Часть 7

Ночь казалась непроницаемой, черной, хотя сам воздух был странно прозрачным. Джей не соврал — очень скоро внутри купола стало тепло, но Хаук не сомневался: стоит выйти за полупрозрачную голубоватую стену и холод не замедлит напомнить о себе.

Было тихо. Остальные давно поужинали и устроились спать, вызывая острую зависть. Только высотника еще никто не отпускал, а ссориться с учителем здесь не хотелось совершенно. Тем более второй раз за сутки. В конце-то концов, когда дело касается Пустоши, тот ничего не делает просто так.

Сидели молча. Джей жестко пресек первую же попытку разговора, налил две чашки горячего чая и велел замолкнуть. Просто слушать.

И Хаук слушал.

Негромкое потрескивание печки. Дыхание уже уснувших Кастиэля и Джейд. Шелест песка от легкого ветра. И что-то еще. Что-то, что было не различить так просто. Сначала Хаук подумал, что ему уже начали мерещиться голоса, ведь откуда бы им тут взяться, если вокруг ни души? Тонкие высокие, глухие низкие, самые обычные и хрипловатые. Один за другим они сливались в непонятный разговор, даже в пение. Медленная и печальная музыка, в которой не разобрать слов, вскоре начала звучать будто отовсюду, леденя душу и пуская по всему телу орды мурашек. Сначала. Вскоре Хаука пробила крупная дрожь: голоса приближались, но вокруг по-прежнему было пусто.

Сам того не заметив, он пересел поближе к печке и к Джею, отставив кружку в сторону — уж слишком громко по ней клацнули зубы, — и вытянув дрожащие кончики пальцев к теплу.

— Эт-то что… заблудшие души потерянных отрядов?

— Очень плохая шутка, Хаук. Не вздумай ее повторить, — негромко ответил Джей. На тишине он больше не настаивал, что несказанно радовало. — Призраки существуют, да. Но это совсем другое. Я бы не хотел говорить с тобой о них до тех пор, пока ты не начнешь нормально учиться. Сейчас же ты слышишь обычных тварей. Подожди немного, они скоро подойдут — сможешь разглядеть.

— Что-то не хочется.

— А ты тот еще трус, а?

— Иди к черту! — злым шепотом огрызнулся Хаук, невольно еще сильнее понижая голос. — Просто… просто! Вот ты сам как себя вел, когда познакомился с этой штуковиной?

— Не помню, — усмехнулся Джей и уткнулся носом в свою кружку.

Не помнит он, как же. Небось, дрожал, вцепившись в своего учителя, и нервно озирался так же, как сейчас сам Хаук. Только представить эту картину совсем не получалось. Отчего-то вместо нее перед мысленным взором появлялся карапуз-Джей, уверенно топающий к краю купола в пеленке и с игрушечным пистолетом наперевес. Образ вышел до того реальным, что высотник нервно фыркнул и поежился. Да уж, в нечто подобное верилось куда проще, чем в страх лидера «К-9» перед неизвестным.

Но Хаук не Джей. Настолько хладнокровным он не может даже притвориться.

— Возьми себя в руки, — вновь зазвучал ровный голос учителя. — В Пустоши на каждом шагу можно встретить что-то неизвестное, непонятное. Даже я время от времени встречаюсь с тем, что никогда еще не видел за все годы, проведенные за куполом. Ты же новичок. Для тебя тут все в новинку, все впервые. Голову надо держать холодной. Как бы страшно ни было, что бы ни случилось. Анализируй. Наблюдай. Смотри. Запоминай. Знай. Ничто не научит тебя лучше собственных глаз и ушей. Даже самые разные твари в чем-то похожи. Механизмов атаки и защиты не так много. И по внешнему виду часто можно предсказать, чего ждать от твари. Даже если видишь ее впервые. Или не видишь вовсе.

— Легко сказать…

— Страх — управляемое состояние. Лучше всего, конечно, когда на него просто нет времени. Но и ситуация, подобная твоей, не редкость.

— И как мне этим управлять?

— Придумай. Я вот задавал себе вопросы, на которые мог ответить. Самые простые, очевидные, начиная с того, что первым бросается в глаза. На таком легко сфокусировать внимание и успокоиться. Затем отвечал. И очень быстро приходило абсолютное понимание происходящего. А когда человек знает и уверен, страх сдает позиции. Вот задай первый пришедший в голову вопрос?

