Глава 16

Глава 16

Архивы рода Крейстонов воистину оказались бездонными. Профессора, при всей их научной сноровке и огромном опыте, поняли, что в разумные сроки отыскать улику им удастся, если только улыбнется удача.

— Давай, Ривз, выбирай то, что душа попросит, если искать по порядку, мы с тобой до конца поисков не доживем.

— Угу, мрак.

Археологи провели в архиве почти весь световой день, обедать и пить чай им тоже пришлось в Крейстон-хилле, чтобы не терять времени на поездки в гостиницу. Крейстон предложил им еще поужинать и переночевать у него. Потому, что Черри явно не находилась в безопасности в гостинице. Но Черри воспротивилась:

— Простите, но я не могу принять ваше приглашение.

Крейстон заметно смутился, но тут в атаку пошел Ривз.

— И это, интересно, почему? Что тебя не устраивает в ночевке в замке? Что за причуды! Если ты думаешь, что за тобой во всех предстоящих странствиях должна следовать дуэнья, тогда ты выбрала не ту профессию. Как насчет ночевки в палаточном лагере на берегу Нила или Евфрата? Там ты тоже начнешь соблюдать дурацкие приличия?

— Нет, но...

— Но, что? Если ты намекаешь, на то, что юной девушке неприлично ночевать под кровом неженатого мужчины, то уверяю тебя, здесь есть женский персонал. Например, миссис Хочкинс, которая приносила нам чай. Она будет вполне надежной гарантией для соблюдения приличий. Вот уж не ожидал от тебя, Черри, что ты начнешь тут викторианские церемонии разводить!

— Дело не в церемониях. Просто мой брат...

— Что твой брат? Твой брат викторианец?

— Нет, он почему-то предубежден против Крейстон-хилла.

— И что? Ты обязана ему докладывать где ты ночуешь? То, о чем он не узнает, ему не повредит.

Но тут за Черри вступился сам хозяин замка.

— Я думаю, профессор, Ричард Ливси имеет полное право на свое предубеждение против моего крова. В юности он получил здесь совершенно незаслуженное оскорбление, и виновники этого инцидента так и не найдены.

— Что? Вы знакомы с ее братом? — удивился Лейзерс.

— Да, мы вместе учились в Сандхерсте. А потом и служили тоже вместе.

Это известие произвело странное воздействие на гостей лорда. Ривз неизвестно чему обрадовался, Лейзерс огорчился, а Черри заметно смутилась. Ее щеки запылали, как при посещении Швица нынешним утром.

— Я этого не знала.

— Не знали, что мы с Риком знакомы?

— Не знала, что вместе служили...

— Ну вот видишь! — еще сильнее обрадовался Ривз неизвестно чему, — Ты даже не знала, что они вместе служили! И какое тебе дело до давних обид твоего брата? Оставь, тебя здесь некому обижать, даже если сама попросишь!

Ривз рассмеялся своей шутке, но никто к нему не присоединился.

— Ладно, тогда так. Я, как твой начальник, беру на себя полную ответственность и приказываю тебе принять приглашение лорда Крейстона. В замке тебе действительно стократ безопаснее, чем в гостинице. Особенно если учесть твою склонность к побегу.

— Мою склонность к побегу? — округлила глаза Черри.

— Ну, да, естественно, ты себе уже все простила и забыла. Девичья память! Кто сбежал вчера на пустоши? Кто сбежал сегодня из закусочной? В общем, все. Домашний арест. И не вздумай перечить!

***

Черри хмурилась, перелистывая папки и даже не пыталась читать. Снотворное наконец отпустило и теперь она мучительно пыталась вспомнить ту мелочь, ту крошечную деталь в чертах убийцы, которая вчера совершенно определенно подсказала ей, что это не Крейстон.

Напавший на нее очень походил на лорда. Теперь девушке это стало совершенно ясно. Он был одет в тот же или такой же костюм, что и Крейстон тем вечером и такие же ботинки. Та же или такая же янтарная запонка, оправленная в золото, скрепляла манжету батистовой сорочки. Лорд такой щеголь, эти его сорочки! Ну кто еще из обитателей округи мог себе их позволить! Луч света от бра в затемнённой комнате гостиницы падал именно на эти детали одежды убийцы. Собственно, кроме края рукава серого спортивного твидового костюма и манжеты с янтарной запонкой, Черри ничего не видела.

