Глава 19

После лазарета Варвара осталась в городе. Возвращаться в дорожную службу, где всё напоминало о Семёне, не было сил. Она устроилась на маленькую должность в маленькое отделение почты, одного из сотен в городе.

Возвращаться в отчий дом Варя не стала. Их дом ещё помнил Сёму, его смех, его руку на спинке кресла, его голос. Помнил он и ту ночь, когда они зачали сына, их будущего первенца, которого так и не смогли спасти медики. Возможно, когда-нибудь потом, когда беда перегорит и… не забудется, такое невозможно забыть или простить, но отдалится, подёрнется дымкой лет. Один визит в месяц — и того ей казалось много. Родители были мудрые люди, они не стали настаивать.

Варе хотелось быть одной. Незаметной, маленькой серой мышкой спрятаться от людей, забыться в простой и такой же серой работе.

Однажды Варвара получила письмо. Настоящее бумажное письмо, красный конверт из плотной бумаги с янтарной окантовкой по краям. Никогда раньше Варя не видела таких конвертов, да и вообще, какой смысл переводить бумагу, если у каждого на руке коммуникатор? Письма на бумаге — по старой традиции, да и то не всегда — рассылали две конторы: Управа — в серых конвертах с серебряным обрезом и синие — в голубых конвертах с золотыми звездами.

Заинтригованная, Варвара распечатала конверт.

«Попечитель Бранч, — гласил текст на прозрачной плёнке, — встречает третий кужль жизни и имеет честь пригласить Варвару индекс такой-то на торжественный приём, который состоится...»

Её вспомнили!

Её вспомнил не кто-нибудь, а сам всесильный попечитель Бранч!

К письму прилагался одноразовый денежный чип. Варя приложила его к плечу — чип рассыпался серебристой пылью, увеличив её счёт на двести жетонов. «Подготовиться к празднику», — гласила приписка к посланию.

Идти не хотелось, она отвыкла от скоплений народа, но Бранч… попечитель Бранч, но попечительство не главное. Он её спас, и она обязана явиться!

Зал приёмов Управы гудел от народа. Варя то и дело ловила на себе заинтересованные и откровенные взгляды. Это смущало, но не сильно. Она молода, а двухсот жетонов хватило на хорошего дизайнера!

У стойки с угощением Варвара чуть не столкнулась с пилотом в парадной форме.

— Ой, извините, я такая неловкая, — смутилась Варя.

— Вы шикарная, — ответил пилот. — Это я растопырился, что не пройти. Только из рейса, не успел перекусить. Вот, возмещаю. Меня Ференц зовут, а вас?

С Ференцем оказалось легко. Уже через пару минут они болтали, как старые знакомые. Ференц очень хорошо слушал. Варя не заметила, как рассказала ему — в сущности, постороннему человеку! — историю своего счастья с Семёном и то, что это счастье разрушило.

— Во-от как ты познакомилась с Бранчем! — протянул Ференц. — Да, не позавидуешь… А со мной всё было просто. Я первый человек, которого Бранч встретил на Земле… на орбитальной станции, на самом деле, но это не важно! Ты бы знала, какие там чудеса! Когда подлетаешь со стороны Земли...

Зал гудел, наполняясь.

Внезапно всё стихло, в дверях появился попечитель Бранч. Варя думала, он обратится к ним с речью, но попечитель молчал, потом к нему подбежала замдиректора Департамента Управления. Бранч наклонил к ней голову, а Алёна и принялась что-то говорить, бросая по сторонам быстрые взгляды.

— Что там? — спросила Варя. — Почему не начинают?

— Нет кого-то, — сказал Ференц. — Сейчас, подожди… Дитмара-Эдуарда! Директора.

Сегодня по Управе дежурил Вениамин-тринадцать-семьсот двадцатый. Опытный сыскарь, шестой ранг, как-никак, он заметил, когда что-то на пульте изменилось, но не сразу понял, что именно. Всё было как всегда, но чего-то явно не хватало. Чего-то настолько обычного и постоянного, что глаз привык не видеть и не замечать!