Хаук нахмурился, пытаясь определить, в чем подвох. Все же от Джея в подобной ситуации можно ждать чего угодно. Но если двойное дно и было — отыскать его не вышло. Потому высотник действительно задал так и крутящийся в голове вопрос:

— Что за голоса?

— Ты можешь сам ответить?

— Нет…

— Тогда давай следующий. Спрашивай и отвечай. Вслух.

От такого предложения на Хаука мгновенно нахлынуло смущение, привычно переходящее в упрямую злость. Да уж, любят из него тут делать идиота. Со стороны он будет смотреться просто шикарно, когда начнет говорить сам с собой, да еще и в такой детской манере. Хотя если так смотреть — кого стыдиться-то?

Джея. Кого еще. Мальчишечье желание казаться перед ним самым уверенным и лучшим никуда не делось.

— Почему Кас с Джейд так спокойно дрыхнут? — буркнул Хаук в сторону и, чуть замявшись, ответил: — Потому что доверяют тебе, а ты спокоен. А почему ты спокоен? Либо твари не опасны, либо не могут попасть за барьер… так?

— Допустим, — необидно усмехнулся учитель. — Ты продолжай, а то собьешься.

— Ну… почему я боюсь, если знаю, что опасности нет? Потому что… слышу голоса, близко, почти вплотную, но в упор не вижу источника. Бред какой-то. Почему я не вижу источника? — Хаук сбился, с удивлением отметив, что до этого как-то даже и не задумывался над столь очевидным вопросом. — Потому что он невидим? Но ты сказал, что я смогу разглядеть. Значит… А что значит? Если я не вижу — не туда смотрю?

Хаук осекся и отвел, наконец, напряженный взгляд от россыпи валунов в нескольких десятках метров от лагеря. Почему-то именно оттуда он больше всего ждал кого-то страшного и неизвестного. Посмотрел на горизонт, на верхушку купола с размазанными по небу искрами звезд, на песок, которого ветер принес уже прилично, свалив у граней энергетической защиты… песок, который сам по себе рассыпался неровными кучками, шевелился и царапался по куполу едва различимыми в голубоватом отсвете тонкими лапками.

— Что за хрень?! — высотник подскочил, как ужаленный, едва заметил, что паукообразные существа с одной стороны добрались почти до середины купола. — Это нормально?!

Вместо ответа в затылок Хауку прилетела перчатка и сонное пожелание от Джейд «удавить ублюдка, чтоб не шумел впустую».

— Они тут до утра будут, — невозмутимо сообщил Джей, протягивая вновь наполненную кружку. — Так что привыкай и к звуку, и к виду. А утром Джейд почистит, если не свалят.

— А если мне н-ну… приспичит, — сдуру поинтересовался Хаук, стараясь сдержать предательскую дрожь в голосе. До утра! И фиг знает, что хуже: слышать многоголосое однотипное пение или любоваться на скребущие по куполу тонкие лапки.

— Советую искать подходящий уголок внутри, а не снаружи.

Блеск. На кружку высотник посмотрел уже совсем мрачно, но ответить не успел — Джей начал очередную лекцию. Как зовут тварей, Хаук так и не узнал: учитель обзывал их поющими, и хрен поймешь, было ли это из списка его собственных названий или простым определением. Пели твари, чтобы охотиться. Якобы их голоса дурманят и пьянят, как наркотик, а потом обездвиженную жертву просто обгрызают до кости. Заживо. По словам Джея, на людей это не действует и, пока двигаешься, опасаться нечего. Но что-то Хауку говорило, что этой ночью он вообще не уснет.

— Поющие — ночные существа. Гнезд нет, кочуют по степи. Бегают быстро и за ночь в поисках добычи могут покрывать невероятные расстояния. Степь тут недалеко — так что ничего удивительного, что эти твари нам встретились. Охотятся они на все, что считают достаточно теплым, так что любой купол в их глазах деликатес. Днем спят, прячась в расселины или между камнями. Но если убежищ близко нет или добыча досталась слишком уж лакомой, могут и не спать вовсе. Так что, скорее всего, к утру нас облепят полностью и придется чистить. Зато их присутствие — гарантия, что нас не потревожат: эти твари самые успешные хищники, от них шарахаются даже кроты.

