Часть 2 Глава 8 Судьба души Сказания душ Книга вторая

Глава 8

Падение.

123 г. до Рождения Христа. Горное побережье вблизи залива Иссос.

Тучи, огромные грозовые, извергающие из своих чёрных недр бури и ураганы, скалящие клыки молний и рычание грома в одно короткое мгновение заполонили всё небо. Казалось, что весь мир уже был поглощён ими. Всё произошло так быстро, что никто даже не успел понять, что происходит. Люди небольшого городка, что укрылся в горах, кричали от страха, пытались спрятаться в своих домах, они падали на землю, закрывая руками головы. Женщины прижимали к груди своих детей, те громко плакали. Старики молились стоя на коленях, грохот урагана нарастал и уже совсем скоро весь мир был поглощён неистовой силой жуткого кошмара. Тут и там от ударов молний вспыхивали и тонули в пламени огня дома и деревья. Земля ходила ходуном, всюду поднимаемые бешеным порывом ветра летали ветки, пыль, камни, обломки, искры горящих ветвей. Рядом загорелось одно из недостроенных жилищ, оттуда выбежали охваченные пламенем люди, и ветер тут же раздул пламя на их одеждах, и они не успев крикнуть, сгорели как лучина.

Грохот грома оглушал, молния ударила рядом с горсткой детей, они взирали на весь творящийся кошмар испуганными взглядами, ища пропавших родителей. Буря сметала всё на своём пути. Горная река до этого и так неспокойная, бурлила, словно море в девяти бальный шторм. Её воды взметались ввысь, и уже было невозможно различить, обрушивается на землю дождь или это вода поднятая ураганом с реки.

Но самое страшное во всём этом чудовищном кошмаре, был дождь. Он был красного цвета. Он ударил резко и мощно, орошая иссохшую за долгое жаркое лето землю своим кровавым потоком. Люди, и без того напуганные, закричали от ужаса. Кто-то упал на землю и начал молиться, прося о милости. Кто-то кричал, что это конец света, что был описан в старых рукописях древних пророков Египта.

Лишь один человек смотрел на всё это безумие спокойно. Он появился словно ниоткуда, и этого никто не видел. Одет он был в чистые белые одежды и был красив лицом. Молча глядя в небеса, он созерцал весь ужас происходящего.

В центре урагана образовалась странная воронка, в ней, раздираемое молниями и терзаемое ураганами ветров, металось нечто. Издали казалось, будто маленькая искра летит в сумраке тьмы, но присмотревшись повнимательнее красивый мужчина изумился. Он вмиг скрылся из поля видимости и приблизился к яркой искре.

Один из молившихся, заметив странное движение в воронке урагана, стал наблюдать за падением двух ярких искр. Сквозь бурю ужаса было невозможно рассмотреть всё детально. Превозмогая страх, он силился рассмотреть происходящее.

Яркая вспышка с трудом приблизилась к падающему светилу. Порывы бешеного ветра не давали рассмотреть отчётливо всю картину, но осознание пришло мгновенно. Свет одной искры соединился с другой падающей искрой и они, закрутившись спиралью, стали быстро падать приближаясь к земле.

Удар был колоссальной силы. Земля вновь содрогнулась. Да так сильно, что даже те, кто стояли на коленях, молясь о спасении, подброшенные в воздух, попадали на неё с криками. Там, где упали искры, поднялось громадное облако земли и пыли, оно словно гигантский гриб всё росло и росло, и казалось, конца этому кошмару не будет никогда. Люди смотрели на последствия громадного взрыва с полными страха и оцепенения взглядами. А в этот момент огромная взрывная волна, подметающая всё на своём пути, катилась в их сторону. Воды реки вновь вздыбились, первая волна ветра опахнула всех находящихся на улице.

— Мы должны немедленно укрыться!!! — Выкрикнул один из мужчин. Его сын взглянул на отца и мгновенно всё понял. Он схватил всех тех, кто был с ним поблизости и поволок, подгоняя пинками и тумаками, в ближайший дом. Со стороны здание выглядело добротным и весьма крепким. По дороге юноша криками поднимал людей, которые не могли отвести заворожённого взгляда от чудовищной красоты грядущего кошмара.

Он успел затолкать в здание столько людей, сколько смог собрать и сам, обернувшись в последний раз на огромный гриб взрыва, укрылся за тяжёлой деревянной дверью.

Строить дома его народ умел всегда. Это было лучшее средство укрытия. В земле выкапывалось помещение глубиной три метра и по ширине равное хорошей комнате. Затем с помощью специальных балок в углах устанавливали сваи, на них крепились половицы, затем его закладывали ещё одним рядом досок, а сверху всё уплотнялось землёй, после чего начинали строить сам дом. Дверь в подвал была тоже соответствующим образом укреплена. В результате получалось отличное укрытие. Летом оно спасало от невыносимой жары, а зимой согревало от холода.

Молодой воин закрыл дверь и вставил в пазы специальный упор. Сильной рукой он вбил упор так, что дверь перестала двигаться вовсе.

— Не бойтесь, — сказал он людям. — Скоро всё закончиться.

Как только он это проговорил, сильный удар сотряс помещение землянки, все закричали и повалились на землю. Факелы и лампады потухли, всюду витала пыль и земля. Люди прятались в подвале здания два дня. На третий день буря стихла.

Огромная воронка образовалась в раскуроченном лесу. Деревья по всему периметру на расстоянии, какого только хватало взгляду, были повалены. Всюду полыхали пожары, а из-за дыма было невозможно что-либо рассмотреть. Кровавый дождь лил как из ведра, ураган продолжал бушевать.