Чего-то незыблемого.

Потом Вениамин увидел — и поначалу не поверил глазам… Дитмар-Эдуард жил при Управе, спал и столовался тут, короче, постоянно был на месте, кроме редких выездов в город. Зелёный огонь постоянно горел в центре схемы. Сейчас метка директора пожелтела и тревожно мигала.

Непослушными пальцами Вениамин набрал номер Алёны.

Замдиректора слушала молча, потом спросила:

— Медики?

— Должны быть там. У них собственный мониторинг...

— К нему, быстро!

Вениамин никогда не видел столько медиков, как сегодня в директорской приёмной. Они ходили, стояли у окна, сидели в креслах и за столом секретаря, на котором теснились страшноватого вида приборы. То и дело открывалась дверь в кабинет Дитмара-Эдуарда, пропускала очередного эскулапа наружу или внутрь.

— Что… — начал Венимамин.

— Тихо! Потом, — вполголоса, но властно остановил его старший медик. Восемь белых змеек на шевроне, крупная шишка. Плохи у директора дела, ой, плохи!..

В приёмную ворвалась Алёна, следом за ней — Бранч. Один из медиков пытался перекрыть им дорогу в кабинет, но тщетно. Кажется, его даже не заметили. Попечитель — наверняка.

Внутри они были не долго. Дверь снова распахнулась. Два ражих медика с величайшей осторожностью вывели в приёмную платформу-реаниматор. Вениамин мельком увидел бледное лицо Дитмара-Эдуарда, скрюченную руку на груди, потом к директору склонилась его заместитель. Вениамин успел заметить, как зашевелились белые губы...

— Госпожа управленец!.. — зашипел главный медик. — Немедленно освободите проход! Вы его убьёте!..

Замдиректора уступила напору, и даже попечитель посторонился; платформу с директором вывезли из приёмной. Кидая на Алёну гневные взгляды, вышел главный медик, следом потянулись и остальные. Скоро в приёмной остались лишь четверо: Вениамин, адьютант директора на банкетке в углу, а также Алёна с попечителем.

— Принимай дела, растущая, — сказал Бранч.

— Временно, совершенный, — сказала Алёна. — Он вернётся.

— Надейся, — ответил попечитель и вышел.

Разгневанные попечители, что он имел в виду?!

— Равному Дитмару-Эдуарду нездоровится, — объявил Бранч. — Он старше даже меня, пусть отдохнёт. А теперь — радуйтесь и веселитесь!

Занятая беседой с Ференцем, Варя даже не заметила, как попечитель уходил и возвращался. Зато всё разъяснилось. Жаль, директор не примет участия в торжестве, значит, они познакомятся в следующий раз!

Давно она не чувствовала себя живой и желанной, и сегодня ей хотелось праздника. Спасибо Бранчу, что вспомнил о ней, что пригласил! Она танцевала, смеялась шуткам Ференца, ела фрукты и запивала их вином. С непривычки голова пошла кругом.

— Здесь душно, — пожаловалась она Ференцу. — Надо умыться. Не уходи, жди меня!..

Пилот улыбнулся и отсалютовал бокалом. Он хотел её, Варя видела по глазам, да и сама была не против. Но сначала — прийти в себя.

Из открытого окна дамкой комнаты лился вкуснейший воздух высоты. В голове шумело. Ох, и напилась ты, мать… В душ, скорее в душ!.. Зачем обижать Ференца?

В душевой Варя сбросила платье, придирчиво оглядела себя в зеркале. Хорошенькая, хоть и чуточку пьяненькая… Скоро она будет свежа и благоуханна!

Кабинка зашумела, форсунки выплюнули первые струи — и отключились!

— Неполадки в магистрали, — сказала кабинка. — Приносим извинения за причинённые неудобства!

Такое на памяти Джона-Витольда произошло впервые. Трубам десяти лет нет ещё, меняли недавно! И вот такое… Прорыв на минус третьем уровне. Система, понятно, перекрыла не только канализацию, но и воду вообще.