— Поэтому мы отошли от тех булыжников? Ты знал?

— Не только. От больших камней, скал и прочего один плюс: из-под земли никто не нападет. Да и укрытие от песчаных бурь может выйти отличное. Но с другой стороны, камни — это в первую очередь щели и трещины. Маленьким отрядам на них лучше не ночевать.

— Понял.

— Тогда, если вопросов больше нет, советую пойти и попытаться выспаться.

— Один есть. Не по теме только.

— Ну, давай.

Хаук чуть замялся, оглядываясь на Каса и Джейд. Но оба, кажется, крепко спали. Вопрос этот мучал высотника со времени встречи с листиками и не отпускал даже под ворохом всех новых впечатлений. А задать его необходимо было наедине. Потому, чуть помявшись, Хаук сел назад на свое место и все же взял кружку:

— Тогда… когда я лажанулся сегодня. И вы с Джейд спорили. Кастиэль сказал кое-что… Это правда, что ученик никто в отряде?

— Разумеется, — приподнял брови Джей. Судя по всему, учитель считал это очевидным. — Всю ответственность несет мастер. Но в случае успеха он получает и долю, положенную ученику за его работу. А уж как распределить и делиться ли — уже его дело. Чтобы исключить дальнейшее непонимание, говорю сразу — я не делюсь. Денег ты не получишь. На тебя будет заведен отдельный счет, на который после каждой успешной вылазки я буду отчислять некий процент от общего. Счет этот будет заморожен: ты не сможешь им пользоваться до тех пор, пока я этого не позволю. Это ясно?

— Яснее некуда, — чуть хриплым от удивления голосом отозвался Хаук. Да уж. Его новая «работа» оказалась теперь без зарплаты и вовсе. Очевидно, полное сидение ученика на шее учителя Джей считал нормальным. Но все же… Все же поговорить высотник хотел совсем не о том. — Давай с этим в городе, а? Я просто… — разозлившись на самого себя, он резко поднял опущенные было глаза: — Джей, ну… ты сегодня прикрыл… ну, встал прямо между мной и тварями. Почему?

— С моей позиции был риск зацепить Джейд. Я его исключил.

— Я не о том. Кас сказал… ты действительно подставишься, если что? Точно так же? Не думая? Даже если… тебе самому достанется?

Говорить о смерти, пусть даже в таком ключе, Хаук не желал. Внутри него при одной только мысли о чем-то подобном волной поднимался суеверный страх. Для высотника, все же по-прежнему «городского», что-то подобное было за гранью.

— Я уже сказал: я отвечаю за твою жизнь. Но ты зря считаешь, что я тупо бросаюсь в пасть. Нет, Хаук, вовсе не бездумно.

— Все равно… Нет, я благодарен, ты не думай. Просто не понимаю. Ты знаешь меня совсем немного. И не был рад необходимости учить, я же видел. Я тебе никто. Так не проще ли… — высотник окончательно стушевался и уткнулся взглядом в полупустую чашку, не зная, как продолжить.

Джей вздохнул и встал, неожиданно мягко положив руку на плечо. Хаук сглотнул и замер, ощутив в душе нечто совсем уж непривычное. Он никогда не знал отцовской заботы, но почему-то подумалось, что она должна быть именно такой.

— Я понимаю твои сомнения, Хаук, — негромко произнес учитель странно изменившимся голосом. — Тому, кто потерял и ученика, и отряд, и жену, а сам остался жив, веры нет. И я прекрасно понимаю, как это выглядит со стороны. Но веришь ты или нет… мои идеалы и мои принципы не изменились и не изменятся. Я уже взялся тебя учить. Будь мы знакомы хоть одну минуту, как только я дал согласие, это все перестало быть важным. Иди спать.

Теперь Хаук буквально примерз к месту, осознавая, насколько ошибочно был понят его вопрос и причины. Он не то хотел сказать. Черт бы побрал проклятого вольного и его тараканов, совсем не то! Почувствовав, как рука соскользнула с плеча, высотник резко обернулся, глядя теперь в спину Джея:

— Я не..!

