Часть 5

Скарп лежал на спине и хмуро смотрел в давно потемневшее небо, напрасно пытаясь заснуть. Даже факт первого знакомства с такой штукой, как «мобильная система защиты», не мог отвлечь его от мыслей о проклятом соседушке.

То, как Джей внезапно выхватил чертовы очки.

То, что на мгновение скользнуло в глубине его глаз, цвета которых высотник опять не мог вспомнить.

Впервые в жизни парню так сильно хотелось извиниться, хотя он совершенно не мог понять, почему и за что. Это было какой-то естественной внутренней необходимостью, продиктованной не иначе, как интуицией. Во всяком случае, чуткости к окружающим Скарп за собой не замечал никогда. А тут вот… вылезло. И не хочет залезать обратно.

Парень резко сел и тряхнул головой, отгоняя ломящиеся в нее мысли, словно мух. К черту. Такие рассуждения ему не присущи, и лучше загнать их куда подальше, пока чего лишнего не надумал. «Внешних» без проблем и лишних дыр в душе не существует. А Джей четко дал понять уже не раз — вмешательства со стороны терпеть не будет. Так какой смысл тратить на него и без того ограниченное время сна? Этот человек как заявился однажды абсолютно один, так и уйдет одиночкой. Его, Скарпа, это не трогает и не заботит.

Высотник еще раз встряхнулся, порылся в сумке и впервые за долгое время достал оттуда парные клинки в ножнах, в рукояти каждого из которых рыжими всполохами мерцало впаянное ядро. Изящное лезвие и смертоносная сила пламени — маленькая гордость, на которую парень копил без малого семь лет.

— Что, Скарп, хочешь завтра в пятерку? — раздался откуда-то справа голос Хизара. Босс, видимо, был среди тех, кто дежурит первым.

— Ты сам нас учил использовать эти штуки. Хоть раз пущу в дело не забавы ради.

— Тогда спрячь шипы поглубже. Джей — не я. Твои выкрутасы терпеть не станет.

— Я не такой тупой, Хизар.

Мужчина лишь усмехнулся с непонятной интонацией, но ничего больше говорить на эту тему не стал.

— Иди спи, мальчишка.

Скарп недовольно фыркнул и с силой загнал наполовину обнаженные клинки в ножны. Уж кем-кем, мальчишкой он не считал себя давно, чего бы там старик не вякал. Повзрослел еще тогда, когда в ушах свистел ветер свободного падения, прервавшийся лишь рефлексами и чудом. Да и много ли надо, чтобы махать этой железкой? Хизар хорошо учил их с Джошем, пусть от последнего и мало толку. Чертов соседушка еще удивится. Еще признает.

Сон подкрался незаметно, а утро началось с резкого сигнала подъема, заставившего всех подпрыгнуть. Высотник грязно выругался, высказывая сразу все, что думает о методах побудки «внешних», но устраиваться назад даже не подумал, мрачно принявшись сворачивать спальник в плотный валик. А дальше была дорога и ровный ритм под отчет Джея. И как только у него глотка не пересохла от этих «раз-два!». Правда, приглядевшись чуть позже к спокойно обсуждающему что-то с Хизаром «внешнему», Скарп был возмущен до глубины души: ушлый соседушка и не думал талдычить одно и то же! Банально записал на диктофон и включил в общий эфир, добившись и свободного времени для себя, и ровного ритма для остальных.

Высотник раздраженно фыркнул и отвернулся в сторону. К шагу и темпу он уже притерпелся, ноги двигались на автомате под ставший фоном счет. А пейзаж будто и не менялся — только шпиль медленно приближался, да земля пошла на спуск. Вон те горы, например, стали выше и ближе… чтобы снова опуститься, нырнуть куда-то в песок. Скарп удивленно моргнул. Об особенностях ландшафта, способных вот так вот исчезать под землей, он отродясь не слышал. За спиной раздались вскрики, под ногами прошла рябь, слишком отличная от мерного ритма толпы.

— Твою ж мать… — успел ошарашено выдать высотник, прежде чем едва не оглох от раздавшегося в наушнике приказа:

— Держать темп! Никому не рыпаться в сторону; не бежать! Шагайте, и вас никто не тронет!!!

