Часть 1 Глава 5 Судьба души Сказания душ Книга вторая

Глава 5

То, что тебя убивает.

Проклятый мир за пределом времени.

Стоя у выломленной в скале огромной трещины он наблюдал уже ставшую привычной метаморфозу причудливых форм. Огромная, и практически необъятная взглядом каменная глыба плыла в пространстве. И если бы не отдалённость столь масштабного объекта, то он вряд ли смог бы понять, что перед ним всего лишь неимоверно большой кусок камня. Движение глыбы было медленным. Казалось что этот громадный, сплющенной формы кусок, стоит на месте, а он сам движется противоположно ему. Но это была лишь иллюзия. Бросив взгляд наверх, он увидел, что такая же глыба плывёт и там, и в низу, и со всех других сторон тоже. Их было неимоверно много. Они как облака плыли по небу. Но это были отнюдь не облака, а то место где они двигались было отнюдь не небо. Хотя и напоминало отдаленно своим маревом, уже практически завершенный закат.

Сей мир, когда то захваченный его Господином, сейчас стал домом и ему самому. Признаться честно, когда он впервые попал сюда, то был до ужаса напуган. Это потом самому себе он говорил, что был лишь поражён грандиозностью размаха, но на самом деле, он испугался. Испугался так сильно, что даже не смог сравнить этот страх с любым другим некогда испытанным им в жизни. Огромный страшный мир, предстал тогда его взору. Мир полный ужаса и боли, страха, гнева, отчаяния, страданий и как тогда ему показалось полной бесконтрольности. Всё тут клокотало, гремело, кричало, и выло ужасом. Огромные каменные глыбы плывшие, словно листочки по тихой воде, на самом деле оказались вместилищем зла в прямом смысле этого слова. Они были до отказа набиты, всевозможными монстрами, и тварями каких мир даже не мог себе представить. В многочисленных комнатах, вырезанных и выдолбленных в огромных каменных глыбах, творился ужас. Все его прежние представления о преисподней, умерли на корню. Ад, таким как он его некогда представлял, показался ему яслями. Увидев его истинное лицо, он растворился целиком в его атмосфере, и открыл его истинную сущность. В одно мгновение Ад извратил всё то, что было в нём от той, прежней жизни. Унизив всё то немногое, что было в нём от человека, до самого ничтожного состояния. Убил и изувечил все воспоминания, о малейших проявлениях чувств, и эмоций. Сожрал всего его целиком, и перемолов в своём гнилом желудке выплюнул, что бы проделать всё это снова, и так до бесконечности. А когда его время пришло, он уже не ведал того себя каким был прежде, переродившись и умерев, возродился сотню раз, хоть и был бессмертным. Боль стала сладка, а страдания звучали как музыка. Отчаяние и безысходность стали настолько близки, что оказались единственным миром, в котором он теперь существовал.

В тот миг, когда он предстал перед ним, он был уже другим.

Стоя на коленях, он поднял голову. Кругом горели огни, и каменная комната была безмолвна.

— Кто ты такой? — раздался злобный голос. Существо встрепенулось, попыталось подняться но, понимая что не сможет, уставилось в темноту.

— Я Гильгамеш, Господин, — ответил он.

Голос неведомо чей раздался вновь.

— Я знаю это имя. Гильгамеш. Ты знаешь, кто дал тебе его?

Стоявшее на коленях существо, со странным спокойствием подёрнуло плечами, и ответило.

— Я не знаю, Господин. Я родился с ним на устах.

Громогласный голос радостно расхохотался.

— Его тебе дал я. Ты слышишь меня? Я дал тебе имя. — голос моментально вспыхнул яростью. — Я, не испугался, увидев тебя в миг твоего рождения, и я не дал тебе умереть в тюрьме, от скуки и надрывных моралей твоего папаши. Это я спас тебя, и это в моём мире ты сейчас, стоишь передо мной на коленях, чтобы в порыве панического ужаса и, трепеща от страха угодить мне. Молитв не нужно, лишь благодарность своему спасителю. — Голос стих.

Гильгамеш с восторженным трепетом слушал эти слова. Он улыбнулся и склонив вниз голову покорно вымолвил.

— Я благодарю тебя Господин. Я преклоняюсь пред тобой, и не чаю радости большей, отплатить тебе за твою милость. Я отныне твой верный раб, и послушник. — Он опустил свои ладони на каменный пол и упёрся головой в свободное пространство между ними.

— Ты мне не раб — уже спокойно ответил ему голос. — Ты сын мне. И от момента рождения твоего, и до сия мига я ждал и верил, что мы встретимся. А радость твоя тут совершенно не причём. Поднимись. Гильгамеш медленно поднял голову, и упёрся взглядом в чёрные кожаные сапоги, стоявшего перед ним мужчины. Он поднял взгляд ещё выше, и увидел статного стройного, с крепким телом черноволосого человека, лет сорока. Его глаза горели огнём, а смуглое лицо украшала красивая улыбка. Он был одет во всё кожаное и чёрное, и выглядел как простой человек. Он протянул Гильгамешу руку и помог подняться с колен. Взглянув ему в глаза, он крепко прижал демона к себе, и обнял.

— Вот мы, наконец, и встретились, сын мой, — прошептал мужчина. Он отстранился от своего подопечного, и, держа его за плечи вытянутыми вперёд руками, вновь улыбнулся. — Добро пожаловать домой.

Он обнял сына за плечё и, развернув его в противоположную сторону, подвёл к огромному выдолбленной в стене трещине.

— Взгляни, — сказал он с улыбкой. — Теперь всё это твоё.

