Часть 1 Глава 6 Судьба души Сказания душ Книга вторая

Глава 6

Изгой.

123 г. до Рождения Христа.

Пещерное обиталище отшельников.

Два года жизни после смерти Сафира пролетели совершенно незаметно. В делах и заботах, больше мелких, но в основном, ничего не значащих в потоке жизни. Обязанности захлестнули Даниила целиком, и часто случалось так, что он не замечал прошедших дней. Лето уже перевалило за свою середину, и вскоре намечался второй в этом году сбор урожая. А это означало очередной наплыв работы.

Жить одному было непросто, и юношу стали посещать мысли о женитьбе.

Обзавестись семьёй в этих краях означало полностью погрузиться в мир совместного труда и возможности достижения благополучия, относительного, конечно, но всё же. По крайней мере, он не голодал бы так сильно. Переизбыток работы не всегда сказывался на его достатке. Даниил был чуть ли не единственным человеком в селении, у которого кроме старого сада другого хозяйства не было. Всё чаще его скудная трапеза состояла из сушёных яблок да кувшина воды. Люди не желали кормить его за его труды, хотя именно в его скромном ремесле нуждались больше всего. Молодёжь его чуралась, взрослые люди обходили стороной, лишь едва заприметив. От такой жизни он осунулся в лице и прилично похудел. Юноша много размышлял и однажды заметил у себя первые поседевшие волосы, что вновь навело его на мысль о создании семьи. Даниилу начало казаться, что вот-вот и он уже станет старым и, его выгонят прочь за ненадобностью. Хотя, по правде сказать, он уже был никому не нужен. А мысли о том, чтобы покинуть это место, засели в его голове навязчивой идеей.

Женитьба открывала перед молодым человеком весьма смутные перспективы. Но в большинстве своём, это была возможность приобщиться к делу семьи невесты, и за отсутствием иного выбора, освоить годами сложившийся уклад семейной жизни.

— Вдвоём, как никак всё равно проще, — убеждали его порой старики. Даниил в какой-то момент осознал, глядя на других людей, что так оно и есть. Но хотя молодой человек и был достаточно красив и умён, и по слухам, нравился девушкам. Найти себе пару в селении оказалось для него очень не простым делом.

Обладателю сомнительной репутации, вещавшему о весьма точных датах смерти, с большой неохотой открывали ворота. А уж впустить его в свою семью и подавно никто не решался. Люди старшего возраста весьма хорошо помнили разговоры с молодым пророком. Сам Даниил уже давно не разговаривал об этом ни с кем из местных. Но неприятный осадок, оставшийся в сердцах его односельчан, отталкивал его от столь призрачной, как ему самому казалось, жизни.

В один из дней он осознал, что в этом месте он никогда не сможет устроить свою личную жизнь, обзавестись семьёй, завести детей. Молодой человек был подавлен, и всё чаще и чаще выискивал повод, благодаря которому он сможет покинуть эти края. Поскольку иных перспектив в своей жизни, он не видел.

«Кто знает, быть может я смогу найти своих родных когда уйду от сюда», — думал он.

Но как бы Даниил ни старался, это ему не удавалось. Всё своё свободное время юноша проводил в трудах и заботах. Селение сильно разрослось и работы у писаря прибавилось. Со временем он стал забывать, что когда-то хотел жениться. А по ночам, когда жизнь в селении замирала, он взбирался на расположенный рядом с его домом холм и смотрел на звёзды. Их далёкий свет завораживал его каждый раз, как только он ложился на ещё не остывший от дневного жара песок. Глядя на маленькие мерцающие огоньки, Даниил думал о том, что как, наверное, хорошо и спокойно его приёмному деду Сафиру там, вдалеке их магического света.

Однажды у проезжего торговца Даниил выменял книгу, исписанную мелким шрифтом и скрученную в плотный рулон. В ней описывались далёкие созвездия. Книга была старой и предназначалась, по всей видимости, для какого-нибудь мореплавателя. В ней было описано всё, что должен был знать настоящий путешественник, и в картинках, весьма искусно нарисованных, изображались все известные человечеству созвездия. Эту книгу Даниил прочитал множество раз и знал её содержимое наизусть. Лёжа на тёплом песке, он безошибочно определял расположение и название звёзд и созвездий. И каждый раз удивлялся их красоте и такой непонятной тяге, которой они манили его взор. Особенно его завораживала далёкая яркая звезда, расположенная в северной части бескрайнего неба. Она была ярче всех и как будто манила молодого человека к себе. В книге она была названа странным арабским именем Кохаб-эль-Шемали, что в переводе означало Звезда Севера.

