Глава десятая

Глава десятая

Куда мы движемся? Вперед, к светлому будущему? Или же наоборот, достигнув своей вершины, нам остается только медленно деградировать, постепенно скатываясь все ниже и ниже. Мы не стоим на месте, но куда ведет каждый новый шаг? Свету или тьме? Не окажется ли так, что пройдя сотню километров, нам вдруг станет ясно, что вся наша жизнь — лишь замкнутый круг, бессмысленный бег на одном месте?

— Как твои руки?

Мы уже сидели в машине, довольно далеко отъехав от этого чертового клуба. С каждым километром ночь становилась все темнее, постепенно лишаясь раздражающей неоновой подсветки от бесчисленного количества рекламных вывесок. Становилось все тише, только шепот колес по дороге и едва различимое бормотание радио. Я пыталась заснуть, хотя и понимала, что, наверное, никогда больше не смогу настолько расслабиться.

— В порядке. — Это была ложь, но мне не очень хотелось сейчас разговаривать, тем более с Марком. Хотелось просто тишины. Абсолютной. Безоговорочной.

— Дай взглянуть.

— Нет.

Я прижала руки поближе к груди, в надежде, что так смогу их хоть немного согреть, чувствуя, как кожа побаливает, как после сильного мороза, а кончики пальцев побелели едва ли не до синевы. На улице все еще держалась плюсовая температура, как такое вообще могло произойти?

— Не глупи, Астра, хочешь совсем остаться без рук?

Угроза подействовала — я быстро обернулась, посмотрев на него, рассчитывая, что это просто совсем несмешная шутка, но мужчина выглядел серьезным. В его взгляде читалось неподдельное беспокойство, которое тут же передалось и мне. Я взглянула на свои руки, различив слишком бледную кожу даже сквозь сумрак, царящий в машине, и попыталась пошевелить пальцами, не слишком в этом преуспев. Мне вспомнились пластмассовые барби, считавшиеся настоящей роскошью во времена моего детства, их практически неподвижные фигурки — лица, навсегда запечатлевшие доброжелательную улыбку, руки, застывшие в одной позе. Почему я не могла толком сжать пальцы в кулак?

— Дай мне. — Марк потянулся, осторожно взяв мои руки в свои ладони. — Чувствуешь тепло?

Я изо всех сил старалась ощутить хоть что-то, но по коже разбегались лишь едва уловимые мурашки, похожие на слабые, но назойливые укусы насекомых. Слабость дополнилась отчаянием, и мне осталось только покачать головой, в попытке не расплакаться при Марке.

— Ничего, все не так плохо, мы их отогреем.

Он настойчиво потер мои ладони о свои, вызывая только неприятное жжение, сродни боли. Я поморщилась, пытаясь отнять руки, но его хватка оказалась сильнее.

— Вот видишь, ты их чувствуешь, а это самое главное. Горячая ванна и все придет в норму. Больше он тебя не задел?

Его забота казалась насквозь фальшивой, или мне только хотелось в это верить. Создавалось такое чувство, что мы с Марком существовали в совершенно разных мирах, периодически пересекаясь, но абсолютно не понимая друг друга. И пусть язык, казалось, оставался единственной общей чертой, но сами слова и поступки разделяли нас непреодолимой чертой, отталкивая друг от друга. Мне до сих пор не удавалось понять, в какой именно реальности он существует? В странной жестокой сказке с непобедимыми чудовищами и загадочными волшебными камнями? Этот мир был не для меня. Я отчаянно пыталась отыскать путь из этого чудовищного лабиринта в прежнюю размеренную жизнь, но до сих пор плутала наугад.

Мы молча доехали до дома Марка. Я смирилась с этим как с неизбежным злом, возможно, где-то в глубине души все же радуясь, что на эту ночь не останусь одна. Страх снова повстречаться с мрачными лишенными человечности незнакомцами звенел в каждой клеточке, заставляя замирать на каждый неясный шорох. Теперь мне стало предельно ясно, что прятаться больше не удастся. Они шли за нами попятам — за Марком или все же за мной? Что такого я могла им сделать? В памяти вспыли неясные обрывки, показавшиеся скорее кадрами из фильма ужасов — они просто не могли являться частью моей жизни. И причиной всему этому был всего лишь один человек, решивший пустить меня в расход, в одержимом желании проверить, как долго я сумею возрождаться из пепла.

