Глава 25. Друзья и враги.

Вода сочилась меж пальцев, как и остатки жизни. Видимо, я все еще двигала руками, потому что мое запястье зацепилось за что-то твердое. На поверхности воды показалось очертание человека. Его рука тащила меня наружу. Липкая маслянистая вода выплюнула меня на воздух. Вдруг, мое лежачее положение превратилось в вертикальное, хоть я и не двигалась. Мне не пришлось вставать на ноги, я уже была на них. Я словно перешагнула через порог. Выбравшись на поверхность, я очутилась нос к носу с Аврелием. Он крепко вцепился в мою руку, и не было, похоже, что он собирается ее отпустить. Я чудь не утонула, и он опять спас мне жизнь.

Вытворяя неудачные попытки избавиться от воды в животе, я обернулась к бассейну. За моим плечом стояло зеркало в старинной золотой оправе. Оно было в мой рост, его отражение поблескивало и покрывалось рябью, как жидкое стекло.

Я чудь не захлебнулась в зеркале. Мне стало по настоящему жутко. Похоже, Аврелия тоже был в замешательстве. Вид моего наставника стал еще более плачевным. Одежда на нем была рваной и покрылась копотью, как у трубочиста. Костяшки пальцев были изодраны до крови. В глазах Аврелия горела жгучая ярость, и она была направлена на меня.

— Я тебе, что говорил Айрис?! Ты сумасшедшая? Я же просил тебя, не возвращаться.

Я множество раз выводила Аврелия из себя, но я никогда не видела его в таком бешенстве. Он как чокнутый орал на меня и тряс за плечи. Чудь душу из меня не вытряс. Пришлось самой оттолкнуть его от себя и отойти на безопасное расстояние от своего наставника и странного зеркала.

— Успокойся, пожалуйста. Я не собиралась возвращаться, — закричала я в ответ и принялась вертеть головой в поисках остальных проводников. Я раньше никогда не была в этом месте. Мы стояли в саду, с ровными фигурными кустами и белыми дорожками. Людей нет. Разочаровавшись, я вновь перевела взгляд на Аврелия.

— Приди в себя, пожалуйста. Мы уже не в Измерении. Это центр.

И вправду. Оторвавшись от меня, Аврелий в изумлении уставился на бесконечные ряды цветов и деревьев. И никаких роботов-жуков поблизости. Прерывисто вздохнув, наставник закрыл лицо ладонями. Стараясь придти в себя, он опустился на корточки и снова встал. Он был на взводе и тяжело дышал. Видимо, роботы здорово вымотали Аврелия.

Снова взглянув на меня, но уже по новому, Аврелий крепко меня обнял. Порывшись в моей памяти, он воссоединил все в своей голове. Каждый разбитый кусочек находил свое место и склеивался в хронологическом порядке потока времени.

— Я не хотел на тебя кричать. Я искал остальных наставников, но никого не дозвался. Сидел в горной пещере, прятался от жуков. Странно, но я обычно не помню, как провожу время без тебя. Наверное, думал, что уже все кончено. Я грелся у костра, как начал перемещаться в пространстве. Ну, думаю, ты меня ослушалась. Я собирался на тебя наорать, да придушить по-быстрому, смотрю, а ты в этой гадости плаваешь.

Я вновь оглянулась на странное зеркало. В нем уже не плескалась вода. Я видела свое отражение. Моя ловушка исчерпала себя и стала обыкновенным предметом.

— По-твоему, что это? — спросила я, прижавшись щекой к грязной рубашке, пропахшей гарью.

— Не знаю. Похоже на зеркало, — Аврелий заглянул мне в глаза. — Я думал, что ты, наконец, перестанешь вертеться около меня.

— Ой, больно надо, — я легонько стукнула наставника по плечу.

— Серьезно. Я боялся, что больше не увижу тебя.