Так он и жил, терзаясь от постоянного чувства чего-то неосуществимого, чего-то неизвестного и так далеко манящего.

Однажды он как и прежде пришёл на гору и, устроившись по обыкновению на мягком песке, устремил свой взор в звёздное небо. Луна только-только начинала своё рождение, и тоненький месяц светил совсем слабо. Сперва он не обратил внимания, но присмотревшись, увидел, что на таком знакомом до мелочей небосводе произошло странное изменение. Даниил напряг зрение и стал всматриваться в черноту манящего пространства. Сомнений не оставалось. На месте, где ранее была лишь пустота, появилось новое небесное тело. Это была едва заметная звезда, лишь изредка мерцающая вдалеке. Это открытие произвело на молодого человека невероятное впечатление. Он всматривался в мерцание странной звезды, её появление как будто говорило ему о чём-то необычном, о чём-то новом. Как будто это манящее свечение символизировало столь ожидаемые им перемены в его нелёгкой жизни.

Даниил всё смотрел и смотрел на странную звезду, и вдруг она как будто стала ярче, и её магический свет стал ближе. Даниил привстал, оперся локтями о тёплый песок, и прищурившись, стал наблюдать.

Свечение становилось всё ярче, и с каждой секундой странное небесное тело с немыслимой скоростью приближалось к нему. Даниил испугался. Он вдруг вспомнил. Одна из страниц его книги рассказывала о странных камнях, что странствуют меж звёзд и могут пролетать огромные расстояния, прежде чем опустятся на какое-нибудь небесное тело. Рассказывалось, что на этих глыбах путешествуют сами Боги, неся жизнь, а порой и смерть всему живому. И если прогневать их, они сойдут на землю и силой своего камня разрушат всё на своём пути. Страх охватил Даниила, он смотрел на приближающуюся звезду и вдруг подумал: «Что, если я прогневал этих самых Богов? Что если они, увидев мою никчёмную жизнь, разозлились на меня и сейчас стремятся сюда, чтобы накрыть весь мой мир своим камнем?»

Свечение тем временем было уже совсем близко и начинало слепить глаза Даниилу. Он встал и, прикрывая лицо ладонью, отвергнув свой страх перед лицом неведомого, приготовился встречать столь неожиданную гибель.

Свет поглотил его, и Даниил почувствовал невероятную лёгкость, как будто его оторвали от земли. Он не чувствовал веса своего тела.

— Здравствуй Даниил, — услышал он мягкий женский голос.

От неожиданности молодой человек вздрогнул. Он начал вертеть головой в разные стороны, но куда бы он не посмотрел, всюду был лишь яркий и почему-то совсем не слепящий его свет. Его как будто окутало мягкой, белой пеленой.

— Не бойся. Всё хорошо, — продолжил голос, — я не причиню тебе вреда.

— Кто вы? — выкрикнул молодой человек, пытаясь рассмотреть странного собеседника. Но как бы он не старался, кроме света так никого увидеть не сумел.

— Мы не враги тебе и просто хотим поговорить, — продолжал вещать голос.

— Раз не враги, зачем тогда прячетесь? — не унимался молодой человек. — Что вам от меня нужно?

— Нам нужен твой дар, Даниил, — мягко ответил ему голос, — и твои уникальные знания.

— Дар? Какой дар? Я вас не понимаю! — немного успокоившись, спросил он у света. Голос немного помедлил и продолжил:

— Тот дар, что даровала тебе смерть твоя, когда чуть не забрала тебя к себе. То, что ты видишь в людях Даниил, и то, что ты можешь увидеть.

Молодой человек уже прекрасно понял о чём толкует голос, но всё ещё не решался заводить со столь странным собеседником разговор на эту тему. Он в очередной раз осмотрелся и, понимая, что выхода у него нет, спросил:

— Откуда вы знаете про мой дар?

Голос совсем по-детски усмехнулся и ответил:

— Нам рассказал про это чудо твой названный дед Сафир. За что мы были ему весьма признательны.

Молодой человек встрепенулся.

— Сафир? Он же умер! Как он мог рассказать вам обо мне? Или вы узнали об этом до его смерти?

