На закате дня

Патрику совсем недавно стукнуло всего сорок пять лет, но выглядел он на все шестьдесят. Что послужило причиной столь необычайной метаморфозы, точно он не знал, зато очень верно догадывался. Бедность никого не красит и уж тем более не молодит, а нищета и подавно, особенно, когда едва ли есть где жить и чем питаться день ото дня. Тем не менее, Патрик был не из слабаков и не из нытиков-меланхоликов, поэтому, если не брать в расчёт печальной наружности и вытекающей из этого совершеннейшей безнадёги в попытках завести знакомство с обаятельной дамой или хотя бы мамзелью, он считал свою нынешнюю жизнь, в общем-то, не плохой. Да, порой, правда, приходилось туго, однако, скажем, сегодня был весьма погожий денёк. Бока приятно пригревало вечернее солнышко, тёплый весенний воздух был чист и свеж, вокруг царила безмятежная тишина и покой, а завершала премилую картину эффектным штрихом коробочка с великолепным говяжьим стейком из элитного ресторана. Знакомый официант толкнул почти за бесценок. Конечно, стейк был до неприличия мал, но для Патрика и этот кусочек размером с ломтик багета казался несказанной радостью. Радостью, которую хотелось вкусить с таким нетерпением, что он даже не донёс его до своей лачуги и разложился прямо в пригородном парке. Расстелив свой изрядно потрепанный коричневый плащ на траве, мягкой и слегка мокрой после недавнего дождя, Патрик аж зажмурился от удовольствия, удобно усевшись на импровизированное покрывало. Подобие пикника напомнило ему о далёком прошлом в достатке и довольстве, к сожалению очень далёком и очень прошлом.

Мужчина тяжело вздохнул и достал из-за пазухи заветную коробочку. При виде желанного мяса все горестные мысли Патрика, вот-вот намеревавшиеся прийти и испортить ему настроение, мигом улетучились, уступив сладостному предвкушению, можно сказать, королевской, если забыть о масштабе и прочих мелочах, трапезе. Однако он не торопился преступать к ней, вдыхая приятнейший аромат свежей говядины высшего качества, мужчина смаковал секунду за секундой, стараясь отложить в памяти каждое мгновение, ведь когда ещё удастся так пошиковать? Наконец, голод стал брать верх над чувством эстетики, и, несколько раз вытерев руки об замызганную полосатую рубашку, Патрик взял кусок и уже подносил было его ко рту как…

— Мяу!

Наслаждаясь мимолётным периодом счастливого бытия, Патрик и не заметил, как не нему почти вплотную приблизилось это светло-серое пушистое чудо — уже не котёнок, но ещё совсем молоденький кот, здоровый и красивый, сидел прямо перед мужчиной, глядя на него выжидающе-просящим взглядом. Очевидно поняв, что от неожиданности так и застывший прямо с куском стейка около рта Патрик заметил его и при этом не выражает никакой враждебности, кот решился на более смелые действия и, ещё раз мяукнув, дерзко потёрся мордочкой об ногу своего потенциального благодетеля. Тем временем сам Патрик отошёл от внезапного шока, но уже сам — осознанно не захотел отталкивать столь милую и забавную животинку.

— И откуда ты такой взялся? — усмехнулся он, а его рука тем временем, будто сама собой, потянулась и нежно провела по лоснящейся кошачьей спинке. Раз, другой, третий. Без тени испуга приняв ласку, кот не долго оставался в долгу и упоительно замурчал, изящно прогнувшись под ладонью мужчины.

— Эх, артист! — добродушно покачал головой Патрик. — Ну выпросил, выпросил.

И бедняк без колебаний откусил добрую половину своего обеда, отдав её коту. Животное мигом проглотило подачку и уж было потянулось за второй, но что-то таки Патрик решил оставить себе и к тому времени уже давно отправил значительно похудевший стейк в путешествие по своему желудку. Впрочем, примиряющее поглаживание было настолько приятным, что кот не сильно обиделся и, даже видя, что больше ловить ему здесь нечего, решил ещё немного полежать и помурлыкать у ног щедрого человека. А Патрик и не возражал, он вообще был далеко отсюда — от прекраснейшего вкуса мяса во рту, мелодичного мурлыканья и приятной шелковистости шерсти мужчину вновь захлестнули воспоминания.

Радость, весёлый звонкий смех, легкомысленная беззаботность и много-много благоухающих цветов повсюду. Компания настолько же праздных, насколько и богатых молодых парней и девушек играет в карты на веранде роскошной дачи. Изредка одна из них поглядывает в пышный сад невероятной красоты, где задорно резвится шестилетний малыш.

