Глава 13

— Так вы по-прежнему считаете убийцей лорда? — спросил Лейзерс, наблюдая как Падди ворошит кочергой в камине дотлевающие поленья.

— Не тот, который балагурил и потешал за ужином вашу компашку байками про кухню Крейстонхилла. Этот — нет, не убийца. Этот лорд отличный парень и тот стал бы таким точь-в-точь, если бы не паром в канале…

Лейзерс мгновенно понял, что имеет в виду репортер. Это Ривзу пришлось бы разъяснять, что Падди говорит о том, что преступления Крейстон совершал в состоянии глубоких парциальных припадков, и что его психике в детстве был нанесен непоправимый урон внезапной трагической гибелью обоих родителей.

— Вы, кажется, тоже были там? — переживая внезапно всплывшее воспоминание, спросил профессор.

Репортер молча кивнул, не сводя пристального взора с крошечных язычков пламени, вспыхивавших под ударами кочерги на углях, в которые на глазах превращались поленья. Падди смотрел на эти рассыпающиеся в пепел угли, искры и последние очажки огня, но не видел их. Перед его взором плыли по свинцовым волнам под мелким моросящим дождем обломки крушения, а слышал он не шорох рассыпающегося пепла, а скорбные гудки спасательских суденышек над проливом…

— Я помню вас, — вдруг сказал профессор Лейзерс, — вы были тогда совсем мальчишкой…

— Да и вы с Ривзом тогда еще не далеко от школьной скамьи успели отбежать, хоть и разжились лейтенантскими лычками…

Профессор согласно кивнул. Все верно, тогда они были молоды и отчаянно безрассудны. Погружались вместе со спасателями, пока хватало сил.

— Но вернемся к вашей гипотезе, почему вы так уверены, что лорд болен. Есть какие-то сведения?

— Ни шиша, — вздохнул Падди, — если бы они были, я бы тут с вами не сидел. А так приходится подслушивать, вынюхивать, наблюдать из засады…

— Так это ваша лежка напротив Крейстонского холма в скалах?

— Нет, черт, я до такого не додумался… Но ту лежку устроил вовсе не убийца. Просто какой-нибудь ботан наблюдал за птицами… Орнитолог или черт еще знает какой — олог… Никогда мне этих ваших дисциплин не запомнить.

— Орнитолог? — Лейзерс приподнял бровь и качнул головой, — Хм… как мне самому такое в голову не пришло?

— Все просто, профессор, вы играете не на своем поле. Будь это раскопки, вы бы мигом сообразили, где артефакт, а где шиш с маслом. А я в криминальной хронике уже столько строчек намотал, что и вагоном не увезти…

Профессор задумался. Гипотеза Падди объясняла практически все. Но только один, последний эпизод с Черри и разбитым лицом нападавшего, с захлестом от веревки на его ладони, в эту гипотезу не вписывался.

— А как же тогда…

— Да подумаешь, ну задела она лорду нос, сами знаете, в драке всегда первая кровь из носу хлещет. А утрешься и через пять минут опять как новенький.

— А след от захлеста шнуром?

— Затер чем-нибудь. Он служил, сами знаете где. И нам не ведомо, может у него до сих пор в шкафчике полный набор спецназовского грима.

— Но тогда он уже осознанно действует, вы же предполагаете, что в бессознательном состоянии.

— Я не спец здесь, док… Но сами знаете, дьявол еще и не такое с человеком может сотворить.

— Ну, если все на дьявола валить…

Речь профессора прервал ворвавшийся в холл констебль Вильерс. Репортер сразу же подскочил на месте и завопил:

— Что? Кто на этот раз? Где?

Вильерс с шипением выдохнул сквозь стиснутые зубы. По его лицу волнами прокатывался румянец, глаза сверкали от гнева.

— Чертово захолустье! Чертов туман, чертова тележка этой старой клячи Валентины Райт!

Падди облегченно вздохнул и расхохотался. Лейзер недоуменно переводил взгляд с констебля на репортера и обратно.

— О чем вы, Вильерс?

