Глава 18. Доверие.

Виктор не доверяет людям. Как и я. Но, возможно, это общее, что есть у нас и это сделает нас союзниками.

— Ты ведь его брат. Верно? — спросила я.

Виктор от удивления раскрыл рот. Его рука безвольно обмякла и выпустила мою ладонь из крепкой хватки. Он ничего не сказал мне в ответ, поэтому я продолжила.

— Ты сильно похож на Аврелия. Я догадалась еще в первый день, когда очнулась от уколов. Это ведь очевидно. Видно, практически по каждой мелочи. Ты искал меня, хотел узнать о брате. И то видео из архива. Ты ведь с детства не изменился. Совсем немного. Я очень хотела тебя об этом спросить, но было как-то… — я грустно улыбнулась. В горле совсем пересохло, а чувство голода испарилось в страхе за Аврелия. Еще был слабый страх, когда я начала говорить с Виктором.

Виктор сидел примороженный к стулу и смотрел в пустоту перед собой. Значит, я говорила истинную правду.

— Ты не Виктор Искатель. Ты Вик Максимов. Я перерыла весь архив в доме Дестени. Но я так ничего и не нашла о том, куда ты пропал, когда твой отец ушел в Измерение.

— Я никуда не пропадал, — медленно выговорил Виктор, слабо дернув плечом. Я услышала, как заскрежетали его зубы через плотно сжатые губы. Его глаза были пустыми, а мысли блуждали где-то в прошлом.

— Отец взял меня с собой. Тогда, он приготовил капсулы для себя и для меня. Мне было всего пять. Я пробыл в этом проклятом Измерении десять лет. Десять жутких мучительных лет.

Отец сразу же умер, а его сознание превратилось в человека с головой медведя. Он ведь и меня пытался тогда убить, а я убежал. И заблудился. Путешествовал по всему Измерению от края до края. Я ведь был ребенком, и мой разум был пластичным и поддавался перемещениям в пространстве. Я знаю всю эту компьютерную программу как свои пять пальцев на механической руке, — Виктор слабо засмеялся, и потер ладонью подбородок. Воспоминания приносили ему боль. Заставляли страдать, возвращая в прошлое.

От его слов мне стало плохо. Бедный Виктор. Я представила себе напуганного потерянного малыша. Пока он говорил, у меня сердце кровью обливалось.

— Дестени тогда искала моего отца. Надеялась, что он остался в живых и есть возможность вернуть его в реальность. Она не знала, где находилась вторая лаборатория и вначале нашла этот дом и моего робота Эрика. Он помог Дестени найти меня и отца. Она вытащила меня на свободу. С тех пор я обязан Дестени. Хотя теперь мы квиты, я ведь спас ее в Детройте.

Айрис, чтобы ты понимала, у нас с Дестени разные задачи. Ей нельзя доверять. Она не наш союзник и уж точно не друг. Дестени хочет освободить свою сестру из Гекаты. Мать Лекса подключена не к капсуле, как все остальные наставники, а к самой адской машине. Если нам удастся спасти сестру Дестени, мы не сможем вытащить на свободу Алексея и остальных наставников. Программа нарушиться и все, кто, находились в ней на тот момент, погибнут. Если мы спасем мать Лекса, Алексей, то есть Аврелий умрет.

Мать Лекса подключена не к Измерению, как все остальные, а к Гекате. Это центр всей программы. Ее сознание плотно сцепилось корнями с основой всего Измерения. Если вытащить Белль Амерс на свободу, каждый человек, кто был подключен к программе, в тот момент, погибнут. Это правда. Все Морфейнисты и наставники. Если мы спасем Аврелия, сознание и тело Белль умрет вместе с Измерением. Дестени вам этого не скажет.

— А Лекс знает?

— Знает. Дестени ему об этом рассказала. За вами стоит сложный выбор. Либо спасти остальных людей и друзей, либо спасти Белль Амерс. Когда твоей подруге Матильде станет лучше, мы, сражу же, отправимся в Россию. Я подключусь к адской машине в Гекату вместе с вами. Центр Измерения охраняет мой отец. В то время, когда на вас стал нападать Тролон, вы просто подошли слишком близко к сердцевине программы. Вы были у границ с Гекатой. Только поэтому Тролон устроил на вас охоту. Я войду с вами и когда мой отец появиться, а он точно появиться, я убью его. Но главный ход за вами. Вы должны помешать планам Дестени и Лекса.