Неизвестно, как остальным, а Скарпу вдруг почудилось, что этот рычащий голос — угроза куда более реальная и страшная, чем неопределенная дрожь земли и ныряющая в песок как в воду махина. И как Джею, мать его, удается достичь такого эффекта?

Но крики становились громче. Высотник спиной чувствовал растущий в толпе ужас, покрывался холодным потом, с трудом сдерживал ноги, не позволяя им ускориться, сорваться на бег, поверить инстинктам. Тварь вынырнула еще раз, чуть ближе. Скарп как во сне увидел бутоном раскрывшуюся пасть, угрожающую даже не зубами — огромными режущими пластинами. Червь не глотал целиком — сначала превращал жертву в сочный фарш. Парень передернул плечами и с ужасом ощутил, как к горлу подкатывает тошнота. Нет уж, он не такой слабак, чтобы сдаться даже не реальности — собственному воображению. Еще раз тряхнув головой, высотник с особенной силой впечатал новый шаг в песок, все так же подчиняясь ритму.

А кто-то сзади не смог.

Оглянувшись через плечо на очередной вопль, Скарп увидел бегущего прочь какого-то жирдяя. Кажется, этот мужик отвечал за снабжение, один из «верхушки». Песчаный горб по правую руку вновь опустился, земля задрожала сильнее, над ухом раздался какой-то странный щелчок — и толстяк исчез.

Рассыпался пеплом.

Скарп сбился с шага и поднял взгляд. Проклятый соседушка уже давно не шагал рядом, а стоял на своей «летучке», умудряясь держать руль ногой.

Джей опустил пистолет — настоящий, а не ту игрушку, которой угрожал когда-то в комнате. По корпусу змейками пробегали вспышки разбуженной энергии.

— Держать строй, или сдохнете нахер!

— Шагай, Скарп, ну же!

Высотник почувствовал на своих плечах чьи-то руки. Услышал будто сквозь туман страшный ледяной голос «внешнего» вместо ставшего почти привычным рявканья. Окрик Хизара… или Бабая?

И подчинился, отвернувшись.

Еще несколько сухих щелчков, дрожью отдавшиеся в душе, смертоносные лучи энергии взрыли песок в стороне от каравана. Земля вздыбилась в нескольких шагах от конвоя — и опала. Вдох спустя червь стрелой вынырнул там, где выстрелы оставили оплавленный след. А затем исчез. Все стихло.

Ни криков. Ни разговоров. За спиной один страх, посадивший каждую душу в клетку. Здесь, в этом месте, что бы кто ни сделал — его обязательно поджидала тварь Пустоши. Будь то песчанник с огромной пастью или… или «внешний» с не знающим промаха оружием.

Плато встретило караван серной вонью и жарой. Ближе к противоположному краю бил родник, какая-то странная грязно-желтая вода образовала кипящее озерцо… Совсем недавно этого тут не было. Но быстрый анализ воздуха определил испарения как неопасные, потому место стоянки Джей менять не стал — лучше все равно не найти, а так и не отошедшие от шока люди не пройдут ни мили больше.

Вольный вздохнул и скинул с плеч рюкзак, объявляя стоянку. Вокруг по-прежнему стояла тишина, но уже давно не такая абсолютная, как в первые минуты после злополучного выстрела. На счастье «внешнего», большинство действительно понимало необходимость того шага. И эти люди, осознавшие и принявшие, пытались успокоить остальных. Разница была лишь в том, что до того момента все считали угрозы Рассела пустым звуком. Детской пугалкой. И лишь сейчас осознали серьезность каждого сказанного слова.

Но так или иначе, оставались тут еще и такие, как чертов мальчишка-высотник.

Скарп рванулся вперед, едва сбросил рюкзак, но Джею даже не пришлось уворачиваться — за него все сделал Хизар. Местный лидер дернул мальчишку назад за капюшон куртки и без всякой жалости так зарядил по лицу, что юнцу потребовалось несколько мгновений, чтобы очухаться и перевести полный ярости взгляд на своего босса. Хотя все же это была оплеуха, не удар.