Рост нападавшего был значительно выше среднего и тут он тоже совпадал с Крейстоном. Она сама девушка высокая и мужчин способных коснуться подбородком макушки ее головы в Крейстонхилле найдется совсем не так уж и много! Голос, искаженный шепотом все же, был того же тембра, что и у Крейстона. Черри была уверена, что шепот преступника и шепот гостеприимного хозяина Крейстонхилла, пустившего их в свой архив, звучит приблизительно одинаково. Правда, Крейстон при ней ни разу не говорил шепотом. Пожалуй, ему вообще это не свойственно. Голос у лорда такой волнующий и такой неповторимый. А смех! Вот ведь как жаль, что теперь ему не до смеха. Черри слышала смех Крейстона только однажды в прошлый Хэллоуин, но запомнила его совершенно отчетливо. Грей сказал тогда: «Ты смеешься как сам Оберон». Да, пожалуй. Волшебство и очарование. Нет, нападал на нее точно не лорд, но кто-то разительно на него похожий. Впрочем, она и раньше уже вычислила, что преступник похож на Крейстона как брат близнец. Иначе откуда поползли слухи по округе. Но, господь милосердный, кто же мог остаться здесь незамеченным при таком сходстве с их лордом? И как он действует? Показывается людям под видом лорда в сумерки, ночью и в тумане? А в остальное время прячется. Вздор, тогда у него просто должен быть сообщник. Стоп, а если это так и есть? А у маньяков вообще бывают сообщники? Редко. Очень редко. И тогда их практически невозможно вычислить.

Черри, благодаря переписке с лордом очень хорошо знала местных жителей. Иногда, даже встречая человека впервые, она почти сразу угадывала кто именно перед ней. Настолько точен был Крейстон в своих характеристиках. Он же знал всю округу. Просто феноменальная память. И интеллект колоссальный. Так почему же он сам до сих пор не догадался кто его подставляет, кто преступник? Может быть потому, что он...

Размышления Черри прервал сам лорд. Он бесшумно подошел к девушке и осторожно взял из ее рук папку.

— Мисс Ливси, вам все же следовало бы отдохнуть после вчерашних событий. Вы листаете эту папку уже в пятый раз.

— Я не устала, — возразила Черри, не сводя взгляда с прекрасно вылепленной кисти руки лорда.

Она еле сдержалась чтобы не закричать. Форма руки настолько характерная и аристократичная. Господи, маньяк точно его родственник! Родовой, генетический признак. Не бывает настолько похожих рук у посторонних, не состоящих в родстве людей.

— Что? — спросил лорд немного встревоженно, — Что вы так побледнели, мисс Ливси?

— Вы ведь покупаете запонки парами? На случай, если одну из пары затеряете?

— Дюжинами, виноват, не покупаю, заказываю. Я ужасен в этом отношении. Вечно все теряю.

— Из этой дюжины теряли?

— Да вроде нет, я их только вчера получил. Что, Черри? У него была такая же?

— В точности.

— Пойду проверю свои.

— Стойте! — вскрикнула Черри, забыв о своем воспитании и табу на императивы, — Остановитесь! Вам нельзя оставаться одному. Убийца совершенно точно ваш родственник, он готовит новую ловушку, и на этот раз вас просто застанут над телом очередной жертвы с удавкой в руках!

Крейстон в ответ нечаянно порадовал девушку, втайне тосковавшую по его смеху, громко расхохотавшись.

— Мисс Ливси, вы невероятны!

— Что еще за вздор ты несешь! — возмутился Ривз.

— Не вздор, она права! — заявил Лейзерс и захлопнув папку с художествами гарнизонных писарей середины прошлого века, провозгласил, — Возиться с этой писаниной будем позже, когда нужно будет искать улики для суда. А пока нужно действовать. Я пойду навещу Швица. С утра заболтался с ним и совсем забыл зачем вообще к нему шел.

— А ты шел зачем-то специально? Не просто навестить?

— После расскажу.

— Стой! А нам чем прикажешь заниматься теперь?

— Чем угодно, только не отходите ни на шаг друг от друга!

***

— Вы говорите, наблюдательный пункт на скалах напротив Крейстон-хилла? Нет, профессор, совершенно точно он не мой. Я к сожалению, не скалолаз.

Лейзерс едва не ударил себя по щеке за бестактность. Естественно, как бы несчастный калека смог туда забраться и устроить себе там лежку. Они беседовали с господином Швицем по-немецки. И тут профессору в голову пришла странная мысль. Неужели Швиц, проживая здесь столько времени, до сих пор не выучился говорить по-английски. При всех современных средствах обучения и находясь в естественной языковой среде. Лейзерс тут же спросил собеседника об этом. Швиц заметно смутился и с трудом произнес с ужасающим немецким акцентом:

— Мне немного очень понимать, но говорить — нет! Nein, es ist schrecklich. Ich erschrecken jeder! (Нет, это ужасно, я напугаю любого!)

Профессор невольно улыбнулся и кивнул.

— Ладно, немного погодя освоитесь, заведете друзей и заговорите. Главное не стесняться.

— О, да. Это главное, — горько усмехнулся Швиц и Лейзерс осознал, что вторично допустил бестактность.

Конечно, увечье изолирует бедного парня от возможных дружеских связей. Лейзерс, смущенный, стал прощаться, но тут Швиц остановил его.

— Ну, пожалуйста, профессор, еще пару минут. Сейчас сюда явится немилосердная сестра милосердия с рыбьим взглядом и мне опять достанется. При вас она не будет столь бесцеремонной.