Красивый мужчина открыл глаза. Он лежал на спине, а его тело было придавлено чем-то очень тяжёлым. Он осмотрелся, прокашлялся. Высвободил сперва одну руку, затем вторую. На нём лежало тело мужчины в разорванной некогда очень красивой золотой броне. Даже сейчас, когда всё кругом было в грязи, а тело мужчины было перепачкано кровью, вперемешку с землёй, доспехи выглядели впечатляюще. Красивый мужчина с огромным трудом смог выбраться из-под тела и перевернул лежавшего на нём человека. Ранения человека в доспехах были смертельны, и это было видно невооружённым взглядом.

— Адаман??? — Вырвалось непроизвольно из уст красивого мужчины. Он узнал его сразу, несмотря на ужасный вид и страшную обстановку. — Но как? Почему ты здесь? Что случилось?

Вопросы сыпались один за другим. Красивый мужчина смотрел на человека в красивых доспехах с неприкрытой тревогой и страхом. Тот с трудом смог открыть глаза и приветливо улыбнулся. Красивый мужчина снял с пояса флягу и дал испить раненому воину. Тот с жадностью утолил жажду, как будто не пил уже несколько дней.

— Демоны напали на Рай. Врата ангелов пали, — прохрипел он. — Всё началось, ждать нет смысла боле. Я послан был к тебе предупредить. Я успел, хвала Великому Создателю, теперь твой ход. Времени нет.

Он захрипел, и его глаза закатились.

Адаман был одним из немногих, кто согласились помогать «Верховным» в их делах на Земле. Он хоть и был простым воином на службе у Великого Истинного Создателя, охраняя его рубежи днем и ночью, но время на общение и помощь молодым Хранителям находил всегда. Он многому обучил «Верховных» в те дни, когда они только начинали свой бесконечный и трудный поход по миру.

Братья и сёстры Адамана называли это безысходностью. Но, несмотря на их издёвки, землю Адаман любил. Едва улучал свободное мгновение, спешил к ней, как к родной. Он много помогал людям, слушал их мысли и выбирал тех, кто истинно служит вере и тех, кто честно трудится. Адаман был ангелом, и ему были не чужды людские желания. Благодаря ему на свет появились «Верховные». Они, конечно же, этого не знали, но Адаман знал и всегда был рядом с ними.

Красивый мужчина склонился над верным другом. На его глаза навернулись горькие слёзы, которые тут же слились с каплями дождя.

— Как это произошло? Как вы смогли допустить это?

— Не спрашивай. Сделай то, что должен. Спаси мальчика. Времени мало. — Слова Адамана стихли. Он обмяк в руках красивого мужчины. Тот в очередной раз что-то кричал ему в лицо, но оно уже не выражало ничего. Спустя мгновение тело Адамана покрылось блестящими искорками, и словно яркая вода, что озарена солнечными лучами, испарилось.

Красивый мужчина стоял на коленях и смотрел вслед поднимающимся в чёрное мрачное небо светящимся искрам.

Боль утраты словно огромный камень навалилась на красивого мужчину. Он всё так же продолжал стоять на коленях не в силах подняться. Его белоснежные одежды были испачканы землёй и кровью. Ком в горле душил его, слёзы лились ручьями. Красивый мужчина не замечал ничего вокруг. Сейчас он был не Великим «Верховным», а простым человеком со своими обычными чувствами, и среди них возобладали отчаяние, боль, горечь, страх. В голове крутилась лишь одна мысль, она упорно застряла в его разуме и никак не хотела покидать его. Перед глазами всё ещё мерцали огоньки, оставшиеся от тела Адамана. «Как же это могло случиться?» — вопрос зацепился за него словно клещ. Красивый мужчина до сих пор никак не мог поверить словам верного друга. Они казались ему пугающими, словно из кошмарного сна, вырванными из контекста реальности.

«Демоны напали на Рай» — звучали в памяти слова поверженного Ангела.

Сколько он так простоял в прострации тягостных размышлений, красивый мужчина не знал. Он очнулся лишь после того как на его плечё легла чья-то рука. Он отстранённо обернулся и увидел, что сзади стоит его жена Роза.

— Как такое могло случиться? — спросил он у женщины. — Пошатываясь, он повернулся к ней лицом. — — Как мы не досмотрели, не уберегли?

Она обняла его, и нежно поцеловала в щёку.

— На этом ещё всё не закончилось, — услышал он её слова. Буря бушевала вокруг них. — Мы должны продолжать своё дело. Надеяться больше не на кого.

Бурю озарила яркая вспышка. Воронка опустела и ветер принялся забрасывать её землёй.

* * *

Погода так и не наладилась. Наоборот. С момента встречи на горном плато, когда Семаргл спалил своим гневом небольшой конный отряд, низкие тучи заволокли всё небо. Сначала было просто серо и пасмурно. Солнце скрылось, и даже днём его не было видно. Но уже к полудню, послышались первые раскаты грома. А затем начался сущий кошмар. Всё небо почернело, словно мир накрыла одна сплошная мрачная туча. Раскаты грома были так сильны, что содрогнулась земля, а молнии били так часто, что маленький отряд путников едва успел укрыться в маленькой пещерке. Молнии плавили камни, ударяя в землю. Всё кругом гремело и содрогалось. Ветер хлестал так сильно, что вырывал с корнем могучие деревья, что росли в этих краях веками. Но самым жутким кошмаром для испуганных путников явился кроваво красный дождь. Он окрасил камни и реки, все горы стали тёмно красного цвета. Первой не выдержала нагрянувшего ужаса Аэлла. Она кинулась прочь из пещеры, после того как сразу две молнии, разбили в пыль огромный валун, что закрывал испуганных путников от ветра. Её братья кинулись за ней следом. За ними бросились и Даниил с Рыжиком.