— Я наберу ванну. — Марк быстро скинул обувь, направившись куда-то в полутемный коридор, так и не зажигая по дороге свет, и вскоре до меня донесся шум воды.

Я прошла в свою комнату, включив прикроватное бра и развалившись на кровати, не находя в себе сил ни переодеться, ни расправить простыни. Потолок вертелся, превращаясь в заводную юлу, вызывающую приступ тошноты. Даже закрыв глаза, мне никак не удавалось отделаться от этого навязчивого вращения.

— Ванна готова, пойдем.

Я посмотрела на Марка, не испытывая никакого желания подниматься, но он настойчиво потянул меня за руки, чуть выше локтя, чтобы не задеть обмороженные кисти, практически силком утягивая за собой.

В ванной горел свет, комнату наполнял густой пар, смешанный с ярким запахом лаванды, таким чувственным и расслабляющим. Белая пена поднималась до самых краев, полностью скрывая воду. Я едва держалась на ногах, с каждым размеренным вздохом все покорнее отдаваясь в объятья Морфея.

— Залезай. — Грубый голос Марка подействовал как холодный душ, мигом добавив мне здравого смысла.

— Что?

— Тебе нужно принять горячую ванну, чтобы полностью согреться.

— Это я поняла, но что ты тут делаешь?

Он криво усмехнулся, окидывая меня тяжелым взглядом с ног до головы, словно я уже стояла перед ним обнаженной.

— Мне тоже не помешает горячая ванна. — Но, увидев мое недовольное выражение лица, продолжил: — И я, конечно же, могу потерпеть.

Я подождала, пока за ним не захлопнется дверь, в надежде услышать удаляющиеся шаги, но мужчина передвигался слишком тихо, и только потом начала раздеваться, слишком поздно осознав, что не справляюсь с этим сама. Потайная молния оказалось такой крошечной, что ее не удавалось достать и ухватить окоченевшими пальцами. Моей гордости хватило ровно на пять минут тщетных попыток, закончившихся только новой болезненной волной, прокатившейся от кончиков пальцев до самых плеч.

— Марк, — позвала я, чувствуя себя полной идиоткой. — Марк!

— Что? — Он не стал стучаться, сразу заглянув в ванную комнату.

— Помоги расстегнуть платье… пожалуйста. — Последнее слово далось с неподдельным трудом, стоившим вложенных усилий.

Мужчина коротко прыснул, но удержался от едких комментариев. Секунда и до меня донесся звук расстегиваемой молнии, а платье повисло на плечах свободным черным мешком.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста. Знаешь, у меня много скрытых талантов. — Горячий палец заскользил по моей спине вдоль позвоночника, заставляя поежиться. — У меня невероятно умелые руки.

— Поэтому держи их при себе. — Я даже не удосужилась повернуться в его сторону, просто недовольно поведя плечами.

— Тебе понравится.

— Мне понравится, если ты выйдешь и закроешь за собой дверь. — Возможно, это прозвучало слишком грубо, учитывая, что Марк притворялся таким заботливым после чудовищного нападения, но я не собиралась щадить его чувства. Да и были ли они у него? — Спасибо.

Вновь хлопнула дверь и воцарилась тишина.

— Черт, черт, черт… — Я готова была разрыдаться от своей глупости и беспомощности, мечтая провалиться сквозь землю и прекратить это унижение, но у кого-то были на это совершенно другие планы. — Марк!

На этот раз он ответил не сразу, и в его голосе звучало уже нескрываемое раздражение:

— Ну что еще?

Я набрала в легкие побольше воздуха, выдавив на одном дыхании:

— И лифчик.

— Что?

— Бюстгальтер, я не могу его расстегнуть! — Я надеялась, что мужчина не видел, как эта фраза заставила меня покраснеть, сделав похожей на спелый помидор.

— Так бы сразу и сказала. — Его пальцы умело заскользили по моей коже, и вскоре легкое давление на груди ослабло. — И, чтобы мне не пришлось бегать туда-обратно, может доведем этот вынужденный стриптиз до логического финала?