Бригада собралась быстро; люди все лёгкие на подъём. И Дед, их бывший бригадир, и Витя трижды два дважды три, и братья Чак и Норрис, и даже Серёжа Малой, вернее, особенно Серёжа Малой, кому как не ему? Ответственный от Департамента тоже не задержался. Молодой, да ранний. Джон-Витольд видел его пару раз. Парень не выглядел гордецом, но всё равно шевельнулось в душе стыдное, мелочное злорадство: не всё тебе, милый, в кабинетиках сидеть, с кулерами и кондиционерами. Руками ему, конечно, работать никто не доверит, ни опыта, ни квалификации. Постоит в сторонке, понюхает. Управа — такое дело, без ответственного правилами не положено в коммуникации лезть.

— Жан, — коротко представился ответственный, входя в их бытовку. — Поехали, что ли?

— Вставай, ребята! — скомандовал Джон-Витольд. — Айда за пятым рангом!

В грузовом лифте поместились все, стояли, разглядывали затылок ответственного. Особое у них, у начальников, воспитание: хоть бы плечами передёрнул или глаз назад скосил. Так и не шелохнулся, пока лифт летел вниз, словно у ребят не глаза, а пуговицы. Пять пар пустых пуговиц и шестая бригадирская.

На минус третьем уже пованивало. Ответственный Жан вскрыл технологический коридор, отошёл в сторону, пропуская бригаду.

— План коммуникаций есть, господин управленец второго ранга?

— Всё есть, совершенный, — ответил Джон-Витольд. — Специалисты мы.

— Это хорошо. Некогда мне было делать копии, — непонятно сказал ответственный.

Джон-Витольд прошёл вперёд. Под ногами хлюпала вода, пахло мыльной водой и сортиром. В одном месте левая стена вспучилась, потемнела.

— Ну-ка, ребята, — сказал бригадир, — давайте-ка стеночку откроем!

Облицовка коридора была собрана на тайных винтах, кто не знает, тому в жизни не догадаться, что это не каменный монолит. Какое там!.. Пластик, крепкий, негнущийся, под бетон.

— Опа! — только и сказал бригадир, когда ребята сняли деформированную панель.

Труба не потекла и не треснула, её разорвало изнутри, вывернуло наружу диковинным цветком! С лепестков лилась на пол вонючая струйка. Остаточки… Можно представить, как тут хлестало тогда, когда рвануло!

— Как думаете, совершенный, что её так? — спросил Джон-Витольд. — Это же какое давление! Откуда?

— Я не думаю, я знаю, — ответил ответственный. — Органическая взрывчатка в трубе.

— Что?! — обернулся бригадир.

В руках ответственного дрожал включённый хлыст.

— Пустое, — сказал ответственный. — Не дёргайтесь, не сопротивляйтесь и останетесь живы.

Панели по правую сторону разошлись, оттуда полезли люди в странной пятнистой одежде. Они точно знали про тайные винты!

Через миг Джон-Витольд лежал со связанными руками и старательно дышал ртом. Настроение пятнистых не располагало к шуткам.

— Хочешь оставить их в живых? — спросил один из пятнистых. Бригадир сжался: равнодушный тон пятнистого не вязался со смыслом слов, но было ясно — он может.

— Зачем тебе их смерть, Луиджи? — спросил ответственный.

— Ну-ну, — пятнистый пожал плечами. — Ты изменился, Ивась.

— Ты хочешь остаться вообще один? Кем командовать потом будешь? — усмехнулся ответственный. — Они будут лежать тихо-тихо, пока всё не кончится. Правда, ребята?

Ребята были согласны.

Что или кто им нужен? Бригадир похолодел: на лифте можно подняться в зал приёмов, а там праздник, лучшие люди Управы! Бандиты, однако, отправились в другую сторону, дальше по коридору. Насколько знал Джон-Витольд, там не было ничего интересного. Склады со всякой рухлядью, которой пользоваться стыдно, а выкинуть не доходят руки. Но пятнистые шли уверенно и целеустремлённо, они определённо что-то знали!