Мужчина указал Гильгамешу на распростёршийся их взору мир. Огромная трещина расширилась, и за её пределами раскинулся мрачный уродливый вид. Бесконечная испещрённая огнём пещера с обугленным до основания каменным потолком, покрытым чудовищными трещинами полом, из которых каждую секунду вылезали всевозможные твари. В то же мгновение они кидались друг на друга, и начинали беспощадную битву. Гильгамеш присмотрелся, и увидел причину столь неистовой ярости. На раскалённом каменном полу, что-то двигалось. В конвульсиях, и с неизменной гримасой ужаса на лице. Странные, испачканные грязью и копотью существа, пытались безуспешно спастись от своих злобных преследователей. Сначала Гильгамеш их не узнал, уж больно сильно они были изуродованы, но присмотревшись повнимательнее, он с ужасом понял кто они. Это были люди. Точнее их изодранные до неузнаваемости души. За право насладиться остатками этих не похожих уже давно на самих себя существ, и дрались монстры.

Гильгамеш с ужасов взглянул на своего нового отца. А тот смотрел и улыбался, наслаждаясь открывшимся зрелищем.

— Это люди? — переспросил он у своего нового Господина.

Тот, не снимая с довольного лица улыбки, повернулся к нему и с удивлением ответил.

— Конечно! Это они. Где как не здесь, открывается их истинная сущность. Их основное предназначение. Их стезя. — заметив некое смущение на лице Гильгамеша, он пристально взглянул ему в глаза и настойчиво спросил: — Разве ты не рад этому сын мой? Разве не к этому ты стремился, не этого желал? Здесь ты получишь всё. Всё, о чём только можешь мечтать. А главное, ты получишь неограниченную власть, над этими убогими созданиями.

Тут пришло время улыбаться Гильгамешу. Он в одну долю секунды осознал, всю силу слов своего хозяина, и последние остатки страха и неуверенности покинули его навсегда. Глаза вспыхнули пламенем азарта и верности, и он с трепетом в голосе изрёк:

— Да отец. Я принимаю твоё предложение без малейших колебаний. Дай мне эту силу, и ты не пожалеешь о том что породил меня на свет.

Его улыбка стала ещё шире, а черноволосый мужчина удовлетворительно кивнул ему в ответ.

— Хорошо! — прошипел он. — Хорошо. Ты и впрямь истинный сын моего злого порока, и достойный приспешник моего дела. Пойдём же со мной, я поведаю тебе о своих планах.

Невероятный грохот отвлёк его от задумчивых размышлений. Завибрировал воздух, и страшный скребущий звук вперемешку с треском и скрипом поглотил горячий воздух. Налетевшая одна на другую огромная плита, с ужасным треском ползла по поверхности, сминая всё на своём пути. Тысячи монстров бросились врассыпную. Но, неспешно с виду плывущая каменная глыба на самом деле неслась с невероятной скоростью, и её неистовая масса просто растирала в пыль всё, что попадало под её бездушное раскалённое тело. Ещё некоторое время они смотрели на творившийся хаос, а потом резко развернулись и, не обращая внимания на страшные звуки, направились прочь от этого места.

С момента «Обретения», как сам Гильгамеш называл великое для него событие, а точнее с того самого дня, как его новый отец призвал его и чудесным образом изъял из мрачного и враждебного мира людей прошло уже очень много времени. Хотя в мире, в котором он сейчас находился, времени не было, но по меркам земной жизни ему было известно, что прошло не менее века. Сам же Гильгамеш, старался не задаваться таким вопросом, особенно после того, как отец обратил его и сделал бессмертным. Но остатки былых ощущений ещё порой давали о себе знать, всплывая в памяти неровными осколками. Все эти, как ему казалось годы, он посвятил себя совершенствованию, изучая магию и колдовство, а всевозможным практикам просто не было предела. Весь мир был в его распоряжении, и все слуги его Господина отныне были и его рабами. Он рыскал по самым мрачным закоулкам мира тьмы и находил такое, о чём и подумать даже не мог, и всегда поражался тому, насколько же изощрённым может быть зло. Его тёмное умение росло изо дня в день, и новый отец был весьма горд его успехами. А однажды, даже лично преподал наглому всезнайке урок мастерства, вытащив его на поверхность огромной плиты, где шло яростное сражение. Странного вида уродливые демоны, которых Гильгамеш раньше не встречал, сражались с многочисленными слугами его Господина.

— Это Дарглы, древнейшие из демонов, — сказал ему отец, заметив с каким интересом его новый сын рассматривает ужасных тварей. — Они уже много веков пытаются вырваться на свободу и избавиться от моего правления, — отец поднял с раскалённого камня странный кривой меч. — Но пока моим легионам удаётся их сдерживать, и я отдаю им большую часть человеческих душ. Но им всё мало!

Он с размаху ударил неожиданно появившегося у него за спиной монстра.

Дарглы были и впрямь весьма странны. Их овальное тело крепко стояло на двух мощных ногах, у основания шеи было четыре плеча, расположенных крест-накрест, и из них росли четыре огромные крепкие руки. Голова с широкой пастью была усеяна острыми длинными зубами и была приплюснутой. Словно стекая на затылок, она заканчивалась крепким чешуйчатым хвостом напоминавшим косичку и вертелась во все стороны. Они не были умны или даже разумны. Их древние дикие животные инстинкты и, напрочь отсутствующие какие бы то ни было чувства, давно возобладали над их сущностью.

— Поэтому, у нас периодически возникают подобного рода столкновения на почве недопонимания, — продолжал Господин, и с размаху уложил ещё одного демона. Гильгамеш, спокойно наблюдающий за происходящим, лишь усмехнулся.

— А почему бы их не перебить, раз они такие непокорные? — выкрикнул он и, перекувыркнувшись через голову, схватил оружие поверженного монстра. Его новый отец, с нескрываемым восторгом взглянул на своего подопечного.