— Это Пустошь, мальчик, — тихо проговорил Бабай, подходя и протягивая высотнику руку. — Здесь жизнь куда дешевле. Разменная монета. И бремя лидера выбирать: вовремя пожертвовать кем-то одним или заплатить за колебания десятком… сотней. Джей выбрал. Только и всего.

— Не трать слова, он понимает, — «внешний» ровно смотрел в глаза мальчишки, не пытаясь уйти ни от разговора, ни от обвинений. — Просто не принял. Городской не примет.

— Ненавижу.

Это слово Скарп выплюнул как-то странно. Отчаянно. Джей знал — это не ему. Возможно Пустоши, возможно — тому толстяку-идиоту. А может и самой жизни, этой госпоже ведь чаще всего высказывают такие колючие несправедливые слова. Рассел тоже готов был сказать ей много всякого… Ведь он не убийца. И никогда убийцей не был. Просто, следуя привычной аксиоме «спаси, кого сможешь», не мог поступить иначе: даже отвлечь с помощью выстрелов не удалось бы — песчанник всегда бросается на ближайшую цель. Только оправдания кровь не смоют. Он уже давно в ней захлебнулся.

Джей вздохнул и, убедившись, что истерики мальчишки можно не опасаться, принялся перебирать содержимое своего рюкзака.

— Пусть те пятеро, что идут со мной, готовятся. Выходим через час. У нас нет времени на сопли и отдых. Хизар! Нас не будет десять часов как минимум. Успокой тут пока всех… сможешь? Иначе мне придется добиваться подчинения еще большим страхом.

— Смогу. Бабай поможет. Только вот высотник наш вызвался в твою пятерку, теперь искать кого нового приде…

— Я иду! — нагло перебил своего босса Скарп, для наглядности кладя руки на откуда-то взявшиеся ножны. Рассел их раньше не видел. — Раз сказал иду — значит иду! Я не сопляк, не мальчишка и не «городской»! Меня бесит ваша тупая снисходительность. И уж поверь, спину мне доверить можно!

— Да что ты.

Джей смерил гордеца взглядом и пожал плечами. Ему, в общем-то, было все равно, кого с ним поставят. «Внешний» изложил свои условия тем, кто местных знает лучше всех. И раз Скарпа утвердили, так тому и быть.

А о свой спине он позаботится как-нибудь сам.

Н-да.

Механик хмуро смотрел на выстроившихся в неровную линию людей. Николас и Фрэд — двое из бывших «внешних». Первый — щит, второй в последний раз был в Пустоши столь давно, что его уже и не определить. Зато с кривым смешком пришло воспоминание о первом дне в том обреченном городе. О, сколько гонора было у готового кинуться на Джея с кулаками Фредди, который сейчас стоит по струнке и жадно ловит каждое слово, зная значение центрового. Где-то внутри подняло голову сытое удовлетворение — отголосок прошлой жизни. Горький и драгоценный одновременно.

Третий в их небольшой группе — мальчишка с лицом, покрытым даже не щетиной: пухом. На него Рассел смотрел долго и пристально, затем перевел взгляд на Хизара, чтобы уточнить причину такого выбора. Но этого не понадобилось. Паренек негромко кашлянул и снял с плеча темный футляр, в котором оказался широкий двуручный клинок с испещренным узором энергетических каналов лезвием. Трудно представить, чтобы щуплый мальчишка умел с ним обращаться, но пара демонстративных взмахов развеяли все сомнения.

— Винсент Робинсон, «Альфа-семь», к вашим услугам! — мечник вытянулся по струнке, отдавая честь и распахивая плащ, чтобы было видно нашивку на имперском мундире. — Курсант. Был ранен и приказом командующего оставлен в городе, чтобы не задерживать свое формирование. До возвращения в любой из городов Империи, согласно принятым нормам, полностью в вашем распоряжении!

— А нормально разговаривать ты умеешь, — зевнул Джей, издевательски добавив: — Курсант.

— Так точно, сэр! То есть… не сэр… умею, — паренек окончательно стушевался и смотрел на вольного как-то исподлобья, очевидно ожидая чего-то не очень приятного в свою сторону. Потом неуверенно добавил:

— Это мой первый выход в Пустошь. Долина должна была стать экзаменом.

