Юррик - ПРИНУЖДЕНИЕ К

Я сидел еще некоторое время неподвижно, боясь пошевелиться. Точнее, боясь, что уже никогда не смогу шевелиться. Между тем вокруг жизнь продолжалась, как ни в чем ни бывало.

Осторожно сделав глубокий вдох (видимо, какое-то время мне вообще удавалось не дышать!), я наконец осмелился повернуть голову и посмотреть на приятеля.

Приятеля не было.

А еще минуту назад он сидел рядом и спорил с ведьмой. Значит, все это мне не приснилось…

«Черт!» — больше ничего в голову пока не приходило.

«Как она нам сказала? Другие..? Иные..? Чужие !»

Чужие… И что? Где Вовик?!

Только тут я заметил, что мне чего-то не хватает, каких-то деталей. Стоп.

— А где мои ноги?! — это я уже сказал вслух. Скорее простонал. Лавочка, на которой минуту назад мы сидели с Вовиком и наслаждались теплым летним вечером, была вот она, а моих ног на ней не было! Впрочем, не было и вообще никаких остальных признаков моего организма, даже одежды и обуви. Я был… невидим??

— Ты-ты тоже это в-видишь, то есть н-не видишь? — произнесший совсем рядом эту фразу голос разительно отличался от обычного его уверенного тона, но принадлежал несомненно Вовику. Выходит, мы оба стали невидимками.

Вот так, сидели, никого не трогали, кормили голубков… Мальчишка такой занятный был, хоть и Генрих… И эта, Изольда.

— Нафига ты девушке грубил? — тоскливо попрекнул я, — Молчал бы уже, гад.

— Ниче я не грубил… — Вовик чуть не плакал. И тут же безо всякой связи добавил, — А мне ведь завтра на работу.

Жизнь закончилась. Ни на какую работу мы теперь не пойдем — кому мы там такие нужны? Да и разве только в работе дело… Мы действительно стали чужими и никому не нужными — ведьма исполнила свое проклятие.

Я протянул руку к Вовику, чтобы хотя-бы нащупать его невидимое тело, но ведьма сработала на совесть — «рука» ничего не ощутила.

— Ты понял, братишка, нас просто нет, мы исчезли! — в голосе Вовика звучали уже откровенно истерические нотки, — Мы пропали…

Он растворился в своей истерике, а мне вдруг стало смешно — ведьма сама того не зная, исполнила мою заветную мечту — быть абсолютно свободным. Раз у меня теперь нет тела, значит, я просто дух. «Хоть и не святой, конечно» — саркастически поправил сам себя. Что ж, как говорили классики, если я мыслю, значит…

— Юррик! — шмыгнув в последний раз, Вовик, видимо, тоже начал понимать, что все не так уж и плохо, — А ведь мы с тобой всегда этого хотели.

Я прямо «увидел» его просветленные глаза.

— Конечно, брат! Мы с тобой чужие для той жизни. А нам подарили эту, новую.