Странный голос переместился куда-то в сторону и оказался над самым ухом Даниила.

— Не бойся за Сафира мальчик. С ним всё хорошо, он очень счалив там, где мы его оставили. Правда порой он скучает и постоянно рассказывает о тебе своей супруге. А иногда мы позволяем ему понаблюдать за тобой. Даниил слушал, и его душа воспылала тоской по столь дорогому ему человеку.

— Ни что не исчезает бесследно, Даниил. Лишь преображается со временем и становится лучше. Даже страх, терзающий годами душу, может преобразиться в счастье, а знания, в умения.

Голос был столь нежен и приятен, что Даниил совершенно растрогался. Он вспомнил Сафира и вспомнил всё, чему он научил его. Как собирали они с ним яблоки в их старом саду, и как старый писарь оберегал его от перепуганной толпы, что хотела растерзать бедного мальчика. Слёзы потекли по щекам Даниила, и ему стало очень грустно.

— Мы пришли к тебе в этот миг, чтобы просить о помощи. Просить тебя, используя твой уникальный дар, сотворить великое знание, которое даст новый огонь человечеству. Поможет постичь новое и многое, и даст силу для дальнейшего развития вашего мира. Ты уникален Даниил, и в этом твоя слабость. Не успеет возродиться луна, как о тебе узнают наши враги, и они приложат все усилия, чтобы твоё существовании на этом свете прервалось как можно быстрее. Ибо ты обладаешь тем, что им неведомо, а как известно, то что неведомо, то опасно. Они чувствуют опасность в тебе и будут искать тебя. А когда найдут...

Голос замолчал и это молчание было пропитано такой горечью и грустью, что Даниил ощутил это чувство всеми фибрами своей души.

— Они убьют меня? — тихо спросил он у света.

Голос молчал, но Даниил уже знал ответ на свой вопрос. Он тяжело вздохнул, понимая, что в его жизнь пришло нечто невообразимое. Его скучной безмятежности пришёл конец, и дальнейшее его существование уже не будет таким как раньше.

— Решайся Даниил, — промолвил голос. — Разве не об этом ты грезил долгими вечерами в тоскливом одиночестве. Разве не хотел ты изменить свою жизнь? Не мечтал сотворить нечто стоящее для этого мира.

— Но что я могу сделать? — спросил юноша. — Я ведь всего лишь скромный писарь маленького затерянного в пустыне селения.

— Скромность твоя достойна похвалы, — вымолвил голос. — Ты воистину достойный человек. Ступай по дороге новой жизни без страха и ты сможешь достичь того чего желал.

Молодой человек был весьма тронут такими речами. Его сомнения окончательно рассеялись и, собравшись с духом, он спросил у странного голоса, окружённого светом:

— Что я должен делать?

— Вскоре, как луна умрёт на небе, в ваше селение придут кочевники. Они идут с востока и их не счесть. Они поглотят ваш мир, и спастись никому не удастся. Предупреди людей и отправляйся на юг. Яркая звезда севера осветит твой путь в ночи. Найди свой родной дом и забери оттуда то, что ты там спрятал. Достигни моря, что раскинулось посреди земли и отыщи слепого кузнеца на острове Богини вечной жизни. Он поможет тебе. Следуй нашим советам, и у тебя всё получится. А главное не бойся. Мы будем приглядывать за тобой.

Голос смолк.

Даниил ещё долго думал над услышанным, а когда, наконец, решился что-то спросить увидел, что свет исчез.

Он вскочил на ноги. На востоке уже поднималось яркое утреннее солнце. Звёзды исчезли и небо чистое и светлое накрыло его любимую долину. Лишь где то далеко на севере, всё ещё горела яркая далёкая звезда Кохаб.

Даниил смотрел на неё и пытался осмыслить всё, что произошло с ним этой ночью.

«Неужели это был лишь сон?» — думал он, возвращаясь в свой дом. Но таких ярких снов он никогда не видел, и после долгих раздумий решил, что всё-таки это действительно произошло с ним наяву. Воспоминания от увиденного были столь яркими и такими отчётливыми, а память хранила каждое сказанное слово, что сомнения Даниила покинули сами собой.