Хлопнула дверь, бригада осталась в темноте.

Всё запомнили слова пятнистого Луиджи, все видели его глаза убийцы, поэтому, пока не стихло эхо шагов, ребята молчали. Серёжа Малой не выдержал первым:

— Видел кто, куда эти гады дели наши коммуникаторы?

— В угол кинули, — ответил Дед.

— В какой? — оживился Серёжа Малой. — Надо найти, связаться.

— Зачем тебе коммуникатор? — спросил Джон-Витольд. — Грязный, водой порченый?

— Ты что, бригадир? — изумился Серёжа Малой. — Не понимаешь? Напали на нас… на Управу напали! Надо помощь вызвать!

Завозился Витя, сел, опираясь спиной о стену. Прошепелявил:

— Фы не знаеф просто… Тфу!.. Фубы выфили, гафы!..

— На минусе коммуникаторы глушат, — сказал Чак.

— Безопасность, попечителя ей под хвост! Не связаться отсюда, — объяснил Норрис.

— Пакость какая! — выругался Серёжа Малой и замолчал.

Закрытая дверь, нет связи… Их поймали как мальчишек! Бригадир глухо застонал: куда смотрели его глаза? Но кто мог подумать, что ответственный, пятый ранг как-никак, окажется предателем? Час, а то и два о них никто не вспомнит. Работают люди...

— Связь я обеспечу, — неожиданно заявил Дед.

Джон-Витольд ошибся. Среди гекатомб старой мебели и ковров обнаружился люк на минус четвёртый этаж, по совести, просто подвал с голыми стенами и рядами толстых, жирно поблёскивающих опор. Пол покрывала застарелая пыль, в ней вились цепочки следов.

— Спасибо за план, — сказал Луиджи.

Ивась пожал плечами.

— Когда-нибудь потом, — продолжил Луиджи, — мы натаскаем сюда взрывчатки и взорвём бандуру ко всем драным попечителям!

— Эти столбы не взорвать, — сказал Ивась.

— Я знаю, — вздохнул Луиджи, — я не всегда был охотником.

Они шли впереди, налегке. Ивась внимательно смотрел по сторонам, останавливался, что-то изучал на коммуникаторе.

— Здесь, — наконец сказал он.

Из баулов достали серую форму с молниями на шевронах. Партизаны молча переоделись.

— Вы теперь связисты, — сказал Ивась. — Говорить, если кто встретится, буду я. Молчите, улыбайтесь. Но я надеюсь, наверху пусто.

Через скрытый люк в потолке они выбрались в другой технологический коридор, короткий и узкий аппендикс между двумя закрытыми дверями.

Привычно сняли стенную панель. По стене, сверху и снизу силового кабеля тянулись разноцветные пучки проводов. Ивась не глядя протянул руку, Луиджи вложил в неё плоскую коробочку.

— Пусть всё будет как надо, — пробормотал Ивась и вставил коробочку между проводами.

Коммуникатор издал мелодичную трель.

Ивась оскалился:

— Когда я запущу программу, возврата не будет, — сказал он партизанам. — Все готовы? Хорошо...

На пульте Вениамина-тринадцать-семьсот замигал огонёк. Аварийный пакет. Извергнутые попечители, одно к одному! Дежурный с опаской вызвал директорский кабинет. Кто такой Дитмар-Эдуарл, он знал, но сейчас в директорском кресле сидела совершенная Алёна, и как она поведёт себя в такой обстановке...

— Помехи связи на минус третьем, — доложил он. — Видимо, из-за прорыва...

— Вы не знаете, как поступать, растущий? — удивилась женщина на экране.

— Особая зона, совершенная, — выдавил Вениамин. — Прежде чем вызвать ремонтников, я обязан доложить директору… напрямую.

Врио несколько секунд молчала, потом жесткая складка на её лбу разгладилась, она устало улыбнулась.

— Простите, дежурный, я не привыкла к полной процедуре. Работайте, как положено, — Алёна разорвала связь.

Вениамин перевёл дух и скинул пакет связистам.

