Sen - СЛОМАННЫЕ КУКЛЫ

В тёмном-тёмном доме, в тёмном-тёмном подвале жила девочка. Её звали Салли. Она не выходила на улицу днём, потому что не любила солнце. Столь же жестокое, как и люди, оно причиняло ей боль, прожигая тёплыми лучами кожу, оставляя после своих прикосновений волдыри. Люди же оставляли ей после своих прикосновений незаживающие раны под кожей и где-то в глубине, рядом с сердцем.

Салли наблюдала из маленького окошка за виднеющимся в нём клочком улицы и играла со своими куклами. Они были такими же, как она: брошенными, сломанными, изуродованными прикосновениями людей.

†††

Стены, которые когда-то давно были белоснежными, покрылись чёрными пятнами и подтёками грязи, плавно перетекающими в закоптившийся потолок. Пол, теряющийся под толстым слоем земли, пепла и пыли, казался зыбким, словно болото. Спёртый горячий воздух сдавливал гордо, высасывал кислород из лёгких, не позволяя свободно дышать…

В этом длинном коридоре, оканчивающимся поржавевшей решёткой, невозможно было чувствовать ничего, кроме монотонного неубывающего страха и тягучего отчаяния. Некуда бежать. Незачем бежать…

Разлагающийся труп собаки большими гниющими глазами неотрывно наблюдал за движением теней в коридоре. Он хищно скалился, словно желая напасть в любой момент на непрошенных гостей, несмотря на зияющую в брюхе тёмно-красную рану с обнажёнными рёбрами. Это — ерунда. Ярость важнее.

Сломанные куклы подошли к трупу, улыбаясь ярости в гниющих глазах. Ты же мёртв, ты ничего не можешь сделать. Твоё тело разлагается, скоро его сожрут насекомые и крысы. Ты — ничто. Ты — грязь под ногами.

Пасть начала скалиться всё сильнее. Куклы застыли в ожидании. Казалось, ещё немного, и пёс вскочит на изодранные в кровь лапы, и набросится на своих обидчиков. Но плоть отодвигается, и из-под неё вылезает жирная белёсая личинка. Куклы громко смеются, не боясь потревожить тишину полумрака. Пища для падальщиков — омерзительная с рождения и после смерти плоть.

Переступив через обиталище личинок, сломанные куклы пошли дальше по коридору к толстой решётке.

Ты здесь: наш спаситель, наш покровитель.

Маленькое тельце, сжавшееся в клубок в дальнем углу чёрной комнаты, было едва различимо в плотной, почти материальной тьме. Куклы склонились над ним, протянули свои синие, изрезанные шрамами и язвами руки, чтобы коснуться, чтобы убрать с лица спутанные пряди волос, чтобы разбудить от очередного кошмара.

Дитя, спавшее в обнимку со своими страхами, открыло бледные глаза. Вместе с ним очнулись и кошмары, широко расправив крылья над сломанными куклами.

Крик застыл в тишине заледеневшим осколком.

Спаситель и покровитель ужаснулся тем, что сотворил.

†††

В тёмном-тёмном доме, в тёмном-тёмном подвале умерла девочка. Но никто во всём городе не заметил этого. Безразличие и жестокость слепыми глазами взирали на жителей и улыбались. Они безупречны здесь, среди серых домов и серых сердец. Они — спасители и покровители. И никто не смеет думать иначе.