7.10. Лис.

Я предлагаю бабе Марии чаю, она соглашается и, покопавшись в кошелке, достает два пучка растений. Одно мне знакомо — это зверобой, второе — «для сну спокойного». Пока закипает чайник, прислушиваюсь к их разговору, дядю Колю бабулька осыпает упреками, корит за пьянство. Тот, пытаясь возразить, отшучивается:

— Да, брось, ты, баб Мань, та мы ж в меру …

— Вот и брось, — женщина, сложив пальцы правой руки в пучок, резко, но не сильно, бьет Дядю Колю в лоб, — Теперь и брось.

— Нууу… Вот, опять! — от разочарования дядя Коля бросает кепку, лежавшую на скамье на землю, — Опять, да? Весь праздник испортила. Как раз, супружница уехала, что ж это …?

Дальше слышны только возгласы дяди Коли. Баба Маня только шепчет ему что-то, глядя своим невероятным взглядом, прямо в глаза. Пока они беседуют, я вожусь с картошкой и прочими ингредиентами для ухи. Лена, пожаловавшись на усталость, ушла спать. Вот и дядя Коля стал собираться, он предлагает бабе Мане довезти ее. Я берусь помочь столкнуть лодку, но подойдя к берегу, встречаюсь с пронзительным взглядом женщины.

— Сынок, у вас все будет хорошо. С железками будьте поосторожней. Не троньте железки.

Дальше, неуловимый взмах рукой и резко повернувшись, женщина легко садится в лодку. Я машу им рукой на прощание, сталкиваю лодку и готовлю снасти к вечерней рыбалке.

Наши возвращаются к восьми вечера. Они очистили остатки блиндажа, нашли поломанный медный примус, две снарядные гильзы, приготовленные для использования под светильники, и начали делать настил на старой гати. Усталость дает о себе знать. Ребята даже есть не хотят. Но я уговариваю их на уху. Лена из палатки так и не вышла, и мне пришлось все рассказывать самому. Я еще не знаю подробностей того, как появилась женщина у нас в лагере. Думаю, что мы узнаем об этом только утром.

Утренний туман настолько густой, что сидя за столом, мы не видим среза воды у берега. Горячий чай жжет пальцы, в омлет я от души насыпал петрушки, укропа и лука. Юрка, вплоть до ругани отказывается оставаться в лагере, мотивируя это тем, что абсолютно здоров. Я и не против еще один день дежурить. Тем более, что на болоте придется мостить гать, а до следующего островка еще день — два работы. Уговаривать дежурить Колю, мы и не заикаемся, прекрасно понимая, что без него азарт поисков будет не тот. Кеды, купленные на всю команду, подходят всем, есть лишь одно «но». Наши, привезенные сюда кеды, отличаются от тех, которые купила Лена. Наши несколько необычные, они для лесных кроссов, у них более толстая и жесткая подошва. Но никто не возражает и слова благодарности заставляют Лену слегка краснеть. Собрав нехитрую закуску, они разливают чай по флягам и уходят в лес. Я остаюсь один. Работы у меня не много — уха, коптилка, рыбалка. Вьюны усаливаются быстро, я забиваю трубу вязанками змееподобных рыбешек и угрями, окуней вывешиваю для горячего копчения. Еще в предыдущий день мне пришла в голову идея, как сделать раздвоенный канал дымоотвода. Времени это занимает немного, но готовить удается сразу два вида копченостей. На всю подготовку ушло полтора часа. Углубляю яму, в которой жжем костер, на разгоревшиеся дрова укладываю влажные, прелые листья, опилки, мох. Затем такой же слой. Мне не терпится проверить, правильны ли мои расчеты. С удовольствием отмечаю, что коптилка в новом режиме работает отлично. Что бы избежать большого огня, укладываю еще два слоя мха и принимаюсь за рыбалку. Пересмотрев сумку со снастями, обнаруживаю большой крючок на сома. А почему бы и нет? Поймать лягушку подсаком — минутное дело, обжечь в костре, оставить на два часа на солнце. Выбираю самую толстую леску, большое грузило, собираю снасть. Коренной конец закидушки привязываю к большому пучку камыша, когда лягушка начнет издавать душок, заведу донку на лодке. От возни со снастью на сома меня отвлекает треск спиннинговой трещетки. Оглядываюсь — Юркин спиннинг сорвало с рогулины, он рывками движется по берегу, наискось по отношению к воде. В три прыжка оказываюсь рядом, подсекаю. Удилище сгибается в дугу — на том конце лески жестоко сопротивляется рыба. Борясь, с сильным соперником, пытаюсь вспомнить: «Что было наживлено на крючок?» Там кроме кормушки забитой хлебом с толченой макухой, еще один «от жадности» крючок с наживленным червем. Примерно пять минут сопротивления и рыба сдается — это угорь, но какой! В длину почти полтора метра, значит веса в нем около пяти килограмм. Я держу его за жаберную крышку, достаю нож и вонзаю лезвие, чуть позади головы. Тут же сполоснув рыбину, бросаю ее в тузлук. Окрыленный успехом, я забыл о приготовлении ужина. Приходится оставить спиннинги и удочки, сажусь чистить картошку. В какой-то момент спиной чувствую чей-то взгляд. Сдерживаюсь, что бы быстро оглянуться. Что-то подсказало мне в тот момент — не делать резких движений. Из смешанных зарослей камыша и прибрежных кустов на меня смотрят два глаза, желтоватая морда шевелит ноздрями мокрого носа. В первый момент я и не понимаю, кто это. Вначале думаю — лиса. Подсознательно легонько свищу, на поляну вышел пес. Сходство его с лисой потрясающе, только вот хвост совсем не пушистый. Стоит в пяти метрах от меня и пристально смотрит в глаза. Я, как-то и не пытаюсь вспомнить стандартные деревенские клички, типа Тузик, Мухтар, Шарик …

— Лис, — не отводя своего взгляда от его глаз, громко говорю я.

Пес опускает глаза, машет хвостом и подходит на расстояние протянутой руки. Тут-то я и замечаю ошейник на нем. Как это часто делают в деревне, ошейник самодельный. Застежка от старого брючного ремня и лента из куска транспортерной резины. Протягиваю руку, он видит, что ничего не даю, но должен подойти и понюхать. Запах ему о многом расскажет. Так и есть, даже носом ткнулся в пальцы. Теперь если даст погладить себя по голове, значит будем дружить. Ну вот, теперь друзья — взгляд преданный, виляет хвостом, можно даже и не сомневаться, если прикормить, то вечером встретит наших копателей громким лаем.