Превозмогая страх, они бежали, не слыша друг друга, лишь порой различая силуэты, освещаемые яркими вспышками частых молний.

Они бежали уже двое суток. Буря не стихала. К её безумию присоединилась стая диких волков, которая преследовала путников безустанно. Беглецы постоянно слышали их пронзительный вой даже сквозь грохот грома. От этого звука кровь стыла в жилах. Бозкурты, как называли волков в этих краях, были весьма свирепыми животными. Охотились всегда стаей. Они выслеживали и загоняли добычу до изнеможения, а потом нападали и убивали. Местные жители боялись волков и старались держаться подальше от их обиталища.

После того как они догнали спятившую от страха девушку и попытались её успокоить, оказалось, что находятся путники в самом логове лесных охотников. Убираться пришлось быстро, очень быстро.

Даниил, не привыкший к таким сложным переходам, очень сильно уставал, его ноги болели, и порой ему казалось, что двигаться уже нет никаких сил. Он много раз падал, разбил в кровь колени, а один раз даже кубарем скатился с горы, и потом несколько сотен аршин его несли на руках.

Звери оказались на удивление изворотливыми и изобретательными. Они совершенно не боялись молний и ловко уворачивались от стрел, выпущенных Аэллой. А огонь Рыжика лишь ненадолго отгонял их. Сам же огненный пёс вёл себя на редкость неспокойно, и даже порой скулил. Но не от ужаса бури всё так и не стихавшей, а когда стая приближалась на расстояние выстрела стрелы. Когда Даниил попытался расспросить своего друга о его странном поведении, тот не смог ответить ничего вразумительного, а лишь скрипел зубами и бормотал что-то про страх и смерть. Но, несмотря на это, отгонять зверей не прекратил. Бозкурты отступали, и лишь в темноте ночи блестели их огромные жёлтые глаза, в которых отражались отблески молний. Казалось, что преследование, которое они ведут, уже ничто не сможет остановить.

Под утро третьего дня ураган прекратился. Произошло это очень быстро. Совершенно выбившиеся из сил путники на бегу разглядывали отступающие тучи. Под вечер они остановились совершенно обессиленные и повалились на мокрую, усыпанную камнями землю.

— Всё, я больше не могу, — проговорила, задыхаясь, рыжеволосая девушка.

— Слава Богам, буря стихла. Ужас просто. Никогда раньше не видел ничего подобного, — прохрипел Ворчун тяжело дыша.

— Да ещё волки эти. Им всё нипочём. Видимо они совершенно обезумели, раз гонятся за нами так долго, — поддержал брата Топтун.

— Голод и ужас гонит их за нами, — Рыжик размышлял вслух.

— Часто ты разговариваешь сам с собой? — спросил зверька Даниил.

Затем, как будто на мгновение задумался и задал второй вопрос. — А причем тут ужас? Если они бояться бури, то причем тут мы? Ведь их логово мы покинули давно.

— Это не важно, важно другое. Как нам быть? Если волки преследуют нас уже три дня, то наверняка на это есть причина, а значит, просто так они не отстанут. Они потратили много сил, загоняя нас, и сейчас близится час финальной атаки. Они хотят получить желаемое.

Зверёк улёгся на землю тяжело дыша. Но Даниилу показалось, что мрачная тень задумчивости гнетёт его защитника.

— Да ты просто сама очевидность! — вставила в образовавшуюся паузу резкий возглас Аэлла, но тут же замолкла.

— Очевидность? — Рыжик грозно взглянул на лучницу. — Нет, ею то тут как раз и не пахнет. Что-то тут не так!

Пёс стал принюхиваться, затем опустил морду на передние лапы и закрыл глаза. Даниил подполз к другу, и погладив его по загривку, спросил:

— Что не так?

Зверёк в одно мгновение встрепенулся. Усталость как рукой спала с него. Он вскочил, оттолкнув при этом Даниила, и быстро пробежался вокруг развалившихся на земле людей.

— Ну, подумайте сами, целая стая здоровых, матёрых, голодных волков преследует горстку путников, загоняя их как скот. Хотя в такую бурю даже волки носа на улицу не высунут, — все присутствующие глубоко задумались над его словами. — К тому же, мы не находились на территории волчьей стаи, мы попали на их территорию случайно.

Тут Рыжик резко замолчал. Он насторожил свои ушки и стал прислушиваться к окружавшим его звукам и, принюхиваясь подёргивать носом.

— Рыжик??? — Даниил и сам уже насторожился, наблюдая за другом.

Пёс водил ушами и нюхал воздух. Окружающие уже отдышались и сами не сразу заметили, что сидят в полной тишине и нарочно пытаются задерживать дыхание.

Напряжение нарастало! Аэлла сжала лук и приготовила стрелу. Топтун и Ворчун держали наготове мечи. Даже Даниил достал подаренный Аэллой нож, который она дала ему взамен за нож отца, наотрез отказавшись брать его просто так.

— Рыжик, что происходит? — спросил друга шёпотом Даниил.

Пёс продолжал стоять, напрягая мышцы, глаза его были закрыты, а нос время от времени подёргивался впуская и выпуская воздух.