— Дальше я справлюсь сама.

Наши взгляды встретились в зеркале, и это заставило меня раскраснеться еще сильнее. Глупее ситуации придумать бы просто не удалось, а язвительная ухмылка Марка только подливала масла в огонь. Ему нравилась моя неловкость, он забавлялся, доводя ситуацию до предела.

— Я всегда готов помочь. — Его пальцы фривольно заскользили по моей коже, спускаясь все ниже к пояснице. — К любым твоим услугам.

— Пошел вон. — У меня не было большого опыта во флирте, и начинать учиться я точно не собиралась. — Пожалуйста.

Мужчина безразлично хмыкнул, в его взгляде заискрилась насмешка, но все же вышел, даже не хлопнув на прощанье дверью.

Я медленно опустилась в горячую воду, чувствуя, как жар беспощадно набросился на мою кожу, опаляя до самых костей. Руки обожгло невыносимой болью, и мне едва удалось сдержать рвущийся наружу крик, но к пальцам постепенно начала возвращаться чувствительность. Я полностью опустилась в ванную, потонув в высокой светлой пене, и закрыла глаза, расслабившись.

В дверь постучали, и в следующую секунду она немного приоткрылась.

— Тебе еще что-нибудь нужно?

В Марке что-то изменилось, но мне никак не удавалось понять, что именно. Передо мной стоял совершенно другой человек, не лучше или хуже, просто другой. Чужой, непонятный. Непредсказуемый.

— Ты хотел их убить. — Это не прозвучало вопросом, скорее печальным фактом. Перед моими глазами все еще стояла картина, как он использовал свои способности в столь ужасных целях. Ведь Марк так долго доказывал мне, что просто неспособен на убийство. Но в тот момент в его действиях не читалось никакой жалости. — Так просто.

— Это не было просто. — Он вошел в ванную, встав, опершись на раковину. — Ничто из этого не было просто. Но я должен был так поступить, других вариантов не оставалось. Я защищал тебя.

— А не себя?

— Хочешь представить меня ничтожным самовлюбленным типом?

— Мне даже стараться для этого не нужно. — Пускай это прозвучало грубо, но именно в этом и заключалась правда. — Ты как-то забываешь показывать себя с положительной стороны.

— Я? — Удивительно, но именно последняя фраза вывела его из себя. — Так я сделал для тебя мало хорошего? Я как идиот стараюсь исправить прошлые ошибки. Заботился о тебе, о твоей матери, помогал с учебой, пытался вывести в свет… Но этого мало? Всегда, черт возьми, мало! Я недостаточно хорош для тебя?

— Твои попытки тщетны, и чем больше ты стараешься, тем хуже все становится! Разве ты этого не видишь? — Мне с трудом удавалось лежать спокойно и не перейти на крик, истерично размахивая руками. — Сначала моя квартира, потом учеба, еще и последнее нападение! Пострадал ни в чем неповинный человек!

— О, прекрати, на нем все как на собаке заживет.

— Он — не собака!

— С каких это пор ты начала защищать смазливых сосунков?

— Он, по крайне мере, не пытался вырвать у людей сердца. — Это заставило меня задуматься, были ли у тех чудовищ вообще сердца? — Они ведь не люди.

— Люди, — кивнул Марк, немного успокоившись. — Только не живые.

— Не… живые? — Это никак не укладывалось в моей голове. — Постой, они двигались… да, нет… Один из них меня чуть не задушил. Не слишком ли для мертвеца?

— Их сердца не бились, поэтому они и не умирали.

— Поэтому мне не удалось отнять их энергию? — Я подняла руку из воды, сжимая и разжимая пальцы, с облегчением отмечая, что больше не чувствую оцепенение.

— У них ее и не было, это тебя и отравило. Еще чуть-чуть и ты бы так легко не отделалась. — Мужчина подошел ближе, присаживаясь на корточки рядом с ванной. — Больше не болит?

Я отрицательно покачала головой, пытаясь принять прозвучавшую правду, но не слишком в этом преуспев.

— Мертвые не ходят. — Раньше это бы прозвучало неоспоримой истиной, но только не сейчас.