Коммуникатор Ивася на минус третьем уровне пискнул, по экрану поплыли ряды цифр.

— Получилось, — сказал Ивась, — дежурный вызвал связистов. Принимаю вызов! — он коснулся кнопки. — Всё, работаем, господа ремонтники!

Дежурный отключился, и Алёна сразу забыла о разговоре. Личный пароль, который шепнул ей Дитмар-Эдуард, открыл доступ к секретной директории в базе Департамента. Алёна заглянула в директорию, скользнула взглядом по списку файлов — и тотчас свернула окно. Технологии, человеческие до Встречи, попечительские, в том числе закрытые!

Это был сюрприз, это была бомба. Но почему Дитмар-Эдуард сообщил ей только сейчас? Не надеется вернуться, поняла Алёна. Это его завещание. Чего он ждёт, чего хочет от неё?

— Госпожа управленец восьмого ранга!

Голос дежурного прервал её мысли. Как тихо он вошёл!.. Почему не вызвал по связи?

— Что случилось?

— Директор Департамента управленец девятого ранга Дитмар-Эдуард, — заговорил дежурный. — Нет! — она уже поняла… — Умер семнадцать минут назад, — дежурный внезапно всхлипнул и закончил попросту: — Вы, госпожа Алёна, теперь директор. Совершенный попечитель Бранч назначение утвердил. Поздравляю!

Вениамин-тринадцать-семьсот подал Алёне красный конверт.

— Спасибо, Вениамин, — тихо сказала Алёна. — Идите… пожалуйста.

Значит, Бранч предполагал исход и заготовил приказ о назначении заранее. Осталось утвердить его на Директорате в Женеве, но это формальность. Попечитель главнее Директората.

— Когда-то давно, до Встречи, — пыхтя, рассказывал Дед, — развлекаловка такая была: борьба в грязи… Мужики просто в болоте под дождём, а женщины… специальная площадка с водой и глиной, ай!… прибитые попечители, порезался!… и они там мутузили друг друга… пока одежду не сдерут. Которая первая голая осталась, та и проиграла...

— Варварство какое, — удивлялся Серёжа Малой, — женщин грязью мазать? Не понимаю...

Он подпирал Деда справа, слева его держал Джон-Витольд, а сам Дед елозил по взорванной трубе связанными за спиной руками. Спутали их на совесть, монтажными хомутами. Такие ни в жизнь не распутать, только разрезать. Не глядя, в темноте, наощупь… Дед изрезал пальцы и запястья, изругался, — Джон-Витольд и слов-то таких раньше не слышал! — но вздохнул наконец и довольно сообщил:

— Всё, готово!

Серёжа Малой и бригадир, как по команде, отскочили в стороны: в куче вонь особенно донимала, поодиночке казалось легче.

Дед развернулся, пошарил в стене.

Аварийное освещение, со стыдом вспомнил Джон-Витольд.

В нише, над трубами загорелся тусклый огонёк. Бригадир оглядел на ребят: ну и вид! Мокрые, скрюченные, не специалисты, а бродяги какие-то!

— Подгребай по одному, — сказал Дед и вынул из сапога узкий нож.

Едва освободившись, Серёжа Малой бросился искать коммуникаторы. Скоро раздался его горестный вздох:

— Гады… Всё раздавили, гады!..

— Жаль, — сказал Дед. — Было бы проще...

От множества событий голова шла кругом. Празднество совершенного Бранча, аварии на минус третьем, смерть директора и назначение госпожи Алёны! Наконец судьба смилостивилась над Вениамином, даровав ему паузу. В какой-то момент он обнаружил, что ничего не происходит. То есть, не происходит ничего нового: аварии устраняются, приглашённые празднуют, госпожа директор изучает дела, адъютант господина старого директора оплакивает своего патрона, а сам господин старый директор ожидает торжественной кремации в холодильнике.

Всё шло своим чередом, не требовалась мгновенная реакция, значит, можно чуть-чуть передохнуть — не отходя от рабочего места.