Весь последующий день он провёл в тягостных раздумьях. Мысли о произошедшем ночью заполонили его целиком и полностью. Работа совсем не клеилась и шла из рук вон плохо. Он постарался сосредоточиться на своих обязанностях, но как бы ни старался, каждый раз возвращался мысленно к ночному разговору. У него накопилось множество вопросов, ответы на которые он не знал. В частности, он думал о том, кто же всё-таки разговаривал с ним этой ночью? Что это за странные духи, что покрыты светом, и почему они обратились именно к нему? Чем он заслужил в их лице такое отношение? Быть может, это Сафир подсказал им, раз уж они с ним так хорошо знакомы.

Поразмыслив над этим ещё немного, молодой человек решил, что, по-видимому, это и была основная причина, по которой на него обратили внимания высшие существа. Но кто они были на самом деле Даниил так и не смог понять и поэтому решил, что обязательно спросит у них об этом при следующей встрече.

«Как-то странно, что они знают меня, а я их даже не видел», — думал он, сидя в своей библиотеке полной свитков.

Поскольку работа не ладилась, Даниил решил отложить её выполнение на следующий день. Он хотел побыть один и подумать о случившемся с ним этой ночью. Поскольку все записи и свитки хранились в доме старейшин и Даниил имел к ним полный и свободный доступ, он свернул свои труды и пообещал себе, что завтра придёт пораньше и всё доделает.

Заглянув в свою одиноко стоявшую на отшибе пещерку, он тяжело вздохнул. Взял из пыльной плетёной корзины пару засохших яблок и направился на то место, где прошлой ночью увидел свет. По пути он насобирал сухих веток от поваленного некогда ветром дерева и, устроившись за холмом, развёл небольшой костёр.

Огонь завораживал внимание юноши и помогал расслабиться, отдохнуть от тягостных мыслей. Маленькие языки пламени плясали на ветках постепенно поедая их до основания. Яркие угольки мерцали и переливались каждый раз как ветерок залетал в кострище, и Даниилу почудилось, что они смотрят прямо на него, как будто глаза какого-то неведомого зверя. Будь огонь не таким жарким, он обязательно погладил бы его по мохнатой красно-оранжевой холке. Но дотронуться до огня означало обжечься и поранить руку, а руками Даниил работал, и эта безумная идея отпадала сама собой. Как только он поднёс ладонь к костру, она ощутила жар, и писарь тут же её отдёрнул.

Глядя на раскалённые угли, ему вдруг показалось, что один из них ему как будто подмигнул. Даниил потёр руку о свою видавшую виды тунику, затем протёр уставшие глаза. Присмотревшись, он не заметил больше ничего необычного в углях и просто пожал плечами.

«А откуда этот голос знает о приближающихся кочевниках?» — вдруг вспыхнул в его голове очередной вопрос. Но поразмыслив немного, этот вопрос показался ему весьма глупым. Получалось, что раз уж голос знает всё о самом Данииле, да и в придачу знает самого Сафира, и даже о спрятанном свитке царя Ариарата, то получалось, что странный голос окружённые светом, знает всё и обо всём. А раз знает, значит, не врёт.

Глядя на огонь, Даниил вдруг погрузился в давно закрытые уголки своей памяти. В те времена, когда ещё был жив его отец, а мама и сестра были так счастливы. Боль давней утраты кольнула сердце, и Даниил потряс головой. Он заставил себя не думать об этой утрате, чтобы не дать горю поглотить его душу. Сафир частенько говорил ему, что потерять не значит забыть. А забыть то, что любишь по настоящему — невозможно. Даниил открыл глаза, звёзды засыпали ночное небо и приветливо мерцали в вышине. Он потянулся и развалился на песке.

Нужно было предупредить старейшин и всех людей в его селении о приближающейся смертельной опасности. Назавтра был намечен совет, и Даниил основательно всё обдумав, решил, что завтра на совете расскажет людям о приближении врагов.

«Нужно ещё покопаться в старых записях, — подумал он. — Возможно, я смогу найти там хоть какое-то упоминание о странном море, раскинувшемся посреди земли, о котором говорил голос. Вот только как мне через него переправиться? Ведь я не мореход и даже не рыбак. И что это за странный слепой кузнец? Как слепой человек может работать кузнецом? Вот уж истинное чудо. Наверное, он часто попадает себе молотком по пальцу!» — Даниил усмехнулся. Его живое воображение тут же нарисовало ему комичную картинку. Ударивший себя тяжёлым инструментом по пальцу мужчина скачет по кузнице и со всей силы дует на ушибленное место.

