Часть 7

Всю дорогу с проклятого холма Хаук матерился то мысленно, то вслух. Причина проста: Джей вовсе не собирался отказываться от помощи, а разница в росте была слишком ощутима, чтобы без напряга помочь практически одноногому человеку спуститься вниз по песку. И как, мать его, «внешний» телепал бы назад, не последуй Хаук своему вздорному желанию остаться?! Этот вопрос высотник в какой-то момент прорычал вслух, но Рассел отозвался удивительно спокойно:

— Сам бы допрыгал. Не впервой.

Однако на предложение прыгать таки самостоятельно послал Хаука по известному адресу. Не рационально ему, видите ли. Тьфу.

Встреча с остальным отрядом, ожидавшим их, согласно приказу, у подножия холма, оставила двоякое послевкусие.

— Арахнид так и не вылез, что ль? — скептически изогнув бровь, приветствовал их Ник. — Что с ногой?

— Еще как вылез, — усмехнулся в ответ Джей. — Побегать пришлось, вот и нарвался.

На лице Винсента при этих словах зажегся уже совсем неприличный восторг, на который кулаки Хаука в очередной раз отозвались недвусмысленным зудом:

— Вау! Офигеть! Вы вдвоем уделали арахнида?! Нет, этот вряд ли… Вы один уделал арахнида?!

— С ума сошел, парень? И где твой хваленый «отл»? — встрял Фрэд. — С этой тварью не каждая команда справится. А наши друзья просто счастливо унесли ноги, ну?

Вместо ответа Джей достал и продемонстрировал нашивку. У обоих «внешних» одинаково вытянулись морды, а высотник убедился, что в высокомерии он обвинял их центра совсем не зря. До чего довольная рожа, а? Все же Рассел явно любил быть лучшим. С другой стороны — а кто не любит? Тем более, когда получается.

— Так ты что, — первым обрел дар речи Ник, — действительно справился?

Рассел ухмыльнулся и пожал плечами, отдавая приказ о коротком отдыхе. Остальные вопросы по теме он игнорировал просто с завидным талантом, будто ничего не слышал. Нагло пользовался правом лидера, сволочь. Впрочем, Хаук получил с этого двойное удовольствие. Ему нравилось наблюдать, как остальные пытаются докопаться до истины, и понимать, что сам все знает, но не скажет. Да и от чужой славы лучики перепали. Видимо то, что «бесполезный городской» вернулся из авантюры невредимым, здорово подняло его в глазах остальных.

Короткий перерыв, который Джей использовал, чтобы привести в относительный порядок ногу, подошел к концу. Но, как ни странно, назад центровой и не думал поворачивать, и небольшой отряд продолжил путь в обход злополучной возвышенности. Тварей на пути теперь попадалось гораздо меньше — видимо, бой привлек к себе внимание как минимум ближайших. Чуть подумав, Хаук и вовсе успокоился. Джей сказал, что ложные могут жрать ту тварь, так? Так. И по скорости ей не сильно уступают, так? Так. А значит, шансов выжить у крота-арахнида было мало. Если таковые вообще были. Правда, в какой-то момент высотнику пришло на ум, что сам Рассел назвал бы такие рассуждения наивными, но Хаук поспешил переключить свое внимание на что-то иное.

Пейзаж, к примеру.

Все такой же.

Последующие дни, в сущности, ничем не отличались, слившись в жаркую патоку песочного цвета. Отряд шел вперед, пока центр не находил подходящее место для стоянки, затем возвращался к каравану; Джей раз от разу читал «инструкцию по технике выживания», народ раз от разу внимал...

Хаук сдерживал зевки. Изредка.

Выбивающихся из череды бесконечного однообразия происшествий больше не было. Видимо, кто-то там решил, что этого хватит, и больше сюрпризов подсовывать не стал. Сам отряд сработался, если можно так выразиться. Во всяком случае, на третьем или четвертом переходе Хаук отметил, что даже Винсент бесит его не так сильно, а тот же Джей перестал огрызаться на извечное нытье Джоша. Да и остальные будто менялись, стоило достаточно далеко отойти от спрятанной под переносным куполом толпы. Высотник поначалу думал, что ему это кажется. Но, как ни странно, даже чертов «самый крутой центр» становился чуточку иным. И это было вовсе не нервным, как Хаук подумал изначально. В чем-то жестче, но зато гораздо более общительный на привалах, этот мелкий черт, оказывается, при желании мог становиться чуть ли не душой компании. Надо было просто правильно его разговорить. А походные байки рассказывал так, что не мешала даже неизменная мания величия — ведь каждая такая история сводилась к очередной гениальной выходке не менее гениального центрового.

