Глава 7

День 7

Дорогой дневник! Сегодня был замечательный день. Несмотря на то, что за окном накрапывал дождик — лучики ясного солнышка игриво выглядывали из-за хмурых туч, я смог пописать маслом на холсте в окружении тишины и таинства вдохновения. Мою душу не покидало благодатное расположение. Я так увлекался процессом, что не заметил, как смахнул палитру со стола. Она грохотом возмущения отозвалась, низвергнувшись на пол, поднял её и продолжил творить.

Работа была окончена, пошел мыть кисточки и палитру в ванную. Путь мой лежал через коридор.

Когда вышел из ванны оказалось мне хотят надавать звездюлей… За что?

А вот за что… я вступил в масло, оставленное при падении палитры, разнес его по коридору, вереница радужных следов украсила дорогу к ванной. Мама помыла полы. Позвонил телефон. Она оставила швабру, ведро и тряпку, ушла. Проходил по коридору папа… как проходил… скользил… пол-то мокрый оказался… а тут ему путь преградили воинственные ведро и швабра. Они слились воедино…папа и ведро… а швабра опустилась на его чело подобно венцу. Но во время падения папа пытался за что-то ухватиться… Эх…этим чем-то оказалась клетка с хомяком. Лязг стальной клетки прогремел на всю квартиру. Меня обозвали навозной кучкой…три раза… и это только хомяк! Опилки, подобно снегу, рассыпались по полу и плечах, и других частях тела отца довершив композицию. А верхушка клетки, словно корона, расположилась уютно на голове, его руки инстинктивно сжимают швабру, как скипетр и державу. А выражение лица… с таким выражением можно играть Ивана Грозного. И лишь ведро злорадно катиться в мою сторону.

Я пишу эти страницы, сидя в кладовой, как узник Азкабана. Съестных припасов хватает. А ремня мне уже по возрасту не положено получатьJ.