«Вот уж и впрямь незадача», — ещё шире улыбнулся Даниил.

Так, погружённый в свои размышления, он пролежал до самого утра. Всю ночь он вглядывался в небо в надежде, что странная яркая звезда вновь прилетит к нему, и голос, окутавший его светом, даст ответы на все интересующие его вопросы. Но этого не произошло, и как только ранняя заря начала зарождение нового дня он отправился в дом старейшин.

Проведя первую половину дня в работе, а вторую за изучением старинных свитков, Даниил к вечеру осознал, что ужасно проголодался и совершенно выбился из сил. Глаза закрывались сами собой, а в желудке всё сжалось. Он убрал пергаменты и отправился в главную залу.

Дом старейшин был практически таким же, как и все жилища его селения. За одним лишь исключением. Он находился в самом центре и был не в пример больше, чем остальные дома. Центральная зала находилась у самого выхода. Это было самое первое в селении строение, выдолбленное в скале, и по праву принадлежало потомкам основателей. В центре вокруг яркого выложенного из камней кострища сидели люди. Огонь освещал их лица, а на стенах играли ровные тени. Старейшин было четверо. Все они являлись потомками тех людей, что некогда пришли в эти края, и было это уже очень давно. Они о чём-то разговаривали и не сразу заметили появившегося из комнаты свитков писаря. Даниил стоял в тени и гадал с чего ему начать свой разговор. Тут один из мужчин заметил его присутствие и, улыбнувшись, взмахом руки пригласил его подойти. Это был Эмихар, хороший друг его покойного деда Сафира.

— Здравствуй Даниил, — сказал он с улыбкой, когда молодой человек подошёл ближе. — Присаживайся к нам, угощайся.

Он указал молодому писарю на стоявшие на земле блюда с горячим варёным мясом. А так как Даниил был жутко голоден, то подобное приглашение было для него весьма кстати.

— Благодарю вас, почтенный Эмихар, и вас благородные старейшины, — произнёс Даниил, усаживаясь рядом с ним и здороваясь с остальными. — Я как раз очень голоден и с радостью приму ваше предложение.

Эмихар похлопал молодого человека по плечу и продолжил общение с остальными. Пока Даниил ел, то успел вникнуть в суть разговора. Общение между людьми было простым, и говорили они в основном о предстоящем сборе урожая.

Но не все сидевшие вокруг костра были рады его видеть. Когда молодой человек принялся уминать варёную козлятину, двое мужчин наклонились друг к другу и начали о чём-то шептаться, порой поглядывая на писаря.

Наевшись, Даниил почувствовал себя гораздо увереннее.

Набравшись, наконец, храбрости, он обратился к Эмихару.

— Почтенный Эмихар, — сказал он в полголоса, — могу ли я сказать пару слов в присутствии мудрейших?

Эмихар с удивлением посмотрел на Даниила. Сидевшие в круге костра тоже воззрились на молодого человека с неким удивлением. А один из мужчин, что шептался ранее, вымолвил:

— Что ещё за наглость? С каких это пор приблудным сиротам разрешено присутствовать на совете, да ещё и говорить в нашем присутствии?

Эмихар сверкнул глазами на сидевшего напротив мужчину.

— Почтенный Дахтум, не стоит быть таким грубым. Возможно у молодого писаря не такое богатое хозяйство как ваше, но зато у него чистая душа и светлый ум. Как знать, быть может, нам будет полезно узнать то, что он хочет сказать.

Мужчина скривился в лице от услышанного и, махнув рукой, проскрипел:

— Да пусть говорит, сколько ему вздумается.

Эмихар ещё какое-то время смотрел на Дахтума, затем повернулся к Даниилу и сказал:

— Мы слушаем тебя.

Даниил оглядел сидевших рядом с ним мужчин. Все пристально смотрели на него. Он набрал в грудь побольше воздуха и начал:

— Мудрейшие старейшины, примите мои скромные извинения за то, что я нарушаю ваш священный совет. Я живу в этом селении уже давно и оно, и люди живущие рядом, стали для меня родными. Поэтому, я спешу поделиться с вами новостями, которые узнал вчера, — он сделал паузу, собираясь с мыслями. — Я знаю, что все вы помните, что некогда услышали от меня свою судьбу, чем были весьма недовольны, и злоба некоторых из вас до сих пор меня тяготит.