— Кто-то приближается. — ответил он спокойно. — Держитесь ближе ко мне.

Даниил с настороженностью начал оглядываться по сторонам! Аэлла, приложила стрелу к тетиве лука и начала прицеливаться, водя им в разные стороны. Топтун и Ворчун поудобнее перехватили мечи и встали спина к спине, прикрывая тыл.

В свободном от туч небе за горами таяло марево заката, и первые сумерки принялись укрывать горные расщелины. Тени покрывшие своими телами окрестности, мешали хорошему обзору, а в душу закрался липкий и противный страх.

Стоя спина к спине, путешественники внимательно прислушивались к окружающим их звукам.

Вот за спиной у Даниила треснула ветка. Он хотел оглянуться, но ему помешала крепкая спина Ворчуна. Страх парализовал молодого писаря, он крутил головой в разные стороны, силясь из последних сил, но страх уже парализовал его, и паника начинала накрывать сознание.

Первым увидела врага Аэлла. Огромные жёлтые глаза вынырнули прямо из тёмных ветвей. Огненное пламя и невероятная злоба отражались в них. Девушка резко натянула лук и прицелилась. Вопреки её ожиданиям, глаза не исчезли, они, как показалось девушке, даже приблизились и стали ещё злее.

В следующую минуту уже все находящиеся в их тесном кругу видели страшные глаза, окружившие их и готовые броситься на обессиленную и испуганную добычу. Но минута прошла, пролетела и вторая, затем третья, а звери лишь кружили вокруг путников, но не нападали на них.

— Чего они медлят? — спросил у Семаргла испуганным голосом Даниил.

— Ждут, — не медля ни секунды, ответил Рыжик.

— Ждут? Чего ждут? — не унимался Даниил.

— Ни чего, а кого! — вновь полным спокойствия голосом ответил Рыжик.

Даниил, нервозно осмотрелся по сторонам и, вытерев пот со лба, задал очередной вопрос:

— Если тебе не трудно, ответь нам смертным, кого же ждут эти свирепые звери?

— Меня!

Даниил вздрогнул всем телом. Более жуткого голоса молодой писарь не слышал ни разу в жизни. Страшный, противный, он как будто вкрадывался в самую душу. Терзал кошмаром, задевал по самым больным местам и наводил ужас одним своим появлением.

Все присутствующие на поляне обернулись в сторону жуткого голоса.

Страх!!! Что вы знаете о страхе, если не видели того, что увидели путники этим вечером.

Волки, преследовавшие их все эти страшные дни, мигом показались друзьям милыми, безобидными щенками. Усталость спала как по волшебству, уступив мест, панике. Дикий ужас прижимал их к земле и, казалось, что ноги просто отказываются двигаться.

— Я вижу, вы поражены? — жуткий голос в одно мгновение подлил масла в огонь.

Горстка людей сильнее вжалась друг другу в спины, а маленький щенок опустился на землю и тихонько заскулил.

Из наступающей темноты медленно прямо к путникам надвигалась огромная тень. Громкое дыхание существа отдавало смрадом, а из пасти валил пар. Тяжёлая поступь его лап ломала небольшие ветки, дробя их в пыль. Красные огромные глаза смотрели с ненавистью и беспощадной злобой. Клыки оскалились и с них стекала липкая слюна.

— Да вы боитесь! Это льстит мне. — Зверь приближался всё ближе. — Расслабьтесь. Мои друзья, — он окинул взглядом своих красных глаз, окруживших путников волков, — не тронут вас, пока я не прикажу им. Они очень верны мне и готовы умереть за меня. Хотя, мне порой кажется, что эта верность, не более чем страх.

Зверь сделал полный круг, обходя сгрудившихся в центре небольшой поляны людей.

Ночь уже практически захватила мир вокруг них, быстро опускаясь на безразличные ко всему горы.

— Кто ты такой? — выкрикнула Аэлла, едва сдерживая дрожь в голосе.

Зверюга клацнул своими клыками, но кружить вокруг испуганных людей не перестал.

— Я слуга хозяина моего. Я охотник, загоняющий ему добычу. Я тень вашего страха! Я послан убить вас! — Зверь остановился и, оскалив свою жуткую пасть, зарычал!

Ноги Даниила подкосились, и он удержался только благодаря тому, что его спину поддерживали его друзья.

— Нужно что-то делать! — едва слыша свой голос прошептал Даниил, обращаясь к Семарглу.

Щенок весь трясся, было видно, что он тоже жутко испуган. Эта неожиданно вкравшаяся в голову Даниила мысль, немного расслабила его напряжённое сознание, и он обратившись к Рыжику, напрямую задал свой вопрос:

— А ты чего боишься? Ты ведь Бог вроде, сделай что-нибудь!

Рыжик с недоумением посмотрел на молодого писаря.

— Я… Я..., — запинаясь начал он. — Как бы тебе сказать. Я раньше никогда не сражался с существами из нижнего мира, и я не очень уверен.

— Да ты что, издеваешься? — вспылил неожиданно даже для самого себя Даниил. — Нас тут сейчас сожрут, а он видите ли, не уверен. А ну, иди и спали этого… Ну, ты, в общем понял.

С этими словами он дал Семарглу хорошего пинка.

Рыжик словно пробка из бутылки вылетел навстречу здоровому монстру.

— Раз, — сказал вслух Даниил.

Монстр с удивлением взглянул на небольшого щенка, что оказался у него перед глазами. Сперва он как бы ухмыльнулся, но спустя мгновение его красные глаза стали ещё больше и в них был виден неподдельный ужас, смешанный с непониманием и частицей неожиданности.