— Иди спать, Хаук. От тебя завтра и так будет мало толку. Хотя бы выспись.

Теперь ответ и вовсе затерялся где-то в странно-заторможенных мыслях. Наверное, оно и к лучшему: сколько бы Хаук ни повторил бы, что имел в виду совсем другое, сейчас его не услышат. Как ему удалось уснуть, высотник и вовсе не помнил. Куда-то далеко назад отошли тяжелые мысли и мерзкие звуки поющих тварей, непривычная обстановка и страх, все еще сжимавший душу ледяными коготками. Сон просто свалился, окутал непроницаемой пеленой и забрал в спокойную темноту, полную боли уставших за день мышц.

Которая утром дала о себе знать с куда большим рвением.

Проснулся Хаук сам. С хрустом потянулся, разминая затекшее на жесткой подстилке плечо и мысленно матерясь. Двигаться не хотелось. Вообще. Даже в расслабленном состоянии все тело отзывалось ноющей болью. Говоря о бесполезности, Джей, должно быть, имел в виду как раз это, а не толпу новых тварей, желающих опробовать мясо одного конкретного высотника на вкус.

У печки сидела Джейд. В сероватых сумерках её силуэт, закутанный в плед, казался бесформенной кучей с топорщащимися во все стороны волосами. Судя по всему, все остальные еще спали. Что совсем не удивительно — было темно. Хотя и странно — судя по свету, падавшему на Джейд откуда-то сверху, ночь уже отступила. Мысли догоняли сознание неохотно. Сначала Хаук еще раз огляделся, посмотрев в ту сторону, где вчера темнели силуэты валунов, затем вверх — на клочок голубого неба, едва видимого сквозь точку-центр купола. Затем на ближайшую к себе «стенку», отзывавшуюся голубыми искрами на каждое движение множества жвал и лапок.

Никогда еще Хаук не стряхивал с себя сон с такой скоростью. Рядом с Джейд он очутился позорно быстро, позабыв даже накинуть куртку.

— Како..!

Джейд с размаху заткнула ему рот рукой, мрачно глядя поверх своего пледа.

— Еще пятнадцать минут, юнга, не шуми. Спасибо не скажут.

— Не шуметь?! — взвился Хаук, скидывая неожиданно сильную и жесткую женскую ладонь. Хотя голос все же понизил до громкого шепота. — А это?!

— Что — это? Ты каким местом вчера Джея слушал? Вместо того чтобы разводить сопли, лучше б зубрил теорию.

Хаук запнулся и почувствовал, как на лицо хлынул предательский жар. Не спала! Эта девчонка, чтоб ее, не спала! Даже наоборот — внимательно слушала и теперь не упустит шанса опустить или ткнуть в рожу «разведенными соплями»! А ему остается лишь скрипеть зубами и терпеть смешки. Опять. Вот что его больше всего бесило в этом отряде. Кас с Джейд время от времени зубоскалили друг на друга, но так же скоро и расходились. Джея никто не смел всерьез задеть ни словом, ни делом. И только ему, Хауку, в случае чего доставалось от всех и сразу! А сам толком не мог даже отбиться — как же. Они же прожженные «внешние», это он тупой новичок, об которого можно вытирать ноги.

Нет уж. Не позволит.

— Это вроде как не твое дело. Тебя не учили в детстве, что подслушивать нехорошо? Или профессия обязывает?

— Борзеешь, юнга. Не хочешь лишних ушей — плачь в жилетку там, где их нет.

— Учту. Буду знать, кто ты у нас. Подслушала, молодец, трепи, где хочешь. Баба есть баба, а?

Зеленые глаза сверкнули злостью, и Джейд, одним движением отшвырнув плед куда подальше, притянула Хаука за грудки. Хватка-то, надо отдать должное, железная. Попытка разжать кулак оказалась бесполезной — и теперь Хаук еще и получит по морде. От девчонки. Получит так, что не сможет и защититься толком: вовсе не потому что с бабой драться нонсенс.

— Джейд.

Голос Джея за спиной раздался как-то неожиданно, но облегчения за собой не принес. Слушать очередную мораль о поведении в Пустоши и в отряде Хаук сейчас был не готов. Просто не хотел. Даже если забыть, что он только что проиграл, хоть и был прав.