— Я не могу этого сделать, сын, — ответил он, — без них мой мир уже не будет столь крепок как сейчас, поскольку их древняя магия — это основа нашего существования. Дарглы древнее тебя, меня и всего что ты тут видишь. Когда я захватил этот мир, они единственные кто остались тут. Остальные либо предпочли умереть, либо покинули меня. Если же исчезнут и Дарглы, это место исчезнет вместе с ними. Поэтому, мы их лишь слегка проучим.

Он в очередной раз отразил выпад монстра и ловким приёмом свернул ему шею.

— Ко всему прочему, убивать существ подобных Дарглам это только моя привилегия!!! — мужчина громко и истошно засмеялся и резким выпадом пронзил очередного демона. Затем, взглянул на Гильгамеша своим пылающим огненным взглядом и прокричал: — А подобную власть я никогда, никому не отдам, поскольку мощнее её в моём мире нет, не было и не будет никогда.

Он вновь громогласно рассмеялся, упиваясь главенством своего могущества, и в одно мгновение полностью преобразился. Его тело начало мгновенно расти, покрылось жёстким серым панцирем, а из спины выросли длинные острые хрящи. Огромные бугры мышц распирали конечности, на руках появились огромные когти, а голову покрыли множество маленьких рогов, больше напоминавших колючки дикобраза. Глаза горели адским пламенем, а из пасти торчали острые клыки.

Гильгамеш смотрел на своего нового отца и не мог отвести взгляд. В одно мгновение он взглянул вниз и заметил, что его кристаловидное тело тоже изменилось. Грани стали матово-чёрными, и совсем не подвергались воздействию раскалённой каменной породы. Всё тело как будто окрепло и стало бугристым и твёрдым. Двигаться в таком состоянии стало намного проще, и Гильгамеш почувствовал прилив силы и ярости.

В этот миг из расщелины выскочили трое Дарглов и тут же бросились в атаку. Гильгамеш в последнее мгновение сумел увидеть их приближение и, оторвав взгляд от битвы, которую вёл его новый отец, оскалившись бросился в бой. Он молниеносно уклонился от выпада одного из демонов и кувырком перекатился в сторону, поднырнув под тело второго. Сделав сильный выпад вперёд, он пронзил своим мечём чудовище, и оттолкнувшись от него ногой, совершил эффектный переворот через голову. Оказавшись прямо за спиной третьего демона, он взмахнул клинком и отрубил монстру одну из рук. Демон взревел от боли и, схватившись за отрубленную конечность, резко развернулся в сторону Гильгамеша. Оскалив свою плоскую, похожую на змеиную пасть, он ринулся на обидчика, совершенно позабыв об отрубленной руке. Гильгамеш резко вскинул лезвие своего клинка вверх, оттолкнулся ногами и, перепрыгнув несущегося на него монстра, приземлился прямо напротив другого, такого же. Лезвие ударилось о раскаленную каменную поверхность и, скуля от боли, монстр свалился разрубленный надвое. Улыбка всплыла на лице Гильгамеша от столь удачного выпада. Но радость его была недолгой. Разрубленные части плоти Даргла вдруг начали срастаться вновь, и уже спустя какое-то мгновение демон как ни в чём не бывало поднялся на ноги. Гильгамеш, посмотрел на монстра удивлённым взглядом и начал пятиться назад. В какой-то момент он оглянулся и поразился, тварь, которой он только что отрубил руку, мчалась на него, как ни в чём не бывало, а отрубленная рука уже полностью приросла к его телу. Гильгамеша охватила паника. Он со всех ног бросился в сторону сражающегося отца.

— Почему я не могу убить их? — выкрикнул он на бегу. — Я ведь твой сын, разве я не могу этого?

Его новый отец отбросил тело очередного поверженного демона, и улыбнувшись, прокричал:

— То что ты мой сын, это ещё не значит, что ты это я, — он в одно мгновение оказался рядом с Гильгамешем, и схватив его на бегу, сильно швырнул на раскалённую землю. Выхватив из руки поверженного отпрыска клинок, он с яростным воплем бросился на догоняющих Гильгамеша Дарглов. Демон расправился с ними весьма искусно и очень жестоко. Затем резко развернулся и переместился к поднимающемуся с земли Гильгамешу. Тот и опомниться не успел, как его новоназванный отец стоял напротив него.

— Не обольщайся! — прикрикнул он на отпрыска, положив оба клинка на его плечи, так что лезвия оказались направлены в основание шеи. — Кем бы ты ни был, ты никогда не станешь таким как я, и никогда не обретёшь равного мне могущества, — его глаза вспыхнули адским пламенем, и из всех расщелин этого проклятого мира вырвался дикий и яростный огонь. Страх, казалось давно забытый, молнией пронёсся по всему телу Гильгамеша. — В этом мире, я Господин, и никому не будет позволено превзойти меня, — злая улыбка мигом всплыла на морде жуткого демона. — Можешь поверить! Здесь только я имею право убивать. Это главный постулат, которое ты должен запомнить.

Битва продолжалась ещё очень долго, и как бы Гильгамеш не старался, какими бы быстрыми и смертоносными не были его удары, он не смог убить ни одного демона. Каждый раз они восставали и продолжали свой свирепый натиск.

Отбиваясь от очередной оравы монстров, Гильгамеш взобрался на каменистую возвышенность и, сразив нескольких нападавших на него тварей, успел окинуть взглядом поле битвы. Огромная каменная плита, размером примерно в десяток тысяч шагов была сплошь покрыта неистовой массой бьющихся друг с другом демонов. С одичалыми глазами и душераздирающим криком они бросались друг на друга, терзая плоть и перемалывая кости. Сражения, суровее по своей беспощадности и ожесточённее по своей ярости, Гильгамеш никогда не видел. Убить друг друга демоны не могли, но, несмотря на это, их ярость не стихала, и восстав после очередного поражения ещё более обозлёнными, они вновь бросались в битву. Единственной брешью в море сражающихся тварей было место, где бился его новый отец. Он как лесоруб продвигался в чаще леса, а следом за ним простиралась просека из поверженных им тварей, и так же как и поваленные деревья они больше не поднимались.