Мысленно, я ответила ему тем же. Взявшись за руки, мы пошли искать остальных. Быстрыми шагами мы пытались выбраться из бесконечных рядов деревьев и аллей. Воздух в саду казался густым и поглощал любой звук как вязкое болото. Когда я была в зеркале, мне были видны звезды и планеты. Но поднимая голову сейчас, я видела лишь серость. Виктор предупреждал нас о ловушках, и я чудь не погибла в одной из них. Мы звали остальных наставников и проводников. Но наши шаги по гравию отдавались глухим шорохом, а оклики уходили в пустоту.

Аврелий старался не смотреть на меня, хоть и делал это каждую минуту. Он пытался скрыть от меня свои эмоции и закопать их подальше в своей душе. Аврелий выставил мне напоказ лишь те чувства, которые могли меня приободрить или сделать сильнее. Как крепкая рука верного товарища. Его вера и любовь сплетала в наших мыслях надежный щит. Мой наставник никогда не умел скрывать от меня своих эмоций полностью, я же притворялась, что у него это получается.

Аврелий думает, что программный код и эта мысль разрывает его на части. Она заставляет его страдать. Но почему наша любовь проснулась так поздно. Только сейчас она раскрыла себя в тайном закутке нашей слившейся души. Возможно, это и к лучшему, ведь совсем скоро все это закончится.

Я представляла себе множество вариантов событий. Мы можем умереть или быть съеденными Тролоном. Можем заблудиться, и всю оставшуюся жизнь я проведу с Аврелием в Измерении. А может у нас получится вытащить наставников из программы. Или Лекс добрался до рычага первым и уже спас свою мать. А как бы поступила я? Если на одной чаше весов твоя мать, а на другой незнакомые тебе люди. Никто из нас не прав или каждый прав по-своему. Если бы мне не приходилось спасать наставника, я бы приняла сторону Лекса. или провела тысячи лет с моим наставником в Измерении, если ничего не выйдет. Нам не дано столько лет, но в программе мы можем растянуть время.

Я скрыла свои размышления от Аврелия. Но он сразу почувствовал, что я думаю о чем-то плохом и еще крепче сжал мою ладонь. С самого детства, он старался вложить в меня свою отвагу, доброту и веру во все хорошее. Я вспомнила всех детей из приюта и моих приемных родителей. Я, до сих пор, люблю их, но ни за что не вернусь назад.

Если жуки-роботы поедают Измерение, то, как сейчас спят остальные ребята из центра и их наставники? Скорее всего их изолировали или сделали неприкасаемыми для роботов. Почему мы не придумали то же самое? Скорее всего, Дестени просто хотела ускорить процесс.

Легкий туман стал густеть и наваливаться со всех сторон. Вскоре, даже дорожка под нашими ногами, скрылась под пеленой молочных перьев. Мы потеряли ориентиры, а в скором времени и сам сад. Казалось, мы поднялись с земли на небеса. Звучит странно, но так оно и есть. Мы шли среди огромных ватных облаков. Наши ступни проваливались и оставляли вмятины.

Вдруг, прямо над нашими головами заискрились маленькие неоновые кубики. Они развернулись до размеров среднего экрана. На панели затрещали помехи, а следом за ними появилось лицо человека. Это был отец Аврелия и Виктора. Еще живой и в своем первоначальном обличье, Федор Максимов. Он был таким же, как на видео Дестени. Густые черные усы и блестящие круглые очки. Он говорил с легким акцентом.

— «Добро пожаловать в Гекату. Меня зовут Федор Афанасьевич Максимов, я создатель программы «Измерение» и сверхнового компьютера ОПРИ-2. Если вы загрузили свое сознание и проникли в главный центр управления, то вашим намерением является отключение программы. Считаю должным уверить вас, что аппарат ОПРИ создан по всем законам новейшей робототехники:

1.Программа не может причинить вред человеку и является безопасной для использования.

2.Даже если, программа докажет, что ее некорректные действия полезны для человечества, она не может осуществить их.

3.Программа должна выполнять все требования человека, если они не противоречат остальным законам робототехники.

4.Программа не может порабощать другие компьютеры или программы. Не может осуществить захват или истребление человеческой расы.