— Теперь я в этом очень сомневаюсь. — Марк немного помолчал, о чем-то задумавшись. — Я кое-что читал о подобных ритуалах, но никогда не думал, что встречусь с подобным лицом к лицу.

— Что-то вроде вуду? — Наверное, мне вообще больше не стоило чему-то удивляться в этой жизни. — Как в фильмах?

— Почти, но немного тривиальней, чем в фильме «Ночь оживших мертвецов». Они используют галлюциногенный порошок, который добывается в основном из иглобрюха. Его побочным эффектом является постепенная атрофия нервных окончаний, кислородное голодание, в итоге остановка сердца и смерть. Рецепт прямым рейсом из Гаити.

— Те люди действительно были уже мертвы?

— Одной ногой в могиле, что-то вроде отложенной смерти. Сердце бьется так медленно, что пульс не прощупать, движение крови замедляется, уже не перенося кислород. Постепенно начинается омертвение клеток. Им нельзя было помочь, слишком поздно.

— Что за чудовища могли такое сотворить? — С каждым днем игра становилась все опаснее, и я понимала, что больше не могу постоять за себя, как не может и Марк.

— Ты знаешь ответ.

— Ты сказал, что разберешься с этим, признайся, ситуация вышла из-под контроля. — Наши взгляды встретились на долю секунды, но мужчина тут же опустил глаза, будто пристыженный.

— Я и разберусь, только для начала должен убедиться, что ты в полной безопасности.

Я усмехнулась, не услышав в его голосе особой уверенности, да мне и самой уже мало верилось в счастливый исход нашей истории. Мы столкнулись с такой силой, которой просто не могли противостоять.

— Может все-таки обратиться в полицию? Кто-то взломал мою квартиру, напал на нас в переулке… разве это не их работа?

— Астра, — тяжело вздохнул он, на секунду закрывая глаза, словно от невероятной усталости, — они не кучка туповатых бандитов, которые тут же струсят при виде людей в форме. Им плевать на законы, они не для них.

— Ты так много знаешь, но ничего не делаешь. — Вода в ванной начала остывать, да и наш разговор топтался на одном и том же месте, не продвигаясь вперед. — Только запугиваешь меня и кормишь обещаниями.

— Я забочусь о тебе.

— Ты ни о ком не заботишься. — Почему Марк вообще свалился именно на мою бедную голову. — А теперь ты не мог бы выйти, хочу помыться до того, как вода покроется ледяной коркой.

— Мы этот разговор не закончили. — Он хотел сказать больше, но сдержался, немного помедлив перед дверью, но все же выйдя. — Кстати, твой чай остывает, — донеслось уже из коридора.

Я быстро сполоснулась под душем, чувствуя себя немного лучше. В голове прояснилось, но сложившаяся ситуация от этого понятнее не стала. Мне следовало давно с этим разобраться, а не запускать все до такого состояния.

На шее уже четко проступили крупные синяки, которые вряд ли удастся скрыть тональным кремом, может только шерстяным шарфом, который придется носить не снимая пару следующих недель. Как я вообще могла подобное допустить? Позволить выселить себя из квартиры, послушно играть по сценарию Марка, совсем наплевав на свою жизнь. Как ему так быстро удалось подавить мою волю, сделав послушной игрушкой? Сегодняшний вечер стал последней каплей, после которой мое терпение лопнуло. Настало время для решительных действий.

Я нашла Марка на кухне, он казался усталым и совсем поникшим. Сейчас, грязный и потрепанный, он выглядел лет на тридцать, а глаза, до этого ярко-зеленые, стали цвета осенней пожухлой листвы, потеряв прежний блеск.

— Когда будет готова моя квартира?

Мужчина никак не отреагировал на мой вопрос, просто кивнув на соседний стул, на столе уже дымились две большие чашки с горячим чаем.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— А смысл? Тебе все равно слишком рано переезжать, это не безопасно.

— Позволь мне самой решать. Я хочу уехать отсюда.

— Что, я не гостеприимный хозяин? — усмехнулся Марк, не восприняв мои слова всерьез. — Здесь безопасно.

— С тобой никогда не будет безопасно. — Пускай я слегка преувеличивала, но время полумер прошло. — Хватит тащить меня за собой.

