, ни затерявшейся в воздухе пылинки. Такой чистоты не было у меня никогда в жизни. Это принесло с собой другую мысль — сколько пройдет времени, прежде чем эта современная «выбеленная» квартира вновь превратится в мою уютную захламленную берлогу? Я не давала этому порядку больше недели.

— Спасибо. — В руки мне легли долгожданные ключи от квартиры, ощущавшиеся в ладони приятной прохладной тяжестью.

— Мне за это платят, — ответила женщина, собирая свои вещи. — Всего доброго.

— Ну, я бы пригласила тебя выпить чаю, но не уверена, что здесь есть чай… чайник… или кружки…

— Ничего, я до сих пор булькаю от кофе, — мило улыбнулся он, спрятав руки в карманы брюк. — Ты, кстати, не опоздаешь на занятия?

Мой взгляд лихорадочно пробежался по стенам, в поисках часов, но натыкаясь только на призрачно-белые стены, слегка «разукрашенные» бесполезными фигурками и пугающими сюрреалистическими картинами — очевидно время сейчас было совсем не в цене.

Я начала рыскать по карманам в поисках телефона, наконец, с трудом нащупав долгожданный аппарат, вечно теряющийся в сумке среди прочего барахла. Вспыхнувший экран мигом показал мне около десятка пропущенных вызовов, и то, что пары давно благополучно начались без меня.

— Черт! — Куда только улетело время?

— Почему-то я так и думал, — рассмеялся парень, замявшись в коридоре. — Прости, моя вина, я тебя заболтал.

— Нет, это я все время забываю, что нужно получать высшее образование.

— Проводить тебя?

— Не стоит, я… — Недавняя пытка Вивьентевича казалась страшным сном, и мне хотелось, чтобы она таковым и оставалась, не удивительно, что мысль об универе вызывала только здоровое чувство отвращения, таким выработанным рефлексам позавидовал бы и сам Павлов. — Я лучше схожу на работу. Будет тяжело прожить на одну стипендию.

Пусть подработка в больнице была волонтерством, но раз в месяц именно оно приносило мне хоть-какие-то деньги, достаточные, чтобы оплатить квартиру и изредка перекусить. В последние месяцы с Марком этот насущный вопрос отошел на второй план, но так не могло продолжаться вечно. Более того, это должно было прекратиться прямо сейчас — я не имела привычки жить за чужой счет.

— Я провожу тебя, мне как раз по пути.

Я многозначительно промолчала, стараясь не удивляться, что Паша разузнал все и моей работе, с этим просто нужно было смириться.

В сумке вибрировал телефон, но я еще плотнее закуталась в пальто, прячась от промозглого ветра, налетевшего на нас яростным порывом, будто всеми силами стараясь загнать обратно домой. Погода постепенно портилась, предвещая к концу дня настоящие морозы.

— Я бы не смог работать в больнице, — наконец нарушил молчание Паша, щурясь от внезапной пыльной бури, ударившей прямо в глаза. — По мне, это невыносимая атмосфера — боли, страдания, болезней. Стены словно пропитаны ею. Выбеленные коридоры, запах лекарств, врачи с непроницаемыми лицами. Меня даже на медкомиссию туда приходится силком затягивать.

— Но именно там люди еще и выздоравливают, — не согласилась я, с некоторым страхом замечая, что только там чувствую себя в своей тарелке. — Именно там они получают необходимую помощь, порою даже обманывая смерть.

— Да, конечно, но это все равно не самое приятное место. Думаю, это требует большего мужества, вот так отдавать все свои силы на пользу других, ничего не требуя взамен.

Мне не хотелось разубеждать его в собственной бескорыстности, пусть теперь мы уже были не такими уж чужими людьми, но ему не стоило знать всей правды, тем более, я не особо верила, что парень вообще сможет принять нечто подобное. Мы жили в совершенно разных мирах: он — верил в справедливость и правосудие, наивно полагая, что на каждого злодея найдется своя управа, а я — пряталась от чудовищ, в тайне зная, что они отыщут меня где угодно.

Высокое грязно-белое здание выросла впереди подобно громадной ледяной глыбе. В нем не было ничего привлекательного, казалось, даже сама земля отторгала его — вокруг не росло ни одного деревца, только пара приземистых корявых кустарников, таких хилых, что вряд ли могли зацвести следующей весной, так и оставшись жутковатыми корягами, торчащими из пустынной земли как дьявольские когти.

