Ступенька 1. Когда мы были маленькими

Когда мы были маленькими, мир был большим. В нем хватало места для добрых и злых волшебников, для чудес на любой случай жизни и время года, для прекрасных принцесс и отважных принцев, для смешных гномов и говорящих на вполне понятном языке лесных зверей.

В этом мире для его маленьких обитателей не существовало невозможных вещей. Там легко находилось лекарство от старости для любимых родителей. Сегодняшняя Снежная Королева назавтра становилась Красной Шапочкой. Там разрешалось задавать всем вопросы и дорисовывать в книжках свои картинки. Большие бабушкины шкафы превращались в непознанные царства, а мамины любимые платья — в ворох пестрых лент. Никакого труда не составляло делать другим подарки — достаточно найти листик яркой бумаги и завернуть в него будильник, папину книжку, кепку старшего брата и торжественно вручить это другу. Там все без исключения умели летать, а падать было нестрашно, и даже почетно, ибо в той стране шрамы на коленях служили украшением их носителей!

Но маленькие волшебники вырастали из своих штанов и постепенно забывали магическое искусство. Может, виной тому были лишние килограммы — взрослому телу уже не оторваться от земли, не взлететь. А может — горы заумных учебников? Согласитеcь — тяжело думать о чудесах, когда голова забита формулами.

Шли годы, взрослый мир все глубже впускал щупальца в оставшиеся островки свободы. Родители одну за другой развенчали веру в деда Мороза, в подарки и в собственное бессмертие. «Представляете», — говорили они гостям, предполагая, что их ребенок крепко уснул, — «наша Машенька еще верит, что у кукол за ночь отрастают волосы!» А в это время Машенька лежала в кровати и под оглушительный хохот гостей долго думала о маминых словах. Она никому больше не расскажет о куклах и высмеет каждого, кто будет приставать к ней с подобными глупостями!

Променяв волшебный мир на три ключевые программы «получить образование», «заработать деньги», «завести семью», новоиспеченный член общества торжественно превращается в робота с широким спектром эмоциональных реакций. Можно, конечно, стать условно счастливым и так, достигнуть навязанного СМИ успеха.

Но иногда общество во главе с его наместниками-родителями упустит там, не доглядит здесь, прошляпит еще где-нибудь и вырастает чудак, умудряющийся протащить свой волшебный мир во взрослое состояние. Он непохож на других, улыбается невпопад, рассеяно проходит в миллиметре от промчавшегося мимо автомобиля, путает имена президентов, но помнит цвет глаз всех встреченных им людей. «Спустись на землю!» — только и слышит он возгласы отовсюду. «Зачем?» — чудак в удивлении останавливается посреди нереально зеленого весеннего парка с яркими глазами желтых одуванчиков, — «Мне и здесь хорошо».

Так и появляются в нашем мире сказочники. И необязательно для этого становиться писателем — достаточно просто иметь смелость жить сказку, не обращая внимания на едкие замечания со стороны. Дескать, реальность одна на всех, и желательно не пристраивать сбоку свой собственный мир, а то сильно сбивает с толку.

Роберт Антон Уилсон, один из самых смелых и неоднозначных писателей нашего времени, в предисловии к «Квантовой Психологии»( Уилсон Р.А. Квантовая психология, «ЯНУС», К., 1998. ) которого встречаются отзывы, начиная от «заблуждающийся злобный фанатик» до «достоин Нобелевской премии за РАЗУМНОСТЬ» (вероятно, тоже человек-чудак, сказочник, результат недосмотра системы трафаретизации граждан), обращает внимание читателей на следующую статистическую информацию:

В исследовании «Брэйн-майнд булитин», август 1988 г. Шелли Тэйлор из УКЛА и Джонатан Браун из СМУ опровергли традиционное представление о том, что у тех людей, которые по результатам исследований попадают в группу «душевно здоровых», меньше иллюзий, чем у остальных.

Это исследование дало совершенно обратный результат: у тех, кто относится к «душевно здоровым», обычно имеется ряд иллюзорных убеждений. Среди этих иллюзий наиболее распространены следующие:

а) излишне позитивная самооценка,

б) удобное «забывание» негативных фактов о себе;

в) переоценка собственного уровня самоконтроля;

г) «нереалистический» оптимизм по отношению к самим себе;

д) «нереалистический» оптимизм по отношению к будущему в общем;

е) «ненормальная» веселость.

