Глава 1. Возвращение.

Я стою на перроне. Холодный ветерок обдувает мое лицо, стараясь как можно сильнее разметать волосы. Осень уже вступила в свои владения, приходиться как можно сильнее укутываться в пальто и дуть на окоченевшие руки. А ведь Матильда предлагала мне надеть перчатки, я в ответ лишь засмеялась. Скорее всего, теперь она смеется надо мной сидя в теплой комнате в окружении подушек и попивая какао. Я же жду, когда приедет поезд, который решил задержаться и заморозить меня до смерти. Хорошо хоть я не одна такая.

Ждать прибытия поезда, собрали целую делегацию из учителей и врачей. Также тут куча охранников. Вот кому точно холодно. Их тоненькая форма, наверное, создана не для нашего климата. Даже я слышу, как кто-то из них стучит зубами. Или.… Стойте. Это же я стучу зубами. Хотела бы я жить на теплых островах, а не в морозящей Англии. Ну, честное слово.

Вообще-то Матильда с Бартом тоже просились поехать встречать поезд, но им не разрешили. Меня единственную сняли с вечерних процедур и ужина, и посадили в машину. Мы здесь редко катаемся на машинах и вообще выходим за пределы центра. Только по выходным.

Все с такими хмурыми лицами, а я одна стою и глупо улыбаюсь себе под нос. Или просто у меня рот замерз? Утром, на физкультуре я получила по носу мячом, после обеда во рту не было ни крошки. Целый день как сумасшедший. Но ничего не может испортить мне настроение, это все не важно. Важно то, что сегодня приедет Лекс. Через каких-то пять минут он будет стоять здесь со мной. Скажет, как он скучал по мне эти три года и удивится, как я изменилась.

Скорее всего, он тоже изменился. Стал выше и забыл обо мне и нашей дружбе. А, что если у нас не будет тем для разговора? Что тогда?

Я невольно поежилась и как можно сильнее втянула голову в воротник. Холодный воздух проходил за шиворот и продувал спину. Я даже шапку сегодня не одела, чтобы выглядеть симпатичнее. Скоро пойдет снег, а я в тонком кашемировом пальто, да в платье.

Небо заволокло серыми тучами. Наступили сумерки. Вдали замерцали зеленные лампы, знаменующие о скором прибытии поезда. Но впереди еще ничего не видно. Я же, по настоящему, начинаю нервничать. Знаю, я писала Лексу почти каждую неделю все эти годы, но, что если он изменился до неузнаваемости. Я тяжело выдохнула, отчего в воздухе появилось облачко пара. Мои глаза заметили какое-то движение.

Наконец-то. Поезд появился на горизонте. Он с бешеной скоростью приближался к станции, становясь все больше и больше. В наше время поезда совершенно беззвучные. Длинная металлическая гусеница скользит по магнитным блестящим рельсам, как нож по маслу. Поезд приближается, но при этом не слышно, ни звука. Только уши начало закладывать от быстрого движения и ветер усилился.

Никогда не понимала, как люди сидят в вагонах. Ведь их уши должно разрывать от шума, которого нельзя услышать. Тела пассажиров должны летать по купе из стороны в сторону при каждом мелком толчке. Даже ремни безопасности долго не продержаться. Как Лекс будет не занят, обязательно спрошу, как чувствуешь себя сидя в вагоне.

Без тормозного пути поезд просто резко остановился прямо передо мной и пустил грязный дым в лицо. Я поскорее закрыла нос ладонью, но это не спасло меня от безудержного чиха. Пока я чихала и пыталась разглядеть хоть что-то через завесу пыли, охранники обогнали меня и встали у открывающихся дверей. За ними в очередь выстроились врачи, половина которых приехала из соседних городов. Поднялась суматоха. Пока я пыталась пропихнуться поближе, мне наступили на ногу. Как всегда. Я маленького роста, поэтому высокие умные дяденьки не удосуживаются посмотреть под ноги. Как же это порой раздражает. Пришлось подняться на цыпочки чтобы, хоть что-то разглядеть. Люди выходили из поезда, но своего друга среди них я не видела. Мои радость, возбуждение и страх дошли до самой наивысшей точки. Где же Лекс? Уже почти все вышли, а его не видно. Или он уже вышел? Рядом со мной стоял заместитель директора мистер Ро. Он тоже невысокого роста, поэтому понимающе посмотрел на меня.