— Два, — молодой писарь сжал руку Аэллы, а девушка посмотрев на него сжала руку своего брата, стоявшего рядом с ней. Медленно они сделали пару шагов назад, отступая от своего защитника.

Яркая вспышка пламени озарила небольшую поляну. Тёмный, скрываемый в тени ночи монстр, обрёл формы и цвета. Это был здоровых размеров пёс с чёрной шерстью и косматой горбатой гривой. Его уши были высокими, но во многих местах были порваны и от этого смотрелись жутко неприятно. Кривые высокие лапы были жилистыми, особенно правая. Она была не в пример другим противнее всего. Из худощавого торса выпирали рёбра.

Пламя разрасталось, и вот уже жар от него начинал испарять влагу и сжигать редкую траву, а волки окружившие путников пятились и со страху прикрывали морды лапами.

— Три! — выкрикнул Даниил, и резко развернувшись, четверо путников бросились бежать.

В этот самый момент яркая вспышка пламени озарила окрестности. Послышался вой, скрежет, треск. Затем кто-то жалобно заскулил, и тут же что-то грохнуло.

Мимо убегающих людей промчалось несколько волков. Они не обратили на беглецов ни малейшего внимания и тут же скрылись в тёмных горах.

Затем вспыхнула ещё одна яркая вспышка. В спину ударила горячая волна воздуха и сбила беглецов с ног.

Но упав, они тут же поднялись и побежали дальше в темноту. Вскоре всё стихло, и тяжело дыша, люди повалились на холодную, мокрую землю.

— Вам некогда отдыхать друзья, — услышали они приятный детский голос.

В ту же минуту волна яркого мягкого света окатила их. Усталые путники обернулись. Сил встать у них уже не было. В пелене яркого света стоял мальчик лет десяти с красными от слёз глазами, облачённый в белоснежные одежды.

— Вы должны идти дальше, вам нельзя медлить, он уже здесь и я попробую задержать его, чтобы выиграть для вас немного времени.

— Кого задержать? Куда нам идти? Кто ты? — Даниил на одном дыхании озвучил все вопросы, зародившиеся в этот миг у всех членов его потрёпанной компании.

— У меня нет времени объяснять тебе всё хранитель свитков, но ты должен идти дальше. Слишком много поставлено на карту, и от тебя зависят судьбы огромного числа людей. — Он сделал шаг и в одно мгновение очутился рядом с Даниилом. — Не спорь, послушай. Ступай скорее, мы ещё встретимся с тобой, я обещаю. В следующий раз быть может, я всё тебе расскажу.

Он наклонился и поцеловал писаря в лоб. Горячие слезинки упали на лицо Даниила

Усталость мгновенно исчезла. Даниил смотрел на мальчика, не отрывая взгляда. А тот уже стоял поодаль и смотрел на поднимающихся путников.

— Иди же скорее. Ты в большой опасности.

Он указал своей рукой на ещё видневшуюся в наступающей ночи расщелину в горах.

Не говоря ни слова, Даниил помог подняться Аэлле, и они оглядываясь, поковыляли в указанном мальчиком направлении.

* * *

Семаргл боролся в этот миг больше не с жутким монстром, от которого веяло могильным холодом и противным смрадом Ада. Он боролся со своими внутренними страхами и страстями. Разрываемый ими, он сделал несколько шагов вперёд и остановился.

Он знал, что его долг служить на благо тех, кто избран. Он был обязан защищать своего друга, и не мог отступить назад, но страх терзал его душу. Что будет, если он сейчас всё бросит и просто умчится в ночь? Скроется от этой проблемы, исчезнет и никогда не станет про это вспоминать. А дальше будь, что будет и всё равно, что потом скажут. Но это было слишком просто, слишком по детски, слишком глупо, недостойно великого хранителя избранных душ. Что скажет он потом о своём поступке. Да, он может соврать, и его никто не сможет упрекнуть в том, что он лжёт. Но его совесть, она всегда будет терзать его, как далеко бы он не скрылся, как долго бы не жил. Спустя даже тысячи лет, когда на земле уже не останется никого, кто знал бы правду, совесть будет помнить об этом и не даст ему спокойно спать по ночам. Она как червь, всегда гложет и терзает душу, она будет напоминать каждый миг, при каждом удобном случае о том, что было совершено, не так как нужно. Семаргл знал это! Он уже однажды совершил такую ошибку и больше не желал мучиться угрызениями, зная всю прелесть их навязчивых терзаний.

Мать часто говорила ему, что он особенный, что он необычный, что равных ему нет. Она воспитала в нём воина. Истинного сына его рода. Огненные боги всегда были в почёте. Пока однажды один из них не предал всех. С тех пор ему принадлежал их родной мир. А те, кто выжили, были вынуждены скитаться по свету и разным мирам, ища новую родину.

Семаргл родился уже после их исхода, он знал о родном мире только по рассказам. Но всегда мечтал попасть туда, хотя бы раз в своей жизни. Мать всегда говорила, что истинная сила не в знаниях и умениях, а в том насколько ты способен совладать с самим собой во время их применения на практике. Она была сильной, а он в те давние времена был ещё слишком юн, чтобы в полной мере осознать весь смысл её слов.

Когда на их логово напали, мать спрятала его. Она сражалась как настоящий воин, он видел это, он хотел ей помочь, но не смог. Он хотел, но испугался и она погибла. Вина этого поступка преследовала его всю жизнь. Страх перед свой же виной был словно каменный панцирь мешавший раскрыть себя во всём величии. Эта рана была слишком глубокой.