Юноша взглянул на почтенного Дахтума, которому некогда одному из первых поведал о страшной кончине, которая его ждёт. С тех пор Дахтум был в первых рядах тех жителей, которые считали, что в их селении не место такому человеку как Даниил.

— Прошу вас, примите мои слова не как пророчество, а как мольбу. С просьбой вслушаться в мои слова и внять голосу разума пришёл я к вам. Вчера на холме мне было видение, и голос укрытый ярким светом, попросил меня предупредить вас о том, что вскоре придёт страшная беда. Что когда вновь на небе умрёт луна, к нам в селение явятся кочевники и поглотят наш тихий мир. Всем жителям нужно скорее покинуть селение, иначе всех нас ждёт смерть.

Даниил закончил свою речь и замолчал, пристально глядя в ошеломлённые глаза сидевших вокруг костра мужчин. Время шло, но, никто из сидящих не мог вымолвить и полслова, настолько все были поражены словами Даниила, что не сразу нашлись что сказать.

Первым из оцепенения от услышанного вышел Эмихар.

— Ты это серьёзно мальчик?

— Да он издевается над нами! — выкрикнул сидевший по правую руку от Дахтума его брат Бахар. — Мало того, что мы его кормим, почём зря, так он ещё насылает на нас какие-то пророчества. Какие в наших краях могут быть кочевники? Откуда? О них тут никогда и ни кто не слыхал.

— Я всегда говорил, что нужно его выгнать, — перебил его подскочивший со своего места Дахтум. — От него одни неприятности, а теперь ещё и это.

— Подождите горячиться, почтенные, — осадил разгорячённых старцев Эмихар.

Он внимательно взглянул на Даниила.

— Мальчик, ты уверен в своих словах? — спросил старейшина серьёзным голосом. — Ты уверен, что это было видение, а не какой-нибудь сон?

Даниил растерялся. Он не был уверен в том, что видел, и не мог с уверенностью утверждать. Ведь когда разговор со странным светом закончился, он и в самом деле проснулся.

— Какое видение? — вновь выкрикнул Дахтум. — Небось вина перебрал, вот и привиделось ему.

Его брат злобно уставился на Даниила и громко прокричал, поддерживая родственника:

— Убирайся вон, сопляк. И хватит выдумывать всякую ересь.

Даниил не знал что сказать. Он так разволновался и был так обижен, что по его щекам потекли слёзы.

— Ты уверен в том, что сказал? — вновь спросил его Эмихар.

Всхлипывая и утирая слёзы, Даниил только пожал плечами. Эмихар глубоко и горько вздохнул.

— Иди домой Даниил, — сказал он и тяжело опустился на землю.

— Иди лучше, куда подальше из нашего селения! — кричал на писаря Дахтум.

— Да как это можно говорить такое в присутствии старейшин, — поддерживал его брат Бахар.

Молодой человек развернулся и поплёлся к себе домой. За спиной он слышал гневные речи Дахтума и Бахара, отчего слёзы ещё сильнее потекли по щекам, а к горлу подступил горький ком обиды.

Сидевший всё это время четвёртый старейшина, самый мудрый и самый старый член совета многоуважаемый Умун-Рур, не произнёс ни слова. Только когда молодой человек развернулся и стал уходить, он повернулся в его сторону и, проводив юношу тяжёлым взглядом, покачал головой.

На утро всё селение знало о странной выходке молодого писаря. Вскоре возле его дома собралась приличная толпа, которая наперебой обсуждала рассказанную молодым человеком странную байку о скором нашествии кочевников. Большинство из присутствующих были настроены по отношению к молодому писарю весьма недружелюбно, но были тут и те, кто верил в его рассказ.

— С чего вы взяли, что это правда? — выкрикивал тучный мужчина, что жил ближе всех от Даниила.

— Да потому, что этот мальчик уже однажды предсказал, что бабка твоя помрёт, сойдя с ума. А ты до сих пор считаешь, что это лишь совпадение. Вот поэтому ты его и недолюбливаешь и кричишь тут всякие гневные вещи, — кричал на него другой седой мужчина, что жил в дальнем конце селения и порой помогал Даниилу, когда парнишке становилось совсем тяжко.

— Да тут любой дурак бы угадал, что она уже была не в себе и одной ногой в могиле, — не унимался первый, за что тут же получил приличного тумака от стоявшей рядом жены.