Я украдкой бросила взгляд на Пашу, который хмуро, даже немного испуганно смотрел на больницу, явно не испытывая ни малейшего желания идти дальше.

— Можешь дальше не провожать. — Мне не удалось скрыть сочувствие в голосе, что не могло не задеть парня. — Я вижу, что ты спешишь.

— Если что, звони. Например, если будешь поздно возвращаться домой. У меня всегда есть знакомые в дежурстве, так что обращайся.

— Спасибо, — кивнула я, очень сомневаясь, что все-таки смогу воспользоваться его предложением и попросить о помощи. — Я не стану задерживаться.

— Ну, тогда не пропадай. Я позвоню, как что-то узнаю.

Я не стала дожидаться, пока его фигура скроется из виду, почти бегом направившись к зданию, чувствуя себя немного неуверенно, оставшись в одиночестве. В нос ударил едкий запах лекарств, после морозного воздуха, здесь, казалось, совсем не осталось чистого кислорода. Но в тоже время, с этим пришло и привычное состояние покоя, даже какой-то безопасности. Я смело поднималась по главной лестнице, выглядевшей так, будто больница выстояла после бомбежки и простояла заброшенной ни один десяток лет. Темно-бирюзовая краска, украшавшая стены, потрескалась, расходясь в стороны безобразными паутинами, едва сдерживаясь от того, чтобы не осыпаться на пол.

В больничном коридоре царила сонная суматоха — пациенты в бесформенной домашней одежде медленно передвигались из палаты в палату, как потревоженные улитки, вдалеке тихо бурчал телевизор. Никто не обратил на мое появление ровным счетом никакого внимания, здесь так просто было стать невидимкой, что скопившееся до этого напряжение начало плавно утихать. Все, что происходило ранее, осталось за закрытой дверью, слишком далеко, чтобы вновь отыскать меня.

В ординаторской никого не оказалось, я быстро проскользнула внутрь, стягивая неудобную верхнюю одежду. В сумке вновь призывно завибрировал телефон, напоминая о моей полной безалаберности — подруга, наверное, считала меня без вести пропавшей, находясь в шаге от того, чтобы объявить в розыск.

— Алло.

— Ты спятила? — Маша тут же перешла на крик. — Я тебе полдня звоню, ты меня в игнор поставила? Думаешь, я волнуюсь? Да черта с два. Да мне вообще плевать!

— Маш…

— Ты хоть когда-нибудь думаешь о других? Мы с тобой сотни раз это обсуждали, ну не хочешь отвечать, ну скинь смс «я жива», даже «отвали» подойдет. Почему я должна волноваться? Слава Богу, есть Марк, но ведь ты и с ним не считаешься!

— Ты знала о консультации, — успела выкрикнуть я, когда подруга замолчала, набирая в легкие побольше воздуха.

— О консультации да, но ты не позвонила и не отчиталась. — Ее голос опустился до тихого поскуливания. — А вдруг он тебя убил и спрятал труп за батареей? Почему ты вообще не на занятиях?

— Я в больнице.

— В больнице? Господи, что-то случилось? Вивьентевич тебя все-таки покусал? Это заразно?

— Очень смешно, а тебя что, покусал Петросян? — хмыкнула я, все еще чувствуя себя виноватой, что так просто позабыла о подруге, поддавшись «страстям шпионской жизни». — Просто решила немного поработать.

— Просто решила немного прогулять, — тут же передразнила меня девушка. — Могла бы предупредить.

— Это было спонтанное решение.

— Ну, конечно, а мне за тебя отдуваться, — грустно вздохнула она. — Ладно, если честно, я просто тебе завидую. Сейчас где угодно лучше, чем на парах. И позвони Марку, он тебя искал.

— Обязательно, — кивнула я, про себя посмеиваясь над этой идеей. — Не скучай, думаю завтра, я смогу побороть себя и все-таки допинаю свою тушку до аудитории. — Но правда заключалась в том, что жизнь без учебы затягивала подобно трясине, с каждой минутой по капле пуская в кровь все большее отвращение к знаниям.

— Увидимся. И не смей больше пропадать!

— Какими судьбами, Ася?