— Я, как вы сами понимаете, в патруле… Но чертов туман… В общем всем патрульным шериф дал наводку, задерживать мужчин со следами травм на лице и руках. И если кто обратится к Снайдерсу в его богадельню, то тихонько и незаметно изымать таковых на выходе из амбулаторки… Вы даже не догадываетесь, скольких мы задержали в итоге. Ну, просто всякий дурак специально этой ночи и дожидался, чтобы разбить себе нос и поранить руку! Подозреваемых теперь хоть топи!

На звуки голоса констебля из малой гостиной миссис Рой подтянулись слушатели. Только сам хозяин гостиницы остался на вахте. Но сквозь распахнутые двери его громадный силуэт отчетливо выделялся на фоне ярко освещенного нарядного интерьера. Рой стоял посредине комнаты, скрестив руки на груди, не сводил взгляда с двери в спаленку, где беспробудно спала Черри, но внимательно слушал все, что говорили в холле.

— Не может быть! — возмутился профессор Ривз.

— Представьте! Шериф уже третий час допрашивает всех подряд, а мы таскаем этих убогих со всей округи, очередь в дежурке аж до парковки. Вот только что я самолично доставил в околоток мистера Дэниела Крейга. Я не виноват, это наш местный Крейг, а не тот, про которого вы сами все знаете. Так вот этот чертов Бонд не нашел ничего лучше как налететь в тумане на тележку Валентины Райт, которую какой-то доброхот выкатил на перекресток… Теперь шериф допытывается у старушки, которую я же вынужден был доставить в участок, подняв среди ночи, где ее тележка. А все чертовы кошки, которых бабуся не пожелала оставить дома без присмотра, устроили в его кабинете филиал чистилища.

Аборигенов упоминание о кошках Валентины Райт заметно развеселило, а приезжие не смогли оценить в полной мере весь драматизм представившейся им картины.

— И о чем только люди думают, когда выходят на улицы среди ночи в такой слепой туман без Поводыря! — с глубокой душевной болью выкрикнул Вильерс. Но упоминание о Поводыре мигом стерло улыбки с лица миссис Рой и ее персонала.

— Короче говоря, о приметах преступника можно забыть? — подвел итог Ривз.

— Ну, нет, алиби всех мы проверим, только все эти церемонии опять уведут следствие в чертовы зыбучие пески. Я же надеялся поймать мерзавца по горячим следам на этот раз. Да, не менее двух дюжин идиотов с разбитыми носами и половина из них еще и со следами ссадин на ладонях. Чем они только занимались! Не все готовы сознаться. От подозрений свободен только герр Швиц, так свои травмы он получил прямо на глазах у нас с шерифом, и они гораздо серьезнее тех, которые нанесла преступнику ученая мисс.

***

Травмы, которые в стычке с «Макнамарой» получил наивный герр Швиц привели его на больничную койку. Доктор Снайдерс пришел в ужас, увидев лицо бедняги немца. И неизвестно справился бы он с собой, если бы не присутствие медсестры мисс Фрейзер, которая ничуть не потеряла самообладания. Отстранив доктора, она довольно грубо обследовала раны бедняги и с удовлетворением заметила:

— Ничего страшного, доктор, кости целы, пару швов вот здесь и здесь и парень будет лучше прежнего...

Парень едва сдержал стон, когда мисс Фрейзер ткнула наманикюренным ногтем в кровоточащие раны, указывая доктору, где следует наложить швы.

Снайдерс не сразу очнулся, и впрямь для него сегодня всего было немного слишком. То нежная раскрасавица без чувств, в гостинице после нападения на нее маньяка. То целая вереница травмированных земляков под конвоем бдительных полицейских, то вот теперь еще и иностранец с разбитым в кровь лицом. Не каждый день профессиональные обязанности доктора обрушивали на него столько испытаний разом. Но бесцеремонность мисс Фрейзер в обращении с пациентом наконец-то вернула доктору самообладание. Он жестом отстранил мисс Фрейзер от бедняги Швица и занялся его травмами. Мисс Фрейзер разочарованно поджала губы, вероятно, она надеялась наложить швы самостоятельно, так как док непозволительно раскис, но ее надеждам не суждено было сбыться. Снайдерс очень грамотно обработал раны пациента и виртуозно наложил косметические швы. Потом собственноручно закрепил повязки пластырем и медицинским клеем так осторожно, что Швиц даже не ощутил их на своем лице.