И к огромной радости — не пришлось. Строго говоря, разговора вообще не состоялось: девчонка разжала руку, хмуро извинилась и демонстративно ушла на другую сторону печки. А еще спустя пару минут встал Кастиэль, с приходом которого ситуация как-то сама разрядилась. К восторгу Хаука, старшему высотнику тоже было не по себе от облепивших купол тварей. С трудом проглотив первый кусок скудного завтрака, он уставился на Джейд таким умоляющим взглядом, что та, громко фыркнув, сжалилась и взялась за посох.

Тут уже и Хаук подвинул назад все обиды. Признаться, он вообще не понимал, как это все можно «почистить», так что волей-неволей ждал интересного зрелища. Однако на деле все оказалось до смешного просто. По оружию Джейд проскочила знакомая зеленая искра, перепрыгнула на перчатку второй руки, пробежала по ней наверх и молнией ударила точно в точку, где сходились направляющие купола. Вспышка. Теперь о тварях напоминал только черно-серебряный пепел, мягким танцем оседавший на песок, и с непривычки резанувший по глазам яркий утренний свет.

— Охренеть, — только и смог выдать высотник. Джейд довольно ухмыльнулась и с позерской небрежностью закрепила посох в наспинном креплении. — И так с любым оружием можно?

— Нет. Мои пистолеты, твои клинки и нож Каса — не справятся. Нам пришлось бы снимать защиту и отбиваться от «дождика»: другой тип передачи энергии. Вообще оружие Джейд одно из самых опасных и сложных в управлении. Таким пользуются единицы — слишком велик риск прямого контакта энергии с телом. Одна ошибка, и тебя запомнят как очень глупого самоубийцу, не более. Но риск оправдывает сила, которую получишь, если освоишься. Как ты мог уже видеть, Джейд прекрасно справляется одна с массовыми атаками. Кроме того, её оружие может работать как щит, если верно подобрать время. Сильный удар, конечно, не держит — зато отвечает на те, что послабее. И отвечает больно.

— Хм-м…

Но больше ничего спрашивать Хаук не стал. Ему, конечно, было интересно. И тоже хотелось бы освоить что-то настолько же крутое и сложное. Но Джейд успешно отбила всякое желание общаться с ней до конца этого похода уж точно. Даже если она сильная и даже если её гонор этой силой и оправдан.

Лагерь сворачивали быстро. Каких-то несколько минут — и плечи Хаука заныли в два раза сильнее от вернувшейся на них тяжести. На каждый шаг возмущались ноги. Глаза слезились от холода и ветра, которыми встретила еще не успевшая прогреться пустыня.

Второй день «полноценной вылазки» обещал быть куда веселее первого.

А тут еще и Джей замолчал. Не хотелось признавать, но за прошедшие сутки Хаук уже успел привыкнуть к его размеренному голосу, повествующему об очередной особенности или твари. А теперь вот приходилось как-то самому смотреть по сторонам, вспоминая все услышанное до этого. Что-то отмечал про себя, внутренне проговаривая еще раз, что-то смутно вспоминалось… а что-то вызывало острое чувство «я про это слышал», и только. Оставалось лишь надеяться, что все, что Хаук запомнил — он запомнил правильно.

Зато изображать из себя бревно во время стычек получалось теперь гораздо лучше. Пока высотник пытался вспомнить все, что слышал, про атакующую отряд тварь, он как-то зависал. Происходящее доходило с огромным опозданием, и прежде, чем Хаук успевал испугаться, Джейд уже превращала монстриков либо в хорошо прожаренное мясо, либо в безликий пепел. Минусов в таком состоянии было слишком много, чтобы радоваться, но пока что все складывалось хорошо. За второй день пути Джею ни разу не пришлось снимать с предохранителя свои пистолеты.

А стена тем временем становилась все ближе.

Когда на них опустилась вторая ночь, плато уже нависало безжалостной темной громадой, неприступным каскадом. И вызывало все это… эмоции. Разные — от стрёмных мыслей о крошаксах до почти детского восторга: таких высот, такого вызова в жизни высотника не было ещё ни разу! Хаук смотрел на приближающееся препятствие и естественная опаска в нём перемежалась с вполне отчётливым азартом, который с каждым новым взглядом вверх вытеснял все остальные чувства.