— Даже так? — он громко расхохотался. — Так во всем виноват один лишь я? Прости, что порчу твою столь идеальную жизнь. Астра, очнись, до меня у тебя ничего не было! Тебя самой не было! Только серая невзрачная тень, притворяющаяся живым человеком.

— Заткнись! — Не знаю, что злило меня больше, что Марк посмел произнести это вслух, или что он оказался не так далек от истины. — И не строй из себя героя! Думаешь, на твоей совести мало жизней?

— Я, по крайне мере, не прячусь от правды. Я признаю свои ошибки и пытаюсь жить дальше, а не прячусь и не ною. И не пытаюсь покончить с собой!

Последняя фраза заставила меня дернуться, рука инстинктивно скользнуло к шраму на запястье — браслеты остались на тумбочке в ванной. Я и не представляла, что слова могут причинить такую боль. Сердце сжалось, в груди разлился обжигающий жар, а на глазах навернулись слезы. Мне стоило больших сил, чтобы не расплакаться. Самое обидное заключалось в том, что Марк был полностью прав — я настолько погрязла в самобичевании, полностью отдавшись собственной боли, что совершенно позабыла о других, близких мне людях. Их жизни тоже были далеки от идеала, но я жалела только себя.

— Прости, я не это имел в виду. — Мужчина попытался забрать слова обратно, но стало уже слишком поздно. Они как выстрел разрезали воздух и метко достигли своей цели. — Астра, извини. На самом деле я так не думаю.

— Думаешь. — Мне удалось выдавить из себя горькую усмешку. — И как не больно признавать, но ты прав.

— Нет, не прав. Я сказал сгоряча. — Сейчас он чувствовал себя виноватым, особенно услышав горечь в моем голосе. — Просто разозлился на тебя, да и ситуация вышла из-под контроля. Прости, что сорвался на тебе.

— Поэтому я хочу уехать, — мне с трудом удавалось говорить ровно, убрав из голоса предательскую дрожь. — Нас ничего не связывает, мы можем просто разойтись в разные стороны, чтобы больше никогда не пересекаться.

— Слишком поздно. — Марк резко поднялся из-за стола. — И если ты не против, мне тоже не терпится привести себя в порядок.

Мужчина сделал пару шагов, а потом неожиданно замер у меня за спиной.

— Разве сегодня было плохо? Ты играла, я играл. Мы отлично проводили время. Никаких обид, никакого осуждения. Согласись, из нас получилась неплохая пара.

— Но это было не по-настоящему!

— Да кому нужна эта чертова реальность? Думаешь, в этом мире осталось хоть что-то настоящее? Да он давно прогнил насквозь. В нем можно выжить только тот, кто умеет приспосабливаться.

— Какая высокопарная речь, — хмыкнула я, обернувшись к нему. — Только не нужно равнять всех под себя. Если ты способен лишь паразитировать на других, ничего из себя толком не представляя, то это не значит, что вокруг перевелись настоящие мужчины.

— Настоящие мужчины? — Марк расплылся в широкой улыбке. — Ты имеешь в виду этого недоразвитого хранителя порядка?

— Тебе обязательно быть таким уродом? — Я прекрасно понимала, что мы давно перешли на личности, потеряв саму нить спора, но злость и обида, скопившиеся внутри, требовали выхода. — Я просто не понимаю тебя, ведь ты можешь быть нормальным, и вроде бы даже… человечным, а потом…

— Вроде бы человечным, — задумчиво повторил он. — А ты невысокого обо мне мнения.

На миг мы оба замолчали, решая, стоит ли вообще продолжать этот спор, когда и так многое уже было произнесено. В том числе и совсем лишнее.

— Черт, возьми, Астра, ну почему ты не можешь быть как твоя подруга? Разве это так сложно? Быть благодарной за то, что есть, и не пытаться видеть во всем подвох. Радоваться внезапной удаче и не зацикливаться на своих промахах.

— А ты не пытался быть нормальным парнем, а не скрываться за своей пафосной маской самодовольства и личного превосходства?

— Маской? — Мужчина подошел ко мне ближе, наклонившись так, что наши глаза оказались на одной уровне, в его взгляде вновь заискрился ледяной холод. — Ты так уверена что это маска? А может, стоит принимать меня таким, какой я есть на самом деле?