Но сейчас, когда его друзья были на краю гибели, он не мог их подвести. Он дал клятву и обязан был их защищать, пускай даже ценой собственной жизни. Страх, всё тот же липкий, противный страх сковал его тело. Всё было так же, как и в тот день, когда погибла его мать. Он снова колебался и был неуверен. Но сейчас это было не ему решать. Выбор был сделан. Назад пути не было.

«Убежать не получиться, Семаргл, — сказал он самому себе. — Это твой путь, идти больше некуда, прятаться негде. Ты должен».

Он сделал ещё один шаг вперёд.

— Раз, — послышался сзади голос Даниила.

Семаргл сразу понял, что задумал юный писарь. Нужно соответствовать его замыслам, нужно сыграть в эту игру так, как положено. Семаргл взглянул на огромного монстра с нескрываемой яростью. Он отпустил свои страхи на волю, не позволив им овладеть его разумом.

— Два.

Маленький щенок вспыхнул пламенем и стал обращаться в истинную сущность своего бытия. Маленькая поляна озарилась ярким светом.

«Не бойся. Ты сможешь!» — приказал себе Семаргл.

Его тело окрепло, его сила возросла, его стремления были решительны как никогда раньше.

— Три! — услышал он крик, своего друга.

Ярость вырвалась из души Семаргла, и он бросился на жуткого монстра, не зная страха, не чувствуя боли, лишь освещённый своим стремлением спасти друзей. Монстр попытался отбить атаку, но напор был слишком яростным.

Стая волков разбежалась в страхе. Вокруг горела земля, плавились камни. Яростные вспышки пламени одна за другой настигали монстра. Он отбивался, но явно уступал в силе Богу огня. Опалённая шкура воняла. После очередной атаки монстр заскулил и бросился бежать. Семаргл кинулся следом за ним.

* * *

Битва закончилась. Огненный Бог погнался добивать жалкого Баргеста.

Стеклянный человек усмехнулся.

— «Какой же он всё-таки глупый — этот напыщенный демон!

Он наблюдал за их схваткой со стороны. Наблюдал молча, спокойно. Ему было неинтересно. Гильгамеш преследовал иные цели. Он видел, как бросились врассыпную испуганные волки. Как маленький, с виду безобидный щенок, обратился в сильного огненного пса.

Ну и конечно, от его взора не смогла укрыться группа людей бегущих прочь в темноту.

— «Глупцы! Они думают, что смогут убежать от сына Повелителя Смерти!» — медленно поднявшись с земли, он стал спокойно спускаться с каменной насыпи. Ночь практически окутала мир, и прозрачное существо скользило по земле бесшумно, никем незамеченное.

— «Я не стану спешить, они вскоре окончательно выбьются из сил и окажутся лёгкой добычей». — Демон улыбнулся.

Отец был прав, поручив ему это дело. Гильгамеш уже предвкушал свой триумф. Он представил, как поднесёт отцу голову мальчишки, а свиток вставит ему в зубы, как поросёнку яблоко. Он представил довольное лицо отца, обрадованное таким представлением. А затем последует награда.

— Я вижу, ты в хорошем настроении, брат?

Гильгамеш вздрогнул. Он резко обернулся. В мире, как ему казалось, уже не осталось того, что способно было его напугать. Пожалуй, только неожиданность.

На небольшой возвышенности сидел мальчик в белых одеждах и спокойно смотрел на прозрачного демона.

Гильгамеш расслабился и усмехнулся:

— Что ты тут делаешь, брат? — ответил он вопросом на вопрос.

Мальчик, казалось, даже не услышал вопроса. Он продолжал сидеть на пригорке и смотреть на прозрачного монстра красными от слёз глазами.

— Я знаю, куда ты идёшь, — сказал мальчик, — и знаю, что ты намерен сделать. К моему великому счастью я успел вовремя и, намерен помешать тебе сделать то, что ты задумал.

Гильгамеш не удержался и разразился диким хохотом.

— Ты намерен мне помешать? Ха-ха-ха!!! Брат, да ты просто шут!!! Неужели ты действительно на это способен? Я поражён твоей смелостью. Ответь мне только на один вопрос: Это твоя идея, или тебя науськал твой папаша?

— Он, к слову сказать, и твой тоже! — парировал оскорбление мальчик.

— Нет!!! — выкрикнул стеклянный демон. — Он мне не отец, сколько раз тебе это повторять. Он кинул меня в темницу, заставил страдать, он мой враг. Я ненавижу его больше, чем кого бы то ни было!

Стеклянный демон скинул с себя тёмную накидку, и его тело полностью стало невидимым.

— Так ты не ответил на мой вопрос. Это тебя твой папочка заставил придти сюда?

Мальчик мгновение молчал, затем встал на ноги и всё так же спокойно ответил:

— Да, это была его воля. Он многое знает того, чего мне неведомо, и я доверяю его словам.

— Ха-ха-ха!!! Я так и думал! — рассмеялся противный скрипучий голос откуда-то из темноты. — Ты как собачка у него на побегушках. Он бросает палочку, а ты мчишься её искать. А когда находишь, несёшь ему обратно. Это так забавно!!!

Его противный скрипучий смех резал наступившую тьму ночи.

— Это не так, брат! Ты это знаешь. А все твои домыслы просто глупы!

