По оси координат жизни - Мичман

Проза

— Мам, а папка привезет мне железную дорогу? С цветным паровозиком и вагонами. Он же обещал! — стук-шлеп сандалии по асфальту, стук-шлеп воспоминания из далекого прошлого.

— Привезет-привезет, Санька, — улыбаясь, ерошит мою белобрысую шевелюру мама, а у самой в глазах — синее небо, солнечное и веселое.

Летний день в приморском городке — беззаботный, наполненный криками торговцев, бродящих по пляжу с пахлавой, креветками, семечками и прочими сластями. Мы подходим к палатке с абузами. Полосатые здоровяки, крупнее, чем футбольный мяч, это что-то невиданное для меня, а все неизвестное нужно изведать:

— Мам, что это, фрукт такой?

— Это ягода, арбуз называется, — смеется мать, щурясь от слишком яркого солнца.

— Мороша, брусника, клюква с голубикой — это ягоды, а этот здоровяк не может быть ягодой! — говорю почти с обидой, думая, что меня до сих пор считают ребенком, которого можно обмануть, рассказав сказку, а потом веселиться, подшучивая над моей наивностью. Мама любит рассказывать вернувшемуся из рейса отцу о моих успехах (я уже выучил половину азбуки и склеил две модельки самолетов), проделках и разных веселых случаях. Но я не обижаюсь и когда они смеются, заливаюсь вместе со всеми, ведь главное, что мы вместе, нам хорошо и весело, солнце светит, а море плещется за окном, всего в нескольких сотнях метров — щедрое и доброе сегодня к нам.

— Ты уснул или обиделся, Сань? — трогает меня за плечо мама, отрывая от вставшей перед глазами картинки. В сетчатой авоське у нее гордо разместился тот самый арбуз, который ягода. Лежит себе, будто настаивая на своем праве считаться ягодой, с которой ни в какое сравнение не идут все наши местные мелкие кислые, терпкие, редко сладковатые ягоды — родные, знакомые, собираемые в колючих зарослях — там, за поселком, в сторону от моря, по пути к железной дороге.

Мы с ребятами часто бегали на «железку» смотреть на проезжающие составы. Самые смелые из старших выбегали на рельсы, прикладывали к ним ухо и кричали, что поезд уже недалеко. Нас, малышню, на рельсы не пускали, и мы слушались старших даже в играх — так заведено в нашем простом и строгом моряцком укладе жизни. Мы, дети китобоев и нефтяников, мечтали увидеть другую жизнь, попробовать ее, как диковинную ягоду арбуз, вгрызться в сочную мякоть, преодолевая сотни километров на скоростном поезде под названием «Жизнь». Знать бы тогда, как захочется вернуться туда — в прошлое, в детство, к родителям и к тихому и спокойному течению жизни, без громыхающего по душе железа и сумасшедших скоростей.

— Бэрешь арбуз, служивый? Вах ягодка, пальчики аближэш, нэ пожалееш! — вырывает меня из потока накативших воспоминаний расхваливающий свой товар восточный торговец. Он улыбается, радуется жизни, выторгу, своему товару, и даже мне, застывшему перед прилавком с гигантскими полосатыми ягодами, вкусом из моего детства. Очнувшись, вынимаю из бумажника пару купюр и, не дожидаясь сдачи, бегу к своему поезду. Он не игрушечный, ждать не будет. Надо спешить.