5.Исскуственный интеллект программы направлен на выполнение функций, которые являются прерогативой человека, и самосовершенствование.

Вы прослушали основные законы. Ничего вышеперечисленного не могло произойти, значит, вы решили отключить программу в связи с человеческим фактором. Мы предвидели в будущем такую возможность. Изначально, ОПРИ создавалась для образовательных и медицинских целей. Если вы все еще намерены отключить компьютер, то это возможно сделать только изнутри Гекаты. Для начала, главный центр управления. Он меняет свое местонахождение и зрительную картинку, так что не стоит вам объяснять, как его найти. В любом случае, это должно быть достаточно легко. Вам необходимо найти любую дорогу или тропинку, они все ведут к центру. Если вы не найдете таковых, не беспокойтесь. При попадании в Гекату через какое-то время будет автоматически включен маяк, и вы сами найдете рычаги.

Есть два рычага отключения. Один красный, другой синий. Если кто-то в этот момент подключен к программе следует пользоваться синим рычагом. Он отключает программу последовательно, начиная с конца до основания, что позволяет безопасный выход из Измерения. Красный рычаг, отключает программу, начиная с Гекаты. Если выполнить выключение с него помощью, то, все кто был на втором и, предположительно, на последующих уровнях, погибнут. Красный рычаг создан для аварийного выключения, если синий будет недействителен или, если кто-то застрянет в Гекате. Желаю вам удачи. До свидания».

Федор Максимов исчез. Экран потускнел и стал сворачиваться. Вскоре сверкающие гранулы затерялись в белоснежном тумане. Я тайком взглянула на Аврелия. Появление ученого немного озадачило наставника, но как всегда, он был готов ко всем неожиданностям. Из моих воспоминаний Аврелий знал, что создатель Измерения, приходится отцом Виктору.

Как всегда, мои ожидания не оправдались. Аврелий не узнал своего отца.

Мы блуждали еще некоторое время, пытаясь наткнуться на дорогу, как вдруг, я услышала слабые звуки за спиной. Словно, легкий шелест листьев от дуновения ветерка. Я не придала этому никакого значения и собралась идти дальше, но Аврелий резко остановился и прислушался.

— Кажется, зовут тебя.

И вправду. По неподвижным высоким облакам гуляли мелодичные отзвуки моего имени. Вдалеке, в нашу сторону бежала Матильда. При каждом шаге она подпрыгивала, как космонавт на чужой планете. С реальной Матильдой и девочкой из Измерения можно было найти тысячу различий. Моя подруга ожила. Ее щеки раскраснелись от бега, блестящие волосы струились по плечам. Никакого намека на боль или ее настоящее тяжелое состояние. Но самое важное, конечно же, было то, что Матильда теперь могла видеть. Ее голубые живые глаза выискивали меня в белых волнах. За Матильдой шли все остальные. Я со всех ног бросилась к подруге, и мы чудь не сшибли друг друга, крепко сцепившись в объятиях. Бабуля Табида, Барт, Лекс и Аврелий тоже подошли к нам. И мы принялись обниматься как семья, которая встречается только по редким праздникам.

— Мы думали, что потеряли тебя и уже собрались к выключателю. Мы за тебя переживали.

Ясное дело, если бы я потерялась, за мной бы никто не вернулся.

— Я уж решил, ты попала в какую-нибудь ловушку, — Виктор как всегда держался отстраненно. Но даже он не смог скрыть радости от того, что я жива и невредима.

— Я и попала, но Аврелий меня спас.

Я глядела то на Виктора, то на Аврелия. Пора бы уже устроить воссоединение с семьей, ну или, хотя бы, познакомить парней. Я уже и так знаю, никаких чудес не предвидеться. Я схватила Виктора, который все это время стоял в стороне, и быстро подвела к Аврелию.

— Виктор, познакомься. Это Аврелий — мой наставник.