Насытившись, кровью поверженных демонов, Господин со всей силы вонзил клинки в раскалённую каменную плиту, и в одно мгновение оказавшись рядом с Гильгамешем, перенёсся обратно внутрь каменного острова.

— Эта битва всего лишь забава для меня. — Вымолвил он, когда они оказались внутри. Гильгамеш взглянул на своего нового отца и заметил, что тот как и раньше разгуливает в своей кожаной одежде. — В последнее время, меня преследуют сплошные разочарования.

Он указал рукой на дальнюю стену в глубине зала. Гильгамеш взглянул в тут сторону и увидел жуткую картину. Прямо в стену, был наполовину замурован человек. По стене ползали какие-то маленькие противные существа, чем-то отдалённо напоминающие скорпионов, только вместо клешней у них имелись маленькие головки с острыми зубками и вытянуты они были гораздо длиннее. Существа то забирались в изъеденное человеческое тело, то вылезали из него. Но то, что это приносило человеку нестерпимую боль, было понятно с одного взгляда.

— Кто это? — глядя на корчившегося от боли человека, спросил Гильгамеш.

— Душа этого безумца страдает потому, что он обещал мне кое-что достать. Но не справился с заданием, и в наказание я отдал его на съедение своим питомцам.

Гильгамеш оторвал взгляд от замурованного пленника и вновь спросил:

— Что именно он обещал достать вам, мой Господин?

Мужчина в кожаной одежде как будто ждал этого вопроса. Он уселся в кресло и, поправив свои длинные волосы, как бы нехотя ответил:

— Сущий пустяк. Всего лишь некий пергамент, — тут же он резко встал и быстрым шагом направился к Гильгамешу. — Но очень важный для меня пергамент, и очень долгожданный.

Его глаза вновь вспыхнули ярким пламенем, а мужчина, вмурованный в стену, истошно закричал.

— Я очень не люблю, когда меня обманывают, но если уж такое происходит, то душа этого глупца будет навсегда обречена на страдания. Мужчина отвёл взгляд от корчащегося в стене тела и пристально взглянул на своего нового сына.

Гильгамеш уже знал, что должен ответить, и не стал заставлять Господина понапрасну ждать.

— Мой Господин, — промолвил он дрожащим голосом. — Я имел бы великую честь выполнить для вас это задание. Поведайте мне, что именно за пергамент вы так ждали? И я клянусь вашим именем, что достану его для вас!

Наступила тягостная тишина. Она была такой тяжёлой и томительной, что показалась Гильгамешу вечностью. Его новый Господин сделал вид, как будто он очень тщательно обдумывает высказанное предложение своего нового сына и демонстративно нахмурил брови. Он стал расхаживать по огромному залу взад и вперёд, что-то бормоча себе под нос. На самом деле, он прекрасно знал, что именно так всё и произойдёт. Он сам подвёл разговор под эту тему, и в фанатичных намерениях со стороны своего нового подопечного выслужиться, нисколько не сомневался. Именно поэтому, много лет назад он облачился в тело полководца Банистура, и с несказанным наслаждением провёл ночь с его красавицей женой. А впоследствии дал возможность своему отпрыску явиться на свет, оставив его мать в живых, поскольку в обычных условиях бедняжка вряд ли смогла бы выносить и родить такое существо как Гильгамеш. Именно сейчас, когда подготовка его отпрыска была практически завершена, он нисколько не сомневался, что молодой демон, с радостью исполнит его волю, столь искусно навязанную ему, его же отцом. В конце концов, именно для выполнения этой миссии он его и создал, и наградил столь великими дарами.

Гильгамеш смотрел на своего нового Господина с сыновней любовью, и его нутро затрепетало от нетерпения и возможности услужить отцу, выполнив его поручение.

Время, и без того отсутствующее в этом мире, как показалось Гильгамешу, растянулось на века, прежде чем его новый отец, дал свой ответ:

— Хорошо сын, — многозначительно сказал он. — Я доверяю тебе выполнить эту работу. В конце концов, именно для неё я тебя и готовил.

Он улыбнулся, глядя прямо в глаза своего нового сына. Демон подошёл к нему почти вплотную, положил свою руку на лоб отпрыска.

В этот момент Гильгамешу открылась вся истина искомого артефакта. Яркие и практически реальные образы и видения наполнили его мозг, и стеклянный демон увидел всё то, что представляет из себя искомый его Господином предмет. А когда всё закончилось, он знал всё, что должен был знать для выполнения столь важного поручения. Его глаза загорелись огнём стремления, и рвения. Он был готов прямо сейчас сорваться с места и мчаться исполнять такой долгожданный приказ. Но прежде чем это случилось, их разговор был бесцеремонно прерван вломившимся в покои хозяина странным желеобразным существом на длинных паучьих лапах. Вид у него был очень и очень встревоженный. Так что когда Гильгамеш и его новый отец уставились на незваного гостя, он прямо с порога начал свой сбивчивый и не вполне понятный доклад.

— Мой великий Господин!!! — Запинаясь в словах, весь покрытый нервной дрожью и прижимаясь к каменному полу, начал незваный гость. Ситуация была настолько неожиданной и странной, что Великий Повелитель этого страшного места не успел даже разозлиться на такое бесцеремонное поведение странного существа. Он смотрел на него своим суровым взглядом и ждал продолжения. Существо, тем временем заикаясь то ли от страха, то ли от распирающего его желания поведать хозяину что-то очень важное, вибрируя от страха всем телом, очень медленно подходило всё ближе и ближе.

