Глава 24. Призраки.

Щупальца осьминога. Древнее, мифическое, огромных размеров чудовище. И мы внутри него. Заброшенное здание с множеством разветвляющихся туннелей. Без окон, в кромешной темноте. Мы внутри осьминога. Мы плавали в бескрайнем океане нашего сознания и очутились в теле монстра. Какая война? Какое истребление человечества? О чем вы? В этом месте время остановилось двадцать лет назад, когда великий эксперимент стал великой неудачей. До сих пор, по тоннелям бродит эхо призраков. Сегодня, мы либо станем призраками, либо войдем в историю.

Каждое щупальце осьминога ведет к его центру. И мы словно завороженные шли к главному атриуму — единственному залу с адской машиной в самом центре.

Наши шаги гулким звуком отдавались от стен и таяли в слоях пыли и паутины с жирными пауками. Пауками. После робота-паука, мое недоверие к насекомым вернулось в двойном размере.

Когда мы жили в центре, по выходным нам показывали старые приключенческие фильмы, про путешествия героев. В каждой ленте было музыкальное сопровождение. Вначале фильма музыка была тихой, но к концу, к нагнетанию финала, она превращалась в оркестр гремящей вопящей мелодии. Сейчас, в моей голове творилось то же самое. Хаос мыслей, ожидание чего-то. Фанфары и громыхающие трубы. Бой барабанов, который ускорялся и усиливался с каждым вздохом.

Местами нам встречались пустые кабинеты с аппаратурой, накрытой белыми простынями. В последнее время, хозяевами здесь служили только тараканы, да крысы. Одна жирная хозяйка как раз пробежала около моей ноги, и коснулась меня своим длинным мокрым хвостом. Я покрепче стиснула зубы.

У каждого из нас было по фонарику. Я, не меняя направления, светила строго перед собой. Впереди шел робот Виктора. Входя в туннели, робот достал из руки маленький коробок. Когда Эрик на него нажал, квадрат развернулся и переконструировался, в парящую по воздуху, металлическую каталку. Она не смогла бы пройти в лесу. Теперь робот катил механическую каталку с Матильдой, каждые десять минут проверяя ее состояние. Моя подруга порой вскрикивала от боли, не знаю, какой именно, физической или душевной.

Так мы и шли, не произнося ни слова. Лишь звуки наших шагов и Матильда. Иногда Виктор и Дестени сверялись с картой лаборатории. Но им это было не нужно, они просто проверяли свою память. Да, и какие карты, ведь мы находимся в морском чудовище. Дестени была начинающим ученым, Виктор пятилетним мальчишкой. Они оба потеряли здесь семью. Как и Лекс. Только я, Барт и Матильда оставались ничейными.

Мы проходили мимо множества компьютеров, роботов и других машин. Коридор увеличивался в размерах. Еще немного и я увижу его. Конечно же, я увижу гениальнейшее творение человеческой мысли — механизм Измерения. Но самое главное, я увижу Его. Все незыблемые истины были опровергнуты. Как все это могло произойти с нами за несколько месяцев.

Впереди, сквозь головы впередиидущих людей, показался свет. А также туман. Незаметно, он подкрался к нам и закрыл нижнюю часть ног. Он поблескивал на свету и имел синеватый оттенок. Мы вышли в главный зал.

Потолок зала был настолько высоким, что терялся в темноте и бледной призрачной синеве. Синий туман сочился отовсюду. Он был везде.

Сзади меня шел Лекс. И, сейчас, выйдя к главному залу, я даже не заметила, как он взял меня за руку. Взглянув на него, я увидела отражение своих эмоций. Страх, возбуждение и легкое удивление.

— Это ведь…. Айрис смотри. Она невероятна, — Лекс с открытым ртом в восхищении разглядывал адскую машину. Увидеть этот чудовищный механизм на пленке, совсем не то, что в реальной жизни. Компьютер был живым организмом. Медленно и ритмично, огромное сооружение перед нами, поднималось и отпускалось, издавая звуки невидимого сердца. А его размеры, как и сказал Лекс, были невероятными.

Выйдя из грязного коридора, мы оказались на лестничной площадке третьего этажа. Расстояние от нас до пола еле проглядывалось сквозь толщу дыма и головокружительную высоту. Сверху я различала слабые желтые огоньки. Немигающими точками, они усыпали пол. Блестящий синий дым выходил из металлических труб механизма.