Я задавала вопрос за вопросом, и Виктор отвечал на все. Он рассказывал все, что знал, ничего не таил.

Виктор, единственный кто мог убить Тролона. Очередное правило Измерения и из-за него парень собирался совершить отцеубийство. Мы сожгли шкуру монстра на костре, но даже это не помогло. Федора Максимова мог убить лишь человек, который вошел в Измерение вместе с ним. Эта истина открылась Виктору в программе. Последние пять лет проведенные в Измерении, парень провел, выслеживая монстра. Как я могла читать мысли Аврелия и остальных проводников, так Виктор ощущал обрывки сознания отца в своей голове.

Я узнала, что случилось с Матильдой. Подруга пыталась выбежать из столовой, когда тот робот-паук, который лишил меня ноги, плюнул кислотой и на нее. Ядовитая жидкость попала на лицо. Матильде прожгло глаза, и она ослепла. Робот Виктора ничего не смог сделать с ее зрением. Хорошо, хоть мозг не был задет. Состояние Матильды оставляет желать лучшего, но она поправляется. Она еще не вставала с постели. Я обещала себе, сходить к ней на рассвете. Перед глазами не пропадала картина: моя покалеченная подруга и ее все еще нормальные глаза. Матильда, Матильда, что с тобой сделали.

Виктор рассказал Барту и Лексу о своем происхождении, но ведь уже и так было ясно, кто он такой на самом деле. Сын Федора Максимова, младший брат Аврелия (Алексея Максимова). Маленький светловолосый мальчик со старой съемки — Вик Максимов.

Остров, на котором мы остановились, был частной зоной профессора Максимова. Он находился в морях Старой Аляски. Профессор сам спроектировал и потратил немалый капитал на сооружение этого искусственного острова.

На остров нельзя попасть по морю, из-за крутых отвесных скал. Только по воздуху. По всему периметру росли еловые и сосновые леса, а в центре возвышалось само поместье, окруженное гигантским забором. Как ни эпично, гербом семьи Максимовых был медведь. Профессор даже завес на остров парочку различных животных и организовал заповедник для бурых медведей. Раньше за ними хорошо следили, но после смерти ученого, остров пришел в запустенье. Рабочий персонал разъехался, без присмотра и пропитания все животные погибли. Огромные конюшни, которые были полны самыми лучшими жеребцами, пустовали. Только кроликов и белок развелось бесчисленное количество, они стали настоящим проклятием для пустынного острова.

В поместье остался лишь робот-дворецкий Эрик. Он следил за порядком в доме и ждал возвращения своего хозяина. И он вернулся. Вик Максимов очнулся и прилетел на остров спустя десять лет своего заточения. Когда Дестени нашла таинственный остров и робота, тот вел беседы с единственными своими товарищами, полевыми мышами.

Максимов совершил непростительную ошибку. Он ведь полагал, что проведет в Измерении не менее двух или трех дней. Он не включил программу автоматической заморозки для капсулы сна. Если Аврелий и остальные наставники не старели, их тела не менялись на протяжении стольких лет, то Виктор продолжал расти во сне. Пока он спал, роботы кормили и следили за нормализацией его состояния.

Виктор был воспитан Измерением. За столь долгий срок он научился перепрыгивать из Измерения в Морфей. Без наставников он поначалу заблудился, но потом такая мелочь, как помощь стала ему не нужна. Маленьким десятилетним мальчиком, он путешествовал по заброшенным руинам Измерения и пытался поймать своего отца.

Освободившись из программы, Виктор с головой погрузился в реальную жизнь. К первой задаче, убийству монстра Тролона, прибавилась вторая — спасение брата.

Виктор очень любил своего брата. Я решила немного отвлечь парня и попросила его рассказать мне о реальном живом Аврелии, то есть Алексее Максимове, больше. От моего предложения глаза Виктора загорелись. Это была одна из любимых его тем при разговоре. Виктор был скрытным человеком и не болтал попусту. Но при старых теплых воспоминаниях его сердце грелось и размягчалось. Вся суровость и жесткость исчезала, как по мановению волшебной палочки.

Виктор признался, что он и сам мало что помнил, но робот Эрик постоянно освежал его воспоминания разными историями.

Взяв из холодильника большущую порцию мясного рагу, я уселась поудобнее, и принялась слушать. Забивая обе щеки, я подкармливала Виктора из своей тарелки, пока он рассказывал.

В детстве Алексей всегда проводил время с маленьким Виком. Полное имя было Виктор, но брат и отец называли мальчика — Виком.