Виктор смотрел на своего старшего брата как на давно утерянную реликвию. Он весь побледнел и не моргал. Видимо, боялся, что мечта, обернувшаяся реальностью, как мираж раствориться в воздухе. Виктор просто неотрывно смотрел на Аврелия, не в силах произнести хоть слово, словно язык проглотил. Он даже боялся прикоснуться к брату.

Представьте, каково это, желать чего-то всю жизнь и стремиться к своей цели так сильно, как только возможно. И вот ваше заветная цель стоит перед вами во плоти, а ты сомневаешься, реально ли это сейчас с тобой происходит. Ты никогда не верил по настоящему, что этот момент вообще с тобой произойдет. Я уверена, Виктор представлял себе множество вариантов своей встречи с братом. Но, в реальности, все меркнет и сереет по сравнению с самим моментом, который как перст судьбы пронзает твою жизнь.

Но почему Виктор молчит так долго? Я ущипнула его за локоть настоящей руки, но безуспешно. Аврелий же немного смутился, что на него так пристально смотрят.

— Очень приятно познакомится, — мой наставник протянул руку Виктору. Тот вяло ее пожал. Все присутствующие, за исключением бабули Табиды да самого Аврелия, знали об их родстве. Теперь же всем было немного неловко и жутко любопытно одновременно. Я подошла к Табиде. Я была очень рада встретиться с наставницей Барта. Я давно ее не видела и соскучилась. Она прижала меня к себе, как будто она моя бабушка, а я ее внучка. Я рассказала ей про ловушку с зеркалом.

— «Что он так пялится?» — пронеслись в голове слова Аврелия. На это я плотнее сжала губы, стараясь сдержать смех.

Я вернулась к Аврелию и поцеловала его в мягкую щеку.

— Люблю тебя, — прошептал он одними губами, чтобы его услышала только я. Возможно, я слышу эти слова от него в последний раз. Меня выворачивало наизнанку чувство неуверенности. В голове вертелось тысяча: «А вдруг, вдруг…».

Виктор шел впереди. Брешь, которую пробил в его душе Аврелий, снова исчезла. Он с невероятной легкостью и быстротой умел заделывать раны. Виктор, как и прежде, имел серьезный и собранный вид. Он точно знал куда идти, годы заточения превратили его в следопыта. Парень шел в строгом направлении, зная место назначения. Вскоре мы выбрались, на вымощенную камнем, дорогу.

— Я вот не очень понял правила Максимова, — Барт как всегда не мог молчать. — Если программа не может нас убить или причинить вред, то почему здесь люди помирают как мухи?

— Это правила не моего отца. Адская машина относиться к классу сверхновых компьютеров с искусственным интеллектом. Она первая в своем поколении и сложно было подчинить ее старым правилам робототехники. В любом случае, она никого не убивала. На начальной стадии происходили сбои и ваши наставники застряли в Измерении, но они не умерли. Мой отец сам виноват, его мозг не был подготовлен. Остальные погибали или из-за вирусов, или из-за моего обезумевшего отца. Технически программа не виновата, она наоборот спасает нас, когда мы умираем в Измерении. Правда, правило смерти не действует на Гекату. Программа не дописана до конца, вот и происходят вечные сбои.

Виктор все говорил. Видимо, ему просто не хотелось идти в тишине. Лекс хмуро шел позади всех. Он как-то странно поглядывал на нас с Аврелием и вообще, казался очень подозрительным. Я так и ждала, что он выкинет какой-нибудь трюк.

Сам по себе, мой бывший лучший друг самый безобидный человек на свете. Но Дестени сотворила с ним что-то. Лекс стал немного дерганным или у меня разыгралось воображение? Мы все на нервах. Только Матильда радуется. Она видит и идет рядом с Бартом. Он тоже счастлив. Господи, мы идем по минному полу, а они улыбаются, словно в сказку попали.

Мы шли еще некоторое время, как вдруг, увидели перед собой башню. Такая же гигантская, как и адская машина. Стальная и поблескивающая на солнце, она походила на трубы заводов и фабрик. Башня уходила ввысь, туда, где кончалась атмосфера, за пределы Вселенной в безымянное белое пространство. Вот мы и нашли центр Гекаты. Центр программы.