В этот день Патрик решил поиграть в следопыта и с чинной важностью осматривал чуть ли не каждый садовый лепесточек в поисках выдуманных улик для разрешения выдуманного дела. К великой досаде мальчугана, улики он так и не отыскал, однако его ждала более ценная находка. Тогда никто так и не смог понять как через высоченный и, казалось бы, неприступный забор смог пробраться маленький тощенький рыжий котёнок, но, тем не менее, он это сделал. Правда, дальше забора котёнок особо не ушёл — его заметил Патрик, а может это котёнок заметил белобрысого мальчишку и вдруг заинтересовался тем бутербродом с аппетитным куском колбасы, который тот ел, во всяком случае, обоих искателей приключений ждало новое знакомство. Патрик любил животных, поэтому, когда наглая, но такая милая рыжая морда, вызывающе глядя на бутерброд, потребовала свою долю, живо завертевшись в ногах у мальчишки, он не смог отказать и, осторожно отломив кусочек, протянул его котёнку. Но пир для рыжика обидно накрылся с пронзительным звуком женского крика.

Когда Эли поняла, что потеряла сына из виду, она не сразу придала этому значение, однако почти забытое за ленивым и сытым существованием чувство материнской ответственности, в конце концов, возымело действие и девушке пришлось отложить карты. Недовольно бурча, Эли отправилась на поиски и ой как не зря, ведь её любимый малыш, о ужас, почти дотронулся до какого-то мерзкого ободранного кота!

— Не смей! — со скоростью рыси Эли подлетела к Патрику и, ударив его по рукам, оттащила от котёнка. На крик весьма вовремя сбежался народ и она быстро смогла найти добровольца для того, чтобы выкинуть с её ухоженной лужайки эту блохастую шваль.

— Не смей его трогать! — взвизгнула Эли. — Ты слышишь меня, голодранец!?

Постойте-ка — голодранец? Так мать Патрика никогда не называла.

— А ну повернись, когда с тобой разговаривают и хватит лапать своими грязными ручищами моего котю! — очередной возглас окончательно вернул Патрика в реальность.

Образ счастливой жизни и беспокойной матери враз растворился и перед глазами снова был знакомый парк со знакомым котом, который, продолжая мурлыкать, уже успел забраться прямо на колени к мужчине. Но кто же тогда так бесцеремонно выдернул Патрика из сладкой дрёмы? Лениво повернувшись к источнику визгливого голоса, мужчина увидел дорого одетую молодую девушку, всю пунцовую от гнева. Не решаясь подойти ближе к, наверняка, опасному нищему, она на почтительном расстоянии прожигала его ненавидящим взглядом, нервно переступая с ноги на ногу и сминая в руках оборванный кошачий поводок.

При виде такой картины Патрик прыснул. Но смеялся он не долго — слишком уж грустно и погано вдруг стало на душе.

— Прости малыш, придётся нам с тобою попрощаться, — горестно взглянул на пушистого наглеца Патрик и даже учтиво переложил его с колен на землю. Под возмущённый «Ах!» девушки, которую он до той поры не замечал и замечать, очевидно, не собирался, крайне недовольный внезапной грубостью кот чинно побрёл по траве в поисках новых интересных открытий. Однако игнорирование хозяйки всё же сыграло с котярой злую шутку — как только он отошёл от Патрика на несколько метров, то был пойман в заботливые и до умопомрачение удушающие объятья.

— Ах ты мой бедненький, сколько же ты натерпелся от мерзкого нищего, сколько блох от него нахватал, но ничего — сейчас мамочка отвезёт тебя к врачу, сейчас всё проверят и не будет никакой заразы. Ты моя лапа, ты мой малыш, ты мой любименький…

Так девушка, улепётывая подальше от жуткого оборванца, ещё долго обрадованно лепетала всякие глупости, стараясь упокоить вырывающегося кота, в полной уверенности, что вырывается он из-за глубокого потрясения и стресса, а не из-за того, что она сдавила его, как губку. Впрочем, Патрику уже было всё равно, медленно оттряхивая своё плащ от травинок и прочего сора, он усиленно прокручивал в голове всю свою жизнь: богатое детство, жуткое семейное разорение, голодную юность в долгах и, в конце концов, нищую бытность. Казалось бы, мир для него перевернулся с ног на голову за эти годы, но тогда почему сейчас ему вдруг почудилось, что ничего в сущности не изменилось? Весь последующий вечер, всю ночь после и ещё много-много времени спустя он думал и всё никак не мог понять, что же, что же осталось таким же. Хотя на самом деле он всегда это знал…