— Вы просто боитесь его, — выкрикнул седой. — Боитесь, что узнаете как помрёте, да и когда. А люди всегда боятся узнать, когда и как помрут. Это страшнее, чем всё остальное.

— А что про кочевников скажешь? — не унимался первый, потирая ушибленный бок. — Откуда им тут взяться? Да и что надобно им в такой-то глуши?

— Может они куда воевать идут, в жизни всякое случается, — тут же парировал седой.

— А что ты за него вступаешься? — выкрикнула женщина, что занималась в селении ткачеством. — Или он тебе не предсказывал кончину?

— Верно говоришь, Михаша! — поддержала её вторая стоявшая рядом. — Не нужно нам это знать было, а он как будто нарочно пугает. Давно надо было его выгнать.

Гомон множества голосов после её слов только усилился.

Даниил, совершенно не ожидал, что его слова вызовут такие горячие споры. Он ведь всего хотел помочь этим людям, предупредить их.

Молодой человек места себе не находил и поэтому вышел на улицу, так как стал задыхаться в своей тесной и маленькой пещере.

Когда он вышел, все голоса мигом затихли. Люди просто стояли и смотрели на него. А он не знал, что им сказать.

— Убирайся!!! — выкрикнул кто-то из толпы.

В одно мгновение воздух разразился массой громких гневных криков. Толпа пришла в неистовство, все кричали наперебой, и уже невозможно было разобрать кто друг, а кто враг.

Даниил смотрел на вмиг обезумевших людей испуганным взором и не мог тронуться с места.

Из оцепенения его вырвала боль. Камень размером с кулак прилетел ему в голову совершенно неожиданно. Из рассечённой раны мигом хлынула кровь. Молодой человек схватился рукой за голову и, пошатнувшись, отступил на шаг назад. Второй удар пришёлся ему в плечё. Отдёрнув окровавленную руку от головы, он попытался схватиться за новый ушиб, но следующий камень ударил как раз чуть выше колена, и новый порыв боли заставил его вскрикнуть.

Резко развернувшись, Даниил бросился обратно в дом. Превозмогая боль, он плотно закрыл дверь и подпёр её здоровым плечом. Теперь летевшие в его сторону камни гулко ударялись в дверь, а крики чуть заглохли.

— Убирайся!!! — кричали люди с улицы. — Нам не нужны твои предсказания!

Горький комок подступил к горлу Даниила. Он никак не мог понять за что эти люди так сильно его возненавидели? Что он сделал, чтобы заслужить к себе такое отношение? Он ведь всего лишь хотел им помочь, предупредить, уберечь. До самого последнего дня это селение и все его жители так и не стали ему родными, но он как мог, старался соответствовать их образу жизни, и по возможности, улучшить его.

Слёзы навернулись у него на глазах. Он совсем забыл про боль, поскольку его душевные терзания давили на него гораздо сильнее, чем кровоточащая рана. Он опустился на колени, по-прежнему подпирая своим телом дверь и горько-горько заплакал.

Со временем крики на улице стихли. Люди разошлись по домам. Сколько прошло времени, Даниил не знал. Рана на его лбу запеклась, и кровь уже не текла. Он всё также сидел на полу возле двери полностью погружённый в свои тяжёлые мысли. А когда очнулся, то на улице было уже совсем темно.

Месяц уже начинал нарастать и его слабый свет слегка освещал округу.

В этот самый момент Даниил принял для себя самое важное в своей жизни решение. Он поднялся, и пошатываясь начал собирать свои небогатые пожитки. Намочив какую-то тряпицу водой, он вытер окровавленное лицо и перевязал лоб чистой повязкой. Затем юный писарь собрал все свои записи, что хранились у него дома в свитках и бережно уложил их в старую котомку. С полки он достал отцовский бурдюк, наполнил его водой и перебросил через плечё. Выйдя в ночь, он оглянулся на свой дом, который достался ему после ухода из жизни Сафира. Тяжело вздохнув, юноша закинул за спину котомку и двинулся в путь.

Этой ночью он ушёл из селения. Не по велению сердца, не по воле неведомых сил, а от горького осознания, что тут он никому не нужен. А поскольку идти ему было не к кому, да и не куда, он решительно развернулся в сторону юга. Так, чтобы ярко горящая звезда Кохаб освещала ему путь, и решительно отбросив все сомнения, направился туда куда указал ему голос, обрамлённый ярким и загадочным светом.