— Да что ты? Ты считаешь меня глупым? Но сам без раздумий отправляешься выполнять чужие приказы, в то время как я сам прошу отца дать мне достойное меня дело. Ты не свободен брат мой, ты в оковах, которых не видишь, не ощутишь. Подумай сам, что ты получил от своего отца за свой не лёгкий вклад в спасение человечества? Быть может ты стал известен? А возможно ты разбогател? Ну а как насчёт счастья? Молчишь! Неудивительно, просто у тебя ничего этого нет. Ты нищий! Жалкий и глупый. Мне жаль тебя, я смеюсь над всеми вами. Именно поэтому, у тебя не получится меня остановить, у тебя не получится меня победить. Именно из-за жалости ваши небесные врата не устояли.

Наступило гнетущее молчание. Тишину нарушал лишь шум ветра в горах, да крики неизвестных птиц.

— Ты не прав, брат! — вытирая рукой слёзы, ответил мальчик. — Смысл моего существования — это помощь людям. Мне не нужны богатства или слава. Мой Бог любит меня и мне этого достаточно. Он просит меня быть верным его идеалам и ничего не требует взамен. Я не обязан фанатично поклоняться ему и любить каждое его слово. Моя вера в него, вот главная награда за все его милости. Тебе этого никогда не понять, потому что ты никогда не ощущал ничего подобного. Ты жалок, раз неспособен на это. В тебе нет ни чести не достоинства, ты никогда, ни чем не жертвовал ради других, а любишь только самого себя, только никогда и никому об этом не признаешься. А твой новый отец для тебя не более, чем способ обрести новое могущество для того, чтобы творить только свою волю, совершать дела угодные лишь тебе самому.

— Наша словесная перепалка ни к чему не приведёт, брат! — скрипучий голос раздался за самой спиной мальчика. — Ты говоришь о жертвах и любви, но подумай, ты, твой отец, ваша мать, вы так многим пожертвовали ради людей. Но они этого никогда не узнают, никогда не оценят. Им наплевать. Вы потеряли свои жизни, отдали всё ради них, но им всё равно. А ваш Бог? Вы так верите в него, что готовы даже на смерть ради его мифического благословения. Он просит, вы отдаёте. Просит больше, вы отдаёте больше, и как только вам кажется, что вы победили, что вы преодолели все преграды и все ваши испытания закончены — он добивает вас ещё большими испытаниями!!! Он смотрит на ваши страдания и смеётся, надрывает от натуги живот и ждёт, когда же вы сдадитесь, когда сломаетесь.

И вот приходит миг, когда у вас заканчивается всё — вера, любовь, терпение, силы. Вы сдаетесь, поскольку пожертвовали ради него всем, ё что у вас было, и даже намного больше, чем сами могли себе представить. В этот момент он отворачивается от вас, как капризный ребенок. В один миг, объявляя вас грешником и неверным сыном его! Этому нет конца и края, поскольку ему нужны вы целиком, без остатка. Отдаёте состояния, отдаёте жизни, отдаёте всех себя. Но ему всё время мало. Он только и способен, что просить, сделай то, сделай это! А что взамен? Он дал тебе что-то взамен, кроме твоих обязанностей, которые ты выполняешь, словно послушный щенок? Ты не убедил меня, брат! Твои слова не более чем фарс, ты стараешься отвлечь меня, дать беглецам шанс уйти подальше. Ты думаешь, я не смогу их догнать? Я уже практически убил их. Мне стоит только устранить тебя — маленькую, назойливую помеху. И моя миссия будет исполнена. Я убью мальчика, заберу возложенные на него знания, и мир людей погрузится во мрак безумия и невежества, где ему и место. Люди недостойны жизни, они не более чем скот, поганое стадо, которому требуется жестокий пастух, что поведёт их в новый мир.

— Что же это за мир, который вы с твоим новым отцом хотите предложить людям? Рабство, геноцид, унижения, темнота вашего прогнившего мира?

— Да брат!!! Именно это мы и собираемся им показать! Они достойны только этого и не более. То, что ты защищаешь, любовь, честь, справедливость, им это не нужно. Им нужны деньги, похоть, пиры, кровь, развлечения. Этого у нас в избытке, этим мы их и совратим. Всё равно, как бы ты не старался, мы победим! Мы уже разрушили ваши святые врата, убили сотни тысяч ваших ангелов. Что теперь помешает нам осуществить задуманное? А мальчишка твой всё равно умрёт, и никто даже останков его не найдёт. Память о нём исчезнет с лица земли, я лично сотру её и погружу в пучину забвения. А когда мы всё завершим, мы возьмёмся за вас. За тебя и твоих родителей, и ты даже себе представить не можешь, как вы будете страдать!

Голос стал отдаляться, а мальчик всё так же, продолжал стоять на месте.

— Так тому и быть, брат. Раз ты настаиваешь, приступай. Но позволь тебя предупредить. Это будет непросто.

В его руке сверкнул клинок, и в туже секунду сноп искр осветил горы.

Гильгамеш, невидимый словно ветер, бросился на Банира. Но мальчик был не так прост. Он чувствовал брата, и в мгновение ока отвёл его удар, парировав своим клинком. Демон взревел, свет от одеяний мальчика освещал его, и он становился видим в его отблесках.

— Ты не сможешь мне помешать!!! — выкрикнул он, — я всё равно доберусь до мальчишки и отниму у него свиток!!!

Очередной удар стеклянного лезвия был отражён блестящим мечём Банира.