Я видела город будущего и много фантастических вещей, но образ адской машины отпечатается на моей сетчатке глаз. Как люди могли создать такое?

Компьютер был размером с высотное здание без низа и верха. Он имел форму куба. В темноте проводящие трубки и толстые провода светились неоновым ядовитым светом. Словно, адская машина наделена ядерной энергией, и даже дышать в пределах ее досягаемости опасно. Дестени и Виктор тоже застыли, не отрывая взгляда от инопланетного куба. Нет. Определено, такое не могла создать рука человека. Насколько же умы Пе Кима и Максимова опережали наш мир.

Барт стоял у самого края. Держась за поручни, он пытался разглядеть дно или, хотя бы, расслышать звук своего плевка. Краем глаза я приметила маленькую дверь с красной кнопкой. Лифт. Ура, наконец-то я выучила название! Под самый конец нашего путешествия. Охранники Дестени не рискнули зайти в лабораторию, поэтому нам удалось впихнуться в стеклянную коробку всем вместе. Стареющий лифт очень медленно начал свой путь вниз. Постоянный лязг и толчки заставляли нас держаться за гладкие пыльные стенки.

Первое, что я ощутила, жуткий холод, даже сквозь стеганое пальто. От резкого перепада температуры, кожа покрылась мурашками. Здесь стояла тошнотворная вонь сырости, разложения и гниения. Маленькие огоньки, которые я заметила с лестницы, были шарами со сгустком света внутри. Они висели на два метра выше пола и были единственным источником освещения в этом мрачном месте.

Я изредка поглядывала на Дестени. Она так крепко держала прихват ружья, что побелели костяшки пальцев. В любую минуту она может пристрелить всех нас, и до поры до времени, это произойдет. В нашем случае как в театре, у нас есть ружье и оно обязательно должно выстрелить.

Определено, если бы не светящиеся шары, мы бы заблудились в тумане. Главный зал имел колоссальные габариты, и это еще легко сказано. В доме Дестени я смотрела видео про лабораторию десятки раз. Без людей зал был мертвым. Казалось, он не принадлежал ни одному времени, ни будущему, ни прошлому. Он застрял во временной петле. Он выпал из жизни нашего привычного мира и создал свою Вселенную. Впереди показалось слабое очертание небольших бугорков, из моих легких разом выбило весь кислород, и он со сдавленным криком выбрался наружу. Кто-то что-то сказал, пытался меня остановить, но я уже бежала, подгибая ногу, в сторону находки.

Виктор схватил меня за руку, но я вырвалась. Все отчетливее передо мной виднелись капсулы сна. Люди внутри их все еще живы и продолжают нырять в пространствах Измерения. Капсулы работали восемнадцать лет без перерывов.

Свет моего фонаря болтался из стороны в сторону, пока я мчалась сквозь эту проклятую синеву. Полы покрылись тонкой коркой льда, и я с разбегу влетела в первую капсулу. Но увидев человека внутри, я отшатнулась в омерзении. Под стеклянной крышкой лежал полуразвалившийся мертвец. Вот почему в лаборатории была такой жуткий запах. Когда испытуемый умирал, капсула автоматически переставала работать. В зале холодно, но не настолько, чтобы столько лет продержать труп в сохранности. Зима и лето, перемешиваясь, подвергали тело жутким испытаниям. Я не знала этого человека. Даже если бы и знала, это ничего бы не решило.

Повернув голову в сторону, я увидела еще одного мертвеца. Я стояла у длинного ряда капсул, которые уходили вглубь, и заканчивались у главного механизма. У меня закололо сердце. Я не могла дышать и отвести взгляд.

Дестени прошлась за моей спиной, заглянув в капсулу, она лишь задумчиво хмыкнула. На нее, видимо, это зрелище не подействовало. Барт мельком оглядел погибших и пошел дальше. Ему тоже не терпелось найти спящего, но все еще живого и реального друга. Проходя мимо каждой капсулы, он краем глаза осматривал лежащего.

— Я ведь сказал не беги, — прошипел мне в самое ухо Виктор. Стоя у меня за спиной, он избегал смотреть на холодный развалившийся труп. — А если я скажу тебе бежать и бросить всех, ты должна это сделать. Поняла?

Парень говорил шепотом, следя за Дестени. Я сразу поняла, о чем он, но не повернула и головы в его сторону. Меня осенило, что он сейчас от меня требовал. Я как всегда знала ответы на все свои вопросы, но все равно, снова и снова, задавала их.

