Глава 14. Погружение.

После того, как я перестала принимать таблетки, мои характер резко поменялся. Местами не в лучшую сторону.

Раньше, меня ничего не интересовало, а мозг ленился и не хотел работать. Днем я тянула время. Час за часом. Я всего боялась. Боялась скрипа половиц в ночи или света вертолета. А еще я очень боялась людей и свои собственные мысли. Я была сонной мухой. Мухой! Даже мой страх к насекомым частично прошел. Теперь же я раба, любознательности и любопытства.

В центре я, от силы, читала одну книгу в год. В хранилище Дестени у меня глаза разбежались от необходимой мне информации. Я не знала с чего мне начинать.

Дл Исследователей мы были животными для экспериментов. Наша оставшаяся группа в центре до сих пор в клетках как звери. От таких мыслей мне становится дурно, но в тоже время они делают меня сильнее. Я больше не боюсь. Страхи постепенно стали пропадать, словно в моей душе темную и беспроглядную ночь сменяет рассвет. Мысли и чувства стали острее.

Во время прогулок по городу меня стало тянуть, носиться по дороге. По утрам, когда все еще спали, я выходила из хранилища и бегала среди деревьев и дома Дестени. Даже трава, казалось, пахла по-другому, а солнце светило как через чистое и прозрачное стекло. Оно струилось и переливалось. По утрам я купалась в нем. Мое тело не привыкло к таким нагрузкам.

Я не узнаю себя, Барта и Матильду. В Лексе же ни осталось ничего от моего прежнего друга. Он больше не был надежным, добрым и искренним. Возможно, мы и сами никогда не были нами прежними. Лекарства подавляли нашу волю, и нас самих. Настоящих. Мне открыли глаза.

Я считала себя девочкой из приюта, которой повезло найти любящую семью, у которой есть наставник во сне и лучшие во всем мире друзья. А теперь я проводник и нахожусь в самом центре многолетней войны.

Я все еще не доверяю революционерам. Но даже их бредовая правда кажется настоящей, по сравнению с моей старой жизнью. Я стараюсь не думать о родителях. Моя мать с сияющими зеленными глазами и белоснежной широкой улыбкой. Когда она приходила домой с работы, то сразу же надевала фартук и шла кухню. Ее ладони были самыми белыми, а пальцы длинными. Когда я забегала в больничное крыло после обеда, она в тайне набивала мои карманы леденцами.

А мой отец. Иногда он мог показаться строгим, но все из-за его высокого роста и нависающих на глаза бровей. Но папа был самым добрым взрослым во всем центре. Он был добрее мамы. Он рассказывал смешные истории и сам же громче всех над ними смеялся. Один раз я пришла в город из центра пешком и обнаружила, что родители приготовили для меня сюрприз. В дворике мать и отец дожидались меня. Рядом с ними стоял маленький велосипед. С маленькими колесика по бокам, чтобы я не падала. Но я падала. Остальные врачи в центре ругали родителей, что те калечат меня.

Если я ругалась с кем-нибудь или дралась, то когда приходила к родителям в кабинет или домой, те меня жалели и давали советы. Они меня любили по-настоящему. Такую любовь невозможно сыграть как в театре или в кино. Я была дочерью для них. А они моими родителями. Часто папа обещал сходить со мной на рыбалку. В прошлом он обожал рыбалку, но забросил свое хобби из-за работы. Мать любила вышивать салфетки. Вечерами она учила меня. Но у меня плохо получалось, я вечно роняла спицы и нужные узлы. В тот момент мои тонкие пальцы, казались мне пухлыми.

А еще мои папа любил читать газеты. Когда я тоже хотела почитать, что в ней написано, папа вырвал газету у меня из рук и поругал. А по утрам, когда я ночевала дома мама, как и положено, подавал мне на подносе пригоршню таблеток. И таких моментов много. Мне стоило заметить недочеты, еще живя с родителями.

Мама, в детстве перед сном, читала мне сказки. Одна из них была про заколдованных детей. Они были прокляты ведьмой, и им приходилось жить в дремучем лесу. Но на самом деле, это пропавшие дети короля и великой волшебницы. Дети и сами умели колдовать, как и их мать, но они не знали о своем происхождении. Не знаю почему, мне приходят на ум именно эти воспоминания. Я, как те дети, не знала всей правды.

В любом случае у меня есть Аврелий. Он никогда меня не предаст и не обманет. И мне его очень жалко. Он ведь такой преданный и любит меня как сестру, а я даже не могу рассказать ему правду о его прошлой жизни. Дестени говорит, если рассказать наставникам об их происхождении, все Измерение перевернется вверх ногами. Вспомнив свою жизнь, наставники автоматически вылетят из программы. А мы останемся в Измерении и не сможем выбраться без посторонней помощи. Наставников тоже ждет смерть. Если они очнуться, то окажутся в капсуле, наполненной кристаллическим раствором, и утонут в нем.