— Я покорнейше извиняюсь за столь безответственное поведение, и молю вас не карать меня, ибо я принёс вам страшную весть.

Тут существо остановилось и его трясущееся тело стало опускаться на сгибающихся от страха конечностях. Повелитель, смотрел на вестника и его брови поползли вверх от удивления. Оскал его рта в полной мере отражал явное недовольство случившимся. Некоторое время Великий Повелитель смотрел на унизительные ужимки существа спокойно. В одно мгновение демон не выдержал напряжения, которому способствовали слова странной твари, и прокричал:

— Что? Что случилось?

Существо ещё сильнее прижалось к полу и выглядело так, как будто вот-вот на него должна была обрушиться огромная гора. Продолжая дрожать, едва слышным голосом существо промолвило:

— Мой Господин, только что пришло известие, — существо, казалось, старается очень тщательно подбирать слова, — что ваши воины были найдены убитыми на краю мрачных пределов.

Закончив свой доклад, существо окончательно вжалось в пол и практически расплылось по его поверхности, продолжая неистово дрожать и постукивать своими паучьими ножками.

Глаза Повелителя округлились от услышанного. Он хотел что-то сказать, но только и смог, что открыть рот. Его, так и не высказанный вопрос, повис в немом молчании.

Услышанное повергло Гильгамеша в не меньший шок. Он тоже открыл от удивления рот, но, как и его новый отец, не смог вымолвить ни звука.

— Как убиты? Кем? — Вырвалось наконец из уст Великого Повелителя. Дрожащее существо в ту же секунду дало ему свой ответ:

— Не могу знать Повелитель.

Крик, вырвавшийся столь неожиданно и столь мощно, в одно мгновение оглушил Гильгамеша. Он не смог устоять на ногах, и схватившись обеими руками за уши, рухнул на колени. Яростное пламя окутало комнату, в одно мгновение все её стены раскалились добела. Странное существо верещало и корчилось на раскалённом полу. Гильгамеш с трудом открыл глаза. Он увидел, как его тело начинает плавиться и растекаться в разные стороны. Казалось, этому кошмару не будет конца. Но вскоре огонь стих, а крик прекратился. Тело Гильгамеша вновь стало принимать привычный облик. Он поднял взгляд и уставился на своего нового Господина. Повелитель был неистов в ярости. Злоба переполнила его до краёв, и он вновь обрёл ту форму, что была у него в момент их общего сражения на поверхности громадного камня. Только на этот раз он был весь покрыт ярким пламенем.

— Ты принёс мне очень плохую новость Кила, — прорычал на странное существо повелитель. — Но я не стану тебя карать. Убирайся!

Существо, скрипя по полу своими тоненькими ножками и скуля, уползло прочь. Повелитель обернулся к Гильгамешу, и сказал:

— В моём мире никто кроме меня не смеет убивать, поскольку нет никого искуснее меня в этом великом деле. Пойдём сын мой, узнаем, что это за наглец, что посмел преступить порог моего могущества.

Он оскалил свои клыки, и бугры мышц на его теле вздулись от невероятного напряжения и злобы. Спустя мгновение они уже были в мрачных пределах.

Мрачные пределы были миром перевёртышем. В сущности это был тот же самый мир огромных, медленно передвигающихся в пространстве каменных глыб. Только обитатели тут были совсем иными и жили они вверх ногами. В большинстве своём это были всевозможные летающие и ползающие твари, их существование на донной стороне каменных глыб было им более удобно и более комфортно. Встречались и прямоходящие демоны, но не так много, как наверху. Любой попавший сюда не чувствовал разницы с нахождением на поверхности, поскольку в этом мире не действовали ни одни из знакомых человечеству правил.

Картина, открывшаяся взору Великого Повелителя и его нового сына, поражала своей банальностью. Она не выглядела бы столь печально, не случись увиденное в отсутствие наблюдателей. На каменной поверхности, покрытой чёрной кровью, всюду валялись мёртвые тела. Их было настолько много, что сразу не было возможности их посчитать. Убитых были сотни, а может и тысячи. Валяющиеся во всевозможных позах, они медленно тлели и вокруг стояла жуткая вонь.

Великий Повелитель медленно обходил погибших и молча разглядывал их раны. Гильгамеш стоял на небольшом пригорке и внимательно наблюдал за этой картиной. В его голове роились сотни мыслей. От непонимания — до восторга и страха, а также ожидания чего-то необычного. Но главная мысль, застрявшая занозой и терзающая его воспалённое сознание, была простой. Его Повелитель не единственный, как бы он не утверждал, способный убивать демонов. А если не он один это может, а может и кто-то ещё, то значит и он, Гильгамеш, когда-нибудь сможет это. Оставалось только дождаться окончания этой истории и мига созерцания этого неведомого создания, которое сотворило всё это с воинами его нового Господина. Тогда Гильгамеш сможет узнать его секрет, и, возможно, сможет обрести то великое знание, которым так дорожит его новый отец, и которое даёт ему единоличную власть на убийство душ.

Обойдя поле битвы, и внимательно осмотрев погибших, Великий Повелитель издал дикий вопль, звуки которого, казалось, поглотили весь этот проклятый мир. Каменная поверхность вновь озарилась мощным ярким пламенем, моментально сжигающим все мёртвые тела. Взбешенный Повелитель был вне себя от злости, он с дикими глазами озирался по сторонам в поисках загадочного убийцы, но не найдя такового вновь взрывался яростными криками.

И вот уже казалось вся поверхность огромной каменной глыбы, раскалилась до самого основания, когда откуда-то сверху к Повелителю спустился странного вида летающий монстр. Его четыре кривых когтистых лапы со скрежетом уцепились за раскалённые камни, а изодранные перепончатые крылья сложились за спиной. Несмотря на то, что все вроде бы стояли на раскалённом камне, монстр зацепился когтями крыльев и повис вверх лапами. Клыкастая морда склонилась к земле, и монстр издал странный гортанный звук, больше напоминающий треск.