— Он еще не вышел Айрис. Пока спускают оборудование. А вот! Теперь пошли, — с этими словами он взял меня под локоть и стал пропихиваться сквозь толпу. Я заприметила впереди знакомую макушку головы и обрадовалась. Наконец-то! Феликс — мой лучший друг, спустя три года вернулся домой.

— Простите, простите, — вежливо бормотал мистер Ро, ведя меня впереди и постоянно подталкивая за плечи. И вот я его увидела.

— Феликс, — только и смогла я, что произнести его имя. Парня полукругом окружила толпа людей, и он не мог выбрать на кого ему смотреть и на чьи вопросы отвечать. Кто из этой толпы важнее. Но его глаза остановились на мне и он улыбнулся. Совсем как три года назад. Быстрее подойдя ко мне, он крепко меня обнял.

— Ох. Айрис я так по тебе соскучился. Ты мне всегда снилась, — засмеялся он мне в шею. Я тоже засмеялась. Даже не столько его глупой шутке, сколько от переполняющей меня радости.

— Чувство юмора тебе не прибавили? — спросила я, стараясь придать голосу серьезность.

— Ну не знаю. Вообще-то я слышу жалобы впервые за три года. А если честно я рад тебя видеть Айрис.

— Я тоже, — я почувствовала, как Лекс обнимает меня все крепче и положила голову ему на плечо. Мы бы стояли еще очень долго, если бы не мистер Ро. Я даже не заметила, как он приказал остальным работникам рассаживаться по машинам, и на станции бесшумно становилось пусто. Мистер Ро негромко откашлялся, но мы все равно вздрогнули от неожиданности. Лекс отпустил меня и отошел. Мы успели то только, что парочкой предложений обмолвится, а нас уже тащат дальше.

— Простите, что вас отвлекаю. Рад, что ты, наконец, добрался домой Феликс. Нам нужно вернуться в центр до отбоя. Идемте живо к машине.

Мистер Ро коренастый лысеющий учитель лет пятидесяти, это он разрешил мне поехать на станцию встречать друга. Он также считался заместителем директора в центре. Очки у мистера Ро покрылись инеем. Мужчина пыхтел от тяжести своего собственного веса. Мистер Ро немного глуповатый, не понимает и половины того, что происходит у него перед носом. Или просто делает такой вид. В любом случае, он скромный, тихий и не очень строгий, поэтому мне и нравится. Видимо, мистер Ро и сам не хотел нас тревожить, но время вышло. Надо возвращаться в центр.

На лице Лекса появилось жалостливое выражение. Он скривил рот, а нос и лоб покрылись мелкими морщинками, как будто у маленького мальчика отобрали конфету.

Лекс не был у нас три года, но совершенно ничего не изменилось. Для меня он все тот же маленький мальчик, с которым я дружу всю жизнь. По его взгляду ясно, он не скучал по центру. На секунду мне показалось, что Лекс побежит обратно в поезд и постарается уехать от этого места как можно дальше. Он и раньше ненавидел центр, но я не представляю, каково возвращаться туда после трех лет свободы. Лекс не стал делиться со мной своим разочарованием, вместо этого обратился ко мне совершенно по другому поводу.

— Ты, наверное, замерзла Айрис. Я и вправду очень рад тебя видеть, — Лекс грустно улыбнулся. Он взял меня за руку, покрепче сжимая окоченевшие пальцы. Следуя за мистером Ро, мы направились к машине.

Багажом Лекса была только гитара у него за спиной, да небольшой рюкзак, который мистер Ро решил донести до автомобиля.

За зданием вокзала нас ждала маленькая синяя машина, которая должна доставить нас в приют, который так же являлся — по совместительству — центром сновидений. Я живу в нем почти с самого рождения, а родители навещают меня по выходным. В центре исследуют каждый наш сон, созданную в нем фантазию или идею.