Во время этой процедуры, яркая медицинская лампа слепила ему глаза, и он их закрыл, а затем, по-видимому, незаметно для окружающих уснул под легкими касаниями рук доктора. Закончив, доктор отвел лампу на кронштейне от лица немца и принялся обрабатывать ссадины на его ладонях. Тем временем полицейские привели очередного потерпевшего в этот сумбурный вечер. Лицо у Стивенса было не разбито, но ссадины на ладонях и коленях все же требовали от него алиби по мнению осатаневших блюстителей порядка, которым чрезвычайное положение введенное шерифом после первых убийств давно уже поперек горла стало.

— А вот этот, док, мог напасть на ученую мисс? Скажите, что да, до чертиков хочется от всего этого отдохнуть.

Доктор укоризненно взглянул на полицейского и ответил:

— Надеюсь, вы шутите, Марли.

Потом он, не отрываясь от ссадин Швица, мельком оглядел травмы Стивенса и вынес вердикт:

— Как говорят русские, обычная асфальтовая болезнь.

Марли вытаращился на доктора в совершенном недоумении, а Стивенс захохотал. Его смех разбудил задремавшего-было Швица, он открыл свои лазурные наивные очи и спросил:

— Schuld, meine Herren, was ist passiert? (Виноват, господа, что-то еще случилось?)

— Nichts über das, was Sie schon hast… (Ничего, сверх того, что вы уже получили...) — отозвался доктор с явно выраженным венским акцентом, и Швиц, невольно поморщившись, кивнул.

Марли между тем, все еще недоумевал, откуда полиглоту доктору знать, как именно русские называют обычные травмы пьяниц, получаемые от контакта с мостовой.

— Док? Вы и по-русски говорите тоже?

— Нет, это очень трудный язык, но у меня проходил практику один интерн родом из России. И я понял, язык их выучить невозможно, но кое-какие идиомы вполне...

Потом доктор отдал распоряжение приготовить для Швица палату, и сестра Фрейзер неохотно отправилась выполнять его поручение. Видимо она надеялась, что хотя бы Стивенс попадет в ее лапы. А вот Стивенс надеялся на противоположное, о чем и не замедлил известить собравшихся:

— Удачно, док, что вы ее отправили с глаз долой. И предупреждаю, укол от столбняка иглой для настоящих коновалов она мне уже два раза делала и это только в прошлом месяце. Можно, я просто протру свои раны спиртом сам?

— Можно, — великодушно рассудил доктор и протянул Стивенсу вымоченный в спирте тампон.

Стивенс с укором взглянул на доктора и покачал головой.

— Эх, док, напрасно вы так… Могли бы доверить мне и весь флакончик...

Пока Стивенс тер свои ссадины, с наслаждением втягивая ноздрями аромат спирта, вернулась сестра Фрейзер и жестом пригласила Швица следовать за собой. Доктор быстро пояснил немцу, что оставляет его под наблюдением на неделю и опять вызвал у него неоднозначную реакцию. То ли Швиц не мог слышать как австрийцы исковеркали его немецкие слова, то ли он не был рад перспективе задержаться в больнице на неделю. Но спорить не стал. Молча кивнул и поднявшись, пошел за медсестрой, тяжело опираясь на свою трость и приволакивая больную ногу в безобразном ортопедическом ботинке.

***

Крейстон провёл ночь в кресле у камина в маленькой гостиной миссис Рой. Его вахту поочерёдно разделяли профессора и хозяин гостиницы. Миссис Рой предоставила лорду комнату из приватного фонда, выселив младшего сына к брату. Но лорд туда только заглянул на несколько минут уже утром, чтобы привести себя в порядок. После Крейстон вновь переместился в маленькую гостиную.