— Мой Господин, позвольте мне сказать, — прохрипел монстр. Он был довольно большой, размером с хорошую лошадь, и голос у него был противно громкий, и казалось, совсем не выражал страха. Великий Повелитель резко развернулся и быстро направился к повисшему вверх демону.

— Говори. — Резким тоном вымолвил он. Демон поднял морду и, отцепившись, воспарил перед своим Повелителем и начал рассказ.

— Я видел душу. Она была слепа. Но по непонятным мне причинам её обладатель мог всё видеть. В его руке был странный меч, и им он убил всех твоих слуг. Я наблюдал издалека, боясь приблизиться. Когда же числу поверженных им был потерян счёт, я улетел, опасаясь за себя. Все кто смогли тоже удрали, поскольку не было подобного этому тут никогда.

Великий повелитель схватил монстра за голову и со всей силы прижал к земле.

— Душа не может убивать! — прорычал он. — Душа не может владеть тут оружием. Все попадающие сюда души прокляты, они лишь пища! Прижатый к земле демон застонал от боли и, что было сил, прохрипел.

— Я не ведаю, как это у него получилось Господин. Я лишь рассказал вам то, что видел.

Но на Великого Повелителя эти слова не произвели никакого впечатления, и он продолжал прижимать демона к земле. Понимая, что гибель близка, демон издал новый крик:

— Мой Господин, пощадите меня. Я могу указать вам, куда ушла эта душа, и вы сами убедитесь в правдивости моих слов.

Как только демон сказал это, Великий Повелитель отпустил его и тот, тряся головой и странно скуля, как будто упал вверх, взмахивая крыльями и пытаясь удержать равновесие в полёте.

— Если ты не врёшь и сумеешь отыскать эту так называемую непокорную душу, я сохраню твою поганую плоть, — изрёк Великий. — Но если ты обманул меня! Я тебе не завидую.

Злобе Великого Повелителя не было предела, он был готов разорвать любого, кто сейчас встанет у него на пути. Наблюдавший за всем этим Гильгамеш в очередной раз сумел уяснить для себя странную особенность настроения своего нового Господина. Новый отец очень не хотел лишиться своей единоличной и неоспоримой власти. За маской его злобы и ярости скрывался простой страх. Страх потерять власть. Гильгамеш усмехнулся сам себе и решил, что лучшее, что он может в сложившейся ситуации, это наблюдать и терпеливо ждать, своей столь желанной, возможности.

* * *

Он очень долго падал. Казалось целую вечность. Сперва было страшно, потом любопытно, а потом он забылся. В один миг все стало чуждым и нереальным. Полнейшая чернота сменилась странным ярким маревом, и это зрелище его зачаровало. Он смотрел на него и не мог отвести взгляда. Он пытался вспомнить, когда видел что-то подобное в последний раз. Но, как ни старался, не смог. И хоть чарующее зрелище казалось ему до боли знакомым, напрягая все силы, он вдруг осознал, что не помнит.

Вдруг подкрался страх. Он появился внезапно и очень неожиданно. Странный и такой неприятный, липкий страх. Но страх чего именно, он никак не мог понять. Падение продолжалось, а страх не отступал, и ему снова пришлось напрягать своё сознание. Но это снова не помогло. А потом свет начал тускнеть и пришло отчаяние. Беспокойство за что-то, чего уже нет и не будет. Такое неприятное, что когда сталкиваешься с ним, то не находишь себе места и не знаешь куда себя деть. Сразу хочется куда-то идти, что-то делать, лишь бы избавиться от этого неприятного чувства. Но тут идти было некуда, и нечего было делать, лишь падение, которое, так и не заканчивалось. Все мысли были сосредоточены лишь на нём. А потом пришла тоска, вдруг захотелось увидеть кого-то давно забытого, но такого знакомого, что внезапная встреча с ним, каким бы долгим не было расставание, превратилась бы в приятный отдых и долгую беседу с морем воспоминаний о пережитом.

«Жизнь» — вдруг метнулась мысль. Как вспышка искры в темноте. Как звук в ночной тиши. Эта мысль была столь скоротечна и так быстра, что если бы он не зацепился за неё в эту же секунду, она бы ускользнула со скоростью его падения.

«Пережить» — мысль взорвалась как праздничный костёр в день солнцестояния. Она была яркой и уже не такой призрачной, как первая, что показалась светлячком. «Прожить жизнь» — вырвалось непроизвольное развитие странной мысли, играющей в сознании уже как пламя от сигнальных огней Александрийского маяка. Расширяясь самостоятельно и окутывая своим светом все самые сокровенные уголки души. «Живой. Я живой» — взрывается мысль и тут же порождает новую. «Живой?» — Вопрос сбивает его с толку. Падение ускоряется, свист в ушах забивает всё и становится сложно думать. Появляется боль и он начинает нервничать, осматривать себя. Вот руки, тело. Все на месте. «Раз я всё это вижу, значит и голова на месте». Он не успел это осознать, как сквозь боль взрывается новая мысль. «Вижу!» — и снова новый взрыв. Взрыв такой силы, что сотрясает его как удар. Это закончилось падение и он оказался на земле. Времени нет, лишь боль и грохот в ушах. Всё звенит и всё тело как будто размазано под упавшим на него неподъёмным весом. Он не чувствует ни рук, ни ног, не чувствует самого себя, а только нестерпимую боль. Сколько времени прошло с момента удара он не знал. Но вот что-то вздрагивает в его сознании, и он открывает глаза. Над ним странное марево потухшего неба, а может это просто кровь, залившая лицо? Первая мысль. «Я вижу. Но как?» — память начинает складывать разбитые кусочки. Он лежит на земле и в какой-то момент всё становится на свои места.