— Аврелий ведь не сможет ходить, после того как мы его отключим.

— Нет, Алиса. Я даже думаю, что он не сможет очнуться сразу.

— А когда придется бежать от Дестени, разве Эрик сможет донести троих. Как же Матильда и бабушка Табида.

Кадык Виктора совершил путешествие по шее, как лифт. Он сглотнул и сухо посмотрел на меня. Думаю, сейчас он просчитывает какую реакцию от меня ожидать при следующем его предложении. Буду ли я злиться или обольюсь слезами. Возможно, у меня начнется истерика, а еще у меня может случиться обморок. Ничего вышеперечисленного. Я ведь уже знаю ответы на все свои вопросы, но как заведенная кукла продолжаю их задавать. Виктор знает это. Он понял, какая я на самом деле за столь короткое время. А я понимала его.

— Ты сама все уже знаешь Айрис. Ты умная, хоть и притворяешься глупышкой. Матильда умрет. Она попадет в Измерение, но наружу не выберется. Она не сможет. Сил не хватит. Даже Барт это уже знает, но боится это признать. И когда я скажу, беги, ты побежишь. Когда окажешься в вертолете, на панели управления есть красная кнопка. Или тебе придется идти к поезду. Никого не жди. Координаты уже забиты в систему….

— Был бы ты умнее спас бы всех.

— Был бы я умнее, я бы никого не спасал.

Мои слова задели Виктора за живое. Я знала, каждое решение давалось ему с огромным трудом. Но Виктор и Дестени одного поля ягоды. Они приехали сюда спасти брата и сестру, а до остальных им дела нет.

— Айрис! Айрис иди сюда. Быстрее, — находясь совсем близко к адской машине, Барт прильнул носом к крышке капсулы. Он так громко кричал, что я испугалась, услышав свое имя.

— Айрис, давай живее, — друг махал руками, пока я бежала к нему.

Даже моя настоящая нога как будто одеревенела. Спотыкаясь и дико хромая, я старалась бежать. Еще даже не увидев Аврелия, я словно потеряла связь с реальным миром. Аврелий всегда был неотъемлемой частью Измерения, а теперь два моих мира соприкасались.

Он лежал там. Под непробиваемым пыльным стеклом, под толщей кристаллической жидкости. Такой же молодой, как в день нашего знакомства и нашей последней встречи. Я сдержала данное обещание. Я его не бросила.

Аврелий был погружен в анабиоз в криогенной герметичной капсуле с подключенными по всему телу трубками и проводами. В специальном костюме, он словно плыл среди кубиков льда. Аврелий лежал с закрытыми глазами, и лишь механизм, отсчитывающий ритм его сердца, напоминал, что мой наставник еще жив. Из его рта, словно змея торчала толстая трубка. Под веками обозначалось легкое движение зрачков, а на ресницах искрился иней.

Я прижалась туловищем к капсуле, и как бы глупо это не звучало, пыталась ощутить тепло. Я во все глаза смотрела на Аврелия и не могла наглядеться. Тот же прямой нос, те же шелковистые волосы, и щеки, и губы, и лоб. Только очень бледные и заледеневшие. Я прильнула лбом к холодной крышке, от моего дыхания стекло запотело.

Зажмурив глаза, я попыталась собраться с мыслями и взять себя в руки. Нам предстояло еще одно, последнее, важное задание.

— Все будет хорошо. Теперь я с тобой, — зашептала, я не удержавшись. Скорее всего, этими словами я пыталась успокоить себя. Конечно же, себя, Аврелий ведь меня не слышит. Он сейчас вероятнее всего, избегает фатальной встречи с роботами-жуками, и ему нет дела до смертной жизни реальных людей. Теперь же нас разделяло только стекло. Все еще привалившись к капсуле, я повернула голову на бок и увидела Барта. Он сидел точно в таком же положении, как и я. Отыскав бабулю Табиду, он пытался обнять саркофаг. На его глазах выступили слезы.