— Ясно. Значит только размахивать железкой и умеешь. Ну, уже хорошо.

— Я на отлично сдал теорию… — несмело возразил имперский, но «внешний» уже перевел взгляд на двоих оставшихся. Скарп и… Джош, кажется. Второго механик запомнил, потому что просил заткнуться уже раз двадцать за этот переход. Вечное монотонное нытье выводило из себя. К слову, этот бугай так и не замолчал, просто приглушил голос, стараясь не мешать.

Та еще компания, но против ложных сойдет.

— Думаю, напоминать уже лишнее, но я повторю в сотый раз: если я сочту ваши действия опасными для группы, буду стрелять на поражение.

Парочка городских переглянулась, бледнея, но согласно кивнула. Правильно. Именно от них «неприемлемых действий» ждать и стоит. Хорошо, что оба это понимают. Еще раз вздохнув, предвкушая не самый простой поход, Джей наконец отдал приказ проверить снаряжение и готовиться к выходу. Все, что ему осталось до выхода — перекинуться парой слов с Бабаем. Ведь если с отрядом разведки что-то случится, дальше вести людей придется именно ему.

***

Небольшой уступ с находящимся на нем красно-желтым полотнищем флага вырос перед ними неожиданно быстро, и Джей объявил привал, недолго думая расположившись прямо у флагштока. Долина с этой точки просматривалась почти полностью, но сильно мешала висевшая над ней песчаная дымка. Ветер не позволял ей осесть, словно от безысходности кидаясь от одной границы к другой, воя, закручиваясь небольшими смерчами. Казалось, где-то там, за рыжим туманом, скрыт целый хор призраков, каждый из которых отчаянно поет о чем-то своем.

Скарп передернул плечами и вцепился зубами в бутерброд, стараясь все внимание отдать вкусу. Но любопытство брало свое. И если пейзаж вдали вызывал лишь холодные мурашки, то все, что было близко, казалось интересным, вопреки предупреждениям чертова соседа. В нескольких шагах левее от их стоянки вниз уходила широкая тропа, если так можно назвать неровный скол породы, превратившийся в удобный спуск. Хотя высотника куда больше привлекала отвесная стена. Но парень не решился даже на попытку намекнуть о привычном для себя способе.

Привычном ли?

Стена городского шпиля была ровно поделена на секции, в каждой из которых достаточно специальных креплений. Уходящий вниз обрыв явно не мог похвастаться подобными удобствами. Потому Скарп молчал и просто осматривался.

— Странно, — спустя пару минут произнес он, — я слепой, или той каменюги и правда не было, когда мы только подошли?

— Не было, — спокойно подтвердил Джей. — Мы уже на территории ложных.

— Может ты, наконец, изволишь сказать, кто такие эти твои твари? Ведешь нас черт знает куда и черт знает зачем! Почему нельзя было сразу прийти сюда всем вместе? Не ты ли говорил, что твари не любят и боятся толпы?

Мальчишка с огромной железкой за спиной пренебрежительно фыркнул. Из всей разномастной компании он бесил Скарпа больше всего. Еще бриться не начал, а вести себя быстренько пристрастился почти как чертов сосед, высокомерно отвечая на большую часть заданных не ему общих вопросов. Но если в случае Джея это было оправданно хоть как-то, то имперский выскочка явно нарывался. И все же начинать грызню сейчас было бы глупостью, это понимал, вопреки своему нраву, даже высотник. Потому свое раздражение он предпочел направить в иное русло:

— Эй, Джей, чтоб тебя! Тут не все, знаешь ли, «про» в рыжих очках или умники с отлом по теории!

Однако проклятый «внешний» не успел и рта раскрыть, как совершенно неожиданно вспыхнул Робинсон. Курсант вскочил, кладя руку на эфес своего оружия, в пользу которого Скарпу до сих пор слабо верилось, и притянул высотника за грудки:

— Не смей утверждать, что я только на словах силен! — прорычал он в лицо охреневшему от такой выходки парню. — Я могу куда больше, понял?!