Целая буря воспоминаний. Имена, лица, события. Всплывает всё разом, и ему кажется, что голова сейчас взорвётся. Он вспоминает всю свою жизнь, и очень отчётливо последние её моменты. «Меня ослепили. Я был, я падал». — Он вспоминает своё падение в скалистую расщелину. «О, Боги!» — Вопросы окружают его, как рой пчёл, слетевшихся на поле с цветами. «Но как? Как это возможно?» — Он старается подняться. Сперва это ему не удаётся, но спустя некоторое время, собрав все силы, он поднимается на ноги. Оглядев себя, он видит всё то же мускулистое тело, что было у него когда-то. Одежда, в которой он бился на арене, и одну странность. За поясом воткнут его символ свободы, его Радий, что был подарен ему в честь великих побед. Он вытаскивает меч. Руны на клинке светятся белым светом. Он рассматривает клинок и понимает, что сейчас этот предмет стал ему ещё дороже, чем раньше. Ещё немного полюбовавшись на клинок, он убирает его обратно за пояс, и начинает оглядываться по сторонам. Вид весьма странный. Пустынная каменистая равнина какой-то странной скалы. Ни травы, ни воды. Ему кажется, что он тут совсем один. «Коловрат» — Вспыхивает новое воспоминание. И тут накатывает горечь. Он садится на колени и буря горестных воспоминаний ударяет по нему с новой силой. Рядом падают другие, такие же как он.

— Я помню о тебе всегда, брат мой, — говорит он сам себе и, собрав силы, встаёт и, осмотревшись по сторонам, начинает свой бесцельный путь в никуда.

Сколько времени шёл Герхольд по пустынным каменным землям этого странного места он не знал. Солнца тут не было, и на небе, если его можно было таковым назвать, кроме странных огромных чёрных глыб, рисовалось странное марево больше похожее на закат. Усталости он не чувствовал и поэтому шёл дальше. Вдали и поблизости проносились быстрые искры, падающие словно звёзды с небес. Он догадывался, что сам попал сюда таким же образом.

Несколько раз он видел пролетающих над ним каких-то жутких тварей, и всякий раз от удивления старался разглядеть их получше. Но они очень быстро улетали. Его мучили вопросы. Где он? Как попал сюда и почему вдруг снова стал видеть? Но спросить было некого, пришлось отложить вопросы в сторону и идти дальше. По его предположениям прошло уже весьма много времени с того момента как он начал свой путь, когда вдруг камни затряслись и со стороны ближайшего холма выскочили какие-то странные существа. Они были ростом с человека, но выглядели весьма отвратительно. Были покрыты коричневой кожей, передвигались на двух кривых ногах, а морды у них были схожи с пастью разлагающейся собаки. Длинные руки практически касались земли и имели острые когти. Как только они увидели его, то без всяких раздумий с противным визгом кинулись в атаку. То, что это была именно атака, Герхольд понял сразу. Воспоминания прежних битв всплыли в его памяти, и осмотревшись по сторонам в поисках какого-нибудь оружия, он схватился за свой деревянный клинок, поскольку кроме камней вокруг ничего не оказалось. Странные твари всё прибывали и прибывали, и Герхольду стало казаться, что им не будет конца. Он покрепче сжал свой Радий и, оскалившись, принял устойчивую позицию.

— Идите сюда, уроды. Я вам сейчас задам, — выкрикнул он.

Тут на него набросился первый из монстров, и только молниеносная реакция спасла Герхольда от потери головы. Он увернулся, но перед этим взмахнул своим мечём и краем глаза успел заметить, как странная кривая дуга белого цвета вспыхнула, и описав полукруг, распорола монстра на две части. Тот развалился и затих. Герхольд быстро вскочил на ноги и приготовился к отражению следующего удара. Но его не последовало. Толпа монстров остановилась и глазела на него своими круглыми маленькими глазами. Мужчина с любопытством взглянул на сжатый в руке меч и злобно улыбнулся.

— А клинок то, однако, не простой! — сказал он вполголоса. Подняв взгляд, он оскалился и призывно крикнул: — Ну что встали, олухи? Давайте повеселимся.

Живая коричневая масса оскалилась и с рёвом бросилась на наглеца. Битва была жестокой. Яркие вспышки от взмахов клинка рвали тварей на куски, но те совершенно не желали останавливаться. Герхольд махал клинком направо и налево, и каждый раз яркие дуги рубили тварей на части. Он так увлёкся этим делом, что даже не заметил как устлал всё пространство трупами странных монстров. Однако и противные создания тоже порой доставали его, разрывая плоть воина своими длинными когтями. Но каждый раз его раны затягивались, и от них спустя какое-то время не оставалось и следа. Этот факт весьма вдохновил Герхольда, и он с новой силой начинал махать своим странным клинком.

Неведомо как долго продолжалось это страшное сражение, но когда уже окончательно потеряв счёт времени и количеству поверженных монстров, Герхольд отскочил на весьма удобную для него возвышенность, демоны бросились врассыпную. Этот их поступок вызвал у Герхольда бурю разочарования. Он был весьма расстроен подобным поворотом событий и ещё долго кричал вслед убегающим демонам какие-то гадости. Но странные враги его не слушали и мчались прочь. Махнув на них рукой и осмотрев следы своего деяния, Герхольд плюнул себе под ноги и направился прочь от этого неприятного места.

Удалившись уже довольно далеко, он услышал громкий нечеловеческий крик и обернулся. Примерно в том месте, где проходила битва, вспыхнуло яркое пламя и озарило своим светом всё окружающее пространство. Странное неприятное чувство посетило сознание Герхольда, такое обычно бывало с ним перед игрой в кости, когда ты настроен на выигрыш, а внутренний голос говорит оставить игру. В силу сложившихся с ним обстоятельств, Герхольд не стал игнорировать это чувство и бросился бежать прочь.