Лекс тоже нашел своего наставника, своего настоящего отца. Парень стоял спиной ко мне, и я не видела его лица. Он, сгорбившись, нависал над открытой капсулой и безжизненным телом внутри нее. Дестени стояла рядом со своим племянником и обнимала его за плечи. Раньше, в какой-то степени, мы считали Лекса богом, а сейчас он обычный ребенок с врожденной мутацией, после неудачного эксперимента. Как-то странно оказаться в эпицентре невероятных событий, только благодаря рождению рядом с мальчиком, который владеет способностями проводника. Я совершенно простой человек. Это или судьба, или ничего не значащее совпадение.

Робот-дворецкий все еще возился с Матильдой. Той было совсем дурно. Моя подруга не смогла бы подойти к капсуле и увидеть Мишель, своего единственного родного человека. Мишель лежала по левую руку от Аврелия в соседней капсуле. Стеклянная крышка отъехала в сторону, а вся жидкость ушла через дыры на стенках. Девушка казалась все еще живой. Такая красивая, как спящая вечным сном принцесса. Вот только экраны жизненных показателей больше не мигали и не отсчитывали пульс.

Виктор стоял в стороне, около своего робота и смотрел на меня. Я поняла, что за столько лет надежд и планов, он боится встречи со своим старшим братом. Впервые, за все время нашего знакомства, я заметила на его лице признаки замешательства. Быть такого не может. Великий и грозный Вик Максимов, всю жизнь боровшийся с тяготами судьбы, чего-то боялся? Я вскочила на ноги и, подбежав к Виктору, подтащила его к Аврелию.

Виктор, казалось, лишился способности говорить и просто стоял, глотая ртом воздух. Прямо перед ним лежал давно утерянный, но все еще живой брат, которого он помнил лишь по детским смутным воспоминаниям. Виктор с опаской потянулся рукой к стеклу там, где находилось лицо Аврелия. Младший Максимов присел на корточки, рассматривая брата со всех ракурсов, на миг, забыв, что на свете есть такая важная вещь как дыхание. Сейчас, находясь рядом с братьями, я осознала, как они похожи друг на друга. Особенно глаза. Вечно серьезные и добродушные. Глаза, серые как мрачная дождливая погода, и теплые одновременно. Но Виктора взгляд, казался, жестче, суровее. Еще один сирота обрел семью. Ну, или почти обрел.

К черту. Чтобы ни говорил Виктор, мы должны спасти всех. Эта лаборатория как ловушка из тумана, стали и льда. Пора уже выпустить на волю всех жертв сна, который длиться почти, что четверть века.

— Виктор, пора.

В ответ парень кивнул и, поднявшись на ноги, быстрой походкой направился к адской машине. Я же подошла к Барту и тихонечко его обняла. Никогда раньше не видела его плачущим. От его вечных улыбок не осталось и следа.

Матильда всегда считала, что девушки душевно сильнее парней. Мужчина не может без поддержки. И роль женщины, делать мужчину сильнее. Не знаю, откуда Матильда набралась таких идей, но, возможно, так оно и есть. У Лекса есть Дестени, у Виктора — я. Барт остался без Матильды, и сейчас, ему было необходимо дружеское плечо.

Барт всегда называл Табиду, своей бабулей. Теперь она лежала перед нами, такая крохотная и беззащитная. Непроизвольно сердце начинало щемить. С седой пушистой головой и маленькими ладонями, зажатыми в кулаки. Как маленький ребенок.

— Все будет хорошо, — повторила я свои слова. Барт громко фыркнул и криво улыбнулся.

— Все будет отлично. Она крепкая старушка, как самый твердый орешек в дремучем лесу.

Я засмеялась, мне сразу же стало лучше и спокойнее. Вот только Дестени как-то хищно на нас смотрела. Прямо мне в глаза. Она не собиралась отводить взгляд в сторону. Она опять строила насчет нас планы. И еще одно, за все время, что мы пробыли в лаборатории, она даже не пыталась отыскать свою сестру.

У основания механизма нас окликнул Виктор. В детстве я читала, что в прошлом компьютеры были большими и тяжелыми, а сейчас умещались на кончике пальца. Адская машина, была компьютером новейшей эпохи человечества. Нового мира, для новых людей и их счастливого будущего. Каждую минуту, по стенкам машины, вспыхивали новые лампочки и огоньки. Над нашими головами царило настоящее световое представление.

Виктор уже подготовил пять аппаратов и проверял работу проводящих устройств. На полу, как извилистые змеи лежали толстые провода с россыпью блестящих нитей на конце. Лоб Виктора покрылся испариной даже в таком жутком холоде, а руки тряслись.