— Ты можешь пытаться меня остановить хоть целую вечность, но я выполню порученное мне задание, потому что верю в могущество своего отца. Я помогу ему захватить власть, и мы вместе будем править этим миром. А когда наступит мой черёд и силы мои возрастут, я смогу победить и его, и тогда всё что есть на этом свете станет моим. Я тебе уже предлагал стать моим союзником. Я предлагаю тебе вновь. Присоединяйся ко мне, брат! Вместе, мы будем править всеми девятью мирами. Вместе мы изменим их до неузнаваемости!!! Мы получим абсолютную власть.

Мальчик с презрением посмотрел на своего старшего брата.

— Я отверг твоё предложение в прошлый раз, я отвечу тебе отказом и сегодня! — выкрикнул он, начиная по-настоящему злиться.

— Ты глупец!!! — злоба Гильгамеша достигла вершины. — Пусть ты глупо полагаешь, что творишь благое дело. Но когда-нибудь придёт день и ты осознаешь, что был слеп к моим словам!!! Вот тогда ты вспомнишь меня и пожалеешь, что отказался!!!

Гильгамеш вновь бросился в атаку, он наносил удар за ударом. Его стеклянный меч, острый как бритва, разбиваясь при каждом ударе о клинок брата, а стеклянный демон от этого становился всё свирепее с каждым новым ударом.

Но Банир был искусным фехтовальщиком. Отец хорошо обучил его, и удары Гильгамеша не причиняли ему больших неприятностей. Он с лёгкостью отбивал выпады стеклянного клинка и, наконец, извернувшись, полоснул брата по спине своим мечём.

Раздался звон стекла и противное шипение. Из спины демона брызнула кровь. Он выгнулся, словно лук и, упав на колени, отполз в тень.

— Наивно считать это своей победой, брат! — скрипучий голос Гильгамеша удалился в ночь. — Твоя вера сильна, но насколько она станет сильна, если ты узнаешь, что пока мы вели беседу и сражались с тобой, мой слуга уже исполнил мою волю, и схватил мальчишку!

Банир на мгновение замер.

— Это невозможно! — не веря своим ушам, произнёс он.

В ночь удалялся противный смех Гильгамеша. Банир бросился следом. Он не мог поверить, что его план, пускай даже такой отчаянный, был разрушен таким ничтожеством, как Гильгамеш.

Он нагнал демона у входа в небольшую расщелину между скал. Схватив его, мальчик швырнул прозрачное тело на скалы. Послышался громкий звон, тело Гильгамеша разбилось о камни. Но, тут же собралось вновь. Банир вновь ударил Гильгамеша.

— Ты лжёшь мне! Говори, ты лжёшь? — Банир кричал на брата, он не задумывался, откуда в нём взялась эта злоба, но чувствовал, что она делает его сильнее. Очередной удар разбил прозрачное тело о камни.

Осколки вновь сложились. Кристаллические губы вновь рассмеялись.

— Да, да, злись, воин Бога!!! — смеялся Гильгамеш. — Ты ничего от меня не узнаешь. Твой человек, этот мальчик, он уже у нас, ты проиграл.

Смех стеклянного демона разрывал тишину ночи.

— Нет!!! — прокричал Банир.

Злость закипела в нём, как никогда раньше.

— Нет!!! Ты лжёшь!!! — Он бил стеклянное крошево, что было сил, вновь, и вновь разбивая о камни пытавшееся восстанавливаться тело. Кровь сочилась с его кулаков.

— Обидно проигрывать! Не так ли? — смех Гильгамеша никак не утихал, сводя с ума. — Ты даже не представляешь, что сделает с мальчишкой мой отец!

Злоба, неведомая прежде, вперемешку с отчаянием и обидой, захлестнули Банира.

Вдруг он остановился, успокоился, замолчал. Он смотрел на брата отстранённым взглядом, а все его мысли были заняты только пропажей Даниила.

— Ты, наверное, не знаешь, — сказал он спокойно. — Но когда ты родился, наш отец велел убрать из дома все зеркала. Они причиняли тебе боль. Ты кричал и плакал. Я сам не очень люблю зеркала. В них открываются души людские, а это не каждому дано выдержать. Там можно увидеть то, что уже невозможно забыть. А ещё, смотря в зеркала, можно сильно разочароваться в людях, поскольку в большинстве своём, люди злые, жадные и много врут. Не все такие конечно, много в мире и хороших людей, чьи отражения радуют душу и глаз. Они наполнены любовью, нежностью, славой, доблестью и честью. Но в твоём случае, зеркала показывают только грехи.

Он вдруг очнулся и взглянул в глаза стеклянному демону. — Ты видел свои грехи, брат? Говорят, они могут убить.

Гильгамеш с удивлением посмотрел на Банира, который словно в трансе нёс какую-то чепуху.

— Что? Какие ещё грехи? Я сам есть грех! — огрызнулся Гильгамеш.

— Ты когда-нибудь смотрелся в зеркало, брат? — наступила гробовая тишина. — Нет? Тогда любуйся на себя! — спокойно сказал Банир и быстро достал из пол своей одежды маленький предмет и направил его прямо в лицо демона.

Достаточно было лишь взгляда, как стеклянное кристаллизованное лицо Гильгамеша попало в круг зеркала. Сам он там ничего не увидел, поскольку был прозрачным. Но зеркало видело его чёрные дела, и в одно лишь мгновение вернуло ему их, отразив от своей поверхности.

Яркий свет вырвался из маленького кружочка, направленного в лицо Гильгамешу. Широкий луч света прожёг голову демона насквозь и тут же исчез.

Банир опустил на землю бездыханное тело и оно тут же рассыпалось на множество осколков.