Правда, о себе он неизменно говорил как об одиночке. Складывалось впечатление, что он вообще всегда был один, за исключением случайных отрядов вроде их нынешнего. И это разительно отличалось от тех россказней, что Хаук привык слушать в городской забегаловке. Там чуть ли не в каждой байке звучало что-то типа: «а щит-то наш тоже хорош..!» причем звучало с гордостью, даже если потом шел откровенный стеб.

Но так или иначе, когда во время очередной ночевки где-то впереди обозначился знакомый призрачно-голубой ореол света, Хаук даже удивился. Так ли давно он покинул родной город? Мир, который считал для себя не просто достаточным, но лучшим? И что теперь? Он сам стер последнюю реальную связь с той жизнью. Смешно, но, кроме тупой раздражающей клички, Хаук действительно не мог назвать ничего, что вело бы его к прошлому. Даже связи с людьми отчего-то такими не считал. Да и что теперь-то лгать? Ни с кем неуживчивый высотник так и не сошелся. Джоша другом он назвать не мог. Бабай — интересный мужик, не больше. Хизар… А кто он, Хизар? Человек, который принял наглого мальчишку вопреки всему, терпел его шипы и научил забавы ради владеть оружием? Пусть так. Наверное, это много. Очень много. И Хаук действительно был благодарен.

Вот только по душам они никогда не говорили.

А значит, и настоящих следов друг в друге оставить не смогли.

***

Город встретил их привычным сиянием купола, высокими темными стенами и патрулем. Последнее не удивительно, ведь такая толпа народу требовала особого приема. Только с его «особенностью», по мнению Джея, явно переборщили: встречу с отрядом импов «внешний» еще мог понять. А вот необходимость всем проходить через военные арки — нет. О чем не замедлил сообщить лидеру встречающих. Завязался спор.

Как и ожидал Рассел, причина такой встречи оказалась до крайности тупой. Впрочем, Империи свойственно палить из пушки по воробьям. Вот и сейчас таким нехитрым методом местные власти надеялись отловить сбежавших с добычей дезертиров. Кажется, с неделю назад ряды вольных пополнились человек на десять, а казна импов обошлась без жирного куша.

Переживут.

Это Джей также высказал местному офицеру, нисколько не смягчая формулировок. Дело знакомо пахло стычкой, да только — какая жалость — имперский не мог позволить себе сорваться при таком количестве свидетелей, вера которых в Империю и без того существенно пошатнулась из-за потери города.

Чем Рассел и пользовался, настаивая на своем мнении.

Через военную арку он идти не хотел. За последние лет пять «внешний» и вовсе записал их в список самых мерзких изобретений человечества и успешно избегал.

До сего дня.

— Вот что, мужик, — имперский уже рычал, с трудом удерживая последние крохи самообладания. — У нас приказ, и ради твоей прихоти его нарушать никто не будет. Не нравится — вали туда, до куда командование не дотянулось. В город вольных, да. Всего-то пара месяцев пути!

Рассел скрипнул зубами, но ничего не ответил. Конечно, в соседних городах ситуация такая же уж точно, раз так упорно ловят. Два месяца пути с поврежденным протезом и почти разряженной «летучкой»? Нет уж. Даже для Джея такой способ самоубийства был слишком неподходящим.

— Да провались ты, — мрачно ответил он офицеру, без удовольствия наблюдая довольный оскал победителя.

— А может ты и сам на руку не чист, а? Раз так боишься военки-то.

На эту провокацию Рассел предпочел не отвечать. Скоро чертов урод запоет совсем иначе. Скоро они все тут будут смотреть на него иначе. Мерзкими липкими взглядами, от одной мысли о которых становилось до тошноты противно на душе.

Но Джей уже ничего изменить не в силах.

Хаук хмуро наблюдал за все больше и больше раскаляющимся спором и с каждым мигом понимал, что начнись драка — он будет на стороне Джея. Хрен знает, что центровому не понравилось в проклятых арках — высотник вообще таких раньше не встречал — но имперский раздражал куда больше. А задумавшись о причинах, Хаук и вовсе понял, что его царапает любое упоминание Империи в принципе. Впору самому в вольные податься. Где была вся ее хваленая мощь, когда их город загибался? А один чертов коротышка-«внешний» вытащил все три сотни жизней почти без потерь. И это внутреннее негодование не смогло даже развеять четкой картинкой вставшее перед глазами воспоминание о разлетающемся пеплом человеке.