Данные сведения Уилсон резюмирует такими словами:

Каков будет ваш выбор: иметь подобные «иллюзии» или придерживаться «жесткого реализма» и умереть раньше, чем эти заблуждающиеся глупцы?

И действительно, если есть шанс найти «иллюзии» себе по душе, поверить в них и прожить долгую и счастливую жизнь, то почему бы этого ни сделать?

Вопрос риторический, но ответ на него довольно прозаический. Не может человек, обвешавшись тремя работами, семьей, множественными регалиями достойного/падшего члена общества, и растущими в геометрической прогрессии планами, как бы взвалить на себя еще побольше суеты, вспомнить, как Иван Царевич справлялся с вопросом нехватки времени, а Царевна Лягушка — с комплексом неполноценности. Не под силу активному участнику современной жизни сесть и задуматься над механизмом работы волшебной палочки. А представить, что три сокровенных желания могут взять и с бухты-барахты исполниться, — совсем страшно.

Вот и чураются люди сказочников, их волшебных историй, а вместе с ними — возможности воплотить свои «иллюзии» в жизнь, оставляя эти подвиги бесстрашным и всемогущим отпрыскам. Но сами не замечают, что жизни их разворачиваются в рамках сказочных сценариев, а они упрямо занимают одни и те же роли золушек и карабасов-барабасов, наивно представляя себя секретаршами и директорами.

Считать мир золушек и карабасов-барабасов нехорошим и скучным — ошибка. Это не так. Но представьте себе Золушку, которая никогда не станет принцессой, а Карабаса всю жизнь понукающего куклами. Бессознательно взвалив на себя сказочные сценарии, большинство людей так же бессознательно убрали оттуда самое важное, что может быть в сказке, — идею волшебства. Дойдя до момента чудесного превращения бедного в богатого, нищей в принцессу, злодея в добряка, мы, как неотлаженная компьютерная программа, даем сбой. Система перегружается, и мы снова начинаем кропотливо выстраивать путь к волшебной метаморфозе, чтобы в очередной раз ее безрассудно отвергнуть.

Оказавшись запрограммированными на определенный сценарий (выбранный еще в детстве, заимствованный из сказок, мифов и т.д.), мы не в пример тем же сказочным героям не были запрограммированы на саморазвитие и творчество. Вероятно, развиваться человека никакими программами не заставишь — тут действенна только собственная свободная воля.

Но для всех желающих развиться из злобного Гудвина в Мудрого Волшебника всегда остается беспроигрышный вариант — стать сказочником и сочинить новую полноценную сказку с улучшенным сценарием.

Да, придется снова почувствовать себя Иваном Дураком, или померзнуть в лягушачьей шкурке на болотной кочке. Не раз надо будет напрячься и обхитрить Бабу Ягу и поверить в разные небылицы типа ковра самолета и сапог-скороходов (захочется ведь выжить, а не прозябать вечность в царстве у Кощея — ему-то все равно, он бессмертный). А драконов сколько перебороть надо будет — и тех, что снаружи, и тех, что внутри, и с виду симпатичных, и уродливых зеленых чешуйчатых. Я уже помалкиваю про упырей, русалок-соблазнительниц, леших, гномов и соловьев-разбойников — с этими жизнь заставит расправляться одной левой.

Но и это еще не все. Самое трудное — научиться добрые дела делать. Бороться со злом мы с горем пополам научились. Некоторые даже умудрились борьбу за мир начать. А вот когда зло уже в конвульсиях бьется на глазах у гордого победителя, тут главное успеть доброе дело ввернуть. Драконью силу — на общественно полезные работы, хитрость Бабы Яги на другую нечисть натравить, сирен в оперу определить, а Соловья-разбойника — путникам дорогу свистом указывать. Тогда и сказка, глядишь, другая получится.

«Не верю!» — скажете вы. Но на каждого Берлиоза найдется свой Воланд, который сверкая разноцветными глазами, обязательно произнесет сакраментальную фразу про воздаяние по вере. И нам снова придется выбирать — катиться ли голове по промасленным трамвайным рельсам, или душе лететь вслед за Бегемотом.