Дежурный решил сварить кофе. Попечители не запретили его, значит, кофе им угоден! Вениамин приготовил большую кружку, а когда вернулся к пульту, чуть не пролил горячий напиток на штаны...

Если верить приборам, в городе бушевало землетрясения невиданной силы!

Вениамин, забыв по кофе, смотрел на экран сейсмики: удары следовали один за другим. Три слабых, балла на два-три, следом три мощных семибалльных толчка, потом опять три слабых. После шла пауза, за которой всё начиналось сначала!

Дежурный передёрнул плечами. Управа стояла прочно и не думала трястись. Не было никакого землетрясения, но что тогда с приборами? Вернее, с одним единственным датчиком на минус третьем уровне...

Опять минус третий! Что там могло произойти? Сантехники случайно вывели из строя датчик, вот он и барахлит? Или связисты? Послать туда ещё и сейсмотехника? Вениамин-тринадцать-семьсот набрал код вызова — и замер, не закончив движения. Три точки, три тире, три точки… Древний сигнал, смутно знакомый по детским книгам. Что он значит? S.O.S! Мольба о помощи! Кто-то подключился напрямую к линии и требует подмоги.

Дежурный дёрнулся, опрокинув кружку на пол; жалобно кракнуло небьющееся стекло:

— Проблемы на минус третьем, госпожа директор, — доложил Вениамин. — Отправляю людей.

Дежурный разорвал контакт, не дожидаясь ответа, и сразу переключился на другую линию:

— Группу сыскарей на минус третий! — распорядился он. — Двойную, нет, тройную усиленную группу с оружием! Возможно вторжение!

Не время для бюрократии, Алёна баба умная, поймёт. На минус третьем творилось нечто, не объяснимое цепью случайных аварий. Да и не верил он в такие совпадения.

До Встречи, после которой город отстраивали заново, здесь был сточный канал. Крупный, для приёма вод целого микрорайона.

После его забросили. Часть входных коллекторов обрушилась, другие забили ядовитый ил и глина. В городе обустроили новую канализацию, она не везде совпала со старой, а её конструкция уже не требовала такой разветвлённой приёмной сети.

Теперь в тоннель попадала только дождевая вода, которую не успели собрать и отправить в теплицы, в остальное время канал был сух.

В дальнем конце тоннеля скрипнуло железо, простучали по дну комья земли. Сверху, из колодца, спустился по железной лесенке Николай с планшетом в руке. Бойцы, сидевшие вдоль стен на снарядных ящиках, подняли головы. Коля пожал плечами, сел рядом с Джанкарло.

— Ну? — повернулся к нему предводитель.

— Пока тихо, — ответил Николай. — Я не рискнул искать активно, запустил на приём...

— И что?

— Они сменили кодировку. Программа ищет ключ.

— Ну, подождём, — сказал Джанкарло.

— Да собственно, — сказал Николай, — уже.

— Как вы все любите нервы трепать, — скривился Джанкарло. — Зачем все эти лишние слова? Смерти моей хочешь?

— Читаю, — Коля пробежал взглядом по экрану: — Ерунда, мелочи, отчеты районных Управ… Вот! Празднование третьего кужля попечителя Бранча, на который… так, это пустое всё… вот… неприятное происшествие… прорыв канализации… Бранч обратился к гостям с извинениями… это всё ладно… Нашёл! Умер директор Департамента Дитмар-Эдуард!

— Это хорошо… — пробормотал Джанкарло. — Зажился старичок на белом свете… Нам это мало поможет, однако… Ещё что есть?

— Есть, командир! — улыбнулся Коля. — Вот оно: Отряды сыскарей стягиваются на минусовые этажи Управы для отражения возможного вторжения подрывных элементов. Директор Департамента...

— Быстро они выбрали!.. — ругнулся Джанкарло.

—… координирует действия защитников. Прилагаются все усилия...

— Ладно! — сказал Джанкарло, вставая. — Дальше неинтересно, — он оглядел бойцов. — Выдвигаемся. Пришло наше время. Поддадим им жару, парни!