Лазурные глаза бедного парня смотрели на Лейзерса поверх бинтов с такой трогательной мольбой, что профессор едва не прослезился. Его не очень удивило, что взрослый парень побаивается медсестру. Ривз, например, терял сознание при виде простой капельницы. Мужчины, особенно крупные и сильные зачастую пасуют перед медицинским персоналом. Но его немного позабивала мысль о том, что ему, довольно субтильному и немолодому человеку, предлагается выступить в роли заступника этого гиганта, способного согнуть подкову.

— Ну что такого она может вам сделать, не ребячьтесь.

— О, уверяю вас, профессор, очень много чего.

Лейзерс недоверчиво улыбнулся и остался верен своему заблуждению в отношении безвредности мисс Фрейзер. Но очень скоро он от своего убеждения вынужден был отказаться, столкнувшись с горькой правдой.

Медсестра вынырнула из глубин больничного коридора совершенно бесшумно и принялась шнырять по палате, совершенно бесцельно. Она поставила поднос с перевязочным материалом на столик у кровати, цапнула трость и закрыла ее в шкафу. Затем схватила ботинки Швица и тоже попыталась убрать их в шкаф.

— legt es an Ort und Stelle, bitte! (Положите это на место, пожалуйста!) — попросил Швиц.

Положите его обувь на место! — гаркнул Лейзерс, теряя терпение.

Мисс Фрейзер повернулась всем корпусом к нему и удивленно спросила:

— А вам что за дело?

— И трость верните, ему трудно без нее ходить!

Слова Лейзерса произвели странное действие на медсестру. Ее тусклые, бесцветные глазенки неожиданно обрели блеск. Она шумно вздохнула и провела языком по губам, облизываясь. Потом, мерзко усмехаясь, она швырнула обувь пациента под кровать. Лейзерс понял, его провоцируют на скандал. Швиц тоже это понял и поспешил предостеречь:

— Es ist nicht notwendig, mit ihm zu kommunizieren! (Не стоит с ней связываться!)

— Вон отсюда! — рявкнул профессор, — И не прикасайтесь к пациенту!

— Как скажете! — издевательски прошипела мисс Фрейзер.

Потом она схватила с подноса бинт, грубо сорвала с него упаковку и, оторвав цепкими ручищами кусок, длинной в ярд, скрутила жгутом. После этого странного действия, она повела себя еще менее адекватно. Растянув жгут между разведенных в сторону рук, она продемонстрировала его Лейзерсу и фыркнув, удалилась. Лейзерс был великолепным специалистом в области старинных злокозненных обрядов и магических действий на сглаз, но демонстрация мисс Фрейзер никаких ассоциаций у него не вызвала.

— Что это еще за черт? Вуду, что ли? — озадаченно пробормотал он.

Швиц явно понял его и засмеялся. Но Лейзерс не разделил его веселье и, перейдя опять на немецкий, сказал:

— Да она садистка!

— Очень нередкий случай среди младшего медперсонала, профессор.

— Да почему вы не пожалуетесь?

— Она не работает в педиатрии, а женщины знают, как с такими обращаться. Мужчинам же не так уж и вредно иногда немного потерпеть боль.

— Ну вот еще чего не хватало! — возмутился Лейзерс, — Не подпускайте ее больше к себе! Я видел с утра что она натворила с вашими травмами.

— Пустяки, тем более, что ее действия стали причиной очень дорогого мне переживания, когда юная фройляйн Черри так мило хлопотала около меня. Вы может быть передадите ей мою признательность?

— Непременно, — строго сказал Лейзерс, — Но сначала я поблагодарю мисс Фрейзер.

***

Лейзерс догнал медсестру уже за пределами больницы и амбулатории. Она неспешно, с грацией вареной трески, плыла вдоль стены аббатства в сторону шестиугольной башни со стрельчатыми бойницами. Лейзерс окликнул ее и минут пять, в самых непарламентских выражениях, высказывал ей все, что он думает о ее профессиональных навыках, ее нраве и милосердии. Барракуда слушала его, раздуваясь на глазах от предвкушения грядущего торжества в суде по гражданским делам. Профессор наговорил на целое состояние. А свидетелей тому было с избытком. Городская элита, на голос профессора, хорошо поставленный голос профессора, отраженный древней каменной кладкой, которая могла бы вполне обрушиться как иерихонская стена… В общем, городская элита у распахнутых окон по случаю теплого вечера, слышала и слушала с нескрываемым удовольствием всю профессорскую лекцию от начала до конца. А инспектор Хоули на своем балкончике хмыкал и хекал и после того, как Лейзерса и мисс Фрейзерс уже и след простыл. Хмыкал и хекал, блаженствуя, до тех пор, пока сестра не загнала его обратно в гостиную.

— Ужин стынет! Вот увидишь завтра это чучело попрется к адвокатам.

— Думаю, уже сегодня. Она развернулась в сторону делового квартала. Надо позвонить племяннику твоей подруги и предупредить, чтобы не вздумал связываться.

— Уже позвонила. Пока ты раскачаешься...