Бежал он быстро и довольно долго. Но в один прекрасный, а может и не очень прекрасный момент, он неожиданно остановился. Бежать было больше некуда. Он стоял и смотрел на странный вид, открывшийся перед ним. Сначала он просто не поверил в то, что видит. Но чудом вернувшееся к нему зрение его не обманывало. Он стоял на краю обрыва, коим заканчивалась огромная плывущая в никуда глыба. Герхольд огляделся. Идти дальше было некуда. Он посмотрел вниз. В бесконечной пустоте тихо плыли огромные каменные скалы — сотни, тысячи насколько хватало взгляда.

— Что же это за место? — спросил он самого себя.

— Это Ад! — услышал он чей-то злобный голос у себя за спиной.

Медленно обернувшись, Герхольд увидел странную крылатую тварь, огромного монстра объятого пламенем и полностью стеклянное существо, издали напоминающее человека.

Объятый огнём монстр сделал несколько шагов ему навстречу и остановился.

— Это мой мир, и я здесь Властелин, — сказал демон. — А ты всего лишь душа умершего отпрыска, созданного моим отцом. Ты находишься тут, потому что так положено таким как ты.

Демон явно был очень зол, и его оскал говорил об этом нагляднее всего.

— Ты умер, убогое ты создание. Но по каким-то причинам не утратил связи с миром живых. А этот факт меня очень огорчает, поскольку такое в моём мире впервые.

Он снова сделал несколько шагов по направлению к Герхольду.

— Всё когда-то бывает впервые, — огрызнулся кельт.

Огромный монстр проигнорировал его высказывание.

— А ещё меня огорчает то, что ты творишь тут вещи подвластные только мне! — эти слова он произнёс так громко, что воздух сотрясся, а каменная почва завибрировала. — Поэтому, ты получишь мою личную порцию страшных страданий, поскольку поколебал веру моих подданных в силу моего могущества. А этого, как ты понимаешь, я допустить в своём мире не могу.

Он снова оскалился и сделал по направлению к Герхольду ещё один шаг.

— Так значит, я умер! — вполголоса произнёс Герхольд, глядя на страшного демона. В его голове как будто сложилась труднейшая из всех головоломок и сразу всё прояснилось. Он осознал, почему к нему вернулось зрение, и почему затягивались его раны. Он искренне улыбнулся и, достав из-за пояса свой Радий, пристально взглянул на Господина местных земель.

— В таком случае мне совершенно нечего терять, — произнёс он. — Но раз ты так хочешь лично меня заполучить, тебе придётся постараться.

Герхольд принял боевую стойку, приготовившись к схватке.

Жуткий демон взревел от злости и, не говоря больше ни слова, ринулся в атаку. Герхольд, недолго думая, рванул в сторону и с размаху отсёк монстру правую руку. Перекувырнувшись через голову, он вновь вскочил на ноги и приготовился к новой атаке. Оглушительный рёв демона, лишённого конечности, огласил окрестности проклятого мира. Округлившиеся не то от злобы, не то от боли или скорее от удивления глаза, монстр переводил от отрубленной конечности на стоявшего в ожидании новой атаки человека. Великий Повелитель ещё никогда не терпел подобных поражений, да ещё на глазах своих подданных. Он смотрел на мужчину непонимающим взглядом, и не мог двинуться с места. Его отрубленная конечность дёргалась, валяясь на земле, но он даже и не вспомнил о ней. Лишь, потрясённый, до невозможности, произнёс:

— Что это? Что это за оружие?

Герхольд, не сдвинувшись с места и глядя демону прямо в глаза, ответил.

— Это символ моей свободы!

Ошарашенный демон от удивления поднял вверх брови. Оцепенение спало с него, и он бросился к своей отрубленной руке. Подхватив её, он тут же приставил её обратно. Рука моментально приросла на место, а демон вновь ринулся в атаку.

— В моём мире нет свободы! — кричал он, нанося сокрушительные удары по юркому и умело уклоняющемуся от него противнику. — Её тут не будет никогда!!!

Наблюдающий за всем этим со стороны Гильгамеш конечно же не собирался вмешиваться. Он собирался досмотреть всё это до конца и сделать для себя соответствующие выводы. Хотя он и так уже прекрасно понимал, что его новый Господин не так уж всемогущ, как казалось вначале. Этот факт весьма радовал стеклянного демона.

Тем временем битва между его Господином и странной, владеющей новым оружием душой, разгорелась нешуточная. Оба воина кромсали друг друга на части, не обращая внимания больше ни на что. В один миг Гильгамешу показалось, что их битва никогда не закончится, но вот мужчина вновь хитро извернулся и взмахнув своим клинком снёс голову Великому Повелителю. И сам, схватившись за грудь, опустился на колени. Гильгамеш воспользовался ситуацией и, выхватив свой меч, бросился на мужчину. Как вдруг из ниоткуда появилась яркая белая вспышка, она словно молния ударила стеклянного демона в грудь, он отлетел в сторону, и ударившись о каменную землю, разлетелся на множество осколков. Тело демона уже нашло отрубленную голову и пристраивало её на место. Когда голова приросла, он увидел как маленькая яркая вспышка, мелькнув в хмуром мареве, подлетела к стоявшему на коленях мужчине, и тот исчез в одно лишь мгновение.

Демон с удивлением смотрел на то место, где только что стоял его враг, и вдруг громко и злобно закричал:

— Нет!!! Нет!!! Он мой! Не смейте его забирать! — Осыпая проклятиями кого-то незримого, демон вышел из себя. Он бил о раскалённую каменную поверхность своими огромными кулаками. Его ярости и злости, казалось, не будет конца Весь Ад слышал и чувствовал это.