Мы утопали среди и облаков и казались крошечными насекомыми, по сравнению с башней. Подойдя поближе, мы различили на ней узоры, трубы, провода и часовые механизмы. Я опять усомнилась в том, что создание человеческих рук. Очень странно, но мы не видели башню все время пока не подошли к ней. С ее размерами, она должна быть видна из любого уголка Гекаты. Хотя нет, даже это не самое странное. В воздухе рядом с башней парила женщина. Она не шевелилась. Она почти касалась железа, а длинный подол белоснежного платья свисал до самой земли. Голова женщины была задрана вверх, а руки растопырены в разные стороны. Рот широко раскрыт, словно остановлен на яростном крике, но глаза закрыты. Волосы, как пожар, рыжей копной с седыми прядями развивались на ветру. Я сразу же узнала ее.

Позади меня раздался возглас Лекса.

— Мама, — он говорил это слово тысячи и тысячи раз в прозрачных снах и в серой реальности. Лекс стал вести себя также как и Виктор, когда тот встретил брата. Женщина не обратила на нас никакого внимания. Она повисла в воздухе как ведьма или древняя богиня из книг.

— Мама, — Лекс кричал, звал ее. Не стерпев, он побежал к ней. Дотянуться до нее он конечно не мог. Женщина не шевелилась. Казалось, она стала каменной статуей.

Попытки Лекса казались такими жалкими. Мне стало плохо. Я хотела подойти и успокоить друга, но Аврелий меня не пустил. Наставник не выпускал моей руки и с опаской глядел на мать Лекса. То же самое делал и Виктор. Никто так и не подошел к Лексу, не пытался ему помочь. Каким-то совершено невероятным образом мы стали врагами. Нам для этого хватило всего несколько месяцев.

Я стою в ряду с остальными предателями, кусаю губу и чувствую себя подлой. Но я все равно стою и не двигаюсь с места. Веду себя гнусно и бесчеловечно.

— Пора идти дальше, — громко произнес Виктор, нарочно, чтобы Лекс его услышал. Голос был как лед, такой же холодный и непроницаемый.

Лекс наконец-то повернулся к нам лицом. Он был в ярости. Лицо было красным как помидор, даже шея покрылась красными пятнами. Глаза налились кровью и слезами. Ненависть жгучая и терпкая накрыла нас как липкое мерзкое вещество.

— С каких это пор вы стали такими? — чистый спокойный небосвод пронзил злобный резкий голос Лекса. Кулаки парня были сжаты, а при каждом крике изо рта вылетали капли слюны. Бешенство Лекса вышло за границы. Он ненавидел нас.

Парень стоял в нескольких метрах от нас. Виктор вышел ему на встречу и теперь стоял в главенстве нашей маленькой группы. Лекс оглядывал всех нас, пока его взгляд не остановился на мне. Стало как-то неловко. Мы же смотрели на все подряд, только не на Лекса. Кроме Виктора и Матильды, они ведь у нас самые бесстрашные. Я вот, например, с интересом принялась изучать свои ботинки. Матильда и бабуля Табида стояли около меня, их души тоже болели за Лекса. но ведь они не были его самыми верными и близкими друзьями, в отличие от меня.

— Вы все здесь за одно! Даже ты Айрис. Ты предала меня. Я знаю, что вы не собираетесь ее спасать. Дестени мне все рассказала. Она с самого начала предупреждала меня, что вы все предатели. А я ей не верил….

— Замолчи Лекс! — грозно прорычал Виктор. Он мог говорить с такой яростью, словно небо пронзили раскаты грома. Он перебил Лекса на полуслове, забрав власть голоса. — Неужели, ты до сих пор ничего не понял? Дестени тебя обманывает. Она всем врет. Ей не нужна сестра. Ты на самом деле думаешь, что она ее так сильно любит?

Твоя мать мертва! Когда ее поймали и подключили к адской машине во второй раз, она умерла, и ничего ты с этим не поделаешь. Да, ты видел ее тело?