Я не успела закрыть телефон, как за спиной раздался громогласный бас, заставивший подскочить на месте и яростно озираться в поисках выхода. Старшая сестра Таисия стояла в дверях, занимая своим упитанным телом практически все пространство. Она широко улыбалась, распахивая объятья. Я неловко подошла к ней, пытаясь охватить необъятную талию.

— Выздоровела? Я думала, ты к нам уже не вернешься.

— Куда я от вас денусь.

— С новыми силами, готова к работе? — Женщина похлопала меня по спине, словно хотела одним махом перерубить позвоночник. — Тут как всегда, ничего не меняется. Будем трудиться?

Я кивнула, с радостью от нее отстранившись, но все еще чувствуя в мышцах ноющее напряжение.

— Займешься обедом?

Из всех возможных дел это было не самым страшным, меня даже удивил столь щадящий режим, обычно на мои хрупкие плечи перекладывался весь ворох мелких и неприятных дел, что позволяло Таисии в итоге спокойно отдежурить смену, посапывая на мягком диване.

Чтобы не отвлекаться, я потратила лишние пять минут, разобравшись с телефоном и внеся номер Марка в черный список, и только потом, полностью довольная собой, приступила к работе.

На ближайшие два часа все тревоги и сомнения улеглись, маяча где-то на заднем плане, совсем не напоминая о себе. Они затерялись в бесконечном круговороте «подай-принеси», запахе кислой капусты и разваренной каши. Заходя из палаты в палату, не стоило бояться неожиданностей — только сероватые стены и два ряда кроватей вдоль них, тихие разговоры и скрип заржавевших пружин. Я знала каждый уголок, делая все практически на автоматизме, впервые за последнее время, чувствуя себя уверенной. Таисия периодически подкидывала все новые задания, не скрывая своей радости оттого, что наконец-то может «отойти от дел», потратив пару лишних часов на чай и булочки с маком. Это совсем меня не злило, потому что любая работы была куда лучше, чем «разговор по душам», на который неумолимо тянуло старшую сестру за чаепитием.

День показался совсем коротким, как блеклая вспышка, мелькнувшая в окне на пару секунд солнечными лучами и уступившая место пасмурному вечеру. Отделение постепенно начало засыпать — пациенты разошлись по палатам, телевизор в общем зале бормотал какие-то новости, кое-где уже погас свет. На минуту отвлекшись от сортировки бумаг, я выглянула на улицу, чувствуя, как по коже вновь заскользил холод, как морозное дыхание самой смерти, подступившей ко мне плотную. Почему больница казалась единственным безопасным местом среди этого хауса? Место, где правили болезни, а порой жизнь им проигрывала.

— Собираешься домой? — Таисия остановилась у стойки, наклоняясь вперед и проверяя, все ли правильно я делаю. — Отнесешь эти бумаги вниз?

Я бросила взгляд на небольшую стопку из серовато-коричневых папок, уже предчувствуя что-то недоброе.

— Вниз? В архив?

— Да, в тот, что рядом с моргом. — Женщина широко улыбнулась, а красная помада на ее губах поползла вверх, покидая границы темной подводки. — Это закрытые истории, там им самое место.

Нижний этаж был для меня не самым желанным местом — может дело заключалось в практически отсутствующем внизу освещении и редких мигающих лампах дневного света или в мертвой тишине, царящей в коридоре, или же в буквально ощутимой близости мертвецов, запертых в своей ледяной тюрьме. От одной мысли о том, чтобы покинуть это теплое светлое отделение и спуститься вниз, меня охватила паника.

— Сделаешь? — Таисия, кажется, заметила мою нерешительность. — Или что, мертвяков боишься? Ну, ты даешь.

Ее смех ничуть меня не оскорбил, если бы она видела то, что видела я, то энтузиазма у женщины точно бы поубавилось. В моем мире мертвецы могли обидеть живых.

— Все мы там однажды окажемся, просто не хочется встречаться с ними раньше времени.

— И то верно. Давай быстро, туда и обратно. Потом закончишь с бумагами и можешь идти. Ты точно не торопишься?

— Нет. — Оставаясь честной, дорога домой тоже выглядела не лучшей затеей, учитывая, как резко сейчас темнело за окном и как мало фонарей выживало после атак вандалов. Все самые плохие вещи случались именно по ночам, когда все счастливчики уже закутывались в теплое одеяло, прячась от своенравной темноты, и убегали в свои добрые сны про розовых пони и разноцветные леденцы. — Все в порядке, сейчас отнесу.