Просто, мы особенные. Это как вирусная болезнь. Вначале заразился Лекс, а потом мы. Хотя болезнь не подходящее слово.

Мы поскорее забрались на заднее сиденье автомобиля. Обогреватель включился автоматически. На улице конечно хорошо, свежий воздух и все такое, но честное слово там жуткий мороз. Я с облегчением коснулась рукой теплой обивки сиденья. Мне всегда было интересно, на какой марке машины ездят у нас в центре. За всю жизнь я видела только парочку автомобилей, а учитель по истории говорил, что существует множество разных видов и цветов. В городе ни встретишь, ни одной машины, а в центре они все синие. Цвет хмурого неба летом, когда начинается гроза.

— Ох, эти врачи становятся настоящими стервятниками, — мистер Ро вырвал меня из размышлений. Учитель гордо улыбался своему отражению в зеркале и задорно подмигнул нам. — Я считаю и одного бы хватило, чтобы проверить, как ты себя чувствуешь мой дорогой мальчик.

Лекс все еще держал меня за руку, поэтому я ощущала его напряжение. Яснее ясного ему не охота возвращаться к своей прежней жизни. На его месте я бы не вернулась. Но выбора у нас нет. Лекса бы даже не выпустили за пределы центра, но его действия повлекли за собой опасность для окружающих.

Сейчас, по его лицу видно, что он волнуется, боится возвращаться в белые пустые комнаты. К врачам в масках, проводам и вечным уколам. К бесконечным правилам, приказам и требованиям незнакомых нам людей.

Иногда мне охота стать лошадью и мчаться по бескрайним полям. Просто скакать и скакать, забыть обо всем на свете. Не понимать человеческого языка, чтобы меня не касалась людская суматоха.

Я тяжело вздохнула, до центра ехать целый час. У меня есть вредная привычка тяжело вздыхать, если я думаю о чем-нибудь печальном. Порой я сижу и вздыхаю как столетняя бабуля. Мою подругу и соседку по комнате Матильду это жутко злит.

По радио играет веселая песенка про семейство мышат. У нас в стране всего одна радиостанция и в ее репертуар входят лишь такие радостные, не имеющие большого смысла, песенки.

По дороге, мы удаляемся все дальше в сосновые леса. Территория нашего приюта обнесена трехметровым забором с проведенным током по всему периметру. Каждый сантиметр охраняется вооруженными солдатами, вертолетами и огромными осветительными фонарями. Эту местность боятся как ядерной бомбы. Никто сюда не суется. Даже животные чувствуют исходящие волны и не живут рядом. Одни раз, в классе четвертом, мы с Бартом и Лексом решили завести кошку. На выходные в городе мы наткнулись на старого драного кота и в моем рюкзаке приволокли в центр. Кот ни ел ничего, и громко жалобно мяукая, носился по всем коридорам как ошалевший. Через неделю он исчез. Только потом нам рассказали, что кот умер от кровоизлияния в мозг и его похоронили под дубом, втайне от детей.

Опершись на мягкую спинку и усевшись удобнее, я посмотрела на Лекса. Он как всегда слишком бледный кажется, что веснушки на носу светятся. Темные волосы нависают на густые брови и медового цвета глаза. Всегда, когда Лекс думает о чем-нибудь серьезном, то складывает губы в прямую тонкую линию. В нем практически ничего не изменилось, лишь черты лица немного огрубели, и он стал выше ростом. Сейчас мы бы, как раньше бывало, болтали обо всем на свете, но присутствие мистера Ро напрягало. А рассказать есть что. Все это время мой друг путешествовал по странам, пытаясь найти себе нового наставника. Жоль — его прежний наставник погиб три года назад.

— Ты ведь понимаешь Феликс. На некоторое время придется изолировать тебя от остальных детей. Необходимо провести несколько экспериментов, — весело болтал мистер Ро. За всю поездку Лекс ни проронил, ни словечка, хоть по его лицу и видно, он о многом хочет со мной поговорить, но боится учителей и врачей. Если у нас есть хоть капля чего-то личного, мы оберегаем это от посторонних ушей как можем. Завтра утром Лекс встретится со всей нашей группой, а когда будет свободное время, расскажет о своих приключениях.