В эту ночь уснуть оказалось куда сложнее.

Пусть им не мешали голоса, не было облепивших барьер тварей, но взгляд как магнитом притягивала огромная черная махина, заслонившая почти половину неба. А наутро Джей перераспределил груз Хаука, оставив ему чуть больше половины — остальное взяла Джейд. Видимо, на такие мелочи, как мужчина-женщина, в Пустоши действительно было наплевать: на первое место выходили польза и функциональность.

Теперь не сдерживаемые давящей тяжестью ноги буквально неслись вперед, движимые предвкушением и азартом. Желание лично покорить эту стену мешалось в Хауке со столь же сильным желанием увидеть в деле Каса. Где еще, когда еще он будет рядом с профессионалом такого уровня? Если отсечь все произошедшее, все ссоры, непонимание и прочее — Хауку ведь нереально повезло. Его первые шаги по Пустоши как «внешнего» были сделаны в кругу сильнейших, и сильнейшие же стали для него первым примером.

Третья ночевка была уже вплотную к стене. Джей уточнил координаты у Джейд, отряд прошел какое-то время вдоль казавшейся неприступной преграды и остановился под чернеющей высоко вверху дырой. Их целью.

Прикинуть высоту у Хаука не выходило даже примерно. В два раза выше городского шпиля? В три? Стоило поднять голову вверх — и дыхание перехватывало начисто, а все тело пробирала дрожь нетерпения.

Но что странное — то же самое творилось и с Касом. Как высотник высотника Хаук прекрасно понимал Командующего. Но все же… Кастиэль не городской мальчишка, впервые увидевший такую высоту. Неужели он любит свою работу столь сильно, что каждый раз ему — что долгожданный первый? Ей-ей, профессионал вел себя куда более по-детски, чем даже сам Хаук или Джейд, шило которой выросло неимоверно.

Во всем этом балагане спокойным оставался только Джей. Он единственный смотрел на эту стену, как на муторную ежедневную работу: немного мрачно, не сдерживая зевков.

На рассвете никого будить не пришлось. Все встали будто по команде, кроме, конечно, часового — роль которого под утро опять выпала Джейд. Собственно, все эти ночи порядок и не менялся.

И вместе с этим рассветом начались странности.

Первое, что удивило Хаука: Джей не стал снимать барьер. Он с помощью остальных небрежно свалил все вещи в угол, убрал одну направляющую и, вопреки собственным словам, создал барьер на четыре точки, расположив их ровно по квадрату. Стоило активировать ядра — как четыре ничем не ограниченные силовые стены устремились, казалось бы, к самому небу. Но спросить Хаук опять ничего не успел: Джей выудил из кармана еще один шарик, положил на раскрытую ладонь и четко произнес:

— Активация. Третий режим, гибрид, приоритетная цель — крошакс.

«Активация выполнена» — донеслось отголоском из наушников женским прохладным голосом. Как всегда пустым, лишенным эмоций. Шарик подмигнул оранжевым, зашумел и взлетел, тут же ограничивая стены своеобразным потолком, по которому красноречиво бегало перекрестье прицела.

«Запускаю режим ска…»

Джей поморщился — видимо, информационный системный треп достал его чуть ли не до зубной боли — и зло рыкнул:

— Молчать!

Что самое удивительное — система послушно замолчала, вызвав у Хаука удивление пополам с новой порцией уважения. Это ж кем надо быть, чтобы даже глупая железка так слушалась? Впрочем, тут удивился не только Хаук:

— Хм, — Кастиэль поднял глаза на полупрозрачный потолок и как-то между прочим, не отрываясь от уже начатой растяжки, поинтересовался: — А разве ты не должен сказать нечто вроде: «система, исключить голосовое сопровождение»?

— Долго и бесполезно.

— А как исправил?

— Врожденный дар убеждения! — довольно оскалился Джей. На месте он тоже не сидел, и в центре их небольшого пяточка уже появился какой-то рельефный коврик, в изголовье которого заняла место Джейд.

— Ну да, — скептически хмыкнул Кас, — как я сразу не догадался… Я готов, жду команды.