За неделю я жутко соскучилась по Аврелию. Я хочу отключить Измерение, но ведь это наш дом. Я всегда всей душей ненавидела приют, а в доме родителей была редко. Измерение — мой мир. И мир Аврелия. Он мир Лекса, Матильды, Мишель, Барта и старушки Табиды. Я молчу про ребят из центра. Лаи и Айтон, наверное, только стали новыми лидерами в нашей группе сновидцев. Я даже не скучаю по этим двум. Больше всего я желаю отключить машину лишь по одной причине, чтобы поскорее освободить Аврелия. Его отец не смог этого сделать. И я хочу увидеть лицо Аврелия, настоящее лицо, когда он проснется.

Сегодня мы впервые войдем в Морфей. После ужина, в столовой, Дестени провела инструктаж. Даже не знаю чему удивляться. Тому, что могу добраться в любую точку дома без карты, или тому, что в Морфее даже больше правил, чем в Измерении.

— Вы должны во всем соблюдать осторожность. Ваши наставники ни разу не были в этих местах. Держите их рядом с собой. Если они погибнут в Морфее, то умрут и в реальной жизни и больше не смогут вам помочь. Не ведите себя как новички. Вы должны вести себя так, как будто каждый день бываете в программе. За Морфеем часто следят Исследователи. Это вам не Измерение.

Каждый день в Морфее бывают нескончаемые потоки людей. В программе, для людей время течет в быстром темпе, как в старых мегаполисах.

С вами пойдет Виктор. Он самый лучший из моих людей и знает все о Морфее. Вы с ним не заблудитесь. Главное не отставайте и делайте также как он. Если Виктор что-нибудь прикажет, строго выполняйте его указания. Никакой отсебятины.

С этими словами Дестени строго посмотрела на Барта. Тот лишь деловито пожал плечами, мол, будь что будет. Барт, как всегда самый голосистый бунтарь и сорвиголова. Он никогда не следует правилам, но при этом остается только в выигрыше. У парня невероятно развита интуиция. Я бы тоже хотела иметь такое качество в себе.

— Если вы как-нибудь выдадите себя, Исследователи поймут, что вы проводники. Они вычисляют ваше местонахождение на компьютере и высылают патруль. Так что, лучше следите за тем, что делает Виктор. Он уже пару месяцев является наставником Лекса, поэтому проблем у вас возникнуть не должно.

Барт, Матильда и я в удивлении переглянулись и уставились на Лекса. Оказывается, он все-таки нашел наставника. Только лучшим друзьям ничего не рассказал. Но ведь мы больше не такие друзья, какими были раньше. Лекс стал скрытным. Мне стало интересно, как его новый наставник смог попасть в Измерение, Виктор ведь уже давно вышел из нужного возраста?

В любом случае, пожалуй, я сейчас одна кто слушает Дестени. Барт с Матильдой о чем-то переговариваются, постоянно хихикая. Лекс с отрешенным лицом уставился в пол. Видимо, он устыдился того, что не сказал нам о новом наставнике. Я никогда не умела хранить секреты или лгать. У меня совсем нет тайн. Я, пожалуй, слишком честная и дружелюбная. В центре я любила всем помогать, но видимо, в реальной жизни эти качества никому не нужны.

После ужина нас одели в белую форму, с виду напоминающую пижаму. Наверное, для удобства. Ткань такая нежная и легкая, словно пух. Через несколько минут я уже лежала на странной кровати, в большом зале с высоким потолком. На матрасе не было одеял или подушки. Но мне было на удивление удобно. Ко мне прикрепили множество проводов и подключили их к главному компьютеру. Дестени советовала не шевелиться во время погружения. Но я все равно кручу головой, чтобы рассмотреть своих друзей. Все волнуются, кроме Виктора. Он был в Морфее тысячу раз. Один из врачей вставляет в вену систему, и я чувствую, как прохладная жидкость смешивается с моей кровью.

Стеклянная крышка накрыла мое тело, и теперь я полностью изолирована. Мне сразу же вспомнилась сказка о Белоснежке в хрустальном гробу. Дестени и другие ученные называют кровати капсулами. Совсем не по-детски. Через, прикрепленные к внутренним стенкам капсулы, шланги начал проникать желтый усыпляющий газ. Мое тело практически парализовало лекарствами, но инстинкт выживания дал о себе знать. Я невольно вытянула руки к стеклу и принялась бить по нему кулаками. А что если это очередной обман? Нас хотят убить. Вдруг, мы сами того не сознавая попались в ловушку. Мы в сетях паука. Мое сердце отбивало бешеный ритм. Я практически спала, но продолжала бороться. Я уже собралась начать кричать, как, неожиданно, для себя самой, я закрыла глаза и погрузилась в сон.

Когда ты падаешь в Измерение, то чувствуешь штормовой ветер. Мимо тебя проносятся миллиарды ярчайших звезд. Целые вселенные. Ты видишь цвета, которые не сможешь описать при пробуждении. Их просто не существует в реальности людей. Твое тело тает и ускользает как весенний снег, а душа выходит из-под контроля.

Но в Морфее я этого всего не ощущаю. Я просто падаю с огромной высоты на кафельный пол. Земля приближается очень быстро. Я не успеваю придти в себя и сконцентрироваться при посадке. Я хочу приземлиться на ноги, но когда я касаюсь пола, моя левая нога прогибается, и я теряю равновесие. Я падаю, больно ударяясь спиной. Но меня тут, же хватают за шкирку и поднимают на ноги. Около меня с суровым лицом стоит Виктор.