— Когда мы проникнем в программу, вы должны безоговорочно слушаться моих приказов. Я вас проведу, только будьте осторожны. В Гекате могут быть расставлены ловушки. Возможно, программа решит себя обезопасить. И остерегайтесь моего отца, он всегда поблизости. Он охраняет рычаги управления и обязательно нападет сегодня.

— Виктор, не беспокойся. Я за вами прослежу. Если, что-то пойдет не так, я вас сразу же разбужу, — заверила нас Дестени.

— Ага. Только «совершено случайно» не повреди систему.

Виктор сурово посмотрел на Дестени, отчего та вся покраснела.

Мы разлеглись на ледяном полу, без капсул или кроватей. Холод проник через куртку и заморозил спину. Матильда оставалась на каталке, пока Виктор подключал провода к ее голове. Целая система сцепила наш разум и пыталась открыть проход в Центр Измерения. Виктор подключил каждого из нас и по очереди вколол снотворное. Дестени сновала рядом и всячески ему помогала.

Все шнуры сплетались в один увесистый канат проволоки и вмещались на главный пульт управления адской машины. Мозг плавно заволокло молочной пеленой. Не прошло и пяти минут, как веки сами собой закрылись. Засыпая, я почувствовала, что серебряная паутина нитей на моей голове завибрировала. Гигантский куб, с громким шумом принялся выпускать новые порции ядовитого синего газа, который впоследствии станет кристаллическим бархатным туманом. Гипнотический сон сделал мое тело тяжелым.

И снова механический женский голос преследовал нас. «Подключение к основному аппарату управления Объект Пространственный Разумный Интеллект — 2. Приступаю к отсчету. Десять. Девять… ».

Виктор лежал совсем рядом. Его рука слабо зашевелилась и вялыми движениями пыталась дотянуться до моей ладони. Я тоже потянулась в его сторону, и наши пальцы сплелись крепким замком. Мои страхи и сомнения отошли на второй план. Меня накрыла наркотическая волна тишины и умиротворения. Даже холод стал ощущаться слабее. В глазах закрутились яркие круги и звезды. В последний раз, открыв глаза, я увидела лицо Дестени. Она оскалила свой большой рот в устрашающей улыбке и помахала мне рукой на прощанье. Кровь в венах заледенела и замедлила свой ход. Я хотела предупредить всех, но было уже поздно. Я провалилась. Сквозь самые темные пустоты космоса, сквозь самые глубокие бездны океанов и ослепляющие шары огней. Мир выворачивался наизнанку, а я все падала и падала. Это было мое самое долгое падение. Я пролетала мимо Морфея и Измерения. Я очутилась в самом сердце программы адской машины.

У нас получилось. Мы добрались до Гекаты. Ах, как же здесь спокойно. Тепло, уютно, светло. Словно, мир принял тебя в свои широкие обволакивающие объятия. Сквозь набегающую рябь воды и солнечные блики, было видно медленное, ленивое движение облаков. Такие белые, как перышки птенцов.

На голубом небе блестели звезды, Луна и Солнце, вперемешку с планетарными гигантами. Все светила вышли в этот день встречать меня.

Я лежала на дне полного бассейна совершенно неподвижно. Мои волосы, как медуза, колыхались в чистой прозрачной воде. Не нужно никуда торопиться. Это всего лишь сон.

Ведь во сне можно дышать под водой. Я глубоко вздохнула. Мои глаза расширились, вместо кислорода, в нос зашла вода. Такого просто не может быть. Я помню, как засыпала на полу в лаборатории и свое долгое падение. Я начала захлебываться. Я со всей дури принялась грести руками, пытаясь добраться до поверхности. Но чем усерднее я гребла, тем больше меня отталкивало назад на дно. Вот идиотка! Еще не хватало мне утонуть во сне. Если я все-таки в Гекате, то могу умереть и в настоящем мире.

Напрягая мышцы, как тугие пружины, я вытянула шею и, что есть сил, старалась ухватиться за край бассейна. Легкие начинало жечь, а в глазах потемнело. Сделав последнюю попытку, я оттолкнулась от пола бассейна. Но невидимая сила снова и снова швыряла меня обратно. Я ударилась головой о плитку, да так больно, что непроизвольно раскрыла рот, выпуская последние остатки воздуха. Но я все еще гребу как ненормальная, боясь потерять сознание. Я уже не понимаю, что делаю.