Там, за сервированным для завтрака столом, уже собрались все, кто разделял с ним ночную вахту. Миссис Рой в спальне, вполголоса сплетничала с проснувшейся Черри и, как обычно, в своих речах не грешила дежурными фразами. Но оценить креативный жизненный опыт хозяйки гостиницы, которым она щедро делилась с юной гостьей, в полной мере, смог только Крейстон со своим обостренным слухом.

— Ах, ты, господи, сил больше нет расчесывать эти лохмы.

— А вы не хотели бы сделать стрижку? Наверное, вам пойдет, — робко заметила Черри.

— Разумеется, пойдет! Помолодею так уж точно. Но Роя удар хватит. Он очень старомоден в своих взглядах.

— А может быть наоборот, ему понравится?

— Ах, нет, милочка! Еще с тех пор, как он ходил у нас с сестрой в женихах, несмотря на свое шаткое положение претендента, не постеснялся заявить, что женских стрижек он не потерпит.

— Простите, как это «ходил в женихах у вас с сестрой»?

— Ну, он-то, разумеется, даже не догадывался, что мы встречались с ним по очереди, — засмеялась миссис Рой и Черри присоединилась к ней.

— Тише! И до сих пор не догадывается, — шепотом призналась миссис Рой.

— Вам повезло с сестрой.

— Да, милочка, мы использовали свои преимущества по максимуму. Вот взять хотя бы тему женихов… У нас с Мэй всегда в запасе имелся один-другой. Очень удобно, а в некоторых ситуациях просто необходимо. Простое средство, что-то вроде подорожника. Всегда под рукой и чистит рану лучше любого асептика.

Черри расхохоталась от души в ответ на такую рекомендацию, но миссис Рой, не шутила.

— Милочка вы моя! Вот возьмем хоть вашу теперешнюю ситуацию. Вы вся в романтических представлениях о своем долге перед наукой, вся плену своей юной деловитости, здесь, где на девушек охотится маньяк. И вас отсюда никакими резонами не выставить, а вот будь у вас жених, гнал бы он вашу милость взашей до самого Лондона!

Последняя фраза миссис Рой, а может быть искренний смех девушки, неожиданно одарили Крейстона прекрасным настроением и он мгновенно понял, что ему следует сделать, причем немедленно.

***

— Нет у нее никакого жениха! Она же еще ребенок. Это все Грей, разводила ненавистный, — думал Крейстон по дороге к амбулатории и мысль о том, что он попался на удочку разыгравшему его Грею почему-то не вызывала чувства досады на этот раз.

Конечно, девушка еще слишком молода и ни о каком замужестве даже не помышляет. А что там навоображал себе этот «Песталоцци» Грей, это только его самого и касается. Возможно он слегка помешался после столь длительного заключения в своем родовом замке, до самой крыши заполненном девицами на выданье. А Черри даже и не догадывается, что кто-то собрался на ней жениться. Причем так скоропостижно. Крейстон бодрым шагом на хорошей крейсерской скорости добрался до пятиугольной площади в центре городка, мимоходом отмечая, что все встречные прохожие вежливо раскланиваются с ним. Большинство лиц горожан освещали приветливые улыбки. Крейстона такая перемена в настроении земляков немного удивила, но он не спешил обольщаться. Вероятно в этой части городка население настроено к своему лорду более доброжелательно, чем в остальных его частях.

Крейстон направлялся к амбулатории чтобы справиться у персонала о состоянии здоровья своего тренера по выездке, который вчера так неудачно столкнулся с репортером «Макнамарой». Когда лорд вышел из переулка на площадь, чуть не наступил на пятки своему самому главному ненавистнику и организатору травли. Стюарт вышагивал, жестикулируя и громогласно разглагольствовал о последних городских новостях. Его спутник молчал как каменный, что лорда не очень удивило. Его, да и кого угодно в городке могло бы удивить то, что эти двое вообще могли находиться на таком близком расстоянии… Билл Конрой и Рон Стюарт лет десять назад расплевались друг с другом в пьяной драке и с тех пор старались держаться друг от друга на максимальной дистанции. Крейстон вспомнил о затее Сиднея Робинзона и улыбнулся. Ему, конечно не хотелось подслушивать речи Стюарта, но обгонять «собеседников» лорд тоже не собирался. Поэтому он приостановился и принялся изучать голубовато-серые булыжники мостовой, покрытые утренней росой. Но Стюарт и Конрой остановились тоже и Крейстон поневоле услышал.

