7.5. Быт. Визит инспектора.

От работы по нарезке мха нас отвлекает шум лодочного мотора. Идем к берегу и помогаем втащить лодку инспектора. Он привез нам еще соли, литровую банку карбида и ведро черешни. Спрашивает, не слышали ли выстрелы. Утром он слышал хлопки дробовика, теперь пытается определить место, откуда доносился звук. Выстрелы мы не слышали. Подходит Лена и тихо спрашивает:

— Может, это охотники были, тогда?

— Когда? — инспектор становится сосредоточенным. Но Лена кивает на меня.

— Да бросьте вы, раз померещилось, теперь две недели «шугаться» будем? — Вере не нравится, что беседа с подругой не помогла. В ее понимании — это все телячьи нежности.

Я отзываю инспектора кивком головы в сторону и рассказываю все так же, как рассказывал утром дяде Коле. Выслушав меня внимательно, Степан присаживается на нос лодки, достает сигарету и, после нескольких затяжек начинает медленно говорить:

— Ты, пойми, мы здесь об этом особо не говорим, приезжие так и за слабоумных примут. А случается такое часто. Кого в поселке не спроси — каждый видел, что-то. То тень, какая промелькнет, то звук необычный. Бывает, и хозяйки наши замечают, как за окном по вечерам, будто стоит кто-то. Мы уже привыкли. Вреда от этого никому еще не было. Старики говорят, что это от того, что в войну здесь людей много полегло. Вот вроде, как души их и маются, в глаза людям живым заглядывают. Самое верное, это быть готовым, что такое может произойти в любой момент. А, чтобы девчонки не боялись, так пусть в одиночку не ходят. И успокойте их, бояться нужно людей, а не призраков. От призраков я беды никакой не имел, а вот от людей …

— По работе неприятности были?

— Были. В прошлом году. Стреляли по моей лодке. Видишь, борт пробит в двух местах, заплатки наклепаны — это парочка «жаканов» из камышей прилетела. Я тут многим поперек горла стою. А ничего не поделаешь — работа такая.

— Нашли, кто стрелял?

— Нет, разве ж найдешь? Они, как зайцы трусливые, пальнут из камышей и тикать. А ружья тут, считай, у каждого в доме.

Мы еще сидим у костра за чаем, говорим про разное. Коля осторожно подводит тему к событиям последней войны, расспрашивает про партизан. Он еще ранее предупредил, что бы об основной цели нашей поездки не ставить в известность ни инспектора, ни дядю Колю. Степан обещает рассказать в другой раз — время позднее, а ему еще через озеро плыть и на мотоцикле до поселка ехать. Сказал лишь, что мину нашу не утопил, а дотянул до противоположного берега, оставил в воде, созвонился с саперами, те должны приехать, вытащить и обезвредить. Перед тем, как проститься, Степан осмотрел коптилку, одобрил, сказал, что завтра привезет пару пустых металлических бочек для трубы.

Мы еще долго всматриваемся в темноту, откуда доносится рокот мотора. После «Агдама» на десерт, разбредаемся по палаткам, от усталости даже не строя планы на завтрашний день.

Утром моросит дождь. Идти в лес, смысла нет. Хоть и есть у каждого штормовки, пропитанные водоотталкивающим составом, а желания рыться в мокрой жиже не возникает ни у кого. Раз уж Степан обещал бочки, беремся с Колей за сооружение стола и скамеек. К обеду готово. Наша «мебель» набрана из маломерного кругляка. Пилим «струной» и Колиным универсальным топором, тщательно собирая опилки для копчения. Столешницу выравниваем, забивая щели мхом, сверху замажем глиной и накроем полиэтиленом. Сквозь серую пелену выглядывает солнце. Коля в палатке разобрал металлоискатель, мудрит, ищет неисправность. Юрка, затянувшись ремнями, пытается ловить рыбу. Я выравниваю столешницу, Вера помогает. Девчонки готовят обед, варят суп, вскрывают консервы. Юрка видит лодку идущую к нам с того берега, она медленно приближается. Степан пригоняет на буксире еще одну лодку, в ней три бочки и весла. В бочках уже вырезано дно. Лодку он оставляет нам до нашего отъезда. Правее нашего лагеря, есть заливчик со сплошной стеной камыша, с берега туда не подобраться, Степан говорит, что там, на поплавок можно хорошо порыбачить. Нам на это место указывал и дядя Коля.

После обеда заканчиваем обустройство коптилки. В разожженный огонь кладем хворост, прошлогодние листья, подсохший тростник и все это накрываем мхом. Дыма предостаточно, он во многих местах просачивается из горизонтального канала дымоотвода. Тщательно заделываем щели мхом с грязью. Коле не терпится, несмотря на приближающиеся сумерки, он вывешивает рыбу, извлеченную из тузлука. Теперь придется дежурить у коптилки всю ночь — дымить коптилке не меньше восьми часов, но и огонь не должен разгораться.