Лекс в отчаянии качал головой, стараясь отвертеться от правды. Казалось, слова Виктора могут оставлять на сердце глубокие порезы. Боль Лекса была ощутимой. По его щекам текли слезы. Ноздри вздымались, а рот кривился. Но он молчал, не давал отпора. Виктор был прав. В лаборатории не было капсулы с телом матери Лекса.

— Она лежит в другом месте….

— Нет! Она мертва. Ты сам это знаешь. Неужели не понятно?! Твоя мать такая же, как и мой отец. Они пленники программы, — Виктор ткнул пальцем в парящую фигуру. — Это их остаточная часть души. Дестени не нужна сестра. В ее план входит, убить всех, кто сейчас подключен к Морфею. Она сумасшедшая. Она мечтает создать новый мир. Очистить землю для владений и уничтожить всех врагов. Лекс, да ты просто орудие в ее руках.

Мы стояли в полнейшем шоке. Никто не ожидал такого поворота событий. Виктор оглядел нас своим ястребиным взором.

— Не верите мне? Скажу даже больше. Дестени сама убила свою сестру. Она убежала с ней из лаборатории. Но Беатрис Амерс поняла, что ее сестра настоящее чудовище и убежала от нее. Дестени нашла ее только после родов и доложила Исследователям. Она много лет искала Лекса.

Теперь Виктор смотрел на меня.

— Потом Дестени встретилась с твоими приемными родителями. Они нарочно устроились в приют. Твоя тетя Лекс, знала, где ты. Но ей было легче растить вас под брюхом у врага, чем держать при себе.

Сейчас, власть Морфея достигла своего пика. На этой стороне люди больше не представляют жизни без Измерения.

Дестени просто хочет избавиться от лишних, по ее мнению, людей. У нее и у Исследователей одна цель, только каждый пытается достичь ее своим путем.

Исследователи — это ученные и богачи, прибравшие к рукам власть. Происходит перенаселение планеты. Примерно, двадцать лет назад, был создано лекарство вечной жизни. Дестени его пьет. Кто принимает его, больше не стареет и, поэтому его создание держат в секрете. Главная задача Исследователей и Морфея, избавиться от лишнего населения. Не будет горы трупов или войн. Люди не будут плодиться и тихонечко умрут от ожирения, тяжелой работы, ну, или от старости. Останутся только избранные. Люди, которые отказываются от Измерения и примыкают к Дестени, рушат все планы Исследователей. В аппараты для подключения к системе добавляют наркотик для привыкания и еще быстрого старения. В идеальном будущем новейшей эпохи не будет стариков. Кто устанет от жизни и решит покончить с ней, сможет это сделать. С детьми сложнее. В начале их будут разрешать заводить всем, а потом как карта ляжет. Как-никак, мы живем в эпохе чудесных открытий.

Исследователи мечтают покончить с морфейнистами и повстанцами Дестени. А твоя тетушка хочет убить всех вокруг и стать вечной королевой своего нового мира.

Если мы повернем не тот рычаг…. Лекс, если ты сделаешь это, то не спасешь мать, а убьешь миллиарды людей.

— Прекрати! Прекрати! Ты лжешь мне. Все это наглая ложь, — Лекс кричал, надрывая горло. Он рванул к башне и скрылся в одном из проходов. Мы побежали за ним.

По периметру всей башни всей башни были двери, которые вели к одному единственному залу с двумя рычагами в центре. Виктор и Барт бежали впереди. Мы что-то кричали, старались остановить Лекса своими словами и мольбами.

Мы снова были в коридоре. Как же я ненавижу эти коридоры. Все время я бегу по ним. Шаг за шагом, стараясь выбраться из удушающих стен. Впереди показался слабый свет.

Зал оказался пустой круглой комнатой. В самом центре стоял Лекс. Он всем телом навалился на красный рычаг. Два рычага, казалось, были размером с самого парня, и торчали прямо из земли. Не слушая нас, Лекс принялся тянуть рукоятку к полу.