— Да, такое не часто случается, Билли. Лорд засвидетельствовал мое алиби. Не ждал я от него...

Конрой промычал что-то в ответ и вновь замолчал как камень.

— А ты слыхал, Глэдис возвращается из дурки! Вот и новая потенциальная жертва. И опять на лорда спишут, ведь эта дурочка накрутила себе целый порносериал с собой и Крейстоном в главных ролях, а теперь — логичный финал. Кто бы ее не придушил, все кликуши в городе заголосят «Лорд — душитель!»

Крейстона не на шутку встревожила эта новость. Глэдис была правнучкой его старой экономки и выросла в замке. Крейстон смутно помнил как она выглядит, но всегда был готов оказать девушке помощь, считал себя ответственным за ее судьбу. Возвращение недалекой но крайне романтичной Глэдис теперь, когда маньяк еще разгуливал на свободе, было совсем не ко времени. Крейстон невольно закашлялся и парни оглянулись. И тут Стюарт своей реакцией поразил лорда до глубины души.

— А, это вы милорд! Рад видеть вас в добром здравии, — улыбаясь и протягивая Крейстону руку, шагнул вперед Стюарт.

Крейстон машинально пожал протянутую руку, а затем поздоровался и со спутником Стюарта.

— А мы как раз вам кости перемываем...

— Спасибо, я невольно слышал.

Стюарт радостно засмеялся и даже флегматичный Конрой слегка улыбнулся.

— Глэдис возвращается, вы слышали?

— Это точные известия? Я только позавчера разговаривал с ее бабушкой. Кажется в ее намерения не входило забирать внучку от ее кузины раньше лета.

— Это точно, но дурочка заблажила как никогда. «Хочу домой!» и точка. Еще бы! В округе такое творится, и вдруг без нее.

— Но ведь ее не устеречь! — в отчаянии проговорился лорд.

— Это точно, будет нарезать круги на пустошах дни и ночи напролет. И кто кого отыщет маньяк ее или она его, это так сразу не предскажешь. А вы далеко направляетесь, если не секрет? В городишке сейчас мужики по одному не ходят. Мы с Билли можем вас проводить куда надо.

Билли истово закивал головой в знак согласия. Лорд пожал плечами.

— Признаться честно, я хотел бы навестить моего немца. Снайдерс позвонил Монстру, а тот уж известил меня, что беднягу Швица на неделю поместили в больницу.

— Как же, как же! Наслышан, — скорбно закивал головой с видом озабоченного падением нравов отца города Стюарт.

— Ну, да. Надо думать. Только вот док после ночной смены собирался пойти подремать и я боюсь его не застать.

— Да уж, если док дома, то там на вахте сестричка Фрезер, а я бы никому не посоветовал общаться с ней до завтрака, — захохотал Стюарт, — Я к ней как-то раз обратился за помощью. В первый и последний раз. Теперь, если допечет почечуй, бреду к коновалам.

— Вот именно. Так я, пр знаться, подумал, что лучше проберусь в переулочек Валентины Райт, там стена больничного парка пониже. Перескочу и поброжу под окнами. насвистывая «Вахт ам Райн», авось либо Швиц догадается выглянуть.

От такого «признания» лорда Стюарт просто онемел, зато неожиданно обрел голос молчун Конрой.

— Ну вы сэр, даете! Таиться и скакать через стены, когда тут такое творится! Вы дождетесь, что какой-нибудь бдительный волонтер пристрелит вас за ваши поскакушки. Нет уж! Давайте ка лучше я схожу на разведку. Если и нарвусь на эту барракуду Фрезер, то мне пофиг. Она считает меня аутистом.