Пустошь уже изменила высотника по имени Хаук? Пусть.

Просто Джей сделал много. И уж ему такую малость, как проклятая арка, можно было бы и простить.

— Зачем вообще эти арки? — хмуро задал вопрос в воздух высотник, когда ссора улеглась, а они с Джеем оказались в самом хвосте огромной очереди.

Арка-то была всего одна. И рассчитана лишь на одного соответственно.

— Чтоб «пустынку» не пускать, — видимо, на автомате ответил Джей. За это время ему пришлось много вопросов услышать. Даже от чуть осмелевшего Джоша пара-другая да прозвучала.

Хаук презрительно фыркнул.

— У вас что, где-то учат ответу на такой вопрос? В детстве спрашивал — так слово в слово получил.

— А зачем извращаться, если так оно и есть?

— И что это за загадочное существо — «пустынка»? Неужто нечто большее, чем фольклорный элемент?

— Болезнь.

Высотник непроизвольно вздрогнул — в голосе Рассела не было и намека на шутку — и повел плечами, вынужденный убавить и свой скептицизм.

— Что за болезнь-то?

— Самая опасная из всех, что можно притащить из Пустоши. Слыхал о запрете взаимодействия энергии ядер с живым человеком? А причины знаешь? — Хаук промолчал. — Вот «пустынка» и есть причина.

— Вот значит как… А почему об этом не рассказывают в тех же лекциях? Ходят же, импы, читают. О запрете говорят. О причинах — впервые услышал. Думал просто, ну… обжечься можно.

На последние слова Джей непередаваемо хмыкнул, но все же ответил. Правда как-то без ответа:

— Запрещено. Городским не нужно.

— Такое чувство, — ядовито отозвался высотник, — что «городской» у вас синоним «дауна».

Реакции со стороны «внешнего» на это уже не последовало, и вновь повисла тишина. И чем ближе они подходили, тем мрачнее она становилась. Их центр будто чего-то ждал. Чего-то очень плохого для себя лично. Потому и отнекивался? Впрочем, рядом с арками интерес Хаука сам собой переключился. Он не раз и не два видел вход в город — огромные ворота с натянутым на них сканирующим полем. Бабай объяснял, что Система с помощью этого нехитрого устройства проверяет медицинское состояние каждого, кто проходит сквозь арку. Если что не так, подозрительного человека сразу вылавливает дежурный отряд медиков, а то и вовсе не пускает в город, направляя в некую «зону карантина». Но те ворота были большими, и через них мог пройти хоть весь отряд одновременно.

Здесь же — узкий стальной коридор, напичканный датчиками. Как только человек входил, вход и выход перекрывались лазерными заградителями, а внутри сверху-вниз пробегал сканер куда мощнее, чем тот, что видел раньше высотник. После чего Система равнодушно говорила нечто вроде: «Гражданский. В базе данных не числится» — и человек мог идти дальше. Весь процесс занимал не больше минуты, хотя про «внешних», даже бывших, женский голос говорил куда полнее. Информация об отряде, статус, что-то еще — Хаук не особенно старался запоминать и вслушивался как-то на автомате, все равно заняться больше нечем. Хотя когда подошла его очередь, и в глаза ударил красный свет, запрещающий движение, по спине все же пробежал неприятный холодок. Благо долго это не продлилось, и через несколько мгновений пришла очередь шедшего за ним Джея.

«Внешний» шагнул под своды арки, как на плаху.

Красный свет и лучи лазеров отразились на рыжей глади зачем-то опущенных очков калейдоскопом вспышек, но дальше все пошло совсем не по сценарию. Заграждение не просто не исчезло — к нему добавилось простейшее стальное из частых толстых прутьев.

«Внимание: совпадений метки с актуальной версией базы данных не обнаружено. Идет поиск в архивах. Ожидайте».

Все, кто еще оставался в довольно просторной «приемной», обернулись как по команде. Даже импеский офицер, вон, в удивлении почесал макушку и переглянулся со своим помощником. Ситуация явно уже перестала нравиться и ему.

«Проверка архива годовой давности… — тем временем отчитывалась Система, — завершена. Проверка архива двухлетней давности… завершена…»

Высотник не удержался и зевнул. Черт возьми, как же все эти военные любят бесполезные повторы одного и того же. Что Джей, который раз от разу повторял каравану свою речь-пугалку чуть ли не дословно, что вот Система, хотя глупую железку можно и простить.