Но таковой пока не последовало. Джей, обустроив место, наконец стащил с себя плащ, с которым не расставался все это время. Если подумать, форму своего учителя Хаук вот так вот просто разве что на параде и видел. А тем временем, у него у единственного куртка была не курткой, а скорее плащом. Повыше колена. Разделенный на несколько частей низ закрывал верхнюю часть ног; высокий ботинок с «живой» стороны плавно переходил в наколенник, в то время как протез если что и защищало от превратностей судьбы, то разве что штаны из плотной ткани. Впрочем, железке, наверное, и больно-то не было.

А вот пистолетов у Джея оказалось четыре. Даже шесть — еще два покоились не в наспинной кобуре, а на поясе, по бокам. С тем самым мелким револьверчиком выходило семь. И на кой черт «внешнему» столько оружия, Хауку было совершенно непонятно. Тем более, пистолет все же не пушинка. Надо будет спросить при случае — сейчас уже не время и не место. Хауку вполне четко сказали занять место в уголке и не отсвечивать.

Сейчас весь этот арсенал занял место по бокам от того самого коврика. Теперь-то было очевидно, что Джей станет полноценной огневой поддержкой. Вопрос о том, как Кастиэль будет справляться с агрессивно настроенными крошаксами, снялся сам собой: никак не будет. Задача высотника лезть вверх и обеспечить путь тем, кто поднимется следом. Об остальном позаботится его команда.

Вскоре стала понятна и роль Джейд — как только Джей вручил ей две перевязи с обоймами. И тут же пришел ответ на вопрос о количестве оружия: пока девчонка перезаряжает один — огонь идет из другого. А ведь Джей двурукий.

— Предел — двадцать, — еще одна четко сказанная фраза и мишень разбежалась по куполу двумя десятками своих копий, каждая из которых замерла в своем квадрате. — Готов.

Хаук вздрогнул и едва успел перевести взгляд на Кастиэля. Командующий что шел, что начал лезть вверх: скорость не просто не изменилась, наоборот — возросла. Даже с учетом опыта и снаряжения одно это поражало до глубины души. Экран системы моргнул, силуэт Каса на нем оказался обведен целым рядом цветных линий. Перекрестья, подчиняясь заложенной программе, сгруппировались вокруг, готовые показать каждый свою цель.

Мгновение.

И каменная стена будто взорвалась сотнями тварей, с оглушительным жужжанием устремившихся к едва успевшему одолеть второй десяток метров Касу. А навстречу ей взвился рой коротких алых бликов.

Первые обоймы ушли за секунды. Паузы, за которую Джей успел сменить пистолеты, Хаук даже не заметил. Он будто не дышал, впившись руками в собственные предплечья. Такого ада городской высотник не мог даже вообразить. В таком аду он бы не выжил. Сорвался бы в первые же мгновения.

А Кас даже не сбавил темпа. Как бы близко не пролетали смертоносные лучи, даже если огромная крылатая тварь взрывалась пеплом в считанных сантиметрах, Командующий лез вперед с просто убийственным спокойствием.

— Джерри! — раздался в наушнике наполненный восторгом голос. — Я, черт бы побрал, так скучал по работе с тобой! Слышишь, Хаук? Для высотника нет напарника лучше, чем этот гном-выпендрежник!

Вопреки обыкновению, на губах Джея тоже появилась улыбка, наполненная тем же самым чувством, что так искренне звучало в голосе Кастиэля.

Здесь и сейчас Хаук видел работу.

Не только профессионализм Джея как стрелка или Каса — как высотника. Он видел, насколько слаженно они действуют, каждый выполняя свою задачу, и главное — невероятное доверие.

Хаук сидел с разинутым ртом, больше не позволяя себе отвести взгляда от удаляющейся фигурки Командующего. Сквозь экран, алый дождь, сносимый ветром пепел и прицелы, поначалу непроизвольно вздрагивая от того, насколько близко всё происходило к Касу, Хаук жадно ловил каждое движение, каждый момент и каждое действие. И в этом взгляде разгоралось неподдельное восхищение — такой работы Хаук ещё не видел никогда.

И не слышал ещё такого голоса от Кастиэля.

И не видел ещё такой улыбки у Джея.

Лишь сейчас городской высотник начал действительно понимать, что именно значит быть высотником в Пустоши и, что, быть может, ещё важнее — что значит в этом месте Доверие.