Старший брат любил астрономию и знал все созвездия. Часто братья Максимовы устраивали ночевки на свежем воздухе, тогда Алексей выносил из дома телескоп и учил Вика. Алексей очень любил лошадей. Он экстерном отучился на ветеринара. Профессор Максимов увлечения сына не поощрял и предложил сыну перевестись к нему в Объединенную Межгосударственную Научную академию. Алексей был очень умным, он стал первым испытуемым в экспериментах отца. Старший брат Виктора читал все книги, которые попадались ему на глаза, и оставлял их, где только можно. Прислуга все время спотыкалась, об оставленные на лестнице тома, и разбивала книги-экраны каблуками. Алексей всегда был душой компании. А еще у него был конь, отец подарил ему еще в детстве. У лошади была кличка — Аврелий.

При этих словах Виктор негромко засмеялся и посмотрел на меня. Так вот, откуда появилось это имя. Я то всю жизнь полагала, что придумала его сама. Чтобы оно было созвучно с моим именем, Айрис — Аврелий. Но нет. Мне стало смешно. Алексей назвал себя в честь лошади. Как это на него похоже.

Алексей был чемпионом по плаванию вольным стилем и на спине. Парень просто обожал воду. Это я и так всегда знала. В Измерении всегда была вода и мороженое. Конечно же, Виктор упомянул и его. Холодильник в поместье был до отказа забит им. На острове всегда было холодновато, но это не мешало Алексею уплетать мороженое каждый день. Мой наставник был именно таким, каким я его и знала.

Я удивлялась, грустила и смеялась, пока Виктор рассказывал все новые и новые истории. Он сводил меня в библиотеку и бассейн, поводил по всему поместью. Но я уже видела все эти места во сне.

Напоследок, он проводил меня на третий этаж к закрытой двери. Это была старая комната Алексея. Мы в полнейшей тишине приоткрыли дверь и осторожно вошли в комнату. Робот Максимовых оставил все на своих местах. Одну стену занимал большой стеллаж с книгами и большой дубовый письменный стол. В углу у балкона стоял запыленный телескоп. Комнатка была небольшой, но чистой и опрятной. И совершенно простой, никаких украшений или ярких предметов. Голые стены с пожелтевшими от старости обоями. И ни единой пылинки на предметах, которые уже двадцать лет лежат без действия.

Виктор, практически не знал своего старшего брата, ничего о нем не помнил, но продолжал его уважать и чтить его память. Время несется как очумелое и ты, порой, его совсем не замечаешь. Время превратило Аврелия в призрак. Видимо, только роботу Виктора время безразлично. Сколько бы лет не прошло, он все равно будет каждый день приходить в эту комнату и вытирать пыль на забитом книгами столе.

Мы болтали с Виктором до самого рассвета. Но каждую новую минуту я ловила себя на мысли, что мне хочется поскорее лечь спать и узнать, жив ли Аврелий. Встретить его. Все рассказать. Сегодня я открыла для себя нового Аврелия.

Мы сидели на лестнице и наблюдали, как комнаты окрашиваются в алый цвет. Виктор, казалось, задумался и ушел глубоко в себя. Мы сидели в молчании и прислушивались к уютной утренней тишине дома. Я размышляла над тем, что же я еще такого могла бы спросить у парня.

— Почему ты вечно называешь меня Алисой? — вспомнила я. Вопрос не настолько важный. Но все, же мне было любопытно, и Дестени упоминала это имя в вертолете.

Виктор не посмотрел на меня, но его тело снова напряглось. Как будто он пытается выпустить из спины иголки, чтобы отогнать от себя слишком навязчивых людей. Вот только парень не дикобраз.

— У меня была раньше одна знакомая, — Виктор задумчиво подбирал каждое слово. — Мы познакомились в России в ополчении Дестени сразу после моего освобождения. Ее звали Алиса. Ты на нее похожа внешностью. Она была сильнее и уж точно храбрее тебя. Но вы обе слишком добрые и вечно хотите всем помочь.

— Была?

— Алиса погибла. Ты мне ее напоминаешь немного. Знаешь, не переживай насчет Алексея. Он и не из такого выпутывался. Если ты жива, то и он жив.

Я невольно улыбнулась. Надеюсь, что это так и есть. Виктор сменил тему, но я решила не придавать этому значение. Ясно, девушка была для Виктора больше, чем просто знакомая.

Попрощавшись со своим новым другом, я вернулась в свою комнату и попыталась уснуть. Два слова: не получилось.