И, развернувшись, мальчишка уверенно направился к замеченному высотником валуну. Раздался знакомый щелчок — вольный перевел оружие в боевой режим — и Скарп по-настоящему испугался. Он не хотел вновь видеть смерть. Особенно такую. Не из-за твари — волей человека. Тем более не хотел становиться причиной.

— Стой, твою мать! Он же выстрелит!

— Вертай, мальчишка, опозоришься, — с неожиданным смешком поддержал Ник вскочившего высотника.

Но Джей молчал. Рыжие зеркала очков надежно скрывали разноцветный взгляд. Выражение лица — не разобрать. А проклятый курсант даже не сбавил шага, лишь замахиваясь двуручником.

Что произошло дальше, Скарп не понял.

Каменюга смазалась, теряя цвет и форму — это все, за чем парень смог уследить. Боковое зрение уловило две красных вспышки; Робинсон качнулся назад, неуклюже плюхнувшись в пыль на пятую точку; а перед ним, исходя серебристым паром, лежало два скелета.

Два.

— Почему два? — ошарашено выдал Винсент, оглядываясь с контрастно-беспомощным выражением на лице. Скарп и рад бы позлорадствовать, но в душе неожиданно проклюнулась солидарность пополам с облегчением: «внешний» действительно выстрелил, да цель выбрал не ту, что ожидал высотник.

— Считай, ты провалил экзамен, курсант, — со смешком подытожил Джей, пряча пистолет. — Итак: ложные. Запомните, именно в таком виде они действительно мертвы, кости тоже скоро испарятся. Тело твари не то жидкое, не то газообразное. Обычное оружие против него бесполезно — только улучшенное огнем или электричеством. У кого заморозка — будьте осторожны: это их не убивает, только тормозит на время. Так же эффективен ультразвук. Он дестабилизирует их тела, полностью разрушая. Название свое эти твари получили за способность принимать форму любого крупного физического объекта. В зверье они не превращаются. Издалека на глаз отличить ложного от, скажем, обычного булыжника невозможно. Вы и не смогли: при входе изначально был один. Второй, замеченный Скарпом, пришел позже. Ложные слепые, но прекрасно чувствуют движение. В пятидесятиметровой зоне они кидаются на все, что заметят, с поправкой на размер. Скорость и реакция превышают обычные человеческие. Новичкам в ближний бой лучше не лезть. И это, Скарп, причина, по которой мы не идем сюда толпой. В долине их тысячи. Людей, способных реагировать на их скорость, у нас единицы. Проще проложить тропу и провести всех без риска.

— Тропу? — насупившись уточнил высотник, чувствуя, что он сам себя избрал на роль «идиота, который все равно все спросит». Ведь остальные молчат, хотя вряд ли знают и половину сказанного.

— Да. Как я уже сказал, ложным не по вкусу ультразвук. И у меня достаточно его источников, чтобы проложить путь. Люди отделаются головной болью, зато твари к нам не подойдут.

— И мы за десять часов пройдем всю долину?

— Нет, конечно. Но долго находиться на том плато толпе тоже нельзя. Будем двигаться переходами. Пока караван на ночевке — мы идем вперед и прокладываем путь дальше. Радиус одного такого шарика, — Джей достал из кармана небольшое устройство, — сто метров. Сигнал он держит около суток, потом идет на спад.

Скарп кивнул, и тут вспомнил, что самое главное он до сих пор не знает:

— А чем чревато близкое знакомство с ложным?

— Как железка тогда исчезла, видел? — вопросом на вопрос ответил вольный. — Что-то еще?

Парень почувствовал, что его клинки сейчас ему милее мамы родной — ни на что не променяет! — и хмуро помотал головой, с досадой отмечая, что действительно с успехом выполнил роль того самого «идиота».

Перерыв на обед закончился. Пришло время двигаться дальше. Хотя теперь своей роли в этом походе парень не понимал в упор. Ведь в ближнем бою ни он, ни Джош, не сыграют реальной роли. Мерзко было признавать, но даже мелкий выскочка сейчас мог оказаться полезнее их обоих. Что уж говорить о явно опытном Нике, и Фрэде, еще не растерявшем окончательно былую реакцию.

В итоге бесполезны оказались и они.