«Проверка архива пятилетней давности… завершена. Найдено совпадение. Джереми Расселл. Особые приметы: правая нога заменена протезом; химическая травма левого глаза… Совпадение подтверждено. Внимание, личная информация частично в закрытом доступе. Место рождения: Фобос…»

— Фобос? — Бабай удивленно приподнял брови. — Не этот ли городок лет двадцать назад снесло волной?

— Его, — мрачно кивнул имперский.

Ситуация уже не нравилась практически никому. Только Хаук слушал с интересом, да еще человек пять городских, которые просто радовались хоть какому-то разнообразию и к тому же могли позволить себе простое человеческое любопытство — ведь все самое страшное для них было уже позади.

«…Боевые навыки: информация закрыта. Уровень доступа: высший. Принадлежность к отряду: Вольные. Внешний отряд разведки класса ноль, К-Девять».

И в рухнувшей ошарашенной тишине подобно грому прозвучало:

«Личный статус: погиб при исполнении задания».

Джей глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Вот и все, кончились спокойные поиски того единственного человека, ради которого он продолжал свою жизнь все эти долгие пять лет, терпел неудачу за неудачей, а под конец даже плюнул на все, отдавшись на волю «свободного ветра» в надежде, что хоть такой путь приведет его к цели. И что теперь? Впрочем, неприятных последствий еще можно избежать. Он ведь не единственный тут, кому не нужна шумиха. А городские… черт с ними. Баек о его отряде и так ходит столько, что в каждом городе можно услышать с десяток новых когда ни придешь. Одной больше, одной меньше. Плевать. Давно плевать.

Он заставил себя к ним привыкнуть.

Только взгляды чужаков действительно оказались столь до тошноты мерзкими, как и ожидалось. Один… два… трое. Трое смотрят как на человека. Для остальных он теперь диковенный экспонат, ожившая сказка. И еще для одного — головная боль. Впрочем, если Джей правильно помнит устав, Система еще не закончила.

«Внимание, идет подготовка данных для корректировки информации в действующей базе данных. Ожидается подтверждение команды…».

— Подтвердить! — хрипло выдохнул недавно хамивший вольному имперский. Теперь Рассел имеет все полномочия засунуть это хамство бедолаге в зад, а его самого отправить куда-нибудь на отработку. Хочется. Что б заткнулся и впредь не смел перечить.

Но нельзя.

«В выполнении отказано: недостаточный уровень доступа».

Офицер спал с лица, а Рассел криво усмехнулся. Вот она, лазейка. Создателям Системы, верно, и в страшном сне не могло привидеться, что мертвец с «достаточным уровнем доступа» мало того что воскреснет, так еще и будет против того, чтобы об этом узнал весь мир.

— Отказать! — контрастно четко прозвучал голос Джея, заставив всех вздрогнуть. — Я внесу необходимые поправки самостоятельно.

«Принято. Создан инцидент».

— Присвоить минимальную степень значимости.

«Принято. Внимание, без дополнительных операций данные такого уровня хранятся не более суток».

Осточертевший бездушный голос наконец замолк, и все загродители исчезли, пропуская в город.

— Минимальная степень, значит? — констатировал офицер, скрестив руки на груди и буравя «внешнего» холодно-понимающим взглядом.

— Именно, — спокойно кивнул Джей. — Мне не нужен шум, вам — проблемы. Через сутки останется лишь запись о гражданском механике по имени Джей. Разве так не проще?

— А свидетели?

— Лично я слышал уже сказки три о «вернувшейся легенде». Будет на одну больше.

Офицер нахмурился но, чуть помедлив, кивнул. И отдал честь, заставив Рассела оскалиться с мрачным удовольствием. Да, мужик явно понимал, что выхода у него, в сущности, нет. Система все равно теперь не позволит внести необходимые изменения — для этого нужен кто-то куда влиятельнее назначенного имперскими офицера — а формировать отчет с такими данными… командование сочтет паршивой шуткой. Потому Джей, больше не задерживаясь, забрал свою «летучку» с закрепленными на ней вещами и направился к выходу.

Под липкими взглядами.

Под гул голосов, к которым лучше не прислушиваться.

Под боль в груди, которой отзывалось сердце на каждое случайно пойманное ухом слово.

Прочь от них, как можно дальше. Забыть. Выбросить из головы — пусть как можно быстрее станет новой сказкой, в которой нет и никогда не будет правды.