— Тогда боюсь, что тут нечего принимать, без этой маски ты — никто.

Я думала, что Марк сорвется, я наделась на это. Неужели его терпение было безграничным? Как долго он мог меня терпеть? Его губы сжались в тонкую линию, даже немного побелев от напряжения. Мужчина резко ударил кулаком по столешнице, так, что обе кружки, звеня, подскочили на месте, а я дернулась, почти ожидая, что этот удар предназначался мне. А дальше последовала лишь тишина — раздражающая, наполненная невыносимым ожиданием. Мой взгляд прожигал гладкую столешницу, не решаясь подняться выше и случайно натолкнуться на Марка. Я ожидала очередных оскорблений, унизительной правды, возможно даже рукоприкладства, но Марк только рассмеялся, громко и заразительно, словно услышав смешной анекдот.

— Ты кусаешься, а это уже неплохое начало. Ты быстро учишься, малышка.

Он развернулся и пошел прочь с кухни, все еще посмеиваясь, оставив меня совершенно растерянной и поникшей. Марк все воспринимал как шутку, не считаясь со мной и вовсе. Мои попытки противостоять ему были лишь жалким бессвязным детским лепетом. Я не могла пробить его броню, скорее всего, никто не мог.

Как Марку удавалось все держать под контролем? Или, по крайне мере, создавать такую иллюзию. Мне приходилось долго и терпеливо копить силы для каждого удара, а он отмахивался от них, как от безобидных, но надоедливых мух.

Я наспех сполоснула кружку и направилась в свою комнату, по дороге прислушиваясь к шуму бегущей воды в ванной. Несмотря на все, что произошло между нами с Марком всего несколько минут назад, было невозможно не думать о том, чем он сейчас занят. Мне пришлось лишний раз встряхнуть головой, чтобы прогнать из нее навязчивые образы, которым точно не было там места.

Я еще никогда не чувствовала такого дурманящего блаженства, как при виде широкой удобной кровати. Мне с трудом удалось заставить себя переодеться ко сну, прежде чем с размаху упасть на пружинящий матрац, с головой укутавшись в одеяло. Этот день принес с собой слишком многое, но в основном страх и сомнение. Мне не хотелось возвращаться к произошедшему, но картинки так и стояли перед глазами, поражая своей четкостью. Знак Ордена Хранителей Смерти, нагло поблескивающий на шее моего преподавателя, который и без этого был не самым приятным в общении человеком. Моя любимая квартира, разгромленная и обезображенная тем же символом. Ожившие мертвецы, решившие сравнять счеты и напавшие исподтишка, и чуть не убившие нас с Марком, а заодно и ни в чем неповинного Пашу. И не стоило забывать о том, что за тайны скрывал мой ненавистный сосед — он следил за мной задолго до того, как мы встретились. Казалось, меня окружали одни враги, или как минимум недоброжелатели. И я не видела выхода. Не видела спасения. С каждым шагом путаясь только сильнее. Загадкам все не было конца, они множились, скатываясь в огромный снежный ком.

Что я могла? Покончить со всем одним махом? Раз и навсегда? Я могла все рассказать Марку, и про найденные фотографии, и про Хранителей Смерти, но это означало потерять преимущество, а мне не хотелось вновь повторять свои ошибки. Последний раз, как я ему доверилась, мужчина попытался меня убить, теперь не стоило и задумываться о подобной глупости. Стоило подумать о войне.

При всей моей усталости, я не могла дождаться следующего утра — завтра должна была начаться новая жизнь, в которой не осталось места для нерешительной пугливой Астры. Мне не терпелось взять все в свои руки, оставив Марка далеко позади. Я собиралась разобраться со всем сама… или почти сама…

Звук бегущей воды затих, когда сон практически победил меня, захватывая в свой безжалостный плен. Практически тут же в коридоре раздались шаги, и тихонько скрипнула дверь.

— Астра… Ты спишь?

В ответ я промычала что-то бессвязное, уже не в состояние ответить, начиная путать реальность и вымысел.

— Астра, разве мертвые могут вернуться?

Вопрос мгновенно прогнал все очарование сна, обдав невыносимым замогильным холодом, вернув позабытый на время страх.

— Марк, просто ложись спать.