Старшая сестра удовлетворенно кивнула, вальяжной походкой направившись по коридору, обходя отделение перед отбоем. Я удостоверилась, что она ушла достаточно далеко, прежде чем устало вздохнуть и посмотреть на проклятые папки, серым пятном маячившие на столе. Можно было выжидать сколько угодно, но сделать это все равно пришлось бы. Взгляд скользнул по мусорной корзине — нет, такой вариант стоило исключить из возможных.

Вниз вели четыре пролета, и с каждой ступенькой тьма вокруг сгущалась все сильнее, окутывая меня непроницаемым облаком. Впереди замаячил тонкий луч света, периодически прерывающийся и скрывающийся в темноте. В ушах отдавались звуки моих шагов, здесь под землей похожие на громовые удары. Я замерла перед дверью в подвальные помещения, вглядываясь сквозь мутное стекло, но не видя ничего, кроме пустого коридора, то вспыхивающего, то угасающего.

Дверь трагически скрипнула и громко хлопнула за моей спиной, пустив раскатистое эхо вперед меня. Я замерла, прислушиваясь к резко воцарившейся кругом тишине, но не замечая никакого подвоха. Металлическая дверь с надписью «Морг» казалась вход в преисподнюю, вратами, за которыми томились мертвые души. Я двинулась дальше, прижимаясь в противоположной стене, будто в любой момент кто-то мог выскочить и схватить меня. Только истинный поклонник ужастиков мог сделать архив рядом с моргом.

Я скользнула в соседнюю дверь, сначала испуганно отшатнувшись и натолкнувшись спиной на стену, когда глаза встретились с непроглядной чернотой. Рука быстро заскользила по побеленной стене, нащупывая выключатель — три томительные секунды и в помещении вспыхнул свет, слабым холодным сиянием освещая однотипные высокие стеллажи, заставленные коробками и толстыми папками. Здесь было намного холоднее, чем наверху, что лишний раз напоминало о близком соседстве с моргом. Я поежилась, вглядываясь в застывшие тени, и только потом короткими перебежками кинулась к ближайшей полке, закидывая поверх еще стопку папок. Неустойчивая пирамида зашаталась, опасно наклонившись, пара листков скатилась вниз, медленно и плавно опускаясь на пол, игнорируя мои протянутые руки. Следом заскользили и остальные, с тихим шлепком приземляясь на пол.

— Черт.

Я опустилась на колени, вздрогнув, когда их пронзили тонкие иголки холода, и начала собирать все, про себя проклиная и свою спешку, и юркие исписанные страницы. В конце коридора скрипнула и хлопнула дверь. Мне стало не по себе, когда вслед за этими звуками раздались шаркающие шаги. Я вскочила на ноги, совсем забывая о бумагах, озираясь в поисках укрытия. Сердце учащенно забилось, а разум пытался убедить, что не стоит паниковать раньше времени. Это ведь могла быть Таисия или кто-то из персонала.

Шорох шагов затих прямо перед дверью, и мне даже показалось, что я слышу дыхание по ту сторону. Ручка повернулась, и в помещение проник еще один луч света, в открывшемся проеме появился черный ботинок, слегка испачканный еще не засохшей грязью.

— Привет.

Я не могла вымолвить ни слова, смотря на Илью, который злобно ухмыльнулся, входя в архив. Он поежился, снимая теплые перчатки и оглядывая комнату, видимо, оставшись довольным сложившейся ситуацией. Его лицо раскраснелось от мороза — наверняка, парень долго караулил меня под дверьми больницы, но в итоге не выдержал.

— Скучала?

— Не особо.

— Ну конечно, — прыснул он, потирая нос и шмыгая, — тут же нашла себе другого, какая же ты шалава. Как ты могла плюнуть мне в душу, перечеркнуть все, что между нами было? Я пустил тебя в свой дом, в свою семью, в свое сердце, а ты вот так отплатила мне?

— Илья, давай обсудим это наверху. — Я с ужасом понимала, что никто отсюда не услышит моих криков, а Таисия еще не скоро обнаружит мое отсутствие. — Не нужно устраивать разборок.

— Разборок? — Он закричал так громко, с размаху ударив по двери, что я закрыла уши руками и на пару секунд зажмурилась. — Ты натравила на меня полицию! Меня чуть не посадили из-за тебя!