Чертов соседушка, которому от количества проклятий лично от Скарпа уже давно должно было икаться, невозмутимо шел вперед, время от времени стреляя по «подозрительным кочкам». Не по всем подряд. Некоторые он пропускал. Фрэд разок проверил одну пропущенную, но камень оказался просто камнем. А те, что выбирал «внешний», неизменно испарялись знакомым серебром.

Где-то через час пути, подведя нехитрую статистику, Скарп невольно присвистнул. Это ж сколько Джей провел времени в Пустоши, чтобы получить такое чутье? Впрочем, очевидное заметил не только высотник.

— И зачем вам отряд, если вы такой крутой… — нарушил тишину разочарованный голос курсанта, который, кажется, ждал действия и битвы. Да и сам высотник опасался, но тоже ждал.

— Чтобы в случае провала, — невозмутимо отозвался «внешний», — было кому вернуться и сообщить.

— А, так мы мясо — а вы прочь?

— Наоборот. Как мясо вы слишком бесполезны. Не выиграете и секунды.

Мальчишка насупился еще больше и умолк. А Скарп буравил спины обоих мрачным взглядом. «Мясо» — да? И это говорит ребенок? Среди «внешних» люди вообще есть?

Вновь повисла тишина. Но, несмотря на ее тяжесть, Скарп с каждым шагом все чаще и чаще ловил себя на мысли, что он, вопреки всякой логике, больше не боится. Свалившийся ему на голову сосед был низкорослым, далеким от внушительного телослосложения — скорее наоборот: хрупкий и верткий — но парень отчего-то верил, что пока этот человек их ведет, бояться просто нечего. Феноменальное чутье, решимость, умение действовать и, что важнее, отвечать за свои действия. Скарп никогда не умел доверять, ведь на высоте просто некому, но сейчас он — неохотно и с глупой злостью — поддавался этому чувству. Со стыдом начинал осознавать, что если так пойдет дальше, он сможет полностью довериться чужаку.

Впрочем, тишина далеко не всех располагала к мыслям.

Джош, услышав про «мясо», начал что-то неразборчиво бубнить себе под нос; Робинсон, явно еще питавший призрачную надежду на настоящий бой, совсем поскучнел и принялся задавать вопросы:

— Вы ведь из вольных, да?

— С Империей мне оказалось не по пути.

— Лучше не спрашивать, почему, да? — мальчишка немного помолчал, снова с надеждой осмотрелся и продолжил импровизированный допрос. — И сложно вам так?

— Привык.

— Хм-м… Я думал, вольные тоже отрядами ходят, а говорят, вы в тот город один пришли.

— Когда как. Можем и к конвою примкнуть, можем и в одиночку выйти, правда, это совсем уж редко. Зависит от обстоятельств.

— А отряд-то у вас есть? Может, найдется местечко? С таким центром мои навыки уж точно впустую не пропадут!

Но в этот раз ответа не последовало. Только сухой щелчок выстрела. Оба старших, из бывших «внешних», смотрели на курсанта уже совсем недобро. Скарпу вновь стало не по себе, хотя в этот раз не он задавал вопросы, не на него было направлено это безмолвное осуждение. С тихим характерным шипением испарилась очередная тварь.

— Кхм… Так это… с отрядом-то как?

— Эй, курсант, — хмуро пробасил Ник. — Уважай чужое молчание. Тот, кем он был раньше. Даже тот, кто он сейчас: оба заслужили это право.

— И что мне сделать, чтобы заслужить право на ответ? — вскинулся Винсент, но получил лишь тяжелую затрещину.

Новая тишина стала страшной.

Скарп смотрел в спину Джея и готов был все отдать, лишь бы не думать. В душу закрался чуждый незнакомый холод. Этот человек молчал, как будто…

Сам высотник не любил, когда ему в душу лезут, но порой осознать, что именно лезешь, бывает не очень просто. Парень понимал эту тишину. Хотя сам бы на его месте, скорее всего, заткнул бы надоедливого ублюдка силой. Но как бы Скарп ни бежал от этого холода и лишних мыслей, на ум упорно приходило самое простое и безнадёжное.

Будто потерял их.