— Я не… — Самое печальное, что сотовый остался наверху, мирно лежать на столешнице у стойки администрации. — О чем ты?

Илья тяжело дышал, словно из последних сил сдерживаясь, чтобы не наброситься на меня с кулаками. Весь его вид выдавал отчаяние и готовность на все. С ним было бесполезно разговаривать, парень меня не слышал.

— Я почти месяц тебя караулил. Пряталась от меня?

— Нет. — Я попыталась двинуться к выходу, но Илья тут же перегородил его, загоняя меня обратно вглубь архива. — Ты не правильно все понял.

— Ну, как всегда. Ты изменила мне с каким-то хмырем, одним махом все перечеркнув. Так еще и выставила меня чертовым психом!

От меня точно не потребовалось больших усилий, но эта мысль посетила мое сознание на какую-то долю секунду, уступив место паническому страху. Сейчас Илья был способен на любое безумие.

— Ты подослал ко мне тех бандитов! — не выдержала я. — О, это был истинно мужской поступок! Что они должны были со мной сделать — избить, изнасиловать, закопать где-то в лесополосе?

— А ты тоже не так проста, — хмыкнул он, потирая подбородок. — Что ты с ними сделала? Как ты это с ними сделала? Я тебе недооценил. Твой парень что, тайный мафиози?

Я вспомнила, как чуть не попалась в лапы местных хулиганов, и все, что спасло меня от настоящих проблем — искатели, вдруг обнаружившие во мне какую-то ценность. Мне до сих пор снились эти тихие жалящие выстрелы и парни, истекающие кровью на асфальте.

— Что-то вроде того, так что тебе сейчас лучше развернуться и уйти по-хорошему.

Угроза на него никак не подействовала, он только хищно улыбнулся, тихо посмеиваясь надо мной.

— Но сейчас же мы одни. Никого нет рядом. Никто тебя не услышит. Думаешь, я упущу такой шанс? Вряд ли.

Он начал наступать, заставляя меня пятиться еще дальше, теряясь между рядами.

— И что ты собираешься делать? — Голос все еще звучал решительно, несмотря на то, что тело дрожало как осиновый лист, а колени готовы были подогнуться от страха. — Что тебе нужно?

— Справедливости. Ты же знаешь, что принято делать с блудницами?

Илья сделал еще один шаг вперед, когда по коридору прокатился протяжный металлический скрип-стон. Мы оба вздрогнули, посмотрев на дверь архива.

— Черт! — ругнулся парень, явно стушевавшись и не ожидая никаких гостей.

Мое же сердце радостно подпрыгнуло, сейчас я была рада видеть кого угодно, даже Марка. Но сколько мы не прислушивались, больше никаких звуков не доносилось до наших ушей — ни шороха шагов, ни голосов.

— Стой здесь и не двигайся! — прорычал парень, медленно отступая к двери и выглядывая в коридор. — Эй, кто тут?

Ответа не последовало, но как только парень развернулся, вновь обратив все внимание на меня, жуткий металлический скрежет повторился. Будто мы находились в подводной лодке, и что-то скреблось по обшивке. В комнате стало еще холоднее, словно температура разом упала на десяток градусов. Я поежилась, обнимая себя за плечи и пытаясь сохранить тепло.

— Что за дьявол. — Илья начал раздражаться, когда в коридоре вновь воцарилась тишина. — Эй, хватит шутить, я не настроен это терпеть.

Я с некоторым ужасом наблюдала, как парень выходит их архива, осматривая коридор. Нехорошее предчувствие шевельнулось в груди, как тревожный сигнал, зазвеневший рядом с сердцем. Кто мог там зло шутить над нами?

Илья скрылся из виду, и я последовала за ним, в надежде, что успею убежать, пока он так увлечен чем-то или кем-то другим. Не стоило упускать такой возможности. Мигающий свет только нагонял пугающую атмосферу — бесконечная борьба света и тьмы, финал которой грозил навсегда погрузить нас во мрак.

Скрежет повторился, прозвучав на этот раз еще протяжней, словно стон, полный мольбы.

— Кажется, отсюда. — Илья стоял перед дверьми морга, казалось, и не замечая, что по ту сторону вряд ли кто-то мог шуметь. — Чертовы шутники.

— Лучше не делай этого. — Страх перед ним уступил место более глубокому животному страху перед неизвестным. — Давай просто уйдем.

Парень обернулся, бросив на меня уничижительный взгляд, всем своим видом посмеиваясь над моими предубеждениями. Он самодовольно ухмыльнулся, толкая створку двери, которая с легкостью поддалась.

— Это выходки твоих приятелей? Поверь, сейчас я с ними поквитаюсь!

Он исчез в дверном проеме, через пару секунд сквозь тонкую щель между дверью и полом заструился слабый свет. До меня донесся гулкий звук шагов, когда парень прошел дальше, и больше ничего. Разумом я понимала, что просто должна развернуться и убежать, бросив Илью разбираться со своими демонами, но ноги не слушались. Мне едва хватало сил, чтобы дышать, страх постепенно сковывал каждый мускул, поднимаясь все выше и подступая к горлу. Я толком не понимала, чего боюсь, зная только одно — зло уже было совсем рядом.

— Эй, — громко протянул Илья, — есть то живой? — Затем до меня донесся его смех, но шутка совсем не показалась смешной. — Ау.

Я бросила выжидательный взгляд на выход, но с грустью осознала, что никто и не думал прийти нам на помощь. Меня убивало ожидание, с каждой секундой все сильнее натягивая мои нервы, как струны, готовые лопнуть в любую минуту. Я глубоко вздохнула, толкая дверь в морг вслед за парнем, но останавливаясь на пороге и не собираясь заходить дальше.

Помещение оказалось небольшим, напоминая футуристическую комнату, практически полностью выполненную из металла — дальнюю стену занимали холодильники — десяток крошечных дверок, совсем не подходящих по размеру для человека. Оставшуюся часть комнаты заставили высокими металлическими столами, выстроенными в несколько рядов, некоторые из них были укрыты тонкой светло-бежевой простыней, сохранившей очертания человеческого тела.

В лицо ударил резкий порыв холода, словно там уже наступила зима — морозная и бесснежная — единственное, что сдерживало чудовищную удушающую вонь разложения. Илья стоял в центре под слабым светом раскачивающейся взад-вперед хлипкой лампы, озираясь по сторонам. Комната застыла, будто испуганная нашим вторжением.

— Илья, давай просто поднимемся наверх и все обсудим там. — Я с ужасом смотрела на застывшие фигуры под тканью, тени плясали по светлому полотну, заставляя его жить собственной жизнью.

— Решили меня напугать, да? — Он больше не напоминал человека, в его глазах поселилось безумство, сверкающее дьявольскими искрами. — За дурака держите?

Илья подскочил к ближайшему столу, одним резким движением подхватив край простыни и сдернув ее прочь. Я с трудом сдержала крик, когда ткань упала на пол мятой кучей, обнажив серовато-белое тело мужчины с безобразным черно-бордовым шрамом на груди.

— Хватит! — Мой голос сорвался, став в тишине комнаты жалким хрипом. — Прошу.

Но Илью уже нельзя было остановить, одержимый, он метался по комнате, хватая легкую ткань и сбрасывая ту с трупов — она порхала в воздухе встревоженными птицами, постепенно умирая на полу неопрятными свалками. На секунду все замерло. Парень переводил взгляд с одного трупа на другой, словно ожидая, что кто-то из них шевельнется, но те лежали на серебристых столах ледяными фигурами — безжизненные, пугающие.

Неожиданно скрежет повторился, став столь громким, что мы оба подскочили на месте, едва не закричав. Звук доносился из морозильных камер, будто кто-то пытался выбраться наружу, запертый в темной норе.

Я прикрыла рот ладонью, сдерживая рвущийся наружу крик, мечтая убежать, но совсем не чувствуя ног, испугавшись настолько, что позабыв как сделать хотя бы один шаг. Но Илья не выглядел напуганным, в его резких чертах проглядывало безумие. Он ринулся к дальней стене, простукивая каждую дверцу, замирая и ожидая ответной реакции.

— Давай уйдем. — Я не могла понять, почему по щекам катятся слезы, не в силах пошевелиться даже для того, чтобы стереть их с лица. — Оставь их.

Размеренный стук заполнил помещение, казалось, доносясь отовсюду, он сводил с ума, как раскаленное лезвие, сверлящее висок. Парень возился с замками на дверцах, открывая их одну за другой — за ними проглядывалась лишь чернота.

— Ну, выходите, вы, уроды! Что, не такие уже смелые?!

Краем глаза я уловила неясное движение, тенью мелькнувшее у хирургических столов. Человеческие фигуры, до этого абсолютно недвижимые, подрагивали, их мышцы равномерно сокращались, будто подключенные к электрическому току. Окоченевшие пальцы постукивали по гладкой поверхности, так быстро, что создавали вокруг тихий размеренный гул, как от роя разозленных пчел.

— Илья. — Шепот потонул в звуковой вибрации, так и не достигнув ушей парня, который совсем не чувствовал опасности.

Даже когда тела зашевелились, пытаясь подняться со своих холодных кроватей. Их глаза все еще были закрыты, но движения с каждой секундой становились все увереннее, теряя прежнюю неряшливость. Я еще сильнее вцепилась в дверной косяк, не веря своим глазам, и не желая признавать реальность происходящего. Страх сдавил горло сильной рукой, перекрывая доступ кислорода, зарождая в висках жгучую пульсирующую боль.

Одному мертвецу все-таки удалось приподняться, раскачиваясь вперед-назад, едва не падая со стола на пол. Его руки безвольно мотались вдоль тела, как серовато-синие щупальца в поисках жертвы.

— Илья.

Парень находился слишком близко к мертвецу, столь увлеченный телами в морозильниках, что совсем не обращал внимания на тени, нависшую над ним, маячившую за его спиной.

— Илья! — Мой крик запоздал.

Мертвец схватил парня за руку, резко дернув на себя. Илья не ожидал атаки, потеряв равновесие и повалившись на хирургический стол, даже не успев вскрикнуть. Мертвый мужчина держал его крепко, словно пытаясь оторвать парню руку, не замечая жалких попыток того освободиться. Только сейчас Илья понял весь ужас происходящего. Его глаза округлились, а рот раскрылся в безмолвном крике, весь гнев и решительность мигом испарились, смытые животным ужасом.

Он обернулся, поймав мой взгляд, о чем-то беззвучно моля, но страх был настолько силен, что не позволял даже шевельнуться, превратив меня в молчаливую окаменевшую статую, обреченную наблюдать за происходящим, не способную что-то изменить.

Еще двое мертвецов поднялись с холодных столешниц, повернув свои головы в сторону парня, потянувшись к нему крючковатыми руками. Он начал оседать на пол, утягивая за собой ожившего мертвеца.

Я видела его отчаянную борьбу, его попытки освободиться, но тени вокруг него только сгущались — мертвые тела окружили парня, навалившись всем скопом, оттесняя от выхода.

Громкий скрежет заполнил комнату, доносясь из открытых морозильных камер — темнота в них больше не была сплошной, наполненная жутким необъяснимым движением. Что-то притаилось внутри черных адских дыр. Смерть больше не казалась абсолютной.

Я отшатнулась, словно кто-то оттолкнул меня прочь, вылетев в коридор и повалившись на пол. Свет надо мной стал мерцать все сильнее, пропадая на несколько секунд, а потом возвращаясь. Тени стали резче, стелясь по полу и подбираясь ко мне все ближе. Я услышала крик, короткий, но отчаянный, буквально тут же пропавший в размеренном гудении, от которого тут же заложило уши.

Воздух стал горячим, обжигая кожу и не позволяя глубоко вздохнуть. Я больше не пыталась кричать, царапая ногтями холодный пол, отталкиваясь каблуками, стараясь как можно дальше отползти от морга. Спина натолкнулась на холодную дверь, но сил подняться больше не было. Я закрыла глаза, пытаясь отгородиться от этого ужаса, практически ощущая на своей коже холодные жесткие пальцы, слыша шорох медленных шагов, зная, что они доберутся и до меня.

Время превратилось в одну бесконечную петлю, замерев на единой секунде, переполненной удушающим страхом. Я дрожала, обхватив себя руками за плечи и опустив голову на колени. Мне оставалось только ждать, молясь, чтобы страха не станет больше, и к нему не добавится боль.

— Астра. — Голос, казалось, доносился из другой реальности, той, что обещала покой и защищенность, той, где не нужно было ничего решать.

Я не знала, как здесь оказался